Зеркало

      Старое деревянное окно, не выдержав под резкими порывами ветра, распахнулось, впуская в больничную палату влажный запах мокрой листвы. Раскинувшаяся под окном яблоня казалась живой, шелестя в такт стучащим по подоконнику каплям. Небо было пасмурным, но редкие лучи солнца время от времени появлялись из-за туч, обещая вскоре и вовсе рассеять их. День был тёплым несмотря на непрекращающийся с ночи дождь, из-за которого птицы не спешили покидать уютного укрытия в ветвях старого дерева, тихо щебеча между собой. Девушка, лежащая на кровати, повернула голову к окну, подставляя лицо под дуновения врывавшегося в комнату ветра и вдыхая прохладный воздух, отказываясь однако открывать глаза. Она до покалывания в кончиках пальцев любила гулять после дождя. Воздух в это время был особенно свежим, а запах намокшей земли пробуждал в ней неясные воспоминания из раннего детства. Это были скорее ощущения, нежели реальные воспоминания, но мама как-то рассказывала, что они попали под ливень в первую свою поездку в лес Дин. Правда, помнить об этом Гермиона никак не могла, поскольку была слишком мала. Мисс Грейнджер подозревала, что этот запах запал ей в душу именно в тот день, несмотря на юный возраст. Вот и сейчас ощущение какой-то лёгкости разливалось по всему телу. Ей наконец удалось действительно выспаться, что было событием, достойным упоминания в "Автобиографии гриффиндорской старосты". Именно в этот знаменательный день мисс Гермиона Грейнджер выспалась впервые за три года. Джордж Уизли аплодирует стоя, незаметно стирая непрошенные слёзы гордости. Она даже представила его посмеивающуюся физиономию, когда он это прочтёт. Не то чтобы Гермиона всерьёз планировала автобиографию. Во всяком случае, не сейчас и уж определённо точно не с этим названием. Улыбнувшись, девушка кивнула собственным мыслям, чуть поведя головой, чтобы поудобнее устроиться на подушке. Шея болезненно ныла. Очевидно, она умудрилась простыть. Надо было закрыть окно перед сном. А ветер упрямо крепчал, вынуждая юную гриффиндорку практически дрожать под одеялом. Но просыпаться не хотелось, а погода настраивала на лишний часок сна, потому даже прохлада не могла испортить её замечательного настроения в это утро. Решив потуже завернуться в одеяло и промёрзнуть ещё хотя бы с полчаса, гриффиндорка попыталась натянуть его повыше, но рука не подчинялась, отказываясь подниматься с края кровати, где её удерживало что-то довольно холодное. Потянув ещё раз, она поняла, что попытки тщетны, а потому, жалобно промычав в ответ на несправедливость жизни, попыталась открыть глаза. Тусклый свет больно резал, словно девушка спала не одну ночь, а целую вечность. Неужто она настолько отвыкла от здорового отдыха. Ей определённо стоит задуматься о том, чтобы взять отпуск или даже сменить работу. Можно было съездить в Румынию, Чарли с Роном не раз её приглашали. А затем подумать, чему бы ей на самом деле хотелось посвятить свою жизнь. Мысли о столь замечательной перспективе придали гриффиндорке новых сил, позволив, наконец, распахнуть слипающиеся глаза. Что это за окно? Поморгав, Гермиона осознала, что окно находится не с той стороны, с какой должно быть. Она, что же, уснула вверх тормашками? Но ведь и стены были другого цвета. Пару раз зажмурив и распахнув глаза, девушка пришла к очевидному выводу, что находится не в своей спальне. Следующие пару секунд ситуация отказывалась проясняться, оставляя юную волшебницу в растерянном и малоподвижном состоянии, поскольку шея болела слишком сильно. Мозг начал просыпаться, а перед мысленным взором замелькали картинки вчерашнего (или какого?) дня, завершающей из которых было жутко бледное лицо и испачканные в крови руки Фреда Уизли, шепчущего ей, что он её любит. Так, стоп. Этого не может быть. Зелье ведь не сработало. Гермиона помнит то отчаяние, с каким касалась поверхности зеркала, надеясь, что оно выпустит Фреда. Она, очевидно, была без сознания всё это время, а воображение нарисовало иллюзорные сцены. Да, наверняка так всё и было. Даже если от этой мысли ком в горле разрастается до размеров упитанного гиппогрифа, с завидным упрямством царапающего стены своей темницы. Кстати, о темницах. Ей срочно нужно домой, чтобы убедиться в целостности волшебной клетки Фреда. И самого Фреда. Перед мысленным взором всё всплывали какие-то осколки, но Гермиона отказывалась верить в то, что это было подаренное Джорджем зеркало. Разбиться