На грани возможного. Том 4. Восставшие из зада.

«По что человек важный в подземельях каменных томится?»

      Отполированный до блеска металл ручки чуть холодит ладонь в момент первого прикосновения к ней.       Лёгкое усилие, нажим – тончайший свист петель и короткий блик на табличке с угрожающим названием.       Шаг вперёд – синхронный поворот стражей и на автомате почтительно склонённые головы.       Их судорожный вскрик от узнавