"Чудеса"

Пасмурное небо, напичканное хмурыми серыми тучами, сквозь которые упрямо проглядывал единый лучик тусклого солнца, едва дышавшего необходимым теплом, не несло в себе что-то светлое и доброе, и Реджина, чувствуя настроение природы каждой клеточкой своего тела, даже не пыталась противиться её давлению. С самого утра девушка вела себя непривычно тихо, но, несмотря на недовольное выражение лица, в глубине души, скрытой даже от её собственного сознания, она была рада возвращению в лагерь — Миллс уже успела соскучиться по резвым ребятишкам да и, что уж таить, по Робину, который, наверное, страшно зол на неё из-за произошедшего инцидента. Подчеркнутые темно-лиловой помадой губы растянулись в самодовольной ухмылке, когда Реджина вспомнила о маленькой мести, отвлекаясь и не слыша непринужденный вопрос на удивление бодрого Дэвида, ведущего автомобиль. — Что? — переспросила брюнетка, повернув голову к мужчине. — Я спрашиваю, как мы донесем это спящее тельце до корпуса, — повторил Нолан, кинув взгляд в центральное зеркало заднего вида, в котором была видна фигура сопевшей блондинки. Взглянув на Эмму, Реджина улыбнулась и тихонько, не желая тревожить её довольно продолжительный сон, ответила сокурснику: — Пусть поспит, ночка была трудной. — Да уж, — хмыкая, согласился Нолан, — но никто не просил её пить то мохито, знала ведь, что завтра возвращаться. — Соблазн был слишком велик, — пожала плечами брюнетка. — Я тоже выпила немного, как же в клубе без этого? — Да ты в нормальном состоянии, — оценив спутницу взглядом, с улыбкой подметил мужчина. «Как же ты ошибаешься, » — фраза не слетела с пухлых губ, потому что идея раскрыть свое истинное состояние, спонтанно возникшая в голове Миллс, была глупой затеей, о чем девушка успела догадаться. Так что, вновь отвернувшись к окну, Реджина ничего ему не ответила, разглядывая собственное отражение. Бессонная ночь в компании явно выдающего себя головной болью похмелья совсем ослабили девушку, уже давно не сидящую на кресле с ровной спиной, как это было в начале поездки, а удобно развалившуюся на нем. От большой скорости Реджину подташнивало, но чем быстрее они доедут до лагеря, тем раньше всё это закончится. Не спрашивая Дэвида, Реджина открыла окно со своей стороны и улыбнулась уголками губ, наслаждаясь стремительными порывами прохладного, но освежающего ветра. — Лучше прикрой окно, а то простудишься, — предупредил Дэвид, поежившись от наступившего холода. Махнув рукой, Реджина прикрыла тяжелые веки и, ощутив небывалую легкость, позволила себе расслабиться. — Ты ведь ещё не спала? Дэвид, как назойливая муха, не переставал мешать брюнетке, начиная раздражать её, и Реджина, нахмурившись, тихо ответила: — Это неважно. Витавшие в голове мысли медленно рассеивались под тягой боли, что никак не прекращалась и продолжала нервировать девушку. Реджина не могла не согласиться с тем, что переборщила с дарующими временную истому напитками — она выпила наравне с Эммой, может, даже немного больше. — Я так и думал! Кто-то все утро шуршал на кухне, — Нолан хитро улыбнулся, вспоминая шум, что мешал ему спать. — Ну, твоя однокомнатная квартирка других вариантов не предполагала. В санузле, извини, сидеть не хотелось, — пожав плечами, защитила себя Реджина. Дэвид хмыкнул и, вспоминая о сладостном сне, неосознанно зевнул, что передалось и Миллс — зевота одолела её, и брюнетка, интеллигентно прикрыв ладошкой рот, утомленно вздохнула. Молчание, царившее в салоне автомобиля, для Дэвида было чрезмерно неуютным, Миллс же даже не замечала этого, впадая в дрёму под напором нетерпимой усталости. — А вот и наши ворота! — обрадовался мужчина, обращая внимание на защищенный въезд в обитель детских мечтаний и страданий. Вздрогнув от внезапного и показавшегося слишком громким вскрика, девушка мгновенно проснулась и с укоризной посмотрела на приятеля. Её взгляд смутил Нолана, и он, замявшись, отвлекся от дороги, осторожно и с волнением поглядывая на Миллс. Вчерашняя ночь ознаменовалась невероятнейшей грозой и молниями, чьи последствия прямо сейчас испугали Реджину, кинувшую мимолётный взгляд в лобовое стекло. Машина быстро приближалась к свалившемуся из-за ударов молнии дереву огромных размеров, крона которого, казалось, рассыпалась по всей ширине дороги. Столкновение с этой «преградой», несомненно, было бы весьма трагичным, что вмиг осознала брюнетка и не своим голосом рявкнула против воли: — Аккуратнее! Ужас красовался на лице темноволосой зажмурившейся девушки, вжавшейся в кресло. Она до смерти перепугалась, но её крик отрезвил мужчину, который, резко затормозив, избежал столкновения со старым деревом. Выдохнув, Дэвид, крепко сжимая руль пальцами, быстро отошел от оцепенения и покосился в сторону Реджины. Брюнетка, придя в себя, резко выгнулась и буквально выскочила из автомобиля, шумно захлопнув дверь. Обнимая себя, она ходила из стороны в сторону, что-то бормоча. — Хэй, ну ты чего? Волнение девушки заставило чувствовать Дэвида себя виноватым, ведь именно невнимательность мужчины послужила его причиной. — Реджин, — позвал девушку Дэвид, но она никак не отреагировала на его слова. — Дай мне мою сумку, — дрожащим от волнения голоса приказала Миллс, и Дэвид незамедлительно сделал это, открыв багажник. Не поблагодарив мужчину и уже не думая об Эмме, Реджина, прижимая сумку к груди, быстрым шагом направилась мимо ворот в корпус, желая оказаться в нем без случайных встреч со старшими воспитателями. Её прихоти учтены не были — несмотря на раннее время, мистер Голд решил прогуляться по территории лагеря, благодаря чему встретил девушку. — Доброе утро, мисс Миллс. Потерянный взгляд карих глаз обрушился на бодрого мужчину и слегка смутил, что, в общем-то, было удивительно. Вздрогнувшая девушка робко кивнула, а её обеспокоенное поведение Голд оценил как страх перед ним и ухмыльнулся. — Есть повод улыбаться? — хмуро произнесла Миллс. Дверь скрипнула, и Реджина прошла внутрь корпуса, с удовольствием оглядывая знакомую обстановку. Держась за стену, чтобы не свалиться на пол из-за головокружения, Реджина сняла туфли и наклонилась, убирая их на полку. Задержав взгляд на знакомых черных ботинках, Миллс поджала губы, не понимая, в чём дело. Пару месяцев назад она лично покупала Кайлу такие же ботинки, что весьма настораживало, но туман в голове мешал думать, так что Реджина не придала этому должное значение, решив, что обувь принадлежит Локсли. Заправив вылезшую из хвоста прядь за ухо, Реджина вздохнула и поборола непонятно ей волнение в груди, а после тихонько проскользнула в вожатскую, рассчитывая, что её обитатели всё ещё спят, что так и было. Ничего не изменилось с её ухода, всё было как в самое обычное лагерное утро — задёрнутые полупрозрачные шторы, толку от которых было мало, особенно в солнечную погоду, похрапывающий Робин, который лежал на животе и обнимал руками подушку, а на её кровати, завернувшись в маленький комочек, спал Роланд. Стоп. Миллс недовольно прищурилась, медленными шажками приближаясь к кровати, на которой спал далеко не её малыш. Раскинувшись на мягком матрасе, облаченном в чистую простынь, и выпинав оказавшееся ненужными одеяло под ноги, на кровати Реджины беззастенчиво спал невесть откуда появившийся Кайл, увидеть которого сейчас брюнетка никак не ожидала. Глядя на до боли знакомые черты лица, что сейчас находились в беззаботном успокоении, тяжело дышавшая девушка замерла и просто смотрела на мужчину пару секунд, пребывая в замешательстве и стараясь осилить приступ паники. Трезво мыслить не получалось из-за не прекращающейся боли, которая, словно тяжелый молот, отбивала сложный ритм в её голове. Быстрый всхлип сорвался с пухлых губ, и Реджина, устав стоять на месте и потеряв контроль над собой, грубо толкнула Кайла в голое плечо, чтобы тот проснулся. — Что ты здесь делаешь?! — не волнуясь о том, что её голос, плавно переходящий в визг, разбудит не только