ведь могло что угодно, даже бутылка в руках Долохова. Однако пульсирующая на периферии сознания тревожная мысль всё не желала затихать, лишь замутняя и так уже саднящую голову. Сжав зубы, она попыталась сесть, но голова закружилась, заставляя девушку рухнуть обратно, едва успев оторваться на пару сантиметров от кровати. Она уже намеревалась закричать, дабы позвать кого-нибудь на помощь, но стоило ей отвернуть голову от окна в поисках двери, как её взгляд наткнулся на рыжую макушку, покоящуюся на её кровати. Опустив взгляд, Гермиона разглядела, что парень сидел на стуле, положив голову на край кровати и сгорбившись в три погибели. Судя по росту, Рон или Джордж. Вероятно, второй, поскольку у команды младшего из братьев Уизли вскоре должна состояться важная игра. Но где Гарри? На секунду похолодев, девушка рассудила, что аврор со стажем не стал бы заявляться в её квартиру в одиночестве, следовательно, никакой опасности ему грозить не могло. Должно быть, он просто отлучился по рабочим делам. Заметив, что неизвестный представитель семейства Уизли крепко удерживал её ладонь, которой она тщетно пыталась воспользоваться ранее, Гермиона попыталась его разбудить. Не сумев дотянуться до плеча, чтобы потрясти, она осторожно провела рукой по его волосам, пропуская мягкие рыжие пряди между пальцами. Парень приподнял голову, сонно глядя на неё и несколько секунд не соображая, что происходит. Он был уверен, что, если Гермиона внимательно всмотрится в его глаза, она увидит перекати-поле. Гриффиндорка же не могла произнести ни слова, изумлённо уставившись на уши близнеца. Уши. В множественном числе. Неужели? Фред вдруг вскочил, словно ошпаренный, выпуская, наконец, её ладонь из плена и попутно опрокинув стул, на котором провёл прошедшую ночь. Тот с грохотом рухнул на пол, наверняка разбудив обитателей соседней палаты. — Гермиона? Мерлин, я позову кого-нибудь, — он бросился было к двери, но споткнулся об ножку. Подняв стул, гриффиндорец снова попытался дойти до двери, но мисс Грейнджер удалось остановить его, схватив за запястье. — Подожди пока, — она потянула тихо паникующего близнеца за рукав жакета, призывая подойти ближе, словно до сих пор не веря в правдивость происходящего. Фред улыбнулся, превозмогая тревогу на пару минут. — Неужели это правда ты? У нас получилось? Опустившись на колени рядом с её кроватью, он сжал её ладонь в своих руках, мягко касаясь губами её пальцев. Правильнее было бы позвать сначала медиков, но его только пробудившийся мозг был способен лишь на молчаливое ликование. Она жива. Жива! — Получилось, — подтвердил близнец, поднимая на неё замутнённый от роящихся мыслей взгляд. Он вдруг помрачнел, нахмурив брови, и, продолжая удерживать её пальцы одной рукой, другой вытащил палочку из заднего кармана, дабы позвать персонал или Джорджа, если ей вдруг станет хуже. Её бледность всё ещё пугала Фреда. — Ты спасла меня. — Ты тоже меня спас, — заметила Гермиона, накрывая его руку своей. Голова постепенно прояснялась, а подробности вчерашнего дня всплывали словно одинокие деревья из предрассветного тумана. Юноша покачал головой, поджимая губы с явным намерением возразить, но она прервала его прежде, чем он успел бы озвучить свои мысли. — Всё в порядке, Фред. Я отлично себя чувствую. Как Джордж? — про «отлично» она немного приврала, учитывая, что малейшее движение отдавалось тупой болью по всему телу, но расстраивать его не хотелось. После вчерашних событий странным было бы отсутствие боли. А вот закоченевшие конечности не так радовали. — Ты не закроешь окно? — О, он счастлив, — заверил близнец, моментально подскочив к окну и затворив его, после чего вытащил ещё одно одеяло из небольшой тумбы в углу. Гермиона благодарно улыбнулась, с невероятным усилием садясь на кровати и закутываясь до кончика носа. — Беспокоится о тебе. — Мой Джорджи, — её улыбка стала шире, потому что Джордж, по идее, должен быть бесконечно счастлив сейчас, но его покой нарушает беспокойство о ней. Не то чтобы гриффиндорка этому радовалась, но отрицать разливающееся тёплым мёдом неведомое ощущение в груди не могла. — У него, вообще-то, девушка есть, — его реплика прозвучала крайне ревниво, но близнец даже не пытался этого скрывать. Раз уж Гермиона вернулась, он обязан сделать то, что обещал себе вчера вечером, пока сидел рядом с бессознательной гриффиндоркой. Она должна знать, скольким людям и как сильно она важна. Как значима её роль в