End of All

Очередная бессонная ночь пролетела словно мгновение. Солнечные лучи замелькали сквозь неплотно зашторенные окна и Гермиона напряженно вздохнула. Перебирая сотни мыслей в голове, девушка старалась отыскать хоть одну причину, по которой ей следовало бы отказаться от своей безумной затеи. Он был нужен ей. Такой, какой есть, со всеми своими изъянами и недостатками. Гермиона любила его за сталь в голосе и за нежность в глазах. За два года их совместной жизни, Грейнджер поняла, что и представить не может себе другого мужчину рядом. Кого-то другого, кто смог бы быть с ней так же честен и смел. Снейп подходил ей по уму и взглядам. Он не разбрасывался легкомысленными словами и пустыми обещаниями. Ей нравилось его общество и ему, кажется, тоже нравилось проводить время в ее компании. Слова Снейпа звучали в её голове, и влюбленная душа пела. Хоть он и не помнил всего, все же больше не относился к ней как к надоедливой ученице из Хогвартса. Он видел в ней взрослую ведьму, которая, так или иначе, стала частью его жизни. Он видел в ней родственную душу, пусть и не говорил об этом каждый раз. В приоткрытое окошко пробрался свежий, утренний ветерок. Гермиона потянулась и вдруг подумала о том, что мадам Помфри, пожалуй, была единственным человеком из магического сообщества, который мог бы помочь ей разобраться с тонкостями рунического обряда. В Хогвартсе колдомедик самостоятельно изготавливала сотни лекарственных отваров и зелий, которые было бы невозможно приготовить правильно без знаний рунологии. Гермионе это было знакомо не понаслышке. Впервые ей довелось столкнуть с мощным антидотом тогда, когда волос кошки, попавший в оборотное зелье, стал причиной ее жуткого перевоплощения. Обряд, о котором Гермиона читала накануне, был совершенно другого типа. Ей никогда прежде не встречалось ничего похожего. В школьные годы Грейнджер и в голову не приходило изучать этот раздел Рунологии. Многие девочки в Хогвартсе только ради любовных зелий записывались на занятия. Шептались между собой, планируя испробовать новые напитки на мальчиках, к которым питали нежные чувства. Им всем было интересно знать, как применять полученные знания в гадании на любовь и в приворотах, в то время как Гермиона Грейнджер интересовалась лишь научной частью Рунологии. Впрочем, знай она, какая мысль посетит ее голову, возможно, тоже предпочла бы не пропускать и данный раздел. Разве тогда в школе она могла предположить, что будет ощущать себя совершенно беспомощной от любви к своему профессору? Обряд, о котором так кстати намекнул Дамблдор мог изменить не одну судьбу. Он мог помочь Снейпу взглянуть на жизнь по-другому. Ощутить себя нужным и причастным к чему-то большему. Изменилась бы и жизнь Гермионы, которая получила бы возможность воспитывать ребенка от любимого человека, лечить которого приняла решение. Изменилось бы абсолютно все, и Грейнджер хорошо понимала, какой шквал осуждений обрушился бы на них, прими она это решение. Но глупый треп за спиной уже давно не задевал маглорожденную колдунью. У них со Снейпом вполне могла бы получиться семья. Время шло и за окном уже вовсю щебетали птицы. Тянуть с решением и дальше было бы попросту глупо. Дамблдор знал Снейпа как никто другой и не стал бы советовать подобных ритуалов ради забавы. Очевидно, он видел в Гермионе что-то такое близкое Снейпу, что ничуть не усомнился в том, что это может пойти на пользу и счастье им двоим. В этот день у Гермионы была масса свободного времени. Драко собирался отправиться с отцом в Лондон, на конференцию по министерским делам, а Гарри и Джинни как раз устраивали романтический ужин для Рона и Лаванды в поместье «Ракушка», которая в военное время служило им прекрасным убежищем. Все необходимые дела были завершены, и всё что оставалось, так это принять решение и попросить помощи у мадам Помфри, не смотря на смущение, одолевающее ее изнутри. *** Снейп был на своем месте. Все так же погруженный в бессознательный бред он комкал тонкими пальцами края простыни, хмуря лоб. Гермиона всматривалась в его лицо так пристально, что, казалось бы, видела в глубоких морщинках ответы на волнующие ее вопросы. Она нежно коснулась его руки, чувствуя жар, исходящий от тела. Он мучился бесконечными сновидениями, слабыми руками цепляясь за постельное белье так, словно это его единственный шанс на спасение. Опоив профессора всеми необходимыми лекарствами, Гермиона снова коснулась его руки, с удовлетворением отмечая снижение температуры. Ее зелья работали, состояние зельевара улучшалось и хмурость медленно уходила с лица. Наконец решив, что откладывать разговор с Помфри дальше не стоит, Гермиона вышла из спальни Снейпа и спустилась в гостиную. Набрав в ладонь горсть летучего пороха, девушка склонилась над камином, осыпав вокруг своей головы немного порошка: — Больничное крыло! — громко сказала она и вмиг оказалась внутри камина в Хогвартском лазарете. — Мадам Помфри?! — Да, да? — недоуменно пролепетала Поппи, вбегая в комнату. — Мисс Грейнджер? Ох! Какой сюрприз, моя дорогая! Долго же этот камин никто не посещал… — У Вас найдется минутка? — Конечно, конечно! — Помфри лучезарно улыбнулась, опуская на стол поднос, уставленный колбами. Она так счастливо подпрыгивала, перемещаясь по кабинету, что Гермионе не пришлось бы сомневаться в ее искренней радости такому визиту. — Проходите же, скорее… — Я бы хотела пригласить вас к себе… — Гермиона смущённо улыбнулась. Называть поместье Снейпа своим ей было неловко, но Помонне, как и всем остальным жителям Хогвартса, было хорошо известно, что Гермиона живет в единороге и ухаживает за Снейпом. Пожалуй, сейчас в замке не было ни одного волшебника, который не знал бы эту историю. Разговоров о судьбе Снейпа и девочки из Гриффиндора хватало с головой и во времена обедов в Большом зале, и на переменах между занятиями. Профессора озадаченно совещались о том, стоит ли вмешиваться в жизнь молодой ведьмы, взвалившей на свою шею столь большую ответственность, в то время, как другая часть учителей Хогвартса думала над тем, как можно было бы помочь юной волшебнице, проявившей столь великое уважение к зельевару. — Конечно… — немного помедлив, отозвалась Поппи, встревожено разглядывала на бывшую студентку. — Вы в порядке, мисс Грейнджер? Может быть нужны какие-то лекарства? — Я в порядке, спасибо… — Гермиона мягко улыбнулась. Ей вовсе не хотелось начинать беседу из камина. Лекарств в их со Снейпом доме было предостаточно. Приготовить нужные, имея все необходимые ингредиенты, для Гермионы Грейнджер не составило бы труда. — У меня все необходимое, но мне очень нужно посоветоваться с вами. — Что ж… — Помфри с особой гордостью вздёрнула подбородок. — Мне лестно, мисс Грейнджер, что я могу быть вам чем-то полезной. Мне очень хотелось бы вам помочь. — Давайте переместимся в гостиную? — девушка тихо засмеялась, чувствуя себя снова ребёнком. Продолжать беседу в столь неудобной позе ей не хотелось. — Ох, я могу позволить себе немного отдыха! — воскликнула Помфри, направляясь к камину. — Так или иначе, эльфы смогут отыскать меня, если вдруг я понадоблюсь! Голова Гермионы исчезла из камина, и уже спустя несколько минут в холле поместья вспыхнуло зеленое пламя, впуская Хогвартского колдомедика внутрь: — Мне очень неловко отрывать вас от работы… — начала Гермиона с порога, вежливо улыбнулась. Поппи покачала головой, по-матерински улыбнулась в ответ. Она с любопытством осмотрелась по сторонам, одобрительно мурлыча что-то себе под нос. Было очевидно, что ей приходилось бывать в доме Снейпа когда-то. Принимая из рук Гермионы чашку с чаем, Помонна с наслаждением втянула в грудь воздух, располагаясь на диване у камина. До войны с Волдемортом Гермионе не приходилось общаться с мадам Помфри без надобности. Но война все изменила. Умирали старики и подростки. Никто не делил их на возрастные категории и титулы. Все были равны между собой. Помонна с интересом рассматривала бывшую ученицу Хогвартса, словно с момента их последней встречи пролетела вечность. Гермиона с тех пор изменилась лишь немного. Стала чуточку выше и приобрела естественный, к своему возрасту, женственный вид. Она не выглядела измученной и истощенной, о чем переживала добрая половина школьных преподавателей, скорей наоборот, в ней кипела жизнь и бурлила энергия. — Школьный год в самом разгаре… — гриффиндорка неуверенно пожала плечами, не зная, как еще начать задуманный разговор. Обсуждать с Помфри свою личную жизнь было делом не простым. Грейнджер никогда прежде не делилась с колдомедиком откровениями. — В начале года у меня обычно мало работы, — Поппи хохотнула, принимая из рук ученицы чашку с чаем. — Все запасы для больничного крыла готовились ещё летом. Работы было много. В последнее время дети чего только не придумывают, чтобы пропускать нелюбимые занятия. — Забавные штучки братьев Уизли? — Гермиона вдруг осеклась, вспомнив о Фреде. Утрата одного из близнецов и по сей день отзывалась в душе болью. — Джордж не устаёт напоминать о себе… — Поппи с грустью кивнула, понимая реакцию Гермионы. — Они с Роном теперь вместе работаю в косом переулке. Джордж изобретает, а Рон продаёт, и вся школа гудит от невероятно вредных блевательных батончиков и прочего… — Людям нужно что-то такое, чтобы быть счастливыми… — Девушка улыбнулась. Слышать о том, что в Хогвартсе до сих пор популярны странные изобретения Уизли было приятно. В конце концов эти шутки не однократно выручили их гриффиндорскую тройку в прошлом. Да и люди всегда будут искать что-то, что смогло бы разбавить их серые будни. — О чем Вы хотели поговорить? — снова осмотревшись по сторонам, мадам Помфри улыбнулась. С момента ее последнего визита поместье сильно изменилось. — Дом не узнать! Он выглядит чудесно. — Вы бывали здесь? — Гермиона поняла, что Поппи бывала у Снейпа еще с того самого момента, как колдомедик переступила порог камина. Очевидно, в делах Хогвартса или Ордена Снейпу нередко приходилось тесно контактировать с Помонной. — О, и не раз! — колдомедик снова хохотнула, словно выдала какую-то невероятную тайну. — Северус часто готовил зелья для больничного крыла, и мне приходилось забирать их из его дома. В собственной лаборатории ему, наверное, работалось легче. Может быть хотел тишины. О, моя дорогая, Северус никогда не любил суету. Даже когда я приходила чтобы лечить его… Помфри замолчала на мгновение, погружаясь в собственные мысли. Гермиона могла бы догадаться, что в делах Ордена и в рисках, которым подвергал себя зельевар, должен был быть человек, которому Дамблдор мог доверить такое ответственное и серьезное задание, как лечение Снейпа. Мунго едва ли знало обо всех неприятных стычках, которым подвергались сторонники Дамблдора. — Впрочем… — Помфри ободряюще улыбнулась, — Порой я и сама не отказалась бы поработать дома, мисс Грейнджер. Вдали от шума. — Поместье пустовало какое-то время, и мне показалось, что небольшой ремонт ему не помешает… — Гермиона пожала плечами. С момента ее первого визита в дом, он в действительности немного изменился. Стены стали светлее и свежее. В комнатах пахло цветами и ароматными благовониями. Сейчас поместье с легкостью можно было бы назвать уютным. — И вы не ошиблись, милая! — Поппи заботливо коснулась руки девушки. Ей хотелось поддержать порывы молодой ведьмы. Не каждая смогла бы решиться на такой шаг. — Как вы со всем справляетесь, мисс Грейнджер? Многие в Хогвартсе обеспокоены вашим решением. Вам требуется помощь? — Всё в порядке! — Понимая, что в Хогвартсе не обходится без разговоров об этой ситуации, Гермиона покачала головой. Ей хотелось бы, чтобы люди приходили навестить Снейпа по собственному, искреннему желанию. Чтобы Северус почувствовал их обеспокоенность его жизнью. Девушка невольно взглянула на лестницу, ведущую к спальне профессора. Помфри говорила о «многих», но на деле же в поместье Снейпа не приходило много посетителей. Скорей, их и