Привет! Меня зовут Наташа

Такого великолепия мои глаза еще не видели: создавалось впечатление, что тронный зал вырублен в огромном куске золота. Только не ярко-желтого, а словно состаренного, подернутого благородством времени. И стены и высокий потолок отливали золотым, а многочисленные факелы лишь усиливали это впечатление. По обеим стенам, почти во всю длину зала, стояли массивные столы, а возле них такие же длинные лавы для сидения. Столы ломились от яств, и хоть разнообразия особого не было, количество съестного просто поражало. Среди снеди возвышались пузатые бочонки и высокие запечатанные бутыли, вся посуда была из золота и серебра — да, на праздники гномы явно не скупились. Пир еще не начался, хотя зал был полон. Вначале предстояла небольшая официальная часть, и к трону уже выстраивалась вереница людей и гномов. Мы с Дис тоже встали в общую цепочку, и я занервничала, не зная, что нужно будет делать. — Просто поклонись, — шепнула Дис в ответ на мой вопрос, — больше ничего не нужно. Это дань уважения королю. — А не нужно преподнести что-то в дар? — спросила я и тут же осознала глупость своего вопроса. Что я могу подарить этому гному? Королю, окруженному немыслимым великолепием. Дис посмотрела на меня с лукавой улыбкой. — А вот дар ты преподнести как раз можешь, и поверь, он щедро тебя отблагодарит, — принцесса хихикнула, а мне ужасно захотелось ее стукнуть. Ведет себя, как проказливая девчонка! Все мысли только об одном. Хотя, если признаться, мои мысли сейчас тоже были далеко не целомудренными. — Мне нужно идти туда, — кивнула принцесса в сторону трона. — Не робей. Ослепительно улыбнувшись, Дис исчезла в толпе, и я тоскливо огляделась по сторонам в поисках хоть одного знакомого лица, но таковых рядом не оказалось. Меж тем, очередь продвигалась, и я уже хорошо видела Торина, царственно сидящего на троне. Мужчины, а их здесь было подавляющее большинство, опускались на одно колено, прижимая сжатую ладонь к сердцу, либо почтительно кланялись; женщины скромно склоняли голову. И каждому гостю король улыбался и кивал в ответ — великий, но совсем не высокомерный. Он был безумно притягателен сейчас. Не из-за трона или золотой короны на подернутых сединой волосах - я уже жила в роскоши, и злато меня не манило ни раньше, ни сейчас. Нет, Торин притягивал сумасшедшей харизматичностью — вот именно такой: открытый, с мягкой улыбкой на губах и добрыми голубыми глазами. Глазами, которые в упор смотрят на меня. Мне показалось, что время остановилось в тот миг, когда я оказалась перед ним. Замерло движение, смолкли все звуки. И только он и я — одни в этом огромном зале. Глаза в глаза, бесконечно долго… — Хм! — звонко раздалось совсем рядом, и я вздрогнула. Все звуки моментально вернулись, и я осознала, что просто стою и пялюсь на короля. — Поклонись, — тихонько прошептала Дис, и я торопливо склонила голову. А когда подняла глаза, Торин уже приветствовал следующего гостя, только руки его отчего-то с такой силой сжимали подлокотники трона, что побелели пальцы. — О, великий Ауле! — снова захихикала Дис, оттащив меня в сторону от основной толпы. — Я уж думала, он кинется на тебя прямо с трона. Прошу, не дразни его больше, мой брат и так на пределе. Я слабо улыбнулась, чувствуя, что ноги становятся ватными. Я пошла бы к нему прямо сейчас, если бы только могла. Но нужно ждать окончания пира. Сейчас Торин принадлежал только своему народу, мое время еще не пришло. Ждать, снова ждать. И, скорее всего, так будет всегда… — Прошу, потерпи еще чуть-чуть, — Дис заглянула мне в глаза — наверняка она прекрасно понимала, каково мне сейчас и как нужна ее поддержка. — Церемония скоро закончится, и я вернусь к тебе, хорошо? — Конечно, иди, — кивнула я и отошла еще немного, чтобы не путаться ни у кого под ногами. Сейчас, стоя в стороне, я смогла разглядеть то, чего не