жизнях всех её родных и друзей. Что она значит для него. — Я не.. — она хотела было объяснить, что испытывает к Джорджу совершенно не то, о чём подумал этот несносный Уизли. Хотя, чему она удивляется? Некоторая ревность присуща им всем, даже Джинни не избежала этой участи. Фред, однако, не намеревался более продолжать разговор, справедливо полагая, что иногда действия гораздо эффективнее любых слов. Вновь подойдя к её кровати, юноша наклонился к её лицу, легонько поцеловав и сразу отстранившись, будто опасаясь той реакции, что могла последовать. Всё же, это Гермиона Грейнджер, от которой можно было ожидать чего угодно, начиная от простой пощёчины за то, что не спросил разрешения, и заканчивая каким-нибудь малоприятным проклятием, чтоб неповадно было. Пощёчину Фред ещё как-то переживёт, но вот нового проклятья точно не вынесет. Гермиона, к его вящему удивлению, не разразилась громом и молниями и даже не растерялась, заглянув ему в глаза, а затем положив ладонь на затылок парня, притянула его обратно к себе. Опешившему Фреду хватило пары секунд на то, чтобы сообразить и ответить на поцелуй. Оторваться друг от друга оказалось даже сложнее, чем решиться. Оба опустили глаза, стараясь не пересекаться взглядами и не зная, куда себя деть. Мисс Грейнджер нервно сжимала в руках край одеяла, пока расхаживающий по палате широкими шагами старший близнец раздумывал над тем, что пережившим такое количество испытаний волшебникам давно пора перестать бояться. Он посмотрел на всеми способами избегавшую его внимания девушку, которую чуть не потерял, осознавая, что худшее уже позади. Больнее, чем вчера, ему едва ли будет. Пару раз кивнув себе в попытках решиться, Фред сел на край её кровати, протягивая руку и едва касаясь кончиками пальцев её лица. Гермиона на миг вскинула голову, посмотрев на растрёпанные от беспокойного сна волосы юноши, а затем вновь опуская взгляд на собственные руки. Близнец пальцами приподнял её подбородок, призывая посмотреть ему в глаза, другой рукой зарываясь в её густые непослушные кудри. Он слишком долго об этом мечтал, чтобы сдерживаться теперь, когда, наконец, может её коснуться. — Я люблю тебя, малыш, — он говорил тихо, словно не осмеливаясь пока озвучить свои чувства в полный голос. Если бы Джордж видел сейчас его робость, он никогда бы не позволил брату забыть это, рассказывая об этой забавной истории на каждом углу. Но Фреду, откровенно говоря, было всё равно на то, что подумает его брат или кто бы то ни было. — Я слышала вчера, — спокойно прошептала гриффиндорка, укладывая голову на заботливо приподнятые старшим близнецом подушки и предвкушая его реакцию на столь неожиданное заявление. Ей с трудом удавалось удерживать хитрую улыбку, что уже тронула глаза, не сумев пока совладать над сжатыми губами. — Что? — Фред был убеждён, что она никогда не перестанет его удивлять. А ещё, что ему это безумно нравится. Но вот об этом ей определённо не стоит знать. Пока. — То, что ты говорил, Фред… - она фактически бубнила себе под нос, словно намеренно не желая говорить разборчиво, дабы не смущаться пуще прежнего. Её скулы и уши покраснели, придавая бледному лицу чуть больше жизни и избавляя от болезненного вида. Фред решил, что это ему тоже нравится, потому, нагло улыбаясь, принялся подливать масла в огонь. — Я тоже слышал, — проговорил бывший гриффиндорец, скрещивая руки на груди и откровенно наслаждаясь появившимся на её лице удивлением. Думаешь, ты одна умеешь играть в эту игру? Гермиона лихорадочно соображала, что такого она могла ляпнуть в предсмертной агонии. — Что ты слышал? — осторожно вопросила она, выпрямляясь на больничной кровати и упираясь лопатками в спинку. Фред едва сдерживал смех, потому как она была похожа на натворившего шалостей ребёнка. На него. Она была похожа на него, когда миссис Уизли появлялась на периферии их с Джорджем зрения в самый неподходящий момент. — Что нужен тебе, — даже не пытаясь скрыть довольную улыбку, нахально пропел юноша, в подтверждение своих слов добавляя, — после ужина в Норе. — И ты ничего не сказал? — откровенно говоря, Фред Уизли ожидал немного другого эффекта от своих слов, но Гермиона, вместо того, чтобы смутиться сильнее, возмущённо ударила его по плечу, попутно одарив фирменным осуждающим взглядом, коего он частенько удостаивался в школьные годы. — Вот же гад! Ей не хватало слов, чтобы описать всю наглость этого бессовестного рыжего существа. Иногда