вовсе не было. — Северус не ребенок и я уже не маленькая. Со всем, что касается ухода, я справляюсь без проблем. К тому же, Драко часто помогает мне. — Драко? Драко Малфой? — Оставим без внимания столь личное обращение Гермионы к бывшему профессору, спросила медик. В ее памяти Гермиона и Драко никогда не находили общего языка, скорей даже питали полнейшую неприязнь друг к другу. Конечно, после войны многие семьи пересмотрели свои взгляды на взаимоотношения с маглорожденными колдунами и колдуньями, но все же, Помфри с трудом представляла дружеский союз этих двоих. — Да… — Гермиона улыбнулась. Еще несколько месяцев назад она и сама не поверила бы подобному заявлению. — Драко очень изменился, и мы часто встречаемся, да и Гарри с Джинни всегда рядом. — Это замечательно, что вы до сих пор вместе! — Помфри радостно хлопнула в ладоши, а затем снова взяла свою чашку со столика. — В Хогвартсе нет ни одного ребёнка, кто хоть раз не просил бы нас рассказать им о вашем героическом трио. — Героями можно назвать каждого, кто сейчас работает в Хогвартсе и Министерстве! — Гермиона восхищенно всплеснула руками. На стороне Гарри Поттера сражалось множество людей. Среди них были и учителя и министерские работники. Ученики и родители учеников. Каждый из них был достоин называться героем. Все они приложили максимум усилий для того, чтобы Волдеморт пал. Нервно потирая ладони, Гермиона чувствовала, как к горлу подступил ком. Воспоминания о войне причиняли ей боль. Чувство вины перед умершими душило ее изнутри, и мысль о том, что она могла помочь Снейпу в хижине никак не уходила из головы. — Все это было… да…. — Помфри покачала головой. — Мадам Помфри, вы знаете Рунологию от истоков… — девушка смущенно отвела глаза, рассматривая свои руки. — Обряд «magicis foetum concipiant consensu¹». Вы можете мне рассказать о нём? — Мне конечно знаком этот обряд… — пристально рассматривая Гермиону, Помфри пожала плечами. Интерес Грейнджер к наукам никогда не вызывал вопросов у преподавателей. Но данный обряд едва ли имел что-то общее с наукой. Им пользовались семьи, которые утратили надежду продлить род без помощи магии. Неужели у бывшей студентки Хогвартса есть проблема с деторождением. — Этот обряд очень специфический. У него есть особые условия, но в тоже время он совершенно не сложный. Простите мне мое любопытство, Мисс Грейнджер, но кому понадобился этот обряд? — Мне… — Гермиона чувствовала, как краснеют ее щеки. Руки от волнения вспотели и теперь были неприятно липкими, — Нам. — Вам? — Помфри в недоумении вскинула брови. Никто не знал о том, что у Гермионы Грейнджер есть отношения, и уж тем более никто и не догадывался, что в этих отношениях есть проблема с продолжением рода. — Да… дело в том, что мы… — девушка снова осеклась, чувствуя себя чрезвычайно глупо. Отступать было поздно, да и обманывать Помфри Гермионе хотелось меньше всего. Она была единственным медиком, которому Грейнджер могла доверить столь личную проблему. — Мы с Северусом все обсудили и решили, что хотим попробовать… — С Северусом? — Помфри растерянно хохотнула. В ее голове медленно рождалось понимание того, что она слышит. Снейп и Гермиона Грейнджер вместе? Такая мысль, сама по себе, казалась бы Помонне абсурдной, не услышь она ее из уст самой Гермионы. В голове не укладывался этот союз. Он был слишком взрослым для нее, а она слишком юной для него. Конечно, всякие чувства, по мнению Дамблдора, имели право на существование. Но столь молодая ведьма могла попросту запутаться в собственных ощущениях. Проводя много времени со Снейпом, она, конечно, могла испытывать к нему теплые чувства, но обряд, о котором спросила девушка, свидетельствовал о чем-то более глубоком. Украдкой взглянув на пустующую раму портрета Дамблдора, Помфри раздосадовано выдохнула. Директор мог пролить свет на обстоятельства, мог рассудить ситуацию. Но его не было на месте. Помфри с легкостью могла допустить, что у Гермионы Грейнджер роман с Драко Малфоем, о чем она и подумала сразу, как услышала вопрос об обряде. Но Снейп? — Да, — наконец нарушая повисшую тишину, Гермиона попыталась улыбнуться, проследив за взглядом колдомедика. — Директор знает. — Мисс Грейнджер… — Помфри не знала куда деть руки, от волнения, вдруг охватившего ее, — Я… я и не знала, что у вас с Северусом отношения. Никто не знает. Давно? — Да… — вполне серьезно ответила Гермиона и снова покраснела. Говорить о своих чувствах с колдомедиком из Хогвартса оказалось совсем не просто. — Это неожиданная новость… — Помфри поправила локон волос, выбившийся из-под медицинского чепчика. — Северус болен и он может не до конца понимать, о чем говорит. Почему… почему вы решили, что вам необходим этот обряд? Вы можете совершить ошибку… — Вы не знаете, как все обстоит на самом деле, — Гермиона собралась с силами и взглянула в глаза колдомедика. — Северус прекрасно понимает, что говорит. Мы давно говорим об этом. На мгновение холл снова погрузился в тишину. Гермиона понимала, что без небольшого обмана никак не выйдет поговорить с Мадам Помфри. Рассказывать о своих личных планах Гермиона не хотела. В конце концов она взрослая ведьма, которая имеет право на собственные решения, пусть и такие серьезные. Северус мог бы разозлиться на нее и запретить ей даже думать о чем-то подобном, но в данный момент она была вольна принимать любые решения самостоятельно. — Никто не знает о ваших отношениях. Что скажут люди, когда узнают о том, что вы ждете ребенка, мисс Грейнджер? — Мы не скрываемся, — Гермиона пожала плечами, — пока Северус не восстановится, нет надобности афишировать наши отношения. Мы не знаменитости, чтобы писать статьи о… — Мисс Грейнджер… — женщина словно почувствовала укол вины за своё чрезмерное любопытство. Она все еще не до конца верила тому, что слышала, но и вовсе не осуждала молодую колдунью. Ей было непонятно, как могло так случиться, что взрослый, нелюдимый Северус Снейп вдруг пробудил в столь юном