Монгрелла, Реджина обрушила свой гнев на заспанного, открывшего глаза блондина, которого сейчас не пожалели бы только его заядлые враги. Резко вскочив, да не один, а на пару с Робином, Кайл в изумлении уставился на свою красотку и, не выдержав, улыбнулся — злость, негодование и гнев лишь придавали шарма его девушке, отчего она выглядела ещё прекраснее. — Реджина, — выдохнул Кайл, быстро спрятав улыбку. Подойдя к растормошенной брюнетке, Монгрелл попытался заключить ее в объятья, но Миллс, поражаясь наглости бывшего бойфренда, залепила ему звонкую пощечину, после которой в комнате вновь появилась нерушимая тишина. Правда уютной, как пару минут назад, когда Реджины ещё не было на горизонте, она точно не была. Робин, который почти не спал всё это время, размышляя над тем, как там его сын, был крайне зол из-за бесцеремонного пробуждения и явно пребывал не в настроении, но никому, кроме него, не было до этого никакого дела. Кидая яростные взгляды то на виновницу слёз его сына, то на её бывшего, Робин яростно метал молнии, с разрастающейся злостью понимая, что они даже не замечают этого. Словно ненужный предмет интерьера, Локсли стоял и наблюдал за происходящим, что неимоверно действовало на нервы. Состояние девушки хоть сначала и пробудило едва ощутимую нотку волнения, но быстро было перекрыто её же коварным планом, что разлучил вожатого с Роландом. — Даже так? — с ухмылкой спросил Кайл, потирая алеющую щёку и не отрывая явно не доброго взгляда от почти чёрных от злости глаз Миллс. Реджина ещё раз замахнулась на блондина, но тот рывком схватил её хрупкие запястья, притягивая девушку к себе. — Не смей бить меня, — сурово произнес мужчина, сжимая её руки своими пальцами. Сопротивляясь, что не давало результатов, Реджина обернулась на стоявшего столбом Робина и, ощутив от его вида новый прилив злости, всё-таки освободилась от прикосновений Монгрелла и сделала шаг назад. — Не смей прикасаться ко мне! — яростно ответила девушка, потирая ушибленные запястья. Закрыв глаза, Кайл издал короткий вздох и принялся медленно считать до десяти, пока Реджина, продолжив отходить назад, скрылась из вожатской. — Робин, — тихо обратился к студенту Кайл, благодаря чему он понял, что всё же был замечен, — прости, что разбудили… Я перегнул палку, верно? — Думаю, вам нужно поговорить. Спокойно и без рукоприкладства, — тихо произнес Локсли, сделав акцент на последнем слове. Робин также вышел из вожатской, направляясь в туалет и старательно пытаясь не смотреть на Реджину, которая, повернувшись к нему спиной и опять же не замечая его, смотрела в окно, выглядя чрезвычайно встревоженной. Всё же взглянув на неё, Робин проникся сожалением к выглядевшей потерянной девушке, беззащитность которой дурманила, наставляя забыть и простить ей её наглые выходки. Но он был не намерен поддаваться собственным эмоциям, спеша напомнить себе, что именно она без тени жалости на время лишила его сына. Как долго ему придется вспоминать этот факт, стараясь заглушить разумные доводы в её пользу? Робин не знал ответа на этот вопрос, но и сдаваться он не привык, поэтому, ускорившись, Робин быстро дошел до ванной комнаты. Полоща лицо ледяной водой, Локсли решил, что лезть в их с Кайлом передрягу вообще не стоит. Отсидеться как трус было бы намного удобнее, но Робин всё же вернулся к двери, чтобы в крайней ситуации, чего, надеялся он, не будет, ворваться в вожатскую и прийти на помощь Реджине. Или Кайлу. В данный момент из-за двери доносился грозный шепот обоих персон, но Робин, старательно прислушиваясь, не смог не разобрать не слова. Зато звук тяжело ударившегося об пол предмета не был прослушан, и Локсли, неосознанно рисуя картины, в которых Реджину было необходимо спасти, влетел в вожатскую. Покрасневшее лицо Миллс, её разъяренный взгляд и дрожащие губы не на шутку испугали мужчину, Кайл выглядел не лучше. Стоя вблизи друг с другом, они и не заметили, как опрокинули тумбу девушки, продолжая выкрикивать нелицеприятные выражения. — Как ты вообще посмел приехать сюда после всего, что сделал?! Ненавижу! — брюнетка в ярости била груди блондина, пока тот что-то шептал, в отличие от девушки заметив вошедшего Робина. — Ах это я виновата?! — Но согласись, ты тоже хороша! Робин рассказал мне, что вы целовались и не единожды! Миллс остолбенела, мгновенно прекратив тяжёлые удары, переведя взгляд на Локсли. — Значит, я во всём виновата, да? — вновь повернувшись к Кайлу, нервно воскликнула Реджина. Истеричный смешок последовал за вопросом, и Реджина, закатив покрасневшие глаза, всплеснула руками. — Я не совсем это имел в виду, — почесывая затылок, виновато произнес Кайл. Трезвонящий телефон отвлек мужчину, и Монгрелл, подойдя к упавшей тумбочке, поднял его и взял трубку, с укором взглянув на Реджину, благодаря которой устройство и оказалось на полу. — Да? Что?! Вы издеваетесь?! Почему мне не сообщили об этом раньше? Еду. Со вздохом попытавшись убрать телефон в карман, Кайл наконец понял, что он еще даже не успел одеться и стоял посреди комнаты в одном нижнем белье. — Детка, мне нужно уехать… Кроут опять косячит… Я вернусь, и мы закончим. — Я тебе не детка. Не смей больше появляться здесь, Монгрелл, — спокойным голосом произнесла Миллс, глядевшая куда-то в сторону, скрестив руки. — В пять часов утра? — усмехнулся Робин, подав голос. — Разные часовые пояса, дорогой, у них уже восемь, а это начало рабочего дня, — отчеканил Кайл и подошел к дивану, который будто специально заклинило. Не удивляясь тайнику мужчины, Реджина приблизилась к нему, рывком поднимая сидение вверх. Напрягшиеся мышцы на руках девушки удивили Робина, Кайл же даже не успел поблагодарить брюнетку, когда та сурово произнесла: — Собирайся и проваливай. Фыркнув, Кайл что-то пробурчал и принялся в спешке одеваться, пока Реджина, внимательно наблюдая за ним, села к себе на кровать. Невероятно спокойное и безразличное выражение лица приковало забывшегося Робина, уютно устроившегося у двери. Тяжелый взгляд тёмно-карих глаз, выражавший ярость и презрение, плавно перешел с Кайла на третьего пребывавшего в комнате, но безотрывно наблюдавший за ней Робин не сразу понял это, продолжая прожигать её светлым взором. Зрительный контакт был прерван через секунду, когда Робин, наконец очнувшись и осознав, что брюнетка тоже смотрит в его глаза, смутился и отвел взгляд в сторону. Правда, ненадолго — манящий шоколадный оттенок глаз был так притягателен, что Робин, поддавшись соблазняющему искушению, вновь взглянул ей в глаза, с тягучим наслаждением следя за тем, как черные зрачки девушки слегка расширяются, свидетельствуя о том, что брюнетка крайне заинтересована. И тоже заворожена. Прерывистый, но беззвучный вдох сорвался с ее чуть раскрывшихся губ, на которые упал быстрый взгляд мужчины, вновь вернувшегося к темным глазам, которые, не выдерживая беспрерывного взгляда голубых очей, теперь блуждали по его лицу. В то время беспечный бизнесмен, решению которого поражался Робин, мигом оделся и приблизился к Локсли, протянув тому руку: — Спасибо за все, я скоро вернусь. — Пока, милая, — тихо добавил мужчина, кинув взгляд на брюнетку, когда Робин отвечал рукопожатием, а после, не дождавшись ответа, оставил студентов наедине. Скрестив руки, Робин со слабой улыбкой продолжил рассматривать обворожительную чертовку, длинные пальцы которой нервно сжимали края полосатой футболки. Локсли понимал, какая буря эмоций одолевает девушку, восхищался ее сдержанностью и с нескрываемым упоением наблюдал за тем, как медленно Реджина все же дает слабину, резко поднимаясь с кровати и отворачиваясь в сторону окна. Ухмыляясь, мужчина сделал шаг вперед, брюнетка же, слыша его движения за спиной, отдалилась, приближаясь к шторам, раскрыть которые, по ее мнению, было жизненно необходимо в этот момент. Быстрота и резкость обычно изящных движений сполна выдавали свою хозяйку, открывавшую и форточку, потому что воздуха ей почти