End of All

Разговор с Драко затянулся до рассвета. Слизеринец оказался весьма рассудительным, несмотря на все его желание казаться легкомысленным и взбалмошным. Он рассказал Гермионе о своей незадачливой любви и почти с усмешкой подытожил, что просто не может пасти задних, после того как узнал, что Снейп не только обзавелся отношениями, но еще в скором времени станет отцом. Он подбадривал Гермиону, пошучивая на тему всеобщего масштабного сбора Уизли, когда придет время открыть им правду. Гермиона совсем не думала о том, что скажет Молли и Артуру Уизли, когда они спросят. Впрочем, за два года они так и не решилась навестить ее в поместье Снейпа. Грейнджер не обижалась на них, ведь что бы не происходило сейчас, она всегда любила семью Рона. Их право не принимать ее выбор, впрочем, Гермиона была уверена, что Молли попросту не знает, что сказать. Возможно, все еще переживает по поводу ссоры разгоревшейся в Норе не так давно. Впрочем, оставалась и ее собственная семья, которая заслуживала знать правду о том, что их маленькая Гермиона уже совсем не маленькая девочка, которая совсем скоро станет матерью. Снейп впервые за долгое время спал без кошмаров. Его лицо оставалось безмятежным, а руки расслабленно лежали на постели. Грейнджер нежно коснулась его кисти и невольно улыбнулась, ощущая странное тепло внутри. Помфри ничего не говорила о связи, которая возникает между парой после проведения обряда. Возможно, то, что чувствовала Гермиона, прикасаясь к Снейпу, было лишь ее собственным ощущением, никак не связанным с магией. — Так странно… — девушка всматривалась в лицо профессора, словно пыталась отыскать что-то новое, — Еще вчера мы были совсем чужими людьми друг другу, а сегодня… Ее рука скользнула вверх по руке зельевара, рисуя незамысловатые узоры на коже. Ей хотелось подарить ему немного нежности, напомнить о том, что вчера они были так близки, как никогда ранее и не могли себе представить. Он должен был знать, что вскоре станет отцом, должен был знать, что ему есть ради чего жить. Что вскоре появится тот, ради кого ему следует выздороветь как можно быстрее. — У нас будет сын или дочь… — Гермиона мечтательно прикрыла глаза, очерчивая пальцами тонкую линию его губ. Губ, целовать которые она хотела снова и снова. Его вкус до сих пор чувствовался на кончике ее языка. — Похожие на нас… Ее пальцы нежно скользили по его шее, спускались к груди. Он дышал спокойно и тихо, словно никаких кошмаров никогда не было в его жизни. Гермиона нравилось быть рядом, наблюдать за его умиротворенным лицом. Смотреть на него так долго, когда он бодрствовал, ей было неловко. Ее теплые пальцы скользнули ниже, прочерчивая дорожку от шеи к груди, и уже почти коснулись живота, когда его прохладная рука, вдруг сжались на ее кисти: — Глупая девочка… — его шепот дрожью отозвался в ее теле. Гермиона не знала, помнит ли он хоть что-то о вчерашнем дне. Злился ли он на нее за проступок, который она совершила. Ее рука все еще лежала на его груди, удерживаемая его собственной рукой. — Опомнитесь, мисс Грейнджер… — Ты злишься? — словно в тумане, Гермиона и сама не понимала, что говорит с зельеваром на «ты», словно это было в порядке вещей. — Злиться на вас? — Снейп устало улыбнулся, чувствуя, как рука бессильно сползает на простыни. — Если это поможет мне освободить вас… — Не поможет, — глаза Гермионы жгли слезы. Она не хотела освобождаться от него. Не хотела даже допускать в свои мысли что-то подобное. Как он мог говорить о таких вещах тогда, когда внутри нее уже теплилось его продолжение. Что-то в этом обряде было такое, что обостряло чувства. Всякий раз, как она смотрела на Снейпа или прикасалась к нему, внутри разливалось тепло, ощущение которого заставляло душу петь от радости. — Я не хочу освобождаться, я не в плену, Северус! — Какие глупости… — Снейп нервно сглотнул, слова давались ему с трудом. Он хотел кричать на нее, злиться, уколоть как можно больнее, чтобы девчонка бежала прочь из дома и оставила его. Чтобы освободила себя от бремени. Но ее упрямство, словно каменная стена, закрывала от его обидных слов. Он хотел гнать ее и не хотел. Ее рука, покоившаяся на его груди словно одеяло, укрывала от боли. — Послушайте меня, мисс Грейнджер, не все подвластно даже таким сильным и великим волшебникам, как вы… Его голос был тихим и хриплым, но звучал четко. Гермиона жадно впитывала слова, надеясь услышать что-то такое нежное, как она уже слышала от него, когда целовала. — Прости меня, прошу… — она едва могла говорить, чувствуя разгоравшийся в сердце пожар. Он был нужен ей как воздух, которого всю жизнь не хватало. — Я не должна была так поступать с тобой…я так люблю тебя. — Замолчите, Грейнджер! — почти рыкнул зельевар, с мольбой глядя в ее глаза. Он не злился на нее, но безгранично проклинал себя за прошлое и настоящее. Его губы дрожали от напряжения, а руки тянулись к ее животу. Он чувствовал, как магия зовет его за собой. В ее животе теплилась частичка его самого. Словно он стал обладателем сокровища, сокрытого внутри ее лона. Он не верил своим ощущениям, но рука все продолжала тянуться к ее животу, скрытом тонкой, почти прозрачной