заметила, оказавшись совсем рядом. Трон — огромный, массивный, из серого с голубым отливом камня — стоял на небольшом возвышении. Три широкие ступени вели к нему, но никто из гостей не поднимался — короля приветствовали снизу. По правую руку от короля стоял Фили — старший племянник Торина, рядом с ним Дис; слева Кили, Балин и Двалин. Каждый из них был красиво одет, и видеть их такими нарядными было очень непривычно. Хотя в остальном они остались такими же, какими я их знала: Фили был сдержан и серьезен, а Кили даже не пытался скрывать свою радость и улыбался во весь рот; Балин с доброй улыбкой приветствовал гостей и незаметно одергивал Двалина, внимание которого было приковано вовсе не к церемонии, а к прекрасной сестре короля. А она в свою очередь украдкой улыбалась любимому, и было видно, что оба уже не могут дождаться возможности подойти друг к другу. Наконец церемония закончилась, и гости начали рассаживаться за столы. Зал сразу загудел, словно большой улей, и царственные особы наконец спустились с постамента. — Пойдем, сядешь со мной, — Дис потянула меня за руку, и я поняла, что буду сидеть совсем рядом с Торином и его семьей, а это было неправильно. — Дис, подожди, так нельзя. — Чего еще нельзя? — нахмурилась она. — Я не могу сидеть с вами за одним столом. Ну… так не положено. — Милая моя! — Дис уперла руки в бока. — Я здесь принцесса, и могу посадить рядом того, кого захочу! На самом деле, — уже тише сказала она, — вся эта официальность до первого выпитого кубка, потом все так перемешаются, что и не разберешь. Поверь, сегодня за этим столом кто только не побывает, все эти церемонии только для вида, Торин сам их терпеть не может. Так что идем. И все же, несмотря на слова Дис, я чувствовала себя не в своей тарелке. Присутствующие здесь люди, коих было немало, сидели у противоположной стены, а за нашим столом — только гномы, и меня никак не оставляло ощущение, что я не вписываюсь. Хотя, справедливости ради, я не заметила ни одного косого взгляда. Да и кому тут есть до меня дело — все вокруг в радостном предвкушении праздника, после стольких бед и страданий и гномы и люди могут наконец вздохнуть полной грудью и возрадоваться победе, хоть и оплаченной столькими жизнями. И пусть впереди еще очень много забот, сейчас они будут праздновать и радоваться. И поминать павших, которые отдали жизни во имя великой цели. Торин уже давно говорил торжественную речь, и все в зале смолкли — только глубокий голос короля разносился под сводами. А я смотрела на него, не в силах отвести глаз, но в этот раз не поймала ни одного ответного взгляда — сейчас Торин был не мужчиной, но королем. Он говорил, и его подданные внимали каждому слову. И я понимала, почему он добился, чего хотел — в Торине была великая сила, способная сплотить не только гномов, но и другие народы. И каждый из присутствующих здесь без раздумий пошел бы за ним даже на верную смерть. Он был истинным монархом — не только по праву рождения, но и по духу, и я понимала, что по-настоящему моим, до конца, этот мужчина не будет никогда. Но даже это осознание не могло омрачить моей радости — я сделала свой выбор, и если Торин примет его, мне хватит и того, что он будет рядом. Задумавшись так глубоко, я чуть не пропустила самый торжественный момент: король вскинул руку с наполненным кубком и выкрикнул зычно: — Слава павшим! И все присутствующие вскинулись в едином порыве. — Слава!!! — прогремело под сводами. И так же дружно поднесли кубки к губам. И как-то сразу началось безудержное веселье. Истосковавшиеся по отдыху и радости, и люди и гномы отдались празднеству и, еще несколько минут назад торжественная, атмосфера в зале стала совершено непринужденной. Пьянели гномы довольно быстро, правда до определенной степени — как принято говорить: до весела. А дойдя до этого самого весела, начинали безобразничать: кидаться едой и посудой, запрыгивать на столы и разудало танцевать прямо между расставленных тарелок; прямо тут же, а то и в самих тарелках, меряться силой и обливать друг друга вином. Увидев такое, я сначала пришла в ужас и оглянулась на Дис, но принцесса весело хохотала, глядя на выходки соплеменников, а ее сыновья — наследные принцы — ничуть не смущаясь своего положения, участвовали в этой всеобщей вакханалии. Еще не понимая, я перевела взгляд на короля и увидела, что он тоже хохочет — молодой, счастливый, невероятно красивый. Как же его украшает смех! — Танцы! — крикнул кто-то совсем рядом, и тут же в воздух взвилась музыка. И полетела над залом, вытаскивая народ из-за столов. Кто-то потянул меня за локоть, и через миг я оказалась лицом к лицу с улыбающимся Бофуром. Придерживая меня за талию, он уверенно вел, и только веселые лица мелькали вокруг, словно в калейдоскопе. Совсем рядом мелькнуло лицо Дис — она заливисто смеялась, кружась в танце со своим возлюбленным. Многие гномы плясали в одиночку, но совершенно не унывали из-за нехватки партнерш. А музыка все летела и летела, стремительная, не дающая сидеть на месте. Меня обняли другие руки, и перед глазами возникло лицо Фили. Он тоже улыбался и что-то говорил, но я не могла разобрать слов — было чувство, что я во сне, лечу, подчиняясь воле ветра, словно сорвавшийся с дерева листок, и таким приятным был этот полет, этот сон, что совсем не хотелось просыпаться. Сколько я танцевала без остановки, даже не знаю — сбившееся по началу дыхание вскоре восстановилось, ноги словно перестали чувствовать усталость, и осталась только бесконечная эйфория, чудесное ощущение волшебства и нереальности происходящего. Помню только, что довелось еще потанцевать с Кили и Оином, и еще с какими-то незнакомыми гномами и даже с кем-то из людей — этих мужчин я знала только на лицо. Но с кем именно я танцевала, совершенно не имело значения — меня так захватила царящая вокруг атмосфера, было так хорошо, что я отдалась празднику без остатка. Пока не оказалась в объятиях Двалина. — Ну и чего ты ждешь? — пробасил он мне в ухо, и только тут я заметила, что музыка стала тише и медленнее. — О чем ты? — спросила я, возвращаясь с небес на землю. — Не о чем, а о ком, — он мотнул головой в сторону стола, и, посмотрев туда, я столкнулась взглядом с Торином — глаза узбада потемнели. — Что мне делать, Двалин? — снова струсила я, понимая, что момент настал. — Что сказать ему? — Ох, ты ж, батюшки, — притворно тяжело вздохнул здоровяк. — Да ничего не говори, пригласи танцевать. Он и так все давно понял. Иди, а то он на мне дыру прожжет, — и слегка подтолкнул меня вперед. И я пошла. Не чувствуя под собой ног. Вообще не чувствуя ничего, кроме бешеного биения сердца. — Торин, — еле шевельнулись непослушные губы, когда его глаза оказались совсем близко, — мы можем… — Можем! — не дожидаясь, пока я договорю, он обхватил меня за талию и крепко прижал к себе. И в этот миг тонко запела свирель. И мой король увлек меня в глубину зала. И снова никого вокруг, только нежные переливы ласкают слух, только его глаза так близко, что останавливается дыхание. И не нужны слова — зачем? Уже давно все сказали наши сердца. — Ты правда хочешь быть со мной? — спрашивают его глаза. — Да, — отвечают мои, а руки обвивают его шею. — Больше никаких танцев с другими, — все же произносят его губы. — Как скажешь, — покорно шепчут мои. — Пойдем, — оказалось, что мы у самых дверей. — Пойдем, — почти беззвучно отвечаю я, и он увлекает меня за собой. А свирель продолжает петь, наверное у меня в голове. Или в сердце, которое, кажется, остановилось. И только когда Торин толкает тяжелую дверь, музыка смолкает. И только стук сердец, так близко друг к другу. Только тепло его губ, требовательно прижавшихся к моим. Только сила рук, обнимающих меня. И бархат его волос в моих ладонях.