Бумажный чародей и музыка сфер

      Барти с усталым раздражением наблюдал за близнецами. Человеческого размера куклы, собранные Бобби, молча убирали со стола — как прежде без единого звука готовили ему ужин. Звенящая тишина до того действовала Барти на нервы, что ему хотелось выхватить палочку, да и взорвать этих близнецов, разметав их Бомбардой по пустыне.       Останавливало одно: случись такое — и Бобби вновь заставит лезть к ней в голову. Смотреть ее кошмары. Барти поежился. От той сцены с царицей и ее стражницами ему до сих пор становилось физически дурно. Так что близнецы, как бы сильно ни бесили, увы, должны были остаться целыми и невредимыми.       Маунтин и Дьюдроп. Бесконечно одинаковые что по движениям, что по внешнему виду. Оба в черных костюмах — черных фраках поверх черных рубашек на черные брюки с черными туфлями и не менее черными подтяжками. Как будто этого было мало, Бобби сшила им черные перчатки и черные же балаклавы. Единственным светлым пятном были их серебристые маски — безликие, с маленькими рожками и иллюзией волос на макушке и затылке. Он не знал, как их различать, и Бобби это неимоверно злило.       — Они же такие разные, — сказала она в вечер перед их расставанием, сердито скрестив руки на груди. — Ты просто не хочешь этого замечать.       — Они даже по цвету не отличаются, — возразил он, невольно вспомнив тех кукол, с которыми она набросилась на него в подземельях Хогвартса. У них, помимо прочих различий, были комичные, но хоть какие-то лица. Сейчас она и не пыталась их прорисовывать. Бобби фыркнула.       — Они и не должны. Это ты должен отличаться от них, — она глухо вздохнула и опустила локоть на верстак, заваленный деталями рук, наполовину собранными механизмами и россыпью алых рубинов. — Я дала тебе пару из двух противоположностей. Маунтин — непоколебимая скала, на которую всегда можно положиться. А Дьюдроп — цепной пес, который загрызет любого, только пальцем покажи. Просто понаблюдай за ними, и сам это поймешь.       — Что тебе мешает банально сделать мне двух новых, не похожих друг на друга кукол? — недовольно спросил он. Во взгляде Бобби на миг вспыхнуло изумление, которое стремительно сменилось болью.       — Боже, Барти, ты ведь умнейший волшебник своего поколения, — простонала она, закрывая ладонями лицо. — Почему до тебя никак не дойдет очевидное?       Что тогда, что сейчас Барти казалось, что говорила она вовсе не о куклах.       Он попытался сделать над собой усилие и всё же разглядеть характеры в бесполых и безликих близнецах. Не вышло. Если бы только они могли говорить… Но, к сожалению, Бобби ограничивалась неким «звуковым центром», который служил разве что для записи ее посланий ему и приказов другим куклам. Между собой они общались посредством щелчков, стрекота и жужжания, но, опять же, абсолютно одинакового и неотличимого.       Вздохнув, Барти засунул руки в карманы мантии и встал из-за стола. Близнецы, заметив это, выпрямились и уставились на него черными прогалами масок. Барти вынул палочку и наставил ее в точку между их плеч.       — Маунтин, — сказал он. — Действие: встань слева от меня.       Одна из кукол покорно подошла и заняла свое место. Барти окинул ее взглядом и кивнул.       — Дьюдроп, — продолжил он. — Действие: встань справа от меня.       Вторая кукла стремительно подбежала к нему и замерла в ожидании приказа. Барти покрутил головой из стороны, после чего, прищурившись, провел ладонью от своего лба до макушки Дьюдропа. Кукла, что неожиданно, оказалась немного ниже него. Резко развернувшись, Барти провел то же самое измерение и удивленно моргнул, осознав, что Маунтин неслабо так выше него. Довольно ухмыльнувшись, он отослал близнецов чистить их черные костюмы и лег спать, надеясь, что это станет не последним таким открытием.       Возможно, кто-то в ночи подслушал его мысли, поскольку поутру, выйдя из шатра, Барти увидел не двух кукол, а трех. И третья была совершенно неотличимой от близнецов.       — Что за… — начал было он, но тут новая кукла, ростом оставшаяся ровно между Маунтином и Дьюдропом, шагнула вперед и вытянула руку ладонью к нему. Барти настолько опешил, что замер на середине шага. Кукла же расстегнула фрак и нажала на кнопку, сокрытую где-то в ее пластиковой груди.       — Мой дражайший муж, — раздался голос Бобби, и Барти поразило, с какой тоской отозвалось его сердце. — Надеюсь, ты подружишься с Рейном. А даже если и нет, на результат это никак не повлияет. Рейн получил задание лично от меня; не используй его ни в каких своих делах или ритуалах. Если всё пройдет по плану, уже завтра ты избавишься от его общества. Рейн, закончить запись.       Кукла отжала кнопку и, застегнув фрак, присоединилась к двум своим точным копиям. Барти устало провел ладонью по лицу. Как бы сильно он ни любил свою жену, в такие моменты он понимал, почему хотел ее убить.