не хватало. Быстро приблизившись к замершей Миллс со спины, Робин нежно коснулся её плеча, ощущая, как вздрагивает не обернувшаяся брюнетка. — Отойди от меня, — грозно прошипела Реджина, начиная скрести острым ногтем поверхность подоконника. Девушка находилась на взводе, контакт с Робином раздражал еще больше, и мужчина, понимая это, намеренно заключил ее в свои объятия, обвивая её маленькое тело ладонями и ими же прикасаясь к запретной зоне, её животику. Его движение было мысленно оправдано мужчиной как маленькая месть, предназначенная для того, чтобы девушка наконец сорвалась, показав свой истинный нрав, спокойствие для которого было чуждым, абсолютно не присущем ему качеством. Она должна была продолжать кричать, крушить все вокруг и бить назойливого Робина, которого в этот момент ненавидела наравне с Кайлом, она хотела этого, но упрямство, желание победить в стычке с Робином требовало терпения. Тяжелый и невероятно долгий вздох, после которого Реджина, сжав между зубами язык, расслабилась в неприятных ей объятьях, сражая тем самым Робина наповал. Сумев успокоить рвавшуюся наружу ярость, Реджина одержала победу над немало удивленным Робином, но и тот не спешил проигрывать, поэтому обнял ее крепче, торсом примыкая к прямой спине. Вновь никакой реакции, лишь граничащее с короткими вздохами волшебное спокойствие. В то время, как Реджина мечтала растерзать нарушившего все рамки приличия Робина в клочья, мужчина, слепо считая свои истинные желания касаться этой удивительной девушки жаждой мести, с радостью, которую сам не замечал, продолжил усладительную для них обоих пытку. Осторожно сжав Миллс в свое тело, Локсли кончиком носа коснулся её темных локонов, вдыхая её чудный аромат, что не прекращал преследовать его. Тягучий узел скрутился внизу живота девушки, и, закусив губу, Реджина с удивлением обнаружила, что злость исчезла, растворилась в появившемся возбуждении, сковавшем не только её тело, и Робина. Теряясь в головокружительном моменте, Реджина аккуратно развернулась в его объятьях, встречаясь с жизненно необходимым прямо сейчас влюбленным взглядом Локсли, ненавистью в котором и не пахло. Мягкая улыбка беззастенчиво появилась на расслабленном лице, скрыть которую Миллс не сумела, и Робин, переместив взгляд вниз, потянулся к темно-лиловым губам девушки, желая вновь ощутить их вкус. Но вместо мягкой кожи женских губ Робин поцеловал подушечки пальцев Миллс, ладошка которой встала на его пути. Со вздохом Робин отпрянул, приходя в себя и обижаясь на собственные чувства за то, что те вновь подвели его, позволив сдаться. Он снова проиграл. — Как там Роланд? Её вопрос кричал о победе, она нарочито издевалась над ним, словно настоящая дьяволица, желая вновь причинить ему боль. Так думал Робин, но на самом же деле Реджина просто заполнила этим вопросом тишину, не придумав ничего лучше. Миллс с удивлением обнаружила, как за миг благодаря ее вопросу изменилось лицо мужчины. Боль, отразившаяся в глазах, смутила недоумевающую брюнетку, и та сделала неуверенный выпад вперед, желая коснуться разозлившегося Робина. Почему он так отреагировал на её вопрос? Что случилось? — Бездушная стерва, — еле слышный шёпот, после которого по телу девушки пробежали многочисленные мурашки, послужил ответом. Глядя на брюнетку с отвращением, Робин стиснул зубы, отвернувшись от противного ему жеста. Намеренно причинявшая боль девушка не заслуживала тех крепких объятий, что подарил ей Локсли пару секунд назад. Браня себя за свою же несдержанность, Робин был настолько зол и ослеплен своими эмоциями, что не заметил явное непонимание на лице Миллс, которая ударила своим вопросом по самому больному. — Что с ним? — едва вымолвила брюнетка, испуганно глядя на раскрасневшегося сокурсника. Да как она смеет глумиться над ним?! Страх за Роланда Робин счёл притворным и, резко приблизившись к Миллс, сжал широкими ладонями её плечи, желая заткнуть Реджину, заставить её перестать. Одно мгновение, и Робин бы серьезно начал бы душить слабую девушку, дрожащую от ужаса и волнения, но, отшатнувшись, он ударил кулаком по стене у ее уха, наблюдая за тем, как Реджина жмурится. — Не приближайся ко мне, — злобно прошептал Робин ей в губы и моментально отпрянул. Тик-так. Тик-так. Электронные часы, которые она зачем-то взяла с собой, мирно стояли на тумбочке, не тикая. Но настенные часы, висевшие над кроватью Робина, отбивали ритм, и Реджина внимательно следила за ними, лёжа на своей подушке, запах который сначала обескуражил — детский и приятный запах Роланда был почти не ощутим под плотным слоем парфюма её бывшего парня и чего-то лесного. Точно также пахла тельняшка Робина, но мысль о том, что он спал в её кровати, казалась Миллс нелепой. Возможно, его запах просто витал в воздухе, и ей мерещилось, будто он касается и ее постельного белья, но почему-то внутри Миллс крепко задержалась мыслишка о том, что он все-таки спал в ее постели. Но зачем? Робин был страшно зол на нее, что было заметно невооруженным глазом. Причину и этого Реджина не понимала, её маленькая месть была сполна оправдана, почему же он вспоминал об этом с болью? И как вели себя Кайл и Робин вместе, многое ли первый успел наплести второму? Реджина боялась, что Монгрелл сболтнул лишнего или же преувеличил, что он очень любит делать, и это и послужило причиной злости Робина. Но где же Роланд? Она могла подняться с кровати, проверить детей и обнаружить Роланда на чьей-нибудь кровати, успокоив себя, но вставать абсолютно не хотелось. Сил почти не было, ведь брюнетка не спала всю ночь, и головная боль, конечно же, мешала её передвижению. А вместе с тем не позволяла уснуть. Но кроме этого Робин уже как двадцать пять минут и приблизительно сорок четыре секунды вышел, и где он, Реджине было неизвестно. Она боялась столкнуться с ним в коридоре, не хотела его сейчас видеть, потому что гнев в его глазах не только пугал ее, но и ранил. Презрение, с которым он взглянул на нее, было досадным, чему очень удивлялась Миллс, ведь раньше она стойко держалась под такими взглядами, а сейчас боится какого-то мужлана. Реджина про себя хмыкнула и открыла отяжелевшие веки, потому что, по ее подсчетам, на часах уже должно быть двадцать шесть минут. Волнение, вызванное продолжительным отсутствием Локсли, все же не спеша растекалось по всему телу, но и усталость также не медлила — Реджина чувствовала, что засыпает, мысли, не переставая крутиться в голове, складывались в один неразборчивый узел, ставший сильнее доконавшего девушку головокружения. Уже толком не осознавая, о чём думает, Миллс устало вздохнула и наконец позволила себе окунуться в сладостное сновидение, но громкий хлопок входной двери взбодрил её — Робин вернулся. « Почему ты боишься его?» — сама себе задала вопрос Миллс, силясь открыть хотя бы один глаз, что было пустой затеей. Несмотря на то, что возвращение мужчины отозвалось в ее теле напряжением, девушка все равно засыпала, рисуя в голове многочисленные образы, где Кайл с Робином по неизвестным причинам соединились воедино. Дверь тихо скрипнула, и Реджина, из последних сил борясь с усталостью, прислушалась. Знакомые нотки хвои в воздухе известили о его присутствии. — Она спит. Уловив тихую фразу, Реджина сдержала улыбку, находясь одновременно в двух состояниях — с одной стороны она с внимание слушала Робина, который, вероятно, разговаривал с кем-то по телефону, с другой же пребывала в слабом начале притягивающего сновидения, коварно рисующего образ Робина, сидевшего на ее кровати. Ей казалось, что он действительно сидит рядом и смотрит на нее, но было ли это правдой, Реджина не знала. Она запуталась, но глаза открыть уже не могла, как бы сильно она этого не хотела. — Я тоже люблю тебя милая, — последние слова, после которых сознание Миллс абсолютно помутнело, и Робин, коснувшийся губами её лба, уже не был реальным. Или был? Почему его поцелуй так ощутим? Тик-так. Тик-так.