тканью футболки. — Что вы сделали, Гермиона? Что… вы натворили? — Прости… я… — девушка задыхалась от слез, не зная, как вымаливать его прощения. Он не говорил со злостью, не желал уничтожить ее под волной сарказма. За два года, что они провели вместе граница «недоверия», практически стерлась в их отношениях. — Я хочу, чтобы ты боролся, чтобы… ребенок… я… мы будем с тобой всегда! Он не верил своим ушам. Девчонка, вероятно, сошла с ума, сидя над его постелью целыми днями. О чем она думала, когда принимала подобное решение? О чем думал он в тот момент и вообще был ли он согласен с этим? Знал ли он, что Гермиона Грейнджер спятила, вообразив себе, что из него выйдет прекрасный кандидат для отцовства. Что он может предложить ей? У него нет ничего того, что могло бы сделать ее счастливой. Как она может хотеть быть рядом с ним? Он никогда не любил ее, никогда не пылал страстью и не рассматривал ее как женщину. До недавнего времени он не думал о ней как о взрослой женщине, которая могла бы его полюбить.  — Прости меня… — Гермиона не прятала глаз, и слезы рекой лились по ее щекам, обжигая тонкую кожу. — Я так люблю тебя… — Замолчите… — зельевар зажмурил глаза, чувствуя, как сердце вырывается из груди. Он жалел девчонку и проклинал себя. Зачем она просит прощения у него? Она разве виновата перед ним хоть в чем-то? Как он мог простить себя за то, во что превратил ее жизнь. Она вполне могла быть счастлива с кем-то из своих сверстников. Жила бы в большом светлом доме и нянчилась бы с очередной бредовой затеей о спасении всего живого. Почему он не умер в Мунго еще до того, как она ворвалась в его жизнь? — Ты не хочешь слушать меня, — Гермиона судорожно хватала ртом воздух, чувствуя, как задыхается от чувств, переполнявших ее изнутри. Ей нужно было сказать ему обо всем, что происходило с ее душой. Ей так хотелось, чтобы он понял. — Не хочешь слышать, но ты мне нужен! — Больной старик в постели… — Нужен любой, — ее ладонь снова легла на его запястье. Несмело. Гермиона не была смелой во всем, что касалось чувств. Ее сердце колотилось от страха, что он выгонит ее из комнаты. — Ты можешь ненавидеть меня, но я никуда не уйду. — Не говорите ерунду, — Снейп скривился, словно кто-то ударил его по лицу, — Ненавидеть… что вы знаете о ненависти, мисс Грейнджер? — Гермиона, — исправила девушка, осторожно склонилась к лицу зельевара. В ее взгляде было столько любви и мольбы. — Вы можете кричать на меня, Северус, но…. — Ребенок… — в его глазах сверкнуло что-то такое, чего Гермиона никогда не видела раньше. Ей показалось, что он сдерживает слезы. — Вы обрекаете себя на муку с нелюбимым человеком… и ребенок. — Люблю… — Грейнджер осторожно поцеловала его сжатые в тонкую линию губы. Он не ответил. — Я люблю, Северус… я хочу дышать тобой… — Пока не поздно, мисс Грейнджер, оставьте эту затею… — Люблю тебя любого, — Гермиона снова осторожно поцеловала его губы. Снейп силился бороться с собой, но не мог. Ее теплые губы так нежно касались его губ, что сердце невольно бросалось вскачь. Как давно его никто не целовал? Помнил ли он эти ощущения из далекого прошлого? Ее слезы лились теперь и по его щекам, а она все продолжала целовать его бесчувственные губы, в надежде, что пробудит в нем желание принять ее чувства. Снейп собрал по крупицам остатки сил, и слабая рука опустилась на шею девушки. Поцелуй вдруг стал взаимным. Гермиона подалась к нему всем телом, почти касаясь грудью его груди. Ей хотелось продлить это мгновение так надолго, насколько это было возможно. Снейп целовал ее нежно, чувствуя, как соль ее слез смешивается с приятным медовым привкусом зелий, которыми она его опоила не так давно. Она растворялась в мгновении их близости, чувствовала, как порхает от счастья ее сердце. Ее рука сжала его свободную руку и приложила к своему животу, чувствуя кожей, как сильно дрожат его пальцы, сжимаясь на тонкой коже. Он не знал, чего хотел в эту минуту. Убить себя или отдаться порыву. Слабость была так сильна, что без ее поддержки его рука не продержалась бы на весу и секунды. Пальцы чувствовали жар, исходивший из ее живота. Он станет отцом ее ребенка? Он отец? Снейп сжимал пальцы на ее коже, надеясь почувствовать внутри жизнь. Как могло так случиться, что девчонка решилась носить его ребенка? — Я хотел бы освободить вас от этого… — Рука Снейпа скользнула с шеи Гермионы, на мгновение задержавшись на ее груди, — От этой боли, мисс Грейнджер… Девушка опустила голову на его грудь, понимая, что уже давно почти лежит на постели, рядом с ним. Он не прогонял ее. Его рука все еще лежала на ее животе, и мирное дыхание заполнившее комнату казалось бесконечно прекрасным, пока вдруг не прервалось чьим-то кашлем. Гермиона подскочила с кровати, чувствуя себя пойманной на горячем. Кто посмел войти в дом без предупреждения? Снейп ни за что не простил бы подобного поведения, будь он в состоянии стоять на своих ногах. В дверном проеме стоял Стивен Корри, сопровождаемый двумя невысокими мужчинами в министерских мантиях: — Что вы здесь делаете? — не сдерживая недовольства, поинтересовалась Гермиона, поправляя края футболки. Она была растеряна столь внезапным появлением посторонних в личных комнатах. — Я не открывала вам двери. — Прошу прощения, мисс Грейнджер… — Корри недовольно скривился. Находится в ее обществе ему совершенно не хотелось, учитывая их последний разговор. — Мы некоторое время стучали в дверь, но вы не открывали. Мистер Малик предположил, что вам может быть нужна экстренная помощь… — Экстренная помощь? — Гермиона в недоумении уставилась на непрошенных гостей, чувствуя, как закипает от злости. Кори и его подопечные испортили один из самых лучших дней в ее жизни. — Я сегодня же свяжусь с Кингсли, и выясню, по какой причине Мунго и Министерство не может оставить в покое… — Вам здесь нечего делать, — холодно и властно прохрипел Снейп, заставив волшебников вздрогнуть. Они никак не ожидали застать его бодрствующим, а Стивен, в свою очередь, очевидно, забыл упомянуть о том, что мистер Снейп бывает в сознании довольно часто. — Убирайтесь! — Мы здесь не по собственному желанию, Мистер Снейп! — Корри многозначительно дернул плечом, — простите наше вторжение, но Министерство магии требует удостовериться в том, что вы получаете надлежащий уход и не нуждаетесь в дополнительной… — Не нуждаюсь, — Снейп с огромным усилием приподнялся на локтях, чтобы видеть лица присутствующих. Гермиона тут же бросилась подкладывать под его спину подушки, позволив тем самым устроиться как можно удобнее. — Приготовьте бумаги, и я избавлю вас от этой необходимости. Сейчас. — Бумаги? — Гермиона в недоумении уставилась в глаза зельевара, опасаясь, что он может сделать глупость, даже не спросив ее мнения по этому поводу. Ей хотелось попросить его не делать этого, но в присутствии посторонних Грейнджер ни за что не стала бы перечить ему. В какое положение она бы поставила его, если бы сейчас начала спорить? — Бумаги, мистер Снейп? — Переспросил Корри, переглядываясь с министерскими работниками. — Хотите освободить юную мисс Грейнджер от обязанностей? — Хочу освободить вас от обязанностей, — Северус щурил глаза, словно вот-вот обретет прежние силы и раздавит непрошенных гостей одним только взглядом. — Ни я, ни мисс Грейнджер не нуждаемся в дополнительном надзоре. Министерство Магии прежде никогда не беспокоились о моем досуге… — Поскольку мисс Грейнджер…. — Мисс Грейнджер находится в своем собственном доме. Она имеет полное право распоряжаться имуществом и принимать решения касательно моего лечения. — Снейп говорил совершенно холодно и жестко. — Вскоре мы закрепим наш союз официальным свидетельством о браке. Вам не будет надобности посещать наше поместье и досаждать моей супруге и ребенку своим излишним вниманием. Я не требую никакой помощи со стороны Министерства. — Брак? — Я… — Гермиона растерянно хлопала глазами, — Я… Севе… — Приготовьте бумаги, и я освобожу вас от надобности проверять действия мисс Гермионы Грейнджер, — снова совершенно без эмоций проговорил Снейп и скривился. Он говорил такие важные для Гермионы вещи и совершенно не выражал никаких эмоций, кроме раздражения. Посторонние, незваные люди в его спальне пробудили в нем сотни забытых сил. В его глазах уже пробуждалась туманная дымка, но он по-прежнему держался в сознании, словно понимал насколько важно сейчас быть рядом с Гермионой, растерянно прижимавшейся к краю его кровати. — Вы отказываетесь от участия магического сообщества… — Магическое сообщество никогда не принимало участия в моей жизни, — Снейп раздраженно фыркнул, все еще не сводя взгляда с лица Стивена, — И сейчас в его участии нет никакой надобности. — Бумаги, как вы выразились, мистер Снейп, — Корри вздёрнул подбородок так, словно упивался собственной важностью, — будут у вас к утру понедельника. Всего хорошего… Корри стремительно развернулся на каблуках, поманив за собой двоих молчаливых спутников. Министерские работники никогда не отличались излишней болтливостью, а эти, словно только вступили на пост, держась в стороне от назревающего конфликта. Гермиона не шевелилась, боясь увидеть раздражение на родном лице. Без согласия Снейпа она ни за что в жизни не стала бы распространяться о чувствах и ребенке, до того момента, пока могла бы сохранять это в тайне. Но зельевар, к ее удивлению, решил открыть для министерства карты. Возможно, ему хотелось уберечь себя от постоянных визитов посторонних, или может быть он пытался уберечь ее? — Вы вольны выставить из дома кого угодно, — его голос звучал тихо и спокойно, словно никакой злости и не было несколько минут назад, — Отчего вдруг вы стали бояться собственного мнения? — Я не знала, что сказать… — Гермиона бегло взглянула на Снейпа и немного расслабилась, когда не увидела никаких отрицательных эмоций на его лице, — Не знала, что министерство пришлет их сюда… — Не думаю, что это связано с министерством, — Снейп едва заметно скривился. — Кори вынюхивает что-то для себя, мисс Грейнджер. Очевидно, он надеялся не застать меня в сознании… — Я рада, что ты… — девушка снова прикоснулась к своему животу и слезы хлынули из глаз, словно кто-то открыл кран, — теперь все узнают о том, что я сделала… как… — Все узнают лишь о том, что вы ждете моего ребенка, — Северус с трудом смог повернуть голову так, чтобы видеть ее хоть немного, — и станете моей супругой. — Вы не скажете… что… — Нет, — Он протянул руку лишь на секунду, чтобы прикоснуться к ней, но она бессильно упала на постель, вызвав его недовольный рык. Гермиона тут же присела на край постели, не убирая рук со своего живота. — Вы носитесь со мной, словно я драгоценный камень из сувенирной лавки. Не спите ночами, проливаете слезы из-за чего? Жалеете меня… — Это не жалость! — Гермиона с вызовом взглянула в его черные, медленно угасающие глаза. Его голос ласкал ее слух, хоть и то, что она слышала, больно жгло ее сердце. — Жалость или нет, — Снейп осторожно коснулся ее руки, лежавшей на животе, — вы оставались рядом даже тогда, когда я и сам бы не пожелал быть рядом с собой… — Я люблю тебя, почему ты не веришь мне? — Верю, — он со свистом выдохнул, стараясь удержать свою руку на ее руке. Магия обряда тянула его к ее животу, словно магнит. Он чувствовал, как бьется внутри нее теплая жизнь. — Отчего же не верю, мисс Грейнджер? — Гермиона… — снова поправила его девушка и отклонилась назад, прикасаясь спиной к его груди. Она могла бы сидеть так вечно, чувствуя тепло его руки, слабо сжимавшей ткань ее футболки. — Вы станете моей женой и будете полноправно распоряжаться всем имуществом, которое у меня есть. — Мне не нужно имущество… — Вам не нужно, — Гермиона показалось или Снейп засмеялся? Она никогда прежде не слышала его смеха, даже намека на смех и тут вдруг он посмеялся над ее заявлением. — Это все что я могу оставить… вам и ребенку. — Северус… — Никто не знает, что будет завтра, Гермиона, — его голос слабел, но рука по-прежнему была на ее кисти. Он обратился к ней по имени. Хотел ее поддержать, ободрить? Или может и сам хотел произнести ее имя? — Вы должны понимать это, девочка. И… принимать. — Северус, — Гермиона беззвучно глотала слезы. Неужели он так сильно не верит в свое выздоровление? Неужели думает, что она позволит ему умереть? Оставит его, после того как узнала, что он бывает вот таким вот другим. Совсем непохожим на себя прежнего. — Сохраните и эти воспоминания, прошу… — Гермиона спешно выудила из кармана палочку. Расставаться с теплом его тела не хотелось, но не ответить на его просьбу она не могла. Древко коснулась его влажного от пота виска и серебристые витки в одно мгновение оплели его, словно змея. Гермиона стряхнула воспоминания в единственную пустую пробирку, лежавшую на тумбе у кровати, а затем снова прильнула к его груди, боясь утратить это ощущение наполненности. Он больше ничего не ответил. Провалился в свой бессознательный бред, и снова нахмурил брови. — Что тебе снится, Северус… что ты видишь там? — укладывая его удобнее на кровати, Гермиона все никак не могла перестать плакать. — Ты так нужен мне… живой. *** Гермиона и не почувствовала, как прошел день. В заботах, суете и мыслях, она совсем не нашла времени взглянуть в окно. События минувшего утра все еще беспокойством отдавались в ее груди. Снейп решил не играть в прятки с министерством, обозначив свою границу. Он стал горой за интересы Гермионы и ребенка, о котором и сам узнал лишь утром. Он не был зол на гриффиндорскую выскочку. Он совершенно не был на нее зол, и это позволяло девушке думать, что она поступила правильно. Ее мама часто говорила, что семейная жизнь не всегда начинается с любви. Снейп не создавал впечатление человека, который начнет распевать серенады под окнами избранниц. Он был сдержан и отстранен, что практически всегда вселяло страх людям, которые не были знакомы с ним так, как была знакома Гермиона. Сегодня утром он был с ней так нежен, как никто и никогда не смог бы быть. Он не любил ее, но был ее воздухом. Мысли Грейнджер невольно вернулись к Стивену Корри. В первую их встречу, Гермиона не испытывала к нему большой неприязни. Обычный, незаинтересованный человек, для которого ценность имеет бумага и репутация. Привычная ситуация, ничуть не выделявшаяся на фоне многих других представителей Мунго или Министерства. Но его последние визиты напрочь отбили у Грейнджер желание общаться когда-либо еще. Корри оказался наглым, бестактным и самоуверенным. Все эти черты Гермиона никогда не любила в людях, и Северус их не любил. Возможно, теперь этот человек и вовсе никогда не переступит порога их дома. Корри повезло дважды столкнуться с бодрствующим Снейпом. Очевидно для больницы Св. Мунго, теперь будет немного понятней, что лечение зельевара продвигается вполне успешно и без их заботливого вмешательства. Драко бесшумно вошел в лабораторию, разыскивая Гермиону. Она как раз заканчивала разливать новые порции зелий по пробиркам, когда встретила его странное выражение лица. Сердце Грейнджер тут же пропустило несколько быстрых ударов, разливая по телу тревожную дрожь: — Я ничего не говорил Пророку, Грейнджер! — Выкладывая свежий выпуск Ежедневного Пророка на стол, Малфой пожал плечами. Его голос звучал крайне убедительно, но Гермиона и так была уверена, что он не станет рассказывать кому-то о ее личной жизни. — Я не знаю, как им это удалось, но теперь все магическое сообщество в курсе ваших… дел. — Это Корри… — Гермиона с ужасом схватила в руки газету, всматриваясь