Само собой разумеется

V проснулся и принял сидячее положение, обнаружив, что ему что-то мешает так делать. Первое - ему было больно. Второе - его жилет был расстегнут и практически все кнопки были оторваны. Третье, и самое ужасное - он был без брюк. Почему он был в таком беспорядке? V напряг свою память, пытаясь вспомнить, что случилось прошлой ночью. Он вспомнил все события за последние несколько дней, и образ, повторяющийся в его голове снова и снова. Лицо Иви, наполненное беспокойством, в котором притаился гнев, прожигает его глубоким, пристальным взглядом её шоколадных глаз. Безумие вынудило его снова открыть ту комнату. Эскизы, бумага, измазанная его кровью, и Иви была тому свидетелем. V не объяснился. Она спросила, но он не ответил. Взамен, он сказал ей уйти. Очевидно, впервые на его памяти, Иви сделала так, как он сказал. Где его брюки? V поднял одеяло и осмотрел себя. Бинт дилетантски был завязан вокруг его бедра. Это не его работа. О. Боже. Иви видела его обнаженным. Она касалась его. Она оставила его. Конечно же она сделала это. Обнаженный. Сумасшедший. Этого было достаточно. Измотанный, в боли, и с отвращением к самому себе, V медленно встал с постели, ожидая, пока пройдет головокружение, и медленно направился в ванную. Добравшись, он снял жилет и рубашку. Стоя перед зеркалом, он осматривал себя. В зеркале отражался покрытый шрамами, разрушенный человек. Тело, разум и душа; ничто из этого не спаслось от увечий. Если Иви все еще здесь, мог ли он объясниться? Создание, родившееся в огне, обреченное жить в огне, до тех пор, пока пламя его жизни не погаснет. V знал, что это про него. Когда его безумие не отражалось ни на ком, кроме его врагов, это не казалось таким важным. Взамен, V считал это ценным вкладом. Это позволяло ему вымещать свой гнев и безумие на других. Он мог делать то, чего другие не смели. Когда появилась Иви, все изменилось. Вдруг его безумие обрело публику, и все, что казалось ему нормальным, вдруг начало принимать противоположный облик. V перестал разговаривать с картинами, и вычеркнул фехтование из своей жизни. Он запер свои проекты и хобби за закрытыми дверьми, чтобы избежать объяснений. Чем дольше Иви жила в его доме, тем больше V становился осведомленным о своей ненормальности. Он стал по-другому смотреть на свои шрамы. И если раньше они были символом чести, то теперь они стали источником страха и сомнений в себе. V очень хорошо помнил отвращение на лицах людей после Ларкхилла. Он был объектом страха и жалости для всех, кто видел его кожу. Опыт научил его, что тени - его союзники, а дом - во тьме, куда не доберутся людские взгляды. Жалость или страх на лице Иви просто-напросто убьет его. Когда она стала жить с ним, костюм Гая Фокса так же стал постоянно пребывать с ним. Другого выбора просто не было. А теперь его тайна была раскрыта. Она нарушила его скрытность, а потом, как он и боялся, Иви сбежала. По крайней мере он не видел выражения её лица, когда она смотрела на него. Горе волной обрушилось на V. - V? - голос Иви, будто нож, разрезал его несчастье. Он почти упал, спеша захлопнуть дверь в ванную. Нащупав пальцами и повернув замок, V, спотыкаясь, подошел и склонился над раковиной. Она все еще здесь! - Господи, ты так меня напугал. Я думала, что снова потеряла тебя. - сказала Иви, её голос был близко, и говорил ему, что она находится в его комнате. "Она все еще здесь", снова и снова мысленно повторял V, словно мантры. Раздвоение чувств окутало его. Была тишина, а затем громкий скрип, когда Иви облокотилась на дверь. - Мне так жаль, V. Я хотела быть здесь, когда ты очнешься. Я просто должна была кое о чем позаботиться. - она на мгновение остановилась, а затем продолжила, - Я знаю, что ты, скорее всего, взбешен. Но ты истекал кровью, и мне пришлось принимать решение. Для V было ясно, что она представляла себе эту сцену. Её слова звучали для него отрепетированными. Запланированно или нет, но это был изобличительный прием. Иви понимала, как она рискует, но во всяком случае приступила к действиям. Гнев был доминирующим чувством на его внутреннем поле боя. По ту сторону двери Иви ни за что не хотела знать, развлекает ли он себя мыслью о насильственной ответной мере. Она продолжила свой монолог. - Неужели это эгоистично с моей стороны? Желать, чтобы ты жил? Неужели ты действительно хотел, чтобы я лучше позволила тебе умереть, чем увидела твои шрамы? Каждая клеточка тела V кричала "ДА!". Его руки сжались в кулаки, и он отчаянно боролся с ужасным желанием открыть дверь и вырвать ей глаза, чтобы вернуть то, что она украла у него. За дверью снова была тишина, и Иви попыталась снова. - V, будет намного легче, если ты выйдешь и поговоришь со мной. Я знаю, что ты сердишься. Я знала, что так и будет. - Тогда зачем? - сказал V, стиснув зубы. Иви подергала дверную ручку. - Ты серьезно? Выбирать между твоей жизнью и твоей