***

— Реджина, черт тебя подери! Поднимайся уже! Простонав что-то невнятное в подушку, накрашенное лицо в которой провело ближайшие полтора часа, Реджина осознала, что все-таки позволила себе заснуть и резко перевернулась. — Что с тобой? По удивленному выражению лица и не менее обеспокоенному тону Реджина поняла, что в этот раз ее косметика не перенесла очередное ожесточенное испытание, отпечатавшись по всему лицу и подушке. — Не смотри на меня, — буркнула Миллс, вновь возвращаясь в подушку, потому что там было гораздо спокойнее. — Не указывай мне, что делать, пожалуйста. Я займусь детьми, а тебе бы не помешало заняться собой, дорогая. — Спасибо за нужный совет! — яростно крикнула в спину язвительному мужчине Реджина, но он не услышал её, скрывшись за дверью. Утро началось не лучшим образом, но девушка и подумать не могла, что Робин так просто разбудит ее — обычно после подобных ночей она не встала часами, как бы сильно на нее не кричали. Подняв голову, Реджина молниеносно ощутила ненавидимую боль и сморщилась, шикая. Лицо Робина все еще, казалось, находилось перед ней, и взгляд его был рассерженным. Миллс нужно было быстро привести себя в порядок, потому что проснувшийся Роланд наверняка захочет навестить ее, а пугать малыша своим внешним видом она не планировала. Передвинувшись к краю, Реджина потянулась к тумбочке и, открыв её, настороженно осмотрела содержимое — чего-то точно не хватало, но имя объекта вспомнить не удалось. Одно она могла сказать точно, кто-то рылся в ее тумбочке, пока ее не было. Испорченное настроение отразилось на быстрых движениях рук, что снесли собою пару флаконов духов, упавших на пол с неприятным Миллс грохотом. «Ну тише же!» — грозно прошептала девушка, держась за голову и распластавшись на кровати. Все тело неприятно знобило, и Реджина с трудом понимала, жарко ей или холодно. Закутавшись в одеяло и ощутив невыносимый прилив тепла, девушка вновь скинула его, но лучше не стало. Окно было закрыто, поэтому причину холода Миллс уяснить не могла и, предпочтя жару, все же вернулась в одеяло, кладя тяжелую голову на мягкую подушку, что успела нагреться. Недовольно прорычав, Миллс с трудом подняла голову и перевернула подушку под собой, с облегчением ложась на прохладное местечко. Будто только что прокатившись пару сотню раз на карусели, Реджина ощущала обезоруживающий прилив головокружения, что был настолько сильным, что едва ли не доходил до тошноты. Скорчившись, брюнетка развернулась к окну и на секунду разлепила веки. « Нужно подняться, Реджина!» — сама себе сказала девушка и тут же провалилась в кратковременный сон. Без десяти минут восемь было на ручных часах мужчины, вошедшего в вожатскую, чтобы позвать Реджину. Возмущению Робина не было предела — эта бестия всё еще не потрудилась подняться с кровати. — Реджина, выходной давно закончился! На грозную реплику Локсли девушка ответила неразборчивым мычанием, закрывая лицо куском одеяла. — Поднимайся! Достаточно близкое расстояние с этой девушкой плохо на него действовало — мужчина сразу забывал об обиде и поддавался ее чарам — но Робин все равно приблизился к ней, дабы немедленно разбудить лентяйку. Коснувшись хрупкого плеча, Робин уже хотел встряхнуть девушку, но остановился, заметив капли пота на её лбу. Присев на корточки, чтобы его лицо находилось на уровне лица брюнетки, Робин внимательно посмотрел на нее. Девушка тяжело дышала, усталое и измученное лицо, косметика на котором так и не была вытерта, всерьез обеспокоило мужчину. Прикусив губу, Робин осторожно протянул ладонь, немного замешкавшись, коснулся ею горячего лба. — Робин, мне плохо, — с трудом прохрипела Реджина, силясь открыть глаза. — Да я вижу, — грустно хмыкнул вожатый, — Реджина, у тебя жар. Тебе нужно в изолятор. Я позову Вэйла. Было стыдно признавать свою слабость в лице обиженного на неё мужчину, но Реджине нужна была помощь, и девушка, вытащив руку из одеяла, цепко схватила собравшегося уйти Локсли, привлекая его внимание. — Не…надо. Слова давались брюнетке с трудом, но она всё же сумела произнести что хотела. «Боимся изоляторов?» — подумал Робин, но решил выяснить это позже, а сейчас, мягко избавившись от чертовски приятного прикосновения, вынув свою руку из её ладошки, он поднялся на ноги. — Робин, — почти шепотом попросила Миллс, подумав, что тот направился к Вэйлу. Но Локсли, неосознанно подарив Реджине тёплую и успокаивающую улыбку, подошел к бутылю и налил немного прохладной воды в пластиковый стаканчик, что через пару секунд оказался рядом с девушкой. — Нужно немного приподнять тебя, — объяснил мужчина, нежно кладя руку под мокрую спину девушки. Почувствовав мурашки, что пробежали по ее телу, услышав прерывистый вздох, Робин не смог сдержать улыбки, аккуратно подвигая Миллс ближе к изголовью. Быстрым движением поменяв положение подушки, Робин положил голову Реджины на нее таким образом, что брюнетка теперь полулежала на кровати. — Отлично, теперь ты не подавишься, когда будешь пить, — глядя в встревоженные карие глаза, тихо сказал сокурсник, протянув ей стаканчик. Но не понимавшая неожиданной помощи девушка так и не взяла стакан в руку — Робин опередил ее, поднося воду к губам Реджины. Сделав большой глоток и почувствовав, как нужная ей в данный момент жидкость мягко спускается по сухому горлу, даря ему необходимую свежесть, Реджина поблагодарила Робина, снова закрывая глаза. — Я налью тебе еще, ладно? Реджина быстро кивнула, возвращая голову на подушку, а заглянувший в комнату Ник отвлёк вожатых: — Ну мы выходим или нет?! Все уже ждут на улице! — Сейчас, сейчас, — торопливо ответил Робин, подходя к бутылю. — Реджина! — Ник, наконец-то заметив девушку, обрадовался её возвращению и начал подходить к ней, но был остановлен Робином. — Она приболела, а ты можешь заразиться, приятель. Уходим. Кинув брюнетке сочувствующий взгляд, Ник вышел вместе с Робином, вернувшим стакан на тумбочку, а Реджина провалилась в сон. Единственным человеком, на которого прямо сейчас злился Робин, был он сам. Противоречивость чувств раздражала так же сильно, как и немощность по отношению к ней. Да, Реджина разлучила его с сыном, но прямо сейчас она нуждалась в его помощи, и как Робин мог отказать ей? — Мистер Локсли, ваша напарница в курсе, что её выходной день уже закончен? — Ей… — Робин внезапно заткнулся, вспомнив просьбу Миллс не говорить о болезни. «Да почему я должен покрывать её?!» — мысленно возмутился Локсли, вновь разозлившись. Хотелось открыть рот и выдать брюнетку с потрохами, не утаив и о том, что возможной причиной простуды послужило похмелье, хотелось подставить Реджину точно так же, как и она его, но Робин всё равно не смел раскрыть правду. А потому просто молчал, глядя в глаза недоумевавшего из-за заминки начальника. — Продолжай, Робин. — Она ещё не вернулась, — сказал он первое, что пришло в голову. Голд с толикой недоверия взглянул на мужчину — чуткость Голда не подводила его, ложь Робина выдавали его нервы, и реплика Ника пришлась как раз кстати: — Она же в корпусе, Робин. Локсли закатил глаза и с упреком взглянул на мальчишку, влезшего в не своё дело. — Занятно, — заинтересованно произнес Голд, глядя то на мальчика, то на бессовестно врущего вожатого. «Чёртова Миллс, » — пронеслось в голове Робина, стиснувшего зубы от злости, — «Как она умудряется одновременно раздражать и умилять, пробивая и на жалость, и на защиту?!» — Неужто Реджина решила взять второй выходной, а ты осмелился покрывать её? — Она вернулась прямо перед зарядкой и на неё уже не успевала. Сухость Робина и его спокойный взгляд угомонили любопытство Голда, и он, неоднозначно хмыкнув, отошёл от вожатого, — Робин, почему ты не сказал правду? — изумился Ник. — А тебя не учили, что вмешиваться в разговор взрослых некрасиво?! Делай зарядку, Ник. Поджав губы, мальчик отодвинулся от вожатого и пробурчал себе под нос: — Опять из-за Реджины у нас проблемы. На протяжении всей зарядки Робин был мрачнее тучи и почти не следил за детьми, что, между прочим, было его прямой обязанностью, о чём не забыли напомнить Снежка с Арчи, на плечи которых и лег временный присмотр за детьми второго отряда. Конечно, им хватало и своих сорванцов, но раз их отряд стоял рядом со вторым — это их проблемы. Когда Стив и Тони вновь начали со смешками колотить друг друга, стоявшая поодаль Руби нервно воскликнула: — Робин! Сколько можно?! Займись детьми! Исподлобья посмотрев на брюнетку, Робин промолчал, в глубине души признавая, что та права. Но, сделав замечание развеселившимся детям, Локсли вновь вернулся к своим мысли, а Руби, простонав, присоединилась к Снежке с Арчи, потому что второй отряд срывал уже почти закончившуюся зарядку. Робин не разговаривал с детьми во время дороги в корпус, делал вид, что злился на их поведение, хоть и на самом деле, ему было глубоко плевать на это — побесились, и ладно. Когда дети молча разбежались по комнатам, причем, не каждый в свою, на что, как и на непрекращающийся гул, так же не обратил внимание Локсли, мужчина не сразу пошёл в вожатскую, а перед этим ополоснул лицо прохладной водой, дабы успокоиться. Ужасное настроение, принявшее Локсли в свои объятья с самого утра, не являлось отличным спутником его дня, но избавляться от него не хотелось. Болезнь Реджины выбила Робина из колеи, ведь обижаться и заботиться одновременно он просто не умел, но и других вариантов не было. Не мог же он бросить Реджину, предоставив болезни право измываться над ней, или же простить ей расставание с Роландом, кинувшись оберегать её, как зеницу ока. В итоге Робин решил поступить глупо и по-детски, но зато правильно — ухаживать за девушки, но вместе с тем игнорировать её. — Робин, ты застыл что ли? Мне нужна раковина, вторую ведь Эйдон с Оливером заняли! Опомнившись, вожатый пустил на своё место нетерпеливого Стива, и отправился действовать. Реджина спала, отвернувшись к окну, и Робин, обойдя кровать, наклонился к её лицу. Размазанная косметика, откровенно говоря, выглядела ужасно, но больше мужчину пугало её тяжёлое дыхание и хмурое выражение лица. Протянув ладонь, Робин вновь коснулся кожи её лба, и этот контакт отразился теплом где-то внутри него, что сумело смутить студента. «Спокойнее, » — то ли себе, то ли своему организму мысленно говорил Робин, не отрывая ладони от горячего лба девушки. С её жаром было необходимо что-то делать, но Локсли не имел даже таблеток от головной боли, так что он совсем не знал, что и предпринять. — Реджина, — наказ молчать был нарушен сразу же. Убрав ладонь, Робин ещё раз позвал брюнетку, и на этот раз она откликнулась, открыв шоколадные глаза и с малым удивлением взглянув на мужчину. — Может, всё же позовём Вэйла? — Я не хочу в изолятор, — прохрипела Миллс, и Робин, поняв, что жажда вновь беспокоит её, встал, чтобы потянуться за стаканом. Но его не было. Странно, но Робин помнил, как самолично клал его на тумбу. Непонимающе глядя на пустое место, Локсли перевел взгляд на повернувшуюся женщину, которая также смотрела на него. — Здесь ведь был стакан… Реджина вздохнула, силясь произнести что-то. Наклонившись к её лицу, чтобы услышать её, Робин наконец разобрал слова: — Ты же приходил. — Реджина, я оставил стакан здесь и больше его не трогал. Я был на зарядке. Брюнетка смутилась и в замешательстве посмотрела на мужчину. Она помнила, как кто-то давал ей воды, при этом бережно гладя по голове, и ей казалось, что это был Робин. Кто же ещё? — Ты унёс стакан сам, — упрямо повторила девушка. — Реджина, этого не было. Попытавшись оторвать голову от подушки, Реджина вновь легла на неё и злобно взглянула на мужчину: — Смешно… — По-твоему, я вру? Робин не переставал поражаться этой чертовке. Он только пришёл, а она уже успела обвинить его в том, чего вообще не было. Её недоверие и злость раздражали, и мужчина, поднявшись, со вздохом отошёл от девушки, разговаривать с которой нормально в последнее время было всё сложнее и сложнее. Впрочем, так было всегда. Налив воды в новый стакан, Локсли покорно вернулся к девушке и нехотя протянул его ей, а она, также угрюмо глядя на него, выпила всё содержимое. Говорить стало проще, и Реджина, вернувшись в лежащее положение, попросила Робина достать из её тумбы мицеллярную воду и ватные диски. — Какую воду? — не поняв брюнетку, спросил Робин и наклонился к тумбе. — Что-то наподобие шампуня, но прозрачное. — Всё, всё, нашёл, — Локсли слабо улыбнулся и, достав необходимое Реджине, закрыл тумбу и посмотрел в её сторону, не поднимаясь с пола. — Может, тебе помочь? Слабая улыбка, отразившаяся на губах девушки была столь очаровательна, что Робин, засмотревшись, не сразу приступил к умыванию. Её кивок помог мужчине очнуться, и он, не замечая собственной радости на лице, взял диск, да смочив его, потянулся к прекрасному лицу. Когда прохладная вода, стекающая с насквозь пропитанного ею диска, коснулась лба брюнетки, та, блаженно закрыв глаза, облегченно выдохнула — её головная боль на мгновение исчезла, а сейчас для Реджины это было самым приятным из всего, что есть на Земле. Мягко проведя кончиком диска по венке на лбу, Робин опустился вниз, потому что лоб, в принципе, грязным не был. Тёплое дыхание наклонившего над Реджиной мужчины она ощущала кончиком носа, и именно оно заставляло приятное чувство разливаться внутри неё. Осторожно коснувшись подрагивающего века правого глаза, Робин не спеша провел по нему, стараясь стереть следы черной туши, на что не хватило одного диска, из-за чего Робин смочил второй. Даже диском касаться её лица казалось чем-то интимным и чрезвычайно личным, но тем не менее очень и очень отрадным. Закончив, Робин убрал левую руку с её подбородка, не понимая, как она там очутилась, и отпрянул всем телом, прочистив горло. Реджина открыла глаза и что-то произнесла, но Робин, будучи слишком взбудораженным, не услышал её. — Что? — Аптечка, Робин, аптечка, — закатив глаза, раздраженно проговорила Миллс, медлительность Робина ей явно не нравилась. Но искать аптечку, в отличие от воды и дисков, было гораздо легче, поэтому с этим Робин справился довольно быстро. — Сколько таблеток! — изумился вожатый, перебирая их пальцами. — Если наигрался, — начала Реджина, задержав взгляд на погруженных в таблетки пальцах, — дай мне уже жаропонижающее. Робин вздохнул и искоса посмотрел на Реджину, что умудрялась командовать им даже в таком состоянии. — А знаешь… — Робин нарочно сделал паузу, глядя на то, как лицо брюнетки становится всё напряженнее, — заслужи. — Что?! — Я думаю, ты прекрасно меня услышала, — самодовольно ухмыльнулся Робин. Широко распахнув карие глаза и надув губу, Реджина была такой милой, что Робин еще раз улыбнулся своей глупой улыбкой. — И…как? — растерянно спросила девушка. — Извинись. Робин вновь стал серьезным и более мрачным, и эти перемены всё больше удивляли Реджину. Миллс уже подумывала о том, чтобы начать добавлять пару успокоительных таблеток в его пищу, а то нервишки Локсли явно шалили — он стал намного страннее с её уезда. Или это дети так на него повлияли? — Я не буду просить прощения за то, что ты заслужил. Неужели Реджина настолько мстительная и наглая идиотка, что считает, будто бы поцелуй стоит расставания с сыном? Робин просто не мог поверить в это, зная Реджину достаточно давно. Хотя, возможно, он и ошибался в ней, а сейчас узнавал её истинную натуру. Сдерживая собственный гнев, Робин, стараясь придать голосу спокойствие, задал Миллс вопрос: — Ты действительно считаешь, будто бы я заслужил подобное? — Я думаю, что это ещё мало, — ядовитая усмешка коснулась её губ, и её взгляд, выражавший счастье за сбывшуюся месть, был также продемонстрирован. Она ни капли не жалела о содеянном, а значит, ей было плевать на чувства Роланда. И его, конечно же, тоже. Слова Реджины сумели ранить, но тратить на неё свои нервы Локсли хотелось меньше всего, поэтому он, швырнув пачку таблеток на кровать, просто вышел из комнаты.