в огромный заголовок статьи, красовавшейся на первой полосе магической газеты. «Тайная связь Северуса Снейпа и Гермионы Грейнджер раскрыта!» — Корри? — Малфой нахмурился, припоминая кого-то с подобной фамилией. — Из Мунго, — Гермиона все еще держала газету в руках, боясь начинать читать статью, — Он явился сегодня в дом без стука. Вошел прямо в спальню Снейпа и… — И? — Малфой неопределенно махнул рукой, — увидел тебя у его постели? — Не совсем… — Гермиона почувствовала, как щеки полыхнули краской. Драко вскинул брови, а затем словно осознал, что имеет в виду Гермиона и отвел взгляд. — Грейнджер… — слизеринец неопределенно махнул рукой. — Мы просто лежали вместе, — Гермиона напряженно выдохнула, понимая, что рано или поздно магическому сообществу пришлось бы открыть и эту часть жизни. — Когда Корри вошел в спальню, Снейп не спал. Малфой задумчиво кивнул, забирая из рук Гермионы газету. Развернув ее в полный размер, юноша принялся читать вслух: «Еще не осела пыль после войны с Тем-Кого-Нельзя-Называть, как Гермиона Грейнджер повергла магическое сообщество в шок, своим решением принять полноправную опеку над своим бывшим профессором зельеварения, тяжело раненым во времена сражения. Напоминаем вам о том, что Северус Снейп был полностью оправдан судом, благодаря предоставленным доказательствам от мистера Гарри Поттера — Героя войны, победившего Темного Лорда. По сегодняшний день магическому сообществу не предоставлялось никакой информации об отношениях между бывшим деканом Слизерин и бывшей студентки Гриффиндор. Как заявил анонимный источник, этим утром он был вынужден посетить поместье «Золотой Единорог», дабы удостовериться в том, что за мистером Снейпом ухаживают должным образом. По словам нашего источника, глубокоуважаемого магическим сообществом, ему открылась правда о весьма близких отношениях между Северусом Снейпом и Гермионой Грейнджер. — Мистер Снейп четко дал понять, что не желает получать помощи от Министерства, — заявил источник, — более того, он намекнул, что его супруга Гермиона Грейнджер и их будущий ребенок не нуждаются в излишнем внимании. Остается лишь дожидаться новостей от самой Гермионы Грейнджер, которая так и не решилась приоткрыть завесу своей новой жизни с бывшим профессором. Ежедневный пророк будет следить за развитием истории о двух героях военного сражения. Жизнь постепенно начинает налаживаться даже у самых нелюдимых людей. Пожелаем паре счастья и здорового малыша. Ритта Скиттер, специально для Ежедневного Пророка» Драко криво ухмыльнулся, опуская газету на стол: — Я не знаю кто и что знает о тебе со Снейпом, но… — Гермиона терпеливо дожидалась его вердикта, — мои родители предпочли ничего не спрашивать. Не думаю, что такая мудрость придет в голову Уизли… — Я не знаю, что будет, — Гермиона удрученно всплеснула руками. Она и думать не думала о том, что новости о них с Северусом станут известны всем так скоро, — Я не собиралась говорить ничего, но Северус… — Мне трудно представить этот разговор… — Драко прерывисто вздохнул и улыбнулся. — Вообще какой-либо подобный разговор, Грейнджер. Я не знаю, о чем думал Северус… — У нас было сложное утро, — девушка решила, что скрывать от Малфоя что-либо было бы бессмысленно. Драко оказался единственным человеком, кто не стал даже на секунду осуждать ее. — Драко, Снейп заслуживает быть счастливым, и я это знаю, но он не всегда согласен со мной. — Ты не сказала мне ничего нового, — мистер Малфой пожал плечами, — Он никогда не будет согласен с тем, что ему не близко. Думаешь, он прыгает от радости, зная, что твоя жизнь проходит в четырех стенах по его вине? — Он не виноват в этом! — Не виноват! — Малфой согласно кивнул. — Но думает, что виноват. Он может быть и не сыпет собственными мыслями вслух, но думает о том, как оставить тебя в покое… постоянно. — Мы обсуждали это. — Не сомневаюсь… — парень заглянул в один из котлов и снова вздохнул. — Он говорил с моим отцом, тогда на прогулке, помнишь? — Конечно… — Гермиона настороженно взглянула в глаза слизеринца. Снейп говорил с Люциусом о ней? Что такого он мог сказать Малфою? Попросил его прогнать Гермиону прочь? — … и сказал, что не заслуживает тебя, Грейнджер. — Драко осторожно взглянул в карие глаза девушки. Он не хотел рассказывать об этом, но последние события заставляли пересмотреть свои планы во многом. — Он уже тогда знал, что ты любишь его? — Да. — Отец не стал в этом копаться. — Парень пожал плечами и снова горько усмехнулся, — Только сказал мне, что если ты выстоишь при характере Снейпа, то это, пожалуй, единственный его шанс. — Шанс на что? — Жить и попытаться быть счастливым. — Гермиона кивнула, и Драко снова отвел взгляд. — Я не думал, что он может говорить что-то такое, Грейнджер. Я и о матери Поттера узнал не так давно… — Мне не дотянуться до… — Лучше заткнись! — Драко нервно пробарабанил пальцами по столу. — Я хочу сказать, что я никогда раньше не думал о тебе хорошо. Я считал тебя занудой, грязнокровой выскочкой… и моя семья так считала. — Я знаю… — Только не мама, — смерив Гермиону строгим взглядом, Малфой пожал плечами. — Когда-то она сказала мне, что родителей не выбирают. Мне стало стыдно, потому что я задумался о том, что хотел бы выбирать своих. — Драко… — И из всех знакомых мне людей, только Снейп был ближе, — парень нервно взъерошил волосы на голове, стараясь подобрать нужные слова. — И я думал о том, как было бы здорово, окажись моя мама его женой… Гермиона слушала откровение Драко и из глаз снова потекли слезы. Он не умел говорить о своих чувствах открыто и тот шаг, который он делал сейчас, свидетельствовал о том, как он стремится ее поддержать. Показать, что он не осуждает их связь. Помочь ей справиться с тем хаосом, который возможно будет царить в их жизни благодаря огласке в пророке. — У тебя хорошие родители, Драко… — наконец сказала Гермиона, сама, не веря в то, что говорит. Она не была знакома близко с его мамой, но того что когда-то рассказал Гарри, было вполне достаточно, чтобы сделать вывод о ее любви к сыну. Она ни за что не пошла бы на сторону Волдеморта, не окажись ее сын заложником ситуации. — Не все умеют выбирать правильную дорогу. Они были заложниками обстоятельств. И Снейп был… — Ладно, Грейнджер… — Малфой почти улыбнулся. Она была все такой же занудой, хоть теперь это качество и не казалось ему таким уж плохим. — Я знаю, что мой отец тот еще кретин. И я был не лучше… — Все меняется… — Да уж, — Драко убавил огонь под одним из котлов и снова вздохнул. — Я хочу сказать, что моя мама предполагала, что между вами есть что-то… она славится своей наблюдательностью… это точно. — Она говорила тебе об этом? — Спрашивала, — Драко пожал плечами, — спрашивала, как давно ты влюблена в Снейпа, но я тогда не знал, что она права. По большей степени всех удивил Северус… — Меня тоже, поверь… — Гермиона немного расслабилась в обществе друга. Впереди было столько неловких объяснений с Уизли, родителями, посторонними людьми. Возможно, и Снейпу пришлось бы еще не раз отвечать на неудобные вопросы, но все это было ничем, по сравнению с нежностью, которая сочилась из каждой частички ее тела. — Просто не дай кому-то разрушить то, что построила, Грейнджер, — Малфой нервно облизнул губы, наконец сказав то, к чему вел мысль все это время. — Снейп и ты — новость дня… да, удивительно, но я рад… — Спасибо… — Давай я отнесу ему зелья, — Малфой снова улыбнулся, — Хочу немного побыть у него. — На столике готовый коробок, — девушка махнула рукой в сторону небольшой тумбы, — это все, что нужно ему на сегодня. — Ладно, — парень подхватил коробок и вышел из лаборатории, оставив ее наедине со своими мыслями. Зелье для очередной попытки было почти готово. Осталось совсем немного и кошмары могли прекратиться навсегда, позволив им наслаждаться жизнью. *** Драко осторожно приоткрыл двери спальни, и тут же наткнулся на взгляд Снейпа. Зельевар не спал, более того, пытался разминать собственные кисти рук, словно в этом заключалась основная его потребность: — Болят руки? — Малфой опустил коробок с пробирками на тумбу у кровати и присел в кресло напротив постели. Он не испытывал страха при общении с зельеваром, не переживал о его дурном настроении. За многие годы он встречал Снейпа в самом разном настроении и порой выслушивал не самые сладкие тирады в свой адрес. — Нет, — Снейп смерил слизеринца недовольным взглядом. Он не слышал, как парень вошел в дом, и не ожидал увидеть его в своей комнате в такой час, — прежней ловкости им уже не вернуть… — Ты слишком критично воспринимаешь все… — Реализм, Драко, — Снейп напряженно выдохнул, оставив свое занятие. Руки по-прежнему не слушались его, бессильно падая на постель. — мисс Грейнджер? — В лаборатории… — Малфой скрестил руки на груди, рассматривая крестного. Он хотел побыть с ним, поговорить, спросить и вдруг совсем растерял собственные мысли. Снейп был привычно холоден и отстранен, словно в его жизни ничего не происходило утром, вчера, неделю назад. — Упрямство… бесконечное упрямство… — вдруг процедил зельевар, снова разминая тонкие пальцы. Он был так слаб, что едва мог удерживать одну руку другой. Драко поднял на него свой взгляд, — Гриффиндорское… — Ты слишком много думаешь о хогвартских факультетах, тебе не кажется? — Драко нахмурился, все еще размышляя над тем, стоит ли помочь Снейпу разминать руки или лучше остаться в стороне, делая вид, что ничего не видит. — Твое собственное упрямство никак не связано с Гриффиндором. — Я не упрямец… — Да, зато отменный болван! — слизеринский принц прыснул, словно и вовсе не боялся обидеть Снейпа словами. Зельевар ничего не ответил. — Эти зелья, которые она варит, дают тебе возможность сидеть и бубнить под нос, Северус. — Знаю. — И ты все время говоришь ей, что все бесполезно. — Знаю. — Ты ничего не знаешь! — Знаю. — Снейп опустил руки на кровать и впился взглядом в серые глаза Малфоя. — Что я могу дать девчонке, Драко? Я… что у меня есть? Посмотри вокруг себя. Я отработанный материал Дамблдора… Сломанная старуха в чулане, ясно? — Послушай… — Драко подскочил с кресла и приблизился к Снейпу вплотную, — Ты не знаешь, о чем говоришь. От чего ты отказываешься? — Мистер Малфой, вы забываетесь… — Нет, это ты забываешься! — Драко яростно сжал кулаки. Чего он ожидал от этого разговора? Предельной откровенности? Раскаяния? Чего он хотел от Снейпа, привыкшего держаться в стороне? — Она любит тебя, понял? Готовит эти чертовы зелья и любит тебя! — Я знаю, — Снейп прикрыл глаза, чувствуя приступ тошноты. Он столько раз за день слышал эти слова, что сердце невольно сжималось в комок от боли. Его любят? За что? О чем он вообще может говорить с мальчишкой? Когда тот и сам еще не разобрался в собственной жизни. Не пробовал на вкус ничего. Может быть горечи каплю за свое детство и хлебнул, но был не так уж и несчастен. Впрочем, может быть и счастливым его детство назвать было нельзя. — Я не гоню ее. — Пророк уже успел донести твое утреннее заявление всему магическому сообществу, — Драко вернулся в кресло, снова скрестив руки на груди. Скрывать от Снейпа последние новости было неправильно, к тому же Драко был уверен, что Гермиона не станет рассказывать об этом происшествии. — Все в курсе, что у вас отношения. — Министерство взялось вынюхивать, как обстоят дела в моем доме. — Снейп скривил губы в презрении, — Ты знаешь, чем это может обернуться для Гермионы, если я не поднимусь из постели. — Ты поднимешься! — Да умерь ты свою гордыню хоть на мгновение, — Снейп яростно выпустил из легких воздух, чувствуя, как закипает от злости кровь, — Не станет меня и ее затягают министерские крысы! Разбираясь в причинах, мотивах! Никто вспомнит о ее геройском статусе. — И ты выбрал самую лучший способ ее оградить от этого? — Драко покачал головой, — Завтра здесь будут все, кому не лень… — У нас будет ребенок, так или иначе, — Снейп словно пропустил предыдущую реплику мимо ушей. — И, если мисс Грейнджер пожелает, у нас будет семья. Это даст ей право распоряжаться любым моим имуществом. — Ей не это нужно… — Это нужно мне. — Снейп раздраженно вздохнул, смерив слизеринца недовольным взглядом, — мы это решим между собой. — Не сомневаюсь… — Малфой улыбнулся, покачивая головой, — у тебя будет ребенок… с Грейнджер… не верится… *** Гермиона вспомнила о воспоминаниях, забранных у Снейпа уже тогда, когда поместье погрузилось в ночную тишину. За окнами вовсю сверкала луна, и где-то в саду звенел лунный цветок, качающийся от слабых порывов ветра. Придвинув думосбор к себе поближе, Грейнджер выпустила серебристые витки, позволяя темным кляксам превращаться в картинки из прошлого. Портретная рама Дамблдора пустовала, впрочем, с момента их последнего разговора, директор предпочитал оставаться вдали от новых событий. Возможно тихонько слушал последние новости, и думал над тем, как помочь молодой ведьме, в сложившихся обстоятельствах. Лицо приятно окутала вязкая, голубая жидкость и реальность унеслась, погружая Гермиону в невесомость. Она парила среди темных пятен. Обрывки фраз долетали до ее слуха и вдруг пространство начало приобретать очертания. Грейнджер узнала бы это место из миллиона других. Она была там вместе с Гарри, когда надеялась найти меч Гриффиндора. Годрикова Впадина. Его родной дом, место, где все началось и закончилось. Снейп хотел сохранить воспоминания о доме Поттеров? Северус стоял у раскрытой двери и не решался войти. Всматривался вглубь коридора и медлил, а потом вдруг сорвался с места и ринулся в дом, словно почувствовал что-то. Гермиона поспешила за ним следом и уже внутри почувствовала, как замерло сердце. В доме царил хаос. Вещи были сброшены с тумб, словно кто-то неловкий цеплялся за предметы, роняя все на своем пути. Уже у лестницы, ведущей на второй этаж, Гермиона и Снейп услышали тихий плачь ребенка, а на полу прямо у их ног обнаружился Джеймс Поттер. Он был уже мертв, а в его глазах стоял застывший ужас. Гермиона зажмурила глаза, желая забыть увиденное. Зачем Снейп хочет сохранить это воспоминание? В нем столько ужаса и боли? Видел ли Гарри все это? Зельевар осторожно перешагнул тело Поттера и двинулся вверх по лестнице. Его руки дрожали, едва касаясь перил. Он шел и что-то бормотал себе под нос, а Гермиона лишь видела, впервые в своей жизни, как слезы текут по его бледным щекам. Из единственной комнатушки на втором этаже светился тонкий луч света. Он освещал небольшую часть лестницы и отбрасывал на стены тени от предметов, стоявших на его пути. Северус шагнул внутрь и тут же осел на пол, рыча словно раненный зверь. Он никогда прежде не позволял себе таких эмоций. Никогда прежде Гермиона не видела ничего подобного. Он словно умер, с высоты своего роста падая коленями на пол. Гермиона уже знала, что он увидел. На полу лежала Лили. Прямо у кроватки Гарри, она лежала на полу с широко открытыми глазами. В ее глазах не было и тени ужаса, словно она совершенно не боялась собственной смерти. Северус полз к ней, раня руки обломками кирпичей, валявшимися по всему полу. Полз не в силах подняться на ноги. Пытался оживить, тряс, словно в этом крылся секрет ее жизни. Она была неподвижна, и он почти сошел с ума, сжимая ее в своих объятиях. Гермиона сама не заметила, как начала рыдать. Ей хотелось поднять его с пола. Встряхнуть и напомнить о том, что жизнь не закончилась. Что он все еще кому-то нужен и любим, но разве тогда у мальчишки Снейпа было хоть что-то? Все что было у него, так это данное Дамблдору обещание, которое превратило его жизнь в жизнь отшельника, отрекшегося от собственного возможного счастья. Ребенок плакал в кроватке, и звук его плача долетел до тонкого слуха Снейпа не сразу. Он в панике обернулся, бережно опустив Лили на пол. Гарри смотрел на него своими пронзительно зелеными глазами и плакал. Маленький, беззащитный, он просил у Снейпа тепла и тот, поддавшись минутному порыву, взял ребенка из кроватки, прижав к своей груди. Он что-то напевал или Гермионе показалось? Картинка растворилась, вновь унося Гермиону вслед за собой. Знакомые голоса звучали где-то совсем рядом, и реальность снова начала приобретать знакомые очертания. Гермиона стояла посреди Большого зала в Хогвартсе. Вокруг были знакомые лица, и те, кого уже не было среди живых. Снейп сидел за преподавательским столом и пристально следил за маленьким, темноволосым мальчиком, стоявшим среди толпы первокурсников. Гермиона удивленно охнула, узнав среди детей и себя саму. Она смотрела на себя и не могла поверить собственным глазам. Не удивительно, что ей было сложно завести дружбу с одногодками. — Гриффиндор! — выкрикнула распределяющая шляпа, и мальчишка с ярко-зелеными глазами направился за стол Гриффиндора, сопровождаемый взглядами всей школы. Снейп грустно переглянулся с Дамблдором и воспоминание снова растворилось. Кляксы замелькали перед глазами, а ноги уперлись во что-то твердое. Гермиона осмотрелась, и тут же поняла, что оказалась в кабинете Дамблдора. Снейп сидел у его стола и нервно барабанил пальцами по столу: — Это проклятие убивает вас, Альбус! — его голос звучал колко, — я смогу лишь ненадолго задержать его в вашей руке. — Сколько мне осталось? — Может быть год, — Снейп подскочил с места и нервно прыснул. — Не игнорируй меня, Северус. Мы оба знаем, что Волдеморт приказал Малфою убить меня. Мы не можем допустить этого. Только не мальчик. — Может хватит пытаться спасти всех? — Он еще ребенок. — Дамблдор спокойно выдержал тяжелый взгляд Снейпа, — ребенок, которому нужно помочь найти правильную дорогу. Если Драко не справится, Волдеморт попросит сделать это тебя, Северус. Ты должен убить меня. Тогда его доверие будет абсолютным. — Нет, — Снейп растерянно дернул плечами, — всякий раз, когда вы просите меня о чем-то подобном, я хочу покончить с этим, Альбус. — Ты должен, Северус, — Дамблдор устало качнул головой. — Это поможет Гарри и это единственный шанс стать правой рукой Волдеморта, чтобы не потерять то, что мы уже приобрели. — Мальчишка возненавидит меня. — Ему нужно будет узнать правду, — директор словно и не услышал слов Снейпа, — когда Волдеморт будет совсем слаб, Гарри должен будет узнать правду, Северус. — Что я должен ему сказать? — Снейп нахмурился, подходя к директору ближе. — Какую правду, Альбус? — В ночь, когда Лили поставила себя между Гарри и Волдемортом, заклинание отбилось и часть души Волдеморта, пробралась в единственное живое существо, которое нашла. В самого Гарри… — Дамблдор качнул головой, — вот почему Гарри обладает всеми талантами Волдеморта. Часть его души живет внутри него самого… — Значит… — Снейп нервно сглотнул, чувствуя, как уходит из-под ног земля, — мальчик должен умереть, Альбус? — Да… — Дамблдор смотрел в черные глаза Снейпа в упор и не моргал. Гермиона, до недавнего времени стоявшая в полном оцепенении вдруг ринулась к Снейпу, словно могла спасти его от реальности, которую он слышал. Мальчик, единственное, что осталось у Снейпа от Лили. Он должен был умереть? Дамблдор знал это и скрывал? Позволял Снейпу рисковать собой день за днем, чтобы в итоге убить единственное, что осталось у него от любимой женщины. — Вы растили его как свинью на убой, защищали для того, чтобы он мог умереть в нужный для вас момент? — Снейп говорил с таким трудом, словно из его тела вырезали сердце. — Вот только не говори мне, что ты привязался к мальчику… — Дамблдор почти улыбнулся, чтобы было совершенно не уместно в данных обстоятельствах. Гермиона не понимала, как Дамблдор мог так поступить с Гарри? Как мог скрывать все это от Снейпа? — Экспекто Патронум… — шепнул Снейп, и серебристая лань вырвалась из палочки, весело скача вокруг своего хозяина. Гермиона уже знала, что подобный патронус был у Лили, но Дамблдор, казалось бы, был совершенно обескуражен. — Лили? — патронус вылетел в окно, посланный куда-то в небо и Северус снова нахмурился, оборачиваясь к директору. — Спустя столько лет, Северус? — Всегда. Воспоминания снова закружились вокруг Гермионы. Она плакала, не зная, как справляться с тем, что обрушилось на нее. Снейп не просил смотреть его воспоминания, лишь просил сохранить их для него, но Гермиона была уверена, что он знал, что она смотрела их. Кляксы растворились, возвращая девушку в ее время. Осторожно собрав воспоминания из думосбора обратно в пробирку, Грейнджер смахнула с лица слезы и снова коснулась руками своего живота. У Снейп ничего не было для себя. Сколько лет он потратил на игры Дамблдора? Сколько лет провел, рискуя собственной жизнью каждый день? Сколько раз он был на волоске от смерти, и сколько раз его спасала случайность? Было ли так, что Снейп отчаивался и хотел все бросить?