создании нежные чувства, — Я немного сбита с толку… простите… — Северус заслуживает этого. У него ничего нет. Нет стимула бороться и выздоравливать… — Гермиона снова покачала головой, не зная, как еще оправдать свою безумную идею. — У него есть вы! — Поппи неопределённо взмахнула рукой, — если я правильно вас поняла, Гермиона, то ваши чувства должны быть достаточным стимулом для того чтобы… — Нам двоим нужна семья. Мне и ему. Нужен ребенок, который будет продолжением нас самих, — Гермиона вдруг улыбнулась, думая о том, каким мог бы быть их совместный малыш. Девушка нервно сглотнула. Меньше всего ей хотелось бы, чтобы Помфри отправилась в Хогвартс и рассказывала обо всем, что услышала за преподавательским столом на завтраке. — Сейчас у нас есть только один способ создать полноценную семью. — Это не простая болезнь, мисс Грейнджер. Я хочу, чтобы вы понимали… — колдомедик с грустью качнула головой. — Как бы вы не старались, а я уверена, что вы делаете гораздо больше, чем можете. Велика вероятность, что вы можете остаться одна, в итоге. — Не одна… — Гермиона выдохнула. Неудивительно, что ее никто не может понять в этих обстоятельствах, кроме может быть Дамблдора. — Мы будем вместе, и у нас будет продолжение… — Это сложно во всех смыслах, мисс Грейнджер, и на всех этапах. Вы понимаете? — Поппи неопределенно пожала плечами. Связь Гермионы и Снейпа все еще не укладывалась в её голове. — Не подумайте, что я осуждаю вас. Это не так, мисс Грейнджер, я не осуждаю. — Спасибо. — Для вас это будет не просто. Одно дело, когда вы строите отношения и не говорите о них. И другое, когда вы собираетесь завести ребенка. Это будет известно всем, и все будут норовить покопаться в этом. — Какое это имеет значение? — Гермиона почувствовала приступ тошноты от одной только мысли, что Помфри могла подумать, что ее сможет переубедить какое-то общественное восприятие. Разве она хоть когда-то давала повода думать о себе что-то подобное. — Выгоды в нашем союзе, как вы понимаете, я не преследую. Обвинить меня в корыстных целях никто не может. Всё что у нас есть, это наше с Северусом отношение друг к другу. И обществу придётся смириться с этим, рано или поздно. — Мне радостно слышать, что Северус испытывает столь прекрасные чувства… — Поппи снова покачала головой, отгоняя сомнения, закравшиеся в ее сердце, — И вы говорите так, будто вы счастливы, но, Гермиона, это всё очень серьёзно. Вы одна и на руках с ребенком будет нелегко… — Я понимаю! — Грейнджер немного успокоилась, расслабленно облокотившись на спинку дивана. Узнать столь простую вещь оказалось крайне сложно. Помфри была взволнована новостями и мыслила так, словно случился пожар, потушить который она не в силах. — Моих сил достаточно, чтобы заботиться о ребенке и Северусе. Я знаю о чём говорю. Наше решение осознано и обдумано. — Не сомневаюсь, что вы говорите серьёзно и настроены решительно. — Сейчас об этом не нужно никому знать, — Гермиона взглянула в глаза медика, — мне нужен ваш совет, и я очень хочу, чтобы вы помогли мне. Что я должна знать об этом обряде? — Magicis foetum concipiant consensu¹ — это не только обряд, но и заклинание. Оно произносится в момент близости между парой и предназначено для зачатия ребёнка магическим путём, исключительно при условии, когда пара не может зачать плод физически, — Помфри пожала плечами, примирившись с упрямством бывшей студентки. — Этот плод будет целиком и полностью из вашей плоти и крови, несмотря на то, что семя будет изъято искусственно. Это не всегда выходит с первого раза, мисс Грейнджер, вы должны понимать это. Связь между партнерами должна быть очень сильной. — И всё? — Первая стадия обряда — это приготовление зелья, — Помфри чувствовала неловкость от темы, которую обсуждала с Гермионой. Представить во всем этом калейдоскопе событий Снейпа ей удавалось с трудом. — Думаю с этим у вас не возникнет проблем. Вторая часть обряда — заклинание. Вы должны будете зачаровать зелье этим заклинанием, в момент близости. Ваш партнёр должен быть на это согласен. — Близость… — Гермиона залилась краской, стараясь разобраться в этом двояком слове, — какая именно близость считается приемлемой для этого обряда? — Достаточно поцелуя, мисс Грейнджер, — Помфри прерывисто вздохнула, — заклинание соединит вас, и вы получите семя, для зачарования. Но должна быть связь, между вами и Северусом. Если её нет, обряд не сработает. — Я понимаю… — Гермиона нервно сглотнула. Ей хотелось бы верить, что связь между ними всё же есть, — и что потом? — Потом вы выпиваете зелье и, если всё правильно… — Помфри улыбнулась, наблюдая за вспыхнувшими щеками Гермионы. — Вы почувствуете, как горит ваш живот. Это продлится недолго, но вы поймете, что всё получилось, если почувствуете, как внутри вас горит огонь. — Спасибо. — Подумайте об этом еще немного, Гермиона… — Мадам Помфри отставила чашку на стол и улыбнулась. — Это очень серьёзное решение. — Конечно, — Гермиона задумчиво кивнула. За два года мыслей, Грейнджер никогда и ни в чем не была так уверена, как в этом решении. Она точно знала, что любит Снейпа достаточно сильно, для того, чтобы ничуть не сомневаться в своем желании, подарить ему наследника. Справиться с его гневом ей было бы просто. Возможно, когда он узнал бы о том, что стал отцом, ничего плохого и не случилось бы. Все беспокоило Гермиону, так это слова Помфри о связи между партнерами. Грейнджер могла отвечать только за свои чувства к Снейпу. Она могла с уверенностью сказать, что любит его безоговорочно, но вот чувства Северуса, как и его отношение к ней, были неизвестными. — Что ж… — Помфри снова улыбнулась, стараясь сгладить неловкость от предыдущей темы разговора, — Мне уже нужно возвращаться в Хогвартс, мисс Грейнджер. Я могу зайти еще? — Конечно! — Гермиона взглянула в глаза колдомедика, — Вы всегда можете навещать нас, мадам Помфри. Только… Никому не говорите о нашем разговоре, пожалуйста. — Конечно, — в тон Гермионе, ответили Помфри и улыбнулась. — Доброй ночи, мисс Грейнджер. *** По рассказу Помонны Помфри обряд не выглядел слишком сложным. Гермиона чувствовала решительность сделать то, что задумала. Ей хотелось бы обсудить это с друзьями, поделиться своими мыслями, но сделать это сейчас было бы крайне глупо. Она никогда не говорила прямо о своих чувствах к Снейпу, даже если все вокруг видели их. Гермиона устало пожала плечами, соглашаясь с собственными мыслями. Пожалуй, проще было бы сказать всем тогда, когда задуманное реализуется. А вот как сказать об этом Снейпу? Тишина лаборатории нарушалась лишь тихим шипением огня под котлами, в одном из которых Грейнджер заканчивала варить зелье для обряда. В руках Гермионы был тот самый конверт с сохраненными волосами Лили. С той самой прядью волос, которая вызывала у Снейпа внезапные пробуждения, если коснуться их руками. Гермиона думала правильно ли поступает. Правильно ли вот так без спроса становиться другим человеком? Простит ли ее Снейп, когда узнает о подобном проступке. Простит ли она сама себя, за то, что хотела подарить Северусу шанс увидеть ее снова. Стать Лили Эванс на какое-то время, чтобы сделать его счастливым — задача простая. Всего только и нужно, что выпить оборотное зелье, кинув в него пару ее волосков. Гермиона тяжело дышала, стараясь придумать хоть что-то, чтобы начать разговор, когда войдет в его спальню. Она должна была дать Снейпу шанс объясниться с Лили, чтобы избавить его от гнетущего чувства вины. И она, в облике Лили, выслушала бы его до конца. Не отвернулась бы и не ушла, оставив его в одиночестве. Ей стоило бы явиться к нему в своем образе. Будучи собой. Провести обряд, на который решилась, не прячась под чужой маской. Но, смог бы он принять ее решение? Позволил бы поцеловать себя, чтобы зелье сработало, да и сработало бы оно? А смогла бы Гермиона поцеловать его сама? Рискнула бы? Оборотное зелье было, пожалуй, самым легким в приготовлении. О его свойствах Гермиона знала не понаслышке. В их хогвартском прошлом это снадобье не раз фигурировало. Девушка медлила, размышляя над тем, что сказала бы Гарри, окажись он случайным свидетелем ее превращения. Понял бы ее лучший друг такой поступок или может быть воспринял бы это как злую насмешку. Да и в целом, как много теперь образовалось тайн, которые нужно было как-то объяснять друзьям, себе, окружающему миру. Получись задуманное, что скажет Гермиона, когда придут сроки и скрывать случившееся будет невозможно. Стоит ли ей ждать так долго или может следует сказать обо всем сразу после обряда, окажись он удачным. Девушка опустила несколько волосков в пробирку с зельем и выдохнула. Болотная жидкость булькнула, испуская аром цветочного сада. Если верить рассказам профессоров в Хогвартсе, от Лили всегда пахло цветами. Оборотное зелье с ее частицами не вызывало отвращения, и девушка не задумываясь выпила его, отсекая последний для себя шанс остановиться. Ощущение невесомости заполнило все ее тело. Кровь пела и закипала, формируя что-то новое и неизвестное до этого мгновения. Она чувствовала, как становится выше, как меняются черты ее лица и тело обретает более взрослые черты. В отражении зеркала на нее смотрели ярко-зеленые глаза, обрамленные копной рыжеватых волос. Гермиона, заворожённая перевоплощением, не могла отвести взгляд, чувствуя нараставшее внутри чувство вины перед Гарри. Он никогда не обнимал свою маму, не имел возможности поговорить с ней. Услышать ее голос наяву. Всё это сейчас было доступно ей, и она всей душой хотела бы подарить эти секунды счастья Снейпу, но ей казалось, что она предает своего друга. Волос в конверте Снейпа было достаточно, чтобы повторить это, если вдруг Гарри бы захотел, но Гермиона сомневалась в том, стоит ли ей спрашивать об этом. Захотел бы он узнать о том, что она вот так бесцеремонно тревожила ее покой? Все еще сжимая в руках конверт с оставшимися волосами, девушка чувствовала странное волнение. Всё что нужно было сделать, так это сжать в руках прядь волос и все повторилось бы, как бывало уже несколько раз. Прикосновение разбудило бы Снейпа, и она смогла бы объясниться с ним, надеясь на то, что это встреча подарит ему долгожданное, душевное спокойствие. Проверив пробирку с зельем для обряда, лежавшую в кармане кофты, Грейнджер нервно облизнула губы, направляясь в спальню. Времени было немного, и терять его, копаясь в собственных сомнениях, было глупо. *** В спальне царил полумрак. Неплотно закрытые окна пропускали тонкие лучи света от фонарей, светящих за пределами сада. Немного света падало и на постель Снейпа, высвечивая лишь тонкую линию его бледного лба. Он, конечно же, был на своем прежнем месте. Блуждал во снах до тех пор, пока тонкие пальцы Гермионы-Лили не сжали прядь рыжих волос. Звенящая тишина опустилась на комнату всего на мгновение, а затем тихий хрип Снейп заполнил пространство комнаты, заставляя сердце Гермионы бешено колотиться в груди. Хрип зельевара был чем-то похож на бормотание, разобрать в котором слова казалось невозможно: — Северус… — тихо позвала она, медленно приближаясь к постели, — я с тобой… — Нет… — Снейп рассеянно моргал, стараясь привыкнуть к полумраку, — не ты… — Северус… — Гермиона остановилась у края его постели, не зная, что следовало бы делать дальше. В глазах зельевара плескалась невыносимая боль. Он смотрел и смотрел на Лили — Гермиону в упор и никак не мог поверить своим глазам. — Не может быть… — Ты в порядке? — чувствуя себя ужасно неловко, Гермиона все же решилась присесть на постель, надеясь не выдать себя каким-то манерами. Она уже жалела о своем решении выпить оборотное зелье. Что она могла сказать Снейпу, чтобы убедить его? Что она вообще знала о них? — Какая ужасная шутка… — голос Снейпа эхом отражался от стен и ее сердце словно упало на пол. Никогда прежде она не видела его таким разбитым. Никогда не слышала столько сомнений в его словах, — какой сейчас год? Как ты можешь быть