Фред был до жути похож на Живоглота. Ей лишь не повезло полюбить их обоих. Надо было оставить его в зеркале, там он хотя бы не мог говорить со столь явным смехом в голосе. Или в принципе не мог говорить, что не было такой уж удручающей перспективой, судя по всему. Немым он был в разы очаровательней, слегка ехидно размышляла девушка, продолжая давить на его совесть негодующим сопением. — Ну, прости, прости, — попросил близнец, чуть посмеиваясь над тем, что реакции Грейнджер по-прежнему непредсказуемы. Каждый раз, когда он думает, что разгадал её, эта невозможная девушка находит новый способ его поразить. К тому же, она была права, если быть честным. Он понимал, что виноват, но признавать этого так скоро не собирался. — Нет, он ещё смеётся! — гриффиндорка попыталась оттолкнуть его подальше от себя, чуть не свалив с кровати на пол, но Фреду удалось удержать равновесие, схватившись за стоявший рядом стул. Одарив девушку слегка опешившим взглядом, он выпрямился, вновь усаживаясь на край её кровати и на всякий случай ухватившись за изголовье. Мало ли что ей взбредёт в голову после того, что он скажет дальше. — Малыш, я ведь не знал, что оживу, — попытался объясниться юный маг, потирая переносицу в поисках подходящих слов. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы Гермиона сердилась на него. Не теперь, когда оба они живы и находятся по одну сторону зеркальной преграды. Ему почему-то казалось, что наступил его черёд её вытаскивать. — Я не хотел, чтобы ты привязывалась ко мне. Я бы исчез, а ты... На этот раз Гермиона не позволяет ему договорить, схватив его за футболку и притянув к себе. Фред не собирается сопротивляться, зарываясь носом в её волосы и прижимая девушку к груди. Он обнимает её голову, оставляя быстрый поцелуй на макушке и впервые с тех пор, как очнулся в кромешной темноте в глубине зеркала, облегчённо выдыхает. Конечно, он намеревается устроить разбор полётов всей своей семейке, поскольку каждый из них умудрился что-то натворить за время его затянувшегося отсутствия. Да что там разбор, Фред собирается собрать семейный совет и орать на всех часа два минимум за то, что не удосужились уследить друг за другом. И раздать всем братьям по подзатыльнику за то, что вечно пропускали ужин в Норе. А уже после завершения воспитательных работ Фред Уизли со спокойной совестью вернётся к обычной жизни. Правда, с некоторыми корректировками. Он обещает себе навещать родителей каждый день, пока они не устанут от него, и доводить маму и Джин до белого каления постоянными приставаниями с объятиями. Он должен будет отправиться в маггловский Лондон с Гермионой и накупить целый магазин безделушек для отца. А потом ему нужно будет поехать в Румынию к Чарли и Рону, желательно прихватив Билла, чтобы они все стали, наконец, снова нормально общаться. Определённо точно Фред собирается схватить Перси за шиворот и встряхнуть пару раз как следует, дабы его мозги встали на место. А ещё он должен научить одну заумную старосту жить. Жить по-настоящему, в полную силу и от всей души, потому что она потеряла катастрофически много времени, сворачиваясь клубком в старом кресле и проглатывая книгу за книгой, чтобы заполнить пустоту собственного существования. Фред собирается восполнить упущенное время сполна. Из мыслей его выводит шевелящаяся и шмыгающая носом гриффиндорка, из-за копны волос и спрятанного на его груди лица походящая на пушистика особо крупных размеров. Чуть подвинувшись и покашляв, чтобы скрыть смех, близнец удобнее устраивается на кровати, откинувшись спиной на решётку изножья, всё ещё не выпуская девушку из рук. Грейнджер, похоже, не особо возражает, потому мирно продолжает сидеть, время от времени подавая признаки жизни. Ей не хочется тревожить воцарившегося в палате кратковременного покоя. Скоро весть о её пробуждении доберётся до всех, а значит, половина больницы Святого Мунго будет заполнена её многочисленными друзьями и близкими. Фред опускает голову, перебирая пальцами её волосы и мягко касаясь виска губами. Скопившиеся в уголках глаз слёзы мешают Гермионе ясно видеть, но она может поспорить, что заметила облокотившегося на косяк двери и довольно улыбающегося Джорджа, который наблюдал за сценой, открывшейся его взору, а затем бесшумно вышел, прикрыв за собой дверь. Несмотря на все испытания, что им пришлось вынести, всё будет хорошо. Джордж знает это. Счастливая улыбка всё не желает сходить с его лица.