Орден "Красная звезда"

24 июня Пакистан, Зона племен Лагерь подготовки боевиков Полковник Мустафа аль-Халиль угрюмо смотрел в свое отражение и оно нравилось ему все меньше и меньше. Оно выглядело совершенно неестественно, искаженно, и полковника это раздражало, хотя в глубине своего сознания он понимал, что дело вовсе не в изображении, а в отражающем предмете. Будь это обычное зеркало, полковник был бы наоборот, очень доволен своим видом - даже в полевой, запыленной и грязной форме, он выглядел представительно, будучи по собственному мнению довольно привлекательным мужчиной еще не пожилого, но уже и не юного возраста. "В меру упитанный мужчина в полном расцвете сил" - подумал бы любой советский, да, впрочем и штатовский и европейский обыватель. Но полковник книжек про Карлсона не читал, а последней книгой, в которую он заглядывал, было американское пособие по тактике, присланное американскими же военными советниками. С одним из них полковник и имел довольно неприятную беседу в данный момент. Уставившись в собственное отражение на стекле солнцезащитных очков американца, кои он не снимал даже находясь в помещении, полковник пакистанской армии молчал. Сказать ему было нечего. - Я еще раз повторяю вопрос, мистер аль-Халиль. - голос американца звучал вкрадчиво и приторно-сладко. - Какого дьявола Вы в очередной раз не выполнили боевую задачу, поставленную Вам, потеряв сто четыре бойца убитыми и шестьдесят два ранеными? Вы можете мне ответить на этот вопрос? Не стоит бояться, отвечать за провал вам все равно не передо мной, я всего лишь советник. Но генерал Мушарраф не из тех, кто прощает подобные ошибки. Один раз не получилось - бывает, на то он и первый блин комом, чтобы учесть ошибки и во второй раз достичь результата. Почему вы на второй раз не опрокинули русских? Полковник поерзал на собственном стуле, резко ставшем вдруг неудобным. Советник, вольготно расположившись за противоположной стороной стола на гостевом стуле и закинув ногу на ногу, продолжал сверлить его взглядом, пряча собственные глаза под очками, и оттого полковнику становилось жутко. - Мы сделали в этот раз все правильно. - наконец, нехотя буркнул он. - Мы воспользовались смертниками. Шурави их перебили. Это дало возможность диверсионной группе майора Акмаля подойти почти к самым позициям. Американец кивнул. - Продолжайте. - Они ударили из огнеметов, уничтожили пулемет шурави. За то время, пока шурави очухалсь бы, наши отряды должны были преодолеть расстоянии до их позиций и смять их числом. - И что же? Не нервничайте вы так, господин аль-Халиль. Вас пока что еще не наказывают. - У шурави были усилен пост. Помимо пулеметной точки, на перевале был снайпер. И стрелок. - Какой еще стрелок? - Не знаю. Но мы взяли его в плен. - Про стрелка позже! Дальше! - Снайпер застрелил командира диверсантов капитана Хамзи. А стрелок открыл огонь по группе. Диверсанты ответили. Это и заставило шурави поднять тревогу и вся рота выдвинулась на этот рубеж вместо обычного караульного взвода. - Группа уничтожена? - В живых осталось лишь двое. Они и взяли шурави в плен. Американец даже снял очки от волнения. Полковник наконец-то сумел взглянуть ему в глаза. Обычные глаза, человеческие. Карие, слегка отливающие зеленым. - Что с пленным? - Он бросился вдогонку за диверсантами. Одного застрелил из автомата, другого ранил и зарезал ножом. Оставшиеся в живых смогли его сбить с ног и оглушить. На базе он пришел в себя, с ним попытался поговорить майор Акмаль. - полковник подавленно замолчал. - Я слышал, здесь была стрельба недавно. - впервые не стал задавать вопрос советник. - Была. - кивнул полковник. - Он двумя ударами отправил майора в нокаут, отобрал у него пистолет и застрелил его телохранителя и караульного. После чего был обезоружен дежурной группой, успев легко ранить еще двоих. Мы его поместили в зиндан от греха подальше. Пока держится. - Говорить пробовали? - Молчит. - Били? - Нет. Мы решили что он слишком ценный кадр. - Кто он такой? - неожиданно приподнявшись и, оперевшись руками на стол, слегка нависнув над полковником, спросил американец. - Гвардии сержант Semyon Persunoff. - произнес на английский манер имя и фамилию пленника пакистанец. - Триста сорок пятый полк специального назначения. Special forces. - Russian spetznaz? - на лице американца проступил живейший интерес. - Отведите меня к нему! Если он действительно настолько ценен, то я, пожалуй, походатайствую перед господином Мушаррафом за вас, полковник. Вы же ведь не против, господин аль-Халиль? Широкое лицо пакистанца расплылось в слащавой восточной улыбке. - Конечно нет, уважаемый Миллер-эфенди! Прошу вас за мной. Майору Миллеру было всего лишь тридцать лет и он самодовольно полагал, что его карьера сложилась как нельзя лучше. Благодаря связям отца, имевшего много влиятельных друзей в Пентагоне, служба Кристофера Алана Миллера протекала легко и безоблачно. При этом Миллер, опираясь на отцовских друзей, все же старался и сам не ударить в грязь лицом. В Вест-Поинте он активно налегал на науки, закончив в итоге его седьмым на курсе, службу старался исполнять достойно и всегда всюду лез с инициативой. А потому его было решено направить на довольно несложную, но в то же время престижную работу - курировать действия пакистанской армии на афганской территории. И, чем Кристофер заслуженно гордился, командировка в Пакистан была полностью его заслугой и он как минимум был не менее достоин своего места, чем другие американские советники и резиденты ЦРУ. Которые зачастую занимались не столько борьбой с коммунизмом, сколько набиванием собственных карманов незаконным путем, благо что Пакистан - все же не Америка, и американские законы тут не действовали, а возможностей обогатиться хватало с избытком. Кристофера подвели сразу два фактора. Первый заключался в том, что исполнительность, ревностное отношение к службе и молодая энергия, помноженные на необыкновенную хитрость, были неспособны заменить ему главное - опыт. Кристофер слабо представлял различие между советскими ВДВ и спецназом, тем более, что был осведомлен о том, что советский спецназ в Афганистане маскирует под десантные части, а пакистанский полковник, не вспомнив подходящего термина, назвал советский десант спецназом. Это вылилось во второй фактор - богатое воображение Миллера сразу же представило очередной скачок по службе или хотя бы награду за поимку бойца легендарного soviet spetznaz, которую можно запросто приписать себе, оставив этих грязных пакистанцев с носом. Ну или хотя бы отметить в рапорте свои значительные заслуги в этом нелегком деле. Конечно, Кристофер мог бы написать депешу в местную резиденцию ЦРУ и в кабинете у полковника, однако сперва ему хотелось удовлетворить свое еще детское любопытство - хоть раз взглянуть вблизи на страшного русского убийцу демократии. А потому он встал со стула и проследовал за полковником по направлению к зиндану, по дороге диктуя самому себе в голове текст рапорта местному резиденту. Кристофер еще не знал, чем обернется для него, да и не только для него две, казалось бы, совершенно невинных ошибки.