Жребий

Это был ничем не примечательный день, даже больше – один из самых спокойных, размеренных и сладостных на Олимпе. Зевс раскинулся на мягких подушках в самом непринужденно-невинном положении, потягивал нектар, блаженно улыбаясь – то ли бокалу, то ли собственному отражению в сияющей золотой поверхности. – Скучно… – ленивый бас разлился по роскошным покоям. – Вот раньше – я понимаю: Титаномахия, раздел мира, бои, подвиги… Гера, Даная… А сейчас? Скучно… – Радуйся, громовержец! – звонко оповестил юношеский голос над самым ухом, от чего безмятежный лик всемогущего на мгновение потерял свое очарование, пораженный таким хамоватым поведением. – Радовался, пока ты не появился. По делу пришел? Или так, языком почесать? Гермес набрал в легкие побольше воздуха перед решающим «рывком». Так сообщают самые скверные новости. Нелегкая же доля – все узнавать первым. Потому что рассказывать об этом тоже приходится первым. И получать по шее – первым. – Беда у нас, повелитель. Смертные как с ума посходили – все в море лезут, географию хотят изучать. Мир, говорят, он большой, надо успеть все посмотреть. И понятно, что морем-то – оно проще… Даже карты нарисовали – красиво вышло. Основную часть занял океан – говорят, много неоткрытых земель, места пририсовать не хватит, а потом поздно будет. Построили судна с размахом, не скупясь, хотя за прочность не ручаются. Ну, ты знаешь, как обычно. Вдалеке послышался приглушенный раскат грома. Душеводителю два раза объяснять не нужно. – Все равно у них ничего бы не получилось. Но твой брат, ве… – юноша осекся, крылышки на талариях вяло поникли. Нет, эпитет «великий» в присутствии Зевса должен предназначаться только Зевсу. – Вездесущий Посейдон был разгневан такой самостоятельностью. На водную гладь одна за другой ложились огромные тени кораблей, и подводным его владениям стало не хватать даров Гелиоса. Морской бог быстр на расправу – потопил он судна. В Аиде, получается, тоже работы прибавилось. К тому же покойнички на этот раз не простые – сами то к Стиксу, то к Лете льнут, корабли восстанавливать рвутся. До Флегетона почти добрались. А смертные все не успокоятся, открытий хотят. В общем, устал дядя. – Который? – Оба. Мысли исказили идеальные черты лица, заставив тучегонителя забыть о необходимости быть в чужих глазах воплощением прекрасного. Гром все еще рокотал. – А что, если… – наконец морщины разгладились, а сдвинутые брови вернулись в прежнее положение. – Зови обоих. Будем решать вопрос по-взрослому.

***

– Опять?! – в голосе владыки царства мертвых в первый (за прошедшие тысячелетия) и последний (за будущие тысячелетия) раз слышались нотки истерики. – А я за! – Посейдон стукнул могучим кулаком по столу для пущей убедительности. – Жеребьевка – это хороший способ. Справедливый. И войн не надо. «Конечно, справедливый, – пронеслось в голове Аида. – Особенно когда в ней не участвуешь». – Мы поменяемся ненадолго. Пара дней, не больше. Это пойдет всем на пользу – мы сможем поделиться опытом! Представьте: Зевс в подземелье! Или так: владыка мертвых среди нереид! – слова не вызвали предполагаемого ажиотажа. «Козыри» начинали заканчиваться. – Преисподняя нуждается в твердой руке, – Аид выразительно посмотрел на оратора. Тот понял намек и переключился на другого брата, благо недостатка в братьях не было. – А морю нужны новые идеи! Какие именно идеи нужны морю, не понял никто. Но спорить не стали, чтобы они и вправду не появились. Зевс вдохновенно описывал все положительные стороны предложенного им же пути разрешения проблемы. Аргумент был один (но зато какой!) – это по-честному, это продуктивно, это безопасно. На самом же деле побуждавшим к решительным действиям аргументом стала острая нехватка разнообразия в жизни верховного олимпийца. Но не говорить же это братьям? Хотя, Аид, наверное, догадывается… Он был красноречив и убедителен. Расписать одну и ту же мысль такими разными, но одинаковыми по смыслу словами – тоже талант. Вот по чьим лукавым стопам пошел Гермес… Не то что бы бог богов горел желанием покидать Олимп, но его всегда привлекали приключения. Особенно любовные. Особенно тайные. Геры не будет рядом… Он мечтательно закрыл глаза. Упустить такой шанс – глупость и самодурство! А глупым Зевс никогда не был. Посейдон слушал не менее вдохновенно. Речь младшего брата пробуждала в нем натуру вояки и азартного игрока. Все или ничего – Олимп или Аид. «А вдруг Олимп?!» – в приятном возбуждении торжествовал он, уже представляя себя на самой вершине, держащего в одной руке амброзию, а другой приобнимая за талию какую-нибудь прекрасную нимфу. «А если преисподняя?» – ошпаривало холодом сомнение. «Да чтобы я, везучий сын Крона, попал в преисподнюю?!» – усмехался он самому себе. И продолжил ликовать. Аид молчал. Хуже-то не будет. После прошлого, не менее справедливого распределения смириться с новой участью будет несложно… Ведь несложно? «А вдруг Олимп? Гера, Афродита, Демет…» – мысль оборвалась, в то же мгновение вырвавшись в отчаянное «Я против!» Две пары глаз, уже воодушевившихся предстоящей авантюрой, злобно сверкнули в сторону протеста. Зевс странно прищурился, как кот перед прыжком. – Брат, это будет во благо! – Я уже это слышал. В тот раз. – И посмотри, как хорошо вышло! «Издевается что ли?» – Ты правишь мертвыми… «Сомнительное превосходство». – …никто не покушается на твою власть, – взгляд младшего презрительно скользнул по среднему брату. «Это плюс». – …у тебя есть красавица-жена! «Красавица, а вопит как прокаженная…» Минусов оказалось больше. – Отец! Гермес умел появляться неожиданно – когда нужно и где нужно. – Ну? – Там смертные! Еще партию галер в плавание ведут! Три пары глаз уставились на Аида. Он же упорно не понимал, как эти события – изучение территорий и смена роли богов – связаны между собой. Логики и последовательности в предлагаемом решении он не видел. Но если это затея Зевса… то дальше искать бессмысленно. Найдешь только личную выгоду, никакой логики. Усталый взмах рукой был принят за согласие. Камушки с пометками «Олимп», «Аид» и «Океан» были опущены в серебряный кувшин. Тянули по старшинству. А точнее – от младшего к старшему. Зевс настоял. – Тартар тебя побери! – первым воскликнул Посейдон – он всегда отличался эмоциональностью – и оказался как никогда близок к истине. Разъяренный бог стиснул камень с такой силой, что на ладони осталась только пыль. «Аид». Зевс не был бы Зевсом, если бы не хитрил – и в тот раз, и в этот. Стараясь изобразить искреннее удивление с мастерством актера-дилетанта, он вызывал только подозрения. И зависть среднего брата. Но кто же его теперь уличит в жульничестве? Он самодовольно улыбался, как ребенок, избежавший заслуженного наказания. «Океан». Аид снова промолчал. Хотелось высказать все, что он думает о братьях, но они и так знают. «Олимп». – Жулик! – гневно возопил Посейдон. – Сам жулик, – парировал Зевс. – Ты камень себе выбрал неровный! – Твой тоже был неровный, но ты предпочел его смять. Как мы теперь их сравним? Умей проигрывать достойно. Последние слова до глубины души задели владыку морей. «Этот прохвост, – подумал он, – саму смерть обманет! Вот бы и правил тогда преисподней, раз язык хорошо подвешен…» Игра началась.