***

Когда завтрак был накрыт, а Локсли более-менее успокоен, он написал сообщение Реджине и сел за вожатский стол. Понятия не имея, как она в таком состоянии доведёт детей до столовой, Робин предпочёл не думать об этом, защищая себя тем, что и так слишком много сделал для неё — даже дежурит вот вместо Реджины. «Голд в столовой? Если дети придут сами, проблем не возникнет?» Робин огляделся и, не заметив Голда, спросил у Мэри Маргарет, сидящей неподалеку: — Мэри, ты не знаешь, где Голд? — Он уехал сразу после линейки, сегодня его не будет. Кстати, почему вас на ней не было? Махнув рукой, Робин начал писать слова Снежки Миллс, но, передумав, отправил другое сообщение: «Он здесь, ты обязана быть.» Спустя пару секунд, за которые голодный Локсли успел умять половину манной кашки его телефон пискнул, известив о новом сообщении: «Низко врать больному человеку, Робин.» Чертыхнувшись, мужчина убрал телефон и вернулся к еде, задумавшись, откуда Реджина узнала правду. Лёжа на кровати и читая ответ Локсли, Реджина, ругаясь про себя, сделала попытку встать с кровати и, поднявшись, кое-как сумела выйти из вожатской. Пробегавший мимо Тони помог Реджине и вместо неё крикнул на весь корпус, заглушая ор других детей: — Завтракать! Почти никто не вышел на крик мальца, поэтому он отправился бегать по комнатам, а Реджина, злясь из-за детского шума, потянулась к своим туфлям. — Почему у вас так громко? Голос Дэвида заставил брюнетку вздрогнуть от неожиданности. Реджина открыла рот, чтобы произнести что-то, но Нолан, подарив ей улыбку, обошел её и пошел в первую комнату, выгоняя из нее детей лучше, чем это получалось у Тони. Когда все дети оказались на улице с их вожатой, которую малыши и девочки затискали в своих объятьях, благодаря помощи, как оказалось, громкоголосому Дэвиду, он с той же улыбкой подошёл к Реджине и заметил её состояние: — Почему ты не в постели? — прикасаясь ко лбу девушки, спросил мужчина. — Голд в столовой, я не могу не прийти. — Он ушел еще с линейки, Реджина. Иди в кровать, я разберусь с твоими. — А где твои-то? — Отправил их самостоятельно, чтоб заглянуть к тебе. Медленно кивая, Реджина развернулась к выходу и, позволив себе сбагрить всю ответственность на Дэвида, вернулась в кровать и написала Робину ответное сообщение, мысленно благодаря Нолана за предупреждение и помощь. «С этой утренней передрягой совсем забыл тебя поздравить! С днём рождения, любимая!» Реджину передернуло от прочтения сообщения Кайла. «Чёрт подери, » — схватившись за голову, Реджина устало вздохнула. Как можно было умудриться забыть про собственный день рождения?! Так и не ответив Кайлу, Реджина выпила ещё таблетку и перевернулась на бок. Разумеется, она не ждала бурных поздравлений и многочисленных подарков — она ж не королева в конце-концов, но обида от того, что поздравил её только изменивший и предавший идиот, неприятно кольнула сердце. Реджина знала наверняка, что родители ещё успеют её поздравить, а вот насчёт остальных… «Мнё всё равно, » — одернула себя Реджина и, отметив, что головная боль вроде как прошла, попыталась переключиться. Она вспомнила, что среди детей, которые никак не могли построиться на завтрак, Роланда не было, что не на шутку встревожило её. Но вместе с тем и объяснило странную реакцию Робина, правда…причем здесь она? Вряд ли за пробежку Робина голышом его сына выгнали из лагеря — это странно и абсолютно нелогично. Огромная кипа неприятностей свалилась на больную голову Реджины, всего было слишком много, и она просто-напросто устала. Странно думать об этом, когда только вернулся с выходного, но она не могла иначе. Все эти проблемы с Робином надоели ей, он сам в какой-то мере надоел ей, всё надоело. И дети, и Голд, и мать Снежки. Лагерная рутина была не принята организмом Миллс, и перспектива провести здесь свой двадцать второй день рождения, валяясь на скрипучей кровати, её не устраивала. Только по-другому сложиться ничего не могло, и всё, что оставалось Миллс — смириться и заснуть, чтобы окончательно выгнать болезнь из организма. — Реджина! Реджина! Реджина! — доносилось имя брюнетки из-за двери, и его обладательница спряталась под одеялом, не желая подниматься и отвечать вернувшимся детям. — Реджи-ина! Вопящие дети так сильно действовали на нервы, что Реджина засомневалась в выбранной профессии. Кричавшие тем временем, устав стучать в дверь, ворвались в вожатскую. — Реджина? Ник сказал, ты заболела! Позвать Вэйла? — Не-не, всё отлично! — Реджина мигом вскочила с кровати и, широко улыбнувшись встревоженным детям, постаралась не упасть от резкой смены положения. Ник подозрительно посмотрел на девушку: — Мне кажется, ты лжешь. Реджина сжала губы, взглянув на ребёнка. Тон Ника и его наглый вид довели её. — Ник, что опять не так?! «У нас с ним когда-нибудь получится нормально общаться?!» — подумала про себя Миллс. Самое обидное в отношениях с Ником было то, что Робина он холил и лелеял, закрывая глаза на все его недостатки. Несправедливое отношение ребёнка давило на неё, а сама ситуация — шестеро вернувшихся с завтрака раньше, чем нужно, детей — раздражала. — Просто я не люблю, когда врут, — испугавшись её крика, но не показав этого, Ник гордо поднял подбородок и вызывающе скрестил руки. — Ребят, у меня всё нормально. Незачем волноваться, — притворное жизнелюбие на лице, и почти все безоговорочно поверили ей, — включите телевизор, а я ненадолго выйду. — Куда? — подозрительно посмотрев на вожатую, уточнил Ник. — В туалет. Проводишь? Закатив глаза из-за её сарказма Ник на пару с Эйдоном плюхнулся на диван, а Реджина выскочила в коридор, натыкаясь на встревоженного Бадди. — Ты заболела? — мальчик только вернулся и не слышал всего, что было раннее. — Нет, всё отлично, — прошипев это, Реджина быстрым шагом двинулась к туалету, где, как она надеялась, мешать ей не будут. — Реджина! Проклиная всё на свете, Миллс вышла из комнаты, не отвечая на возглас одного из детей, желая поскорее скрыться. Раздумывая над тем, где ты отпразднуешь свой день рождения, ты вряд ли сможешь предположить, что это будет вожатская душевая, уж слишком то нелепо и несуразно. Также смешно прятаться от детей, особенно, если хочешь связать жизнь с их образованием, но сейчас прохладный кафель и тишина для Реджины были лучшим вариантом. Отвратительное настроение и головная боль — главные составляющие её существования в эту секунду, что естественно заставляет злиться. Но шоколадный батончик в её руке, подаренный улыбчивым ребёнком, несомненно был каплей мёда в огромной бочке дёгтя. Доев шоколад, Реджина внезапно переменилась в настроении. Гнев сменил печаль, и Реджина, смекнув, что сидеть в душевой, словно крыса, ей не подобает, уверенным ходом пошла в вожатскую. Широко открыв дверь, Миллс была готова вылить свое негодование на детей, тем самым оборонив себя, но в вожатской было абсолютно пусто. Весь корпус был погружен в непривычную его стихии тишину, и Реджина, ровным счётом ничего не понимая, принялась заглядывать и в другие комнаты, но и там никого не было. «У нас совместный кружок, так что я забрал детей, а ты отдыхай, » — гласило сообщение Робина. Видимо, в душевой она провела немного больше времени, чем рассчитывала. Отчего-то прочитав слова, написанные мужчиной, ещё раз, Реджина тепло улыбнулась экрану и сжала телефон в руке, подумав о чём-то светлом.

***

Реджине хочется провалиться в небытие обратно, но за окном уже темно, а значит, проспала она и так много. И вовсе не отдохнула — тело ломило, а правая рука, на которой спала Реджина, затекла, пребывая в одном и том же положении больше трех часов. Раз пятнадцать просыпаясь из-за беспокойного сна, и вновь засыпая, Реджина так и провалялась всё это время на кровати в полном одиночестве, даже не вставая и не кушая, о чём постоянно напоминал урчащий живот. И каждый раз, просыпаясь в беспокойстве, Реджина была одна, а вокруг было тихо. Очевидно, никто не входил в вожатскую из-за запрета Робина, но вот как ему удалось уговорить детей вести себя молча, ну или просто разговаривать шёпотом, Реджина понять не могла — с ней они всегда шумели, и хоть эти крики быстро стали привычным явлением, ей все равно было обидно оттого, что влияние Локсли, судя по всему, больше. Но сейчас всё же нужно было заставить себя подняться, что Реджина и сделала, немного пошатываясь из-за головокружения. Надев длинную теплую кофту и закутавшись в неё, Реджина всё равно мерзла и продолжала трястись. Дернув за ручку, Реджина удивилась — дверь в вожатскую была заперта, а значит, выйти она не могла. «Зачем Робин закрыл меня?» — недоумевала Реджина и, вернувшись в кровать, взяла телефон в руки и набрала мужчину. — Алло, ты встала? — Почему ты запер меня?! Возмущенная интонация вызвала улыбку на лице Локсли, которую Реджина, к счастью, не видела. — В целях безопасности, — не скрывая довольства, ответил вожатый. — Где вы? — Забыла расписание? У нас ужин, уже заканчиваем. — О, — вырвалось у Реджины, живот которой, услышав про еду, напомнил о голоде. Смешок Робина смутил девушку. — Принести тебе чего-нибудь? Ты ведь весь день не ела. — Да, и побыстрее! Я хочу выйти. — Как только, так сразу. — Ну-ну. Реджина не слишком верила Локсли, вряд ли тот будет спешить, так что, положив трубку, девушка перезвонила родителям, выслушав их поздравления, чрезвычайно официальные и больше похожие на нравоучения — от Коры, да нежные и заставившиеся прослезиться — от Генри. — Спасибо, пап, я… — Реджина замолкла, услышав стук в окно и взглянув туда, — люблю тебя. Положив трубку, девушка приблизилась к окну, по ту сторону которого теска её отца махал рукой в приветствии. — Привет! — воскликнул Генри, когда Реджина открыла окно. — Я залезу? — Конечно, — улыбнулась вожатая, с долей удивления глядя на подозрительно радостного мальчика. — Чего такой счастливый? Быстро перепрыгнув через окно и вскочив на пол, Генри примкнул к брюнетке и крепко обнял её, громко выкрикнув: — С днём рождения! — О, спасибо, — едва вымолвила Реджина, прижимая к себе маленького мальчика. Его нежность и тепло настолько сильно обрадовали Реджину и подняли её настроение, что губы брюнетки растянулись в счастливой и широкой улыбке. — Но как ты узнал? Генри нехотя оторвался от девушки и, продолжая наслаждаться её приятным обонянию запахом, пояснил: — Эмма болеет, но может говорить, и попросила меня поздравить тебя от неё. Ну и от меня, — смущенно закончил мальчик, после протянул вожатой рисунок, на котором была изображена она сама и Генри. — Я, конечно, не художник… — начал Генри, словно извиняясь за свои каракули. — Очень красиво, Генри. Мне нравится. Спасибо. Мальчик хихикнул и уже собрался уходить, но, решившись, всё же признался: — Я заходил к тебе, когда ты спала. Давал воды, помнишь? Брюнетка нахмурилась, неопределенно кивая головой. Как она не смогла отличить детские прикосновения от касаний Робина? Значит, он был прав, и стакан унес Генри… Заметив замешательство на лице ребенка, Реджина натянула на лицо улыбку и ещё раз поблагодарила мальчишку, а тот, поняв, что всё нормально, быстро убежал также через окно.

***

Так жарко и душно, а дыхание сбилось — хотелось наружу, и Локсли всё же сделал порыв выйти отсюда, но Зелена, будучи проворнее мужчины, вновь схватила его за руку и притянула к себе. — Слышишь песню? — крикнула рыжеволосая ему в ухо, кокетливо двигая бёдрами в такт музыки. Настал черед медленно танца, что он не сразу заметил. Робин видел неистовое желание в её глазах, но ему слишком сильно хотелось выйти наружу, казалось, если он проведёт в этом помещении ещё секунду, его просто вырвет. — Может, станцуем на следующей? — неловко предложил Локсли. Он продолжил улыбаться Зелене, чье лицо вмиг стало рассерженным, но, заметив в дверях Реджину, подпирающую спиной стену, галантно протянул Зелене руку в приглашающем жесте. — Потанцуем? Её улыбка так искренна, будто бы и не она сама вынудила Локсли на этот танец, и он, поразившись изменениями на её лице, в ответ неуклюже улыбнулся. Она мила, и медленно очаровывала его, её прикосновения лишали разумных доводов, а тот факт, что пара тёмных глаз наблюдает за ними, лишь услащал происходящее. Кончики рыжих и неперестающих виться волос без конца щекотали его лицо, из-за чего Робин немного отстранился. Мелодия закончилась достаточно быстро, но перестать обнимать его Зелена не спешила. Она наслаждалась, но не прикосновениями, а вниманием посторонних, ведь почти все взгляды были обращены на их парочку. Он продолжил обнимать Зелену, прижимая её к себе так близко, будто бы действительно был влюблен в нее по уши. Возможно, долю секунды он так и думал, Робин просто растворился в приятном моменте, черпая из него всё самое лучшее. Но всё не может длиться вечно — Зелена сама отпрянула от мужчины и, заправив одну из многочисленных пядей за ухо, будто бы это что-то изменило в её пышной причёске, произнесла что-то счастливая одними губами, но Робин её не услышал, готовясь отправиться весёлой походкой к выходу, чтобы пройти мимо брюнетки и кинуть на неё свой фирменный взгляд. Выражение её лица было безмятежно, а лёгкая улыбка не казалось вымученной — и если б Робин не жил с ней в одной комнате уже как семь дней, наверняка бы счел её отстраненность правдоподобной, но таковой она не была. — Хороший подарок мы устроили моей сестрице, верно? — ещё раз повторила Зелена, коснувшись плеча мужчины.чтобы оторвать его взгляд от сестры. — Подарок? — от услышанного Робин прерывает зрительный контакт с Реджиной, возвращаясь к Зелене. — А ты не в курсе? — радость в её глазах лишь удвоилась. — У Реджины день рождения. Робин вновь поднимает взгляд на Реджину, но она отвернулась и ушла прочь. Робин бежал следом, как собачонка, что позволила себе ощутить себя свободной, но, провинившись, вновь возвращается к хозяйке. Это сравнение, неожиданное появившееся в его голове, вовсе не понравилось самовольному мужчине, но он продолжил идти за ней, будучи слишком ошеломленным этой новостью. Почему она не сказала? Почему он не знал? Вопросы крутились в его голове, но не они были важны для него в этот момент. Долгожданный холод со вздохом ворвался в легкие, благодаря чему Робин стал способен мыслить более трезво. Оцепенение прошло, и мужчина направился за её силуэтом, не призывая Реджину криком, желая настичь её внезапно, застав врасплох и не позволив глупой маске накрыть её лицо. Но его уход был ожидаемым, уж для Миллс точно, поэтому она не удивилась, когда он мягким движением пальцев развернул её, а лишь хмыкнула. — У тебя день рождения?! — Кто сказал тебе эту чепуху? — её насмешливая интонация казалось искренней, из-за чего маленький червячок сомнения поселился в груди вожатого. — Это так или нет? — Нет, — она очередной раз нервно хмыкнула, а её глаза, игриво прищуренные, буквально светились озорством. — Врёшь. — Ты выглядишь глупо, Робин, — откровенно призналась Миллс, скидывая его руку с её плеча. — Ты такая…счастливая. — Почему я не могу быть таковой? Думаешь, сделал мне больно? «Да, » — хотелось сказать ему. «Да, потому что мне нужно это. Чтобы тебе было так же больно, как и мне». — Робин, мне плевать на тебя. Пле-вать. Она оценила произведенный её словами эффект взглядом и, устав от ненужной болтовни, ушла.

***

Неспешно шагая в сторону кинотеатра, Реджина выглядела расслабленной и даже счастливой. — Отдыхаете, мисс Миллс? Неприятный голос Голда разорвал цепь раздумий Миллс, девушка нахмурилась, глядя на прожигавшего её взглядом мужчину. — Уже вернулись? — после кивка, спросила Реджина, опасаясь, что Голд узнал о её болезни. — Да, буквально только что, — довольно ответил Голд, наблюдая за тем, как едва заметная тревога в шоколадных глазах уступает место спокойствию. — Но мисс Бланшар уже успела сообщить мне, что Вы позволили себе взять дополнительный выходной. Реджина напряглась, внимательно вглядываясь в лицо Голда, выражение которого не было рассерженным, а напротив, каким-то радостным. — Считайте это Вашим подарком на день рождения, дорогая, — елейно произнес Голд. Долго смотреть на изумленное лицо Реджины было непозволительной роскошью для старшего воспитателя, и мужчина, отвернувшись, пошел в другом направлении. «Что ж, это было…приятно, » — мысленно заключила девушка и, встряхнув головой, также продолжила идти к кинотеатру. Он оказался закрыт, что было неудивительно — ведь на часах почти полночь. — Ты пришла. Реджина вздрогнула от неожиданности — естественно, она ждала прихода Кайла, ведь встретились они по договоренности, но то, что он будет подкарауливать её за углом здания, было внезапно. — Зачем так пугать?! — воскликнула девушка, хмуря брови. — Ты ведь знаешь, что мне нравится видеть тебя потерянной, и… — Да-да, твои наклонности всегда были непонятны мне, — закатив глаза, Миллс перебила начавшуюся романтическую речь Кайла и, вздохнув, перешла к сути. — Что ты хочешь прояснить? — Подожди, подожди. Сначала я поздравлю тебя с днём рождения. Мужчина улыбнулся и, смущенно прикрыв глаза, протянул заинтригованной брюнетке квадратную коробку. — Мне это не нужно. — Ты сначала посмотри. Недоверчиво взглянув на мужчину, Реджина всё же взяла в руки подарок и, ощутив его тяжесть, против воли пискнула. — Аккуратнее, малыш, — Кайл схватил коробку, чтобы та не вывались из рук девушки. — Открывай. Подойдя вплотную к мужчине, Реджина разорвала ленту на коробке, что покоилась на руках Кайла, и открыла её. — А… Реджина запнулась, будучи слишком зачарованной подарком. Не скрывая восторга в глазах, девушка, проигнорировав открытку с вложенным туда сертификатом и какую-то восточную статуэтку, достала шкатулку, закусив губу от волнения. — Это она? — подняв глаза на Кайла, шепчет Реджина, не веря своим глазам. Мужчина кивает, и девушка, чуть ли не запищав от счастья, крепко прижимает к себе немало стоящий антиквар, воспоминания, связанные с которым, пусть и не самые приятные, зато действительно дорогие. — Как раз сегодня думала об этом, — отчего-то признается Реджина, вспоминая утро в машине Дэвида, но, быстро остепенившись, спрашивает, — Как ты достал её? Кайл пожал плечами, не желая отвечать на этот вопрос, а Реджина продолжила смотреть на него, не в силах сказать что-либо. — Напоминает сцену из дешёвого американского фильма, — наконец нашла, что сказать девушка. Возможно, более лучшим вариантом была благодарность за подарок, а не язвительное хмыканье, но Кайл вряд ли заслужил горячие объятья и поцелуй в щёчку. — Надеюсь, ты не про тот фильм для взрослых, что мы смотрели пару месяцев назад? — мужчина игриво пошевелил бровями, а Реджина поняла, что с беседой пора заканчивать, иначе всё лишь усложнится. — Я не хочу тебя видеть, Кайл, — Реджина удивляется от того, как легко ей даются слова. Она успела разлюбить Кайла до того, как узнала о измене. И это дало ей огромное преимущество. Лишь остатки когда-то выносящей мозг страсти, такие маленькие частички чего-то былого. Монгрелл поджал губы из-за неприятной смены темы, а после говорил что-то обнадеживающее, но верить его словам бессмысленно, не после измены. Итог был очевиден для Миллс — он уезжает на машине, а она, прижимая коробку к груди, надеется больше никогда с ним не пересечься. Возвращаясь к хорошим мыслям, девушка думает о том, что ей повезло сегодня дежурить на территории вместе с Дэвидом и Сидни в наказание от Голда, ведь благодаря этому она пропустила и огонек, и ночные детские страсти в виде болтовни, криков, бега и смеха. Действительно вместо одно выходного дня ей выпал шанс получить два, и Реджина, продолжая наслаждаться уже закончившимся днём, не спешит возвращаться в корпус. Но всё же вернувшись в начале четвертого, обнаруживает очередную записку от уже спавшего Робина, говорящую о том, что рано утром он уедет из лагеря, проводя свой долгожданный выходной далеко отсюда, и оставит Реджину одну в родительский день. «Как-то подло, » — думает девушка, сворачивая записку и устало ложась в кровать. Закрывая глаза, она слышит, как будильник Робина начинает верещать, и притворяется спящей, что вскоре действительно становится правдой.