здесь? — Я… хочу попросить прощения… — на мгновение, коснувшись руки профессора, Гермиона судорожно вздохнула. Он поддался ее движению так, словно это было единственным спасением в его жизни. — Я была ужасна не права, Северус. Я очень виновата перед тобой. — Я… — какими-то неведомыми силами Снейпу удалось опереться на локти, чтобы лучше видеть ее лицо. Он силился понять, как это возможно. Пытался найти ответ в ее зеленых глазах, но не находил. Он был в своей спальне, в своём поместье. Она никогда не бывала в его доме, а сейчас, вдруг оказалась прямо перед ним. Как это было возможно? Она была мертва уже много лет, и зельевар был совершенно точно уверен в этом. Он знал, что сейчас в поместье мог быть только он и его бывшая студентка. — Какие глупости… — Северус… — Гермиона тепло улыбнулась. Хоть Снейп и сомневался в её реальности, всё же не мог скрыть своего сверкающего взгляда. Он рассматривал каждую морщинку на ее лице и жаждал прикоснуться к ней, хоть на мгновение. Его губы подрагивали в попытке сказать что-то, на что он никак не мог решиться. В нем бурлило призрачное счастье, при мысли, что сейчас с ним рядом та, ради которой он когда-то перечеркнул всю свою жизнь. — Ничуть не изменилась… — шепнул он совсем мягко, словно сдался. Его рука скользнула по ее кисти и Гермиона чувствовала, как дрожат его пальцы. Он словно больше не хотел разгадывать загадку ее появления, желая насладиться этим мгновением. Смирился с ее внезапным воскрешением… — всё такая же… — Спасибо… — Гермиона боялась встречать его взгляд. Боялась, что он узнает в глубине зеленых глаза ее карие глаза. Он говорил так нежно, словно целовал ее. Непрошенные слезы скопились в глазах. Все это она хотела бы слышать в свой адрес. Хотела бы быть ему так же важна, как сейчас важен ее маленький обман. Снейп рассматривал ее и стеснялся собственных мыслей. Он изучал каждый сантиметр ее тела, пока не наткнулся на торчащий из кармана ее кофты, уголок конверта. Этот конверт он узнал бы из миллиона других. Он был изготовлен на заказ, из специального пергамента и не имел аналогов. Спутать его с чем-то другим — было невозможно. В черных глазах вдруг полыхнуло осознание происходящего. На краю его постели сидела вовсе не Лили Эванс. Кто-то другой пытался выдать себя за нее. Гермиона, воспользовавшись недолгой паузой, вдруг склонилась к губам Снейпа и поцеловала его. Она еще не знала о его догадке, но также и не решалась встречаться с ним взглядом. Поцелуй оказался очень коротким и однобоким. Такой, словно в нем не теплилась жизнь. Дрожь пробирала все ее тело, и девушка поспешила отстраниться, как вдруг почувствовала встречный поцелуй. Рука зельевара тяжело опустилась на ее плечи, и поцелуй стал немного глубже. Цветочный аромат Лили растворялся, сменяясь привычным для зельевара ореховым. Оборотное зелье теряло своё действие, открывая мужчине истинный облик давно знакомой ему — незнакомки. Он отпустил влажные губы девушки лишь на секунду, чтобы убедиться в своей правоте. Гермиона облизнула влажные губы и вдруг осознала, что больше не выглядит как Лили Эванс. Слезы хлынули из глаз неконтролируемым потоком и губы задрожали от беззвучного плача, овладевшего ею: — Прости меня, пожалуйста… я лишь хотела… — Предсказуемый поворот… — Снейп смотрел в её карие глаза без злости и презрения, словно уже давно понял, что целовал Гермиону Грейнджер, а не призрака своего прошлого. — Прошу… прости меня… — Вы не сделали ничего непростительного, мисс Грейнджер. — Я не должна была… — Помолчите уже! — Снейп сглотнул подступивший к горлу ком. Он надеялся, что видел Лили. Хотел бы этого всей душой, даже если бы ради мгновения с ней пришлось отдать собственную жизнь. Но он понимал, что это невозможно. Ее давно уже не могло быть среди живых. Смириться с ее смертью было не просто и больно, но он сделал это еще тогда, когда давал Дамблдору обещание защищать ее сына. И не было такой магии, которая могла бы вернуть ее ему. Поступок Грейнджер был мало понятен ему. Впрочем, Снейп не собирался винить ее в том, что произошло. Благодаря этому в нем вдруг пробудились силы. Девчонка, хоть и сделала очередную глупость, все же подарила ему надежду. На какое-то мгновение он всерьёз подумал, что Лили пришла к нему, чтобы простить. Возможно, это именно то, что нужно было ему все эти годы. Немного прощения от Лили Эванс, которое подарила ему Гермиона Грейнджер. Она плакала, боясь поднять свой взгляд. Не убегала, все еще чувствуя вкус его губ, на своих. Он не знал, как много раз она вот так сидела на краю его постели и признавалась в любви, когда думала, что он не слышит её. Он знал, что для неё его внимание так же важно, как когда-то давно для него было важно внимание Лили. И то что она сделала сегодня, показало ему силу чувств, о которых она говорила. Молодая ведьма заслуживала намного большего, чем он мог бы ей предложить. И если ему нужно было переступить через себя, он бы сделал это охотно. Впрочем, Гермиона уже давно перестала быть для него чужим человеком. Пусть он и не мог ответить на её чувства так, как она о том мечтала. Все же он ее любил, какой-то своей, другой любовью. Он ни за что не хотел бы быть причиной её слез. Ни сейчас, никогда раньше, ни потом. Ему вдруг стало невыносимо больно от того, что в ее школьные годы, он был по отношению к ней строг и жесток. Однажды он уже стал причиной слез Лили, за что не мог простить себя по сей день. — Я так хотела сделать тебя счастливым… — Гермиона сама не заметила, как перешла на «ты». Слёзы невольно лились из её глаз, а тишина была хуже любого его крика. Смог бы он простить ее за то, что она сделала? И стоит ли ей теперь надеяться на что-то большее. Возможно он никогда больше не захочет видеть ее в своем доме. — Я так хотела, чтобы ты был счастлив хоть одну секунду, Северус. — Я был. Комната снова погрузилась в тишину. Гермионе даже показалось на мгновение, что предыдущие слова были лишь плодом ее воображения. Снейп осторожно потянул её за руку. Силы покидали его, но Гермиона не стала противиться, поддаваясь вперед. Она все еще не могла заставить себя посмотреть на него, — несколько минут назад. — Я… думала ты возненавидишь меня… — Гермионе с трудом удавалось дышать. Она уже не была Лили. Она была собой, а голос Снейпа по-прежнему звучал ласково. Он не был раздражен или зол. Они снова были так близки друг к другу, что его дыхание буквально обжигало её пересохшие от волнения губы. Что-то кольнуло в сердце Гермионы, и она решилась поцеловать его снова. Терять было нечего, всё самое страшное случилось еще несколько минут назад, когда Снейп разоблачил её превращение. К удивлению, он ответил на поцелуй сразу, несмотря на то, что силы стремительно покидали его тело, и рука с каждой секундой соскальзывала с ее запястья. Его глаза медленно закрывались, и девушка поняла, что он снова проваливается в сон. Спешно достав из кармана палочку и колбу с зельем, Гермиона шепнула: — Magicis foetum concipiant consensu¹ — на кончике волшебной палочки засверкал белый огонёк, взмывший в воздух, и Гермиона помогла ему опуститься в пробирку с зельем. Золотистый цвет снадобья плавно окрасился в оранжевый оттенок. От вязкой жидкости исходил очень знакомый Гермионе аромат. Зелье пахло Снейпом. — Если это сработает… — тихо шепнула девушка, нежно целуя губы профессора снова. Он почти не слышал ее, но все никак не мог расстаться с ее губами. Поцелуй прекратился, когда последняя частичка сознания покинула тело Снейпа и он снова погрузился в свои сновидения. — Если все сработает, ты будешь отцом нашего ребенка… — Сработает… — опешив от картины, которую застала, Помфри смущенно прикрыла рот ладонями. Грейнджер подскочила с постели, чувствуя, как сильно из груди вырывается сердце. В ее голове замелькали воспоминания последних несколько минут. Видела ли Помфри, что Гермиона применяла оборотное зелье? Знает ли, что она хотела обмануть зельевара или может быть хогвартский колдомедик успела увидеть лишь последний их поцелуй, в котором каждый был самим собой. — Мадам Помфри… я… — Простите, ради Мерлина, мисс Грейнджер! — Помонна все еще прикрывала рот ладонями, чувствуя, как заливается румянцем ее лицо. Она вовсе не хотела смущать свою ученицу внезапным визитом. — Я подумала, что вам может понадобиться моя помощь… Дамблдор сказал где я могу вас найти. — Ничего… — надеясь на то, что Помфри видела лишь несколько последних минут, Гермиона поднялась с края постели. — Кажется наша с Северусом связь недостаточно прочная, для того чтобы это сработало… — Почему вы так решили, моя дорогая? — Поппи осторожно приблизилась к постели Снейпа, по врачебной привычке пробуя его покрытый испариной лоб. Она давно не видела зельевара, и теперь старалась рассмотреть каждую черточку его лица, словно встретила давно потерявшегося друга и никак не могла им налюбоваться. — Я не знаю… — Грейнджер горько усмехнулась, рассматривая жидкость в колбе. — Я не раз помогала волшебника стать родителями, когда работала в Мунго. Этот обряд очень прост, если есть духовная связь между мужчиной и женщиной. Если есть привязанность или любовь. Люди, которые испытывают друг к другу неприязнь или ненависть ни за что не смогли бы зачаровать зелье. — И я не смогла… — Гермиона невесело качнула головой, борясь со своими чувствами. — В книге написано, что для зачарования нужно семя. Я не взяла его… — Оно у вас есть, — Помфри ободряюще улыбнулась девушке, кивая на колбу со снадобьем, — тот светящийся шар и был необходимым ингредиентом, мисс Грейнджер. Этот обряд рассчитан на подобные случаи. На случаи, когда по какой-то причине волшебники не могут зачать ребёнка привычным путём. — Мне показалось … — Если бы Северус не считал вас достаточно близкой ему, вы не смогли бы зачаровать зелье, — Помфри хоть и была поражена связью Снейпа и Гермионы, все же снова улыбнулась, — а у вас получилось. Я видела, как оно сменило цвет, мисс Грейнджер. — Выходит… — Вам необходимо принять зелье в течении трех часов. После, оно перестанет быть действенным. — Колдомедик вздохнула, чувствуя смешанные эмоции. Она была счастлива и поражена одновременно. Стала свидетелем зарождения новой жизни, стала свидетелем никому неизвестной любви. — Вы думаете, я поступаю неправильно? — Гермиона тоскливо взглянула на спящего Снейпа. Его лицо не было искажено гримасами мук, как бывало обычно, когда он пребывал в состоянии сновидений. Сейчас его лицо было спокойным и умиротворенным. — Эгоистично? — Я видела вас всего несколько секунд, — Помонна смущенно опустила глаза, вновь заливаясь краской, — и мне бы этого было достаточно, чтобы понять, что вы друг другу необходимы. Думаю, вы поступаете как любящая девушка, Гермиона… Каждый в мире заслуживает счастья. И только вам известно, каким оно должно быть. — Я хочу, чтобы он был счастлив. — В его жизни есть небезразличная молодая ведьма… — колдомедик снова взглянула на Снейпа, а затем пожала плечами, — о большем счастье он и мечтать не мог. Что говорить о ребёнке, которого вы хотите ему подарить? ¹magicis foetum concipiant consensu — Заклинание обряда, позволяющее зачать плод магическим путём, при условии, что пара не может иметь детей при физической близости. Используется на второй стадии обряда, при зачарования зелья. Требует скрепления магического обряда семя мужчины, полученным при использовании данного заклинания в момент близости. *** Гермиона проводила Помфри к камину и снова поднесла пробирку с зельем к носу. Оно манило ее своим запахом. Словно Снейп обнимал ее, целуя губы, как и несколько минут назад в своей спальне. Девушка с трудом представляла, как будет справляться со всем тем, что навалиться на нее, узнай магическое сообщество о беременности. Она не могла понять, что чувствовала сейчас. Что чувствовал Снейп, когда целовал ее, зная, что это она. Вспомнит ли он о ее поступке? Обвинит ли ее в подлости и захочет ли вообще иметь хоть что-то общее с ней, после того как она примет зелье. Девушка судорожно вздохнула, ожидая хоть какого-то знака, но даже Дамблдор не решался нарушать ее покой этим вечером. Одним глотком осушив пробирку Гермиону вдруг одолело сомнение. Она хотела этого ребенка, но боялась, что навсегда потеряет хрупкие, только зародившиеся отношения со Снейпом. О своих намерениях она ни с кем не говорила. Не делилась своими чувствами и желаниями. В данную секунду, пожалуй, только Дамблдор и Помфри знали о том, что происходит в поместье Снейпа. Ей стало жутко неудобно при мысли, что, по крайней мере, Драко Малфой, который был довольно частым гостем поместья, имел право знать о том, что чувства Гермионы обрели новый статус. В животе молодой колдуньи словно полыхнул огонек. Девушка невольно коснулась его руками, чувствуя тепло, с невероятной скоростью разраставшееся внутри. Огонь заполнял ее всю и это было также приятно, как и касания рук Северуса к ее тонкой коже. Чувство внутри обострились до такой степени, что слезы счастья хлынули из глаз снова, покрывая щеки своей соленой влагой. Комнату заполнил аромат зелья — аромат трав, которыми пахло от Северуса. Сама не понимая, что делает, Гермиона вдруг начала смеяться сквозь слезы. Так звонко и радостно, что душа вот-вот готова была воспарить над землей, унося ее на крыльях счастья. — Грейнджер! — позвал кто-то издалека, но девушка не видела ничего вокруг, лишь чувствовала, как пламя внутри становится все больше и больше. А затем все стихло. Яркие краски снова стали обыкновенными и Гермиона вновь прикоснулась к животу, чувствуя невероятную слабость. — Грейнджер, ты окончательно сошла с ума? Малфой стоял у камина и в недоумении изгибал брови, рассматривая странно блестевшее лицо девушки. — Д… Драко! — Гермиона растерянно улыбнулась, совершенно не ожидая увидеть его сегодня, — ты уже вернулся? Привет… — Ты в порядке? — повторил слизеринец с подозрением всматриваясь в карие глаза Грейнджер. — Решила проверить действие зелья на себе? — Да, это просто … — Гермиона неохотно сунула пустую пробирку, привлекшую внимание слизеринца, в карман. — Просто… — Малфой пожал плечами и ухмыльнулся, — может быть тебе купить крыс, для опытов? — Нет! — Гермиона поежилась. Она ни за что не стала бы испытывать лекарства на беззащитных животных, впрочем, для зелья, которое варилось для лечения Снейпа, не помешала бы пара испытуемых. Немного расслабившись в обществе Драко, который не стремился выяснять подробности, девушка улыбнулась, — я как раз собиралась поговорить с тобой, когда ты вернешься… — Грейнджер, — Малфой многозначительно хмыкнул, раскладывая на столе свитки. — Избавь меня от информации о своих отношениях, умоляю! — Отношениях? — Гермиона непонимающе моргнула. — О каких отношениях? — Я не знаю, — Малфой помахал перед лицом Гермионы свитком с яркой красной лентой, — Уизли, Поттеры…. — Нет, Драко, — Гермиона покачала головой, улыбаясь. Малфой тоже смеялся над собственными умозаключениями, продолжая выкладывать привезенные свитки и ингредиенты. — Я хочу поговорить с тобой о другом… — Послушай, Грейнджер, — Драко закатил глаза, насмешливо рассматривая девушку, — если нужно посидеть со Снейпом, пока ты пойдешь на свидание, я к твоим услугам. Но, пожалуйста, давай не будем только это обсуждать так долго! — Да нет же, Драко! — Гриффиндорка сама не заметила, как подскочила с места, — я люблю Снейпа. Тишина повисла в комнате мгновенно. До недавнего времени смеявшийся Драко вдруг совершенно растерянно фыркнул. Он и предположить не мог, что услышит что-то подобное. Гермиона Грейнджер влюблена в Снейпа? С каких пор ее стал привлекать вечно недовольный слизеринский профессор. — Шутка отменная, Грейнджер… — сомнительно протянул слизеринец, — но… — Не шутка, — Гермиона понимала, что рассказать обо всем том, что происходит, пришлось бы в любом случае. И чем раньше она решиться сделать это, тем лучше. — Я не знала, как тебе сказать. Снейп для тебя не чужой человек, но… — Но? — Но, если он сам ничего не сказал, я боялась, что и мне не следует… — девушка пожала плечами, — это касается не только меня, но и его. Я не знала, хочет ли он, чтобы кто-то знал о том, что мы пытаемся строить отношения. — Грейнджер, он болен… — Малфой не знал, как реагировать. Он был серьезен как никогда прежде и смотрел на Гермиону в упор. В его глазах читалась странная эмоция, словно он думал, что Гермиона собирается пожертвовать собой ради блага. — Ты делаешь для него много… И я не знаю, что взбрело тебе в голову, но мы не знаем, сможем ли помочь ему и… — Это ничего не меняет, Драко, — девушка пожала плечами. — Я люблю его, такого… понимаешь? — Как давно? — Малфой вертел в руках свиток, нервно обдумывая то, что слышал, — я видел, как ты смотришь на него, но думал, что это у тебя пройдет… — У нас будет… — Гермиона нахмурилась, обдумывая то, что хотела сказать, — ребенок… — Ты носишь ребенка от… — Драко не выглядел раздраженным или злым. Идя к Гермионе сегодня, он никак не ожидал услышать что-то подобное, хоть ее странное отношение к Снейпу заметил еще год назад. Она была с ним слишком нежной, подолгу засиживалась в его спальне, мало бывала на улице. Ему нечего было сказать ей. Он с трудом представлял себе Снейпа, признающегося в чувствах. Да и в те времена, когда ему удавалось поговорить с ним, личные темы оставались в стороне. Как все это могло быть возможно? Что по этому поводу думает Снейп? — Никто не знает об этом, Драко… — Гермиона словно услышала мысли слизеринца, — срок еще маленький и я еще не готова сказать остальным… и… — Снейп может не выздороветь… — Малфой поднял на Гермиону тяжелый взгляд, — может умереть. — Я знаю. — И это полное безумие… — Малфой снова растерянно всплеснул руками, — понимаешь? — Да, — Гермиона совершенно серьезно кивнула, — понимаю. — И ты его любишь… — Люблю… — Понятно, — Слизеринец устало опустился на диван, — давай чай, Грейнджер. Уверен ничего крепче в этом доме не водится…