скрытностью? Если бы ты был на моем месте, ты бы сделал то же самое, V. Фактически, ты сделал это. Дважды. Когда спас меня от черного мешка, и когда спас меня от страха. Помнишь? - Иви, я... - пламя его ярости постепенно утихало. Она была права. Разве не он раздевал её догола? Разве не он убеждался в том, что она чувствует остроту его пристального взгляда на себе и злые намерения охранника, который только и ждал, когда представится возможность? Все же он ненавидел себя за это, но часть его была признательна такому виду. "Что за чудовище", подумал V, "Я ничтожество, но то, в чем ты винишь меня, Иви..." Новый план Иви начал постепенно окупать себя, и V неохотно вынужден был признать, что она застала его врасплох, без способности оправдать свои претензии. V ничего не сказал, страдая в тишине, что нависло над ними, и ждал, пока она сделает следующий шаг. Наконец Иви перестала дергать за дверную ручку, и V услышал удар, когда она уткнулась лбом в дверь. Её голос был измученным и печальным. - V, я хотела бы, чтобы обстоятельства были другими. Мне действительно жаль. V ринулся к двери и вложил всю свою ярость в удар по её деревянной поверхности. Такие руки, как его, такие безобразные, запятнанные кровью, никогда не могли касаться гладкой кожи этой красивой девушки. Это не сказка. Чудовище никогда не станет прекрасным принцем. Взамен, Красавица должна сбежать, чтобы не быть съеденной заживо. V ничего не мог сделать для того, чтобы стать прежним в её глазах. - Я понимаю. - Пожалуйста, выйди. Я не хочу делать это через дверь. - в её голосе теперь слегка отражался гнев. Первый ответ V был ребяческим - желание остаться стоять на месте до тех пор, пока звезды не начнут падать с неба. Второй - съежится от собственной нелепости, и третий - встать перед неизбежностью и чувством достоинства, терзающего его. - Один момент. - Хорошо. В мгновение ока, V вышел в том, в чем есть. Она уже видела его обнаженным. Часть его хотела увидеть жалость и отвращение в её глазах, чтобы окончательно оставить глупые надежды, что она может полюбить его несмотря на все это. Если бы он мог ненавидеть её, он должен забыть её, но его гордость предала его. V не мог стоять и смотреть в её глаза, видя в них то, что ему нужно. V оделся в единственную пригодную для него одежду без помощи Иви. С лечением ожогов было очень много неприятностей, наибольшей из которых был контроль за ростом ткани шрамов. Чтобы бороться с их ростом, он носил тесную одежду. Двадцать три часа в день, в течение двух лет, V носил изготовленный на заказ боди костюм, который вглядел, как вторая кожа. Когда он уже был способен снять это, он не захотел. Это стало его второй кожей и V заменил её на более тонкий черный материал. Годы шли, а привычка осталась. До появления Иви, ничто не мешало ему надеть этот костюм, если он не выходил на поверхность. Но с появлением женщины в доме, боди костюмы стали неуместными. Комфорт уступил рыцарству и теперь Гай Фокс стал его второй кожей. V смотрел на себя в зеркало и решил, что он возмужал с тех пор, как надел это впервые. Его тело было довольно хорошо сложено, даже он так считал. Самооценка была мимолетной, но затем он угнетал себя мыслью, что он глупый взрослый мужчина, который пытается произвести впечатление на девушку своими мышцами, как будто он подросток. Напомнив себе о том, что независимо от того, что он сделает, она уйдет, V наконец открыл дверь. Иви сидела на его постели, поджав ноги, её подбородок упирался в её колени. Она выглядела такой маленькой, хрупкой и потерянной. Когда она увидела его, Иви встала, глядя в пол. V попытался устоять против её пристального, изучающего взгляда, когда она поднимала глаза от его ног к маске. - Вау. Это... интересный образ для тебя. - Не высмеивай меня, Иви. Ты не имеешь права. Гнев снова поглотил его и V начал подумывать, что мудрее было бы остаться в ванной до тех пор пока она не уйдет. По крайней мере, так она была бы в безопасности. Иви закинула голову назад и упала на его постель, будто без сил. - Прости. Эмоции V снова пошатнулись и он начал чувствовать симпатию к ней. Это страшно, она была вынуждена стать свидетелем его сумасшествия и касаться его ужасной кожи, он должна была почувствовать жалость. Как у неё только хватило смелости остаться? Он почувствовал нужду облегчить нагрузку на неё, пора наконец распрощаться со всем этим. - Я знал, что рано или поздно ты увидишь это, я знал, каким будет результат. Я ожидал этого. Энергия снова заполнила комнату. Иви резко подняла голову и сверкнула на него яростным взглядом, который V почувствовал даже сквозь маску. - Неужели? Чего именно ты ожидал? Для V это становилось уже слишком. Просто уйди, Иви. Разве ты не видишь, как ты мучишь меня? - Что я уйду? - спросила она, не дождавшись от него ответа. V кивнул и чувствовал, как ледяной поток отчаяния накрывает и окутывает его, гася тлеющие угли его гнева. Иви насмешливо засмеялась. V хотел умереть. Подавив приступ смеха, она снова пристально смотрела на него. - Ты действительно очень глуп. Давай обсудим причины, по которым я должна была оставить тебя? Вероятно, ты убил сотню людей и ты полностью остался непримиримым. Ты взрывал здания. Ты пытал меня, женщину, которую любишь. И, как будто меня должно было удивить то, что у тебя есть собственная камера-одиночка. Иви пересчитывала его грехи на пальцах, и каждый из них все дальше отправлял его в ад одиночества, который был творением ни столько его, сколько его мучителей. Находясь там, казалось, что он был самой жалкой формой жизни на земле. Он хотел поправить число убийств, названное Иви, на шестьдесят семь, но точное число сейчас было не важно. Того факта, что они были совершены, было вполне достаточно. И, как будто бы желая окончательно вонзить кол в его сердце, она спросила: - Что я сказала тебе вчера? Это был риторический вопрос и V ждал, пока она сама же ответит на него. Иви смотрела на его застывшую улыбку. - Я сказала, что я любила тебя. V отметил прошедшее время этого ответа. Она встала и подошла к нему. V едва смог подавить желание убежать и пожалел об этом, когда её рука коснулась щеки его маски. Он отстранился, но Иви наклонилась вместе с ним, чтобы помешать ему разрушить прикосновение. - Ты действительно думал, что несколько шрамов могут изменить мое решение? - Иви... V почувствовал себя запутанным и преданным надеждой, которая сменилась на горе, к которому он был готов. Она поцеловала его маску. V был шокирован. Во всех его ожиданиях возможного развития событий этого не было. Несомненно она не могла знать настоящую величину увечий. Он не заметил, что в его голосе было слышно беспокойство. - Как много... - Я видела? - закончила она, будто ожидая этого вопроса и желая поскорее оставить это позади. Её руки на его втором лице вмиг стали ласковыми. Она смотрела вниз, изучая его грудь, а затем с трудом подняла взгляд, чтобы посмотреть в его глаза. - Я была настолько вежлива, насколько позволяли обстоятельства, V. - Это так? Щеки Иви вмиг окрасились в ярко-красный цвет, и она отвела взгляд. - Я могу заверить, что я не видела твой... эм... - она жестом указала на его бедро, покраснев еще больше, и сглотнула. Она не могла смотреть в его глаза, когда продолжила говорить. - Я пыталась не смотреть. Правда, я пыталась. V был благодарен, что маска скрывала его покрасневшие щеки. - Ты очень сердишься на меня? Хороший вопрос. V считал, что в этот момент он не был сердит, смущен, но не сердит. Чтобы понизить напряженность этого момента, он предложил: - "По виду ты сущая дьяволица, но будь ты хоть женой самого сатаны, я перед тобой не отступлю. Я - англичанин."* - Я учту это. - Иви засмеялась, - Так значит, мы в порядке? Мы. Несколько секунд назад V был убежден, что она уйдет. А теперь она назвала двух отдельных, совершенно разных людей, как "мы". Иви сказала это совершенно случайно, будто так и положено. Как много подразумевает это слово. Доверие, любовь, уважение и близость, которой, как он считал, между ними и быть не может. Если V был частью одного механизма под названием "мы", тогда он должен сделать что-то, что сможет окупить этот факт. Мог ли он сделать это? У Иви была его любовь и уважение, с самого начала. Но был ли он способен на доверие? Надежность? Как насчет близости? А ведь это небольшое слово имеет несколько смыслов, таких как, например, честность, открытость, и секс. Это будет враньем, если сказать, что V отвергал обильное количество часов, потраченных на собственные намерения, но он никогда не считал, что в его будущем появится такая возможность. У него была своего рода мечта, чтобы он нашел удовольствие спать с кем-то в действительности. Не в состоянии сравнивать эти мысли с Иви, которая так близка к нему, его разум перескочил на вопрос честности, которая однако была большим препятствием. V поклялся быть честным, но продолжал, в отношении правды, поддерживать политику "если ты не спросишь - я не скажу". И это было довольно удобно для него, поскольку Иви заранее знала, что лучше не спрашивать. Было так много незаданных вопросов, от которых разум постоянно уклонялся. Но V мог чувствовать, как они беззвучно тревожат его каждый раз, когда он понимал, что они сейчас вместе находятся в его спальне. Он знал, что здесь должно быть что-то большее, чем временное безумие и нагота. Могу ли я сделать это? - V? - она подтолкнула его. - Прости. - Я смогу понять, если ты все еще расстроен, и... Он перебил её. - "Вы, конечно, понимаете, о чем я хочу говорить, но если бы Вы позволили мне открыть Вам все, что я передумал и перечувствовал, мои опасения, страхи и надежды, все, что так долго заставляло меня скрывать мое чувство, Вы бы поняли, как сильно я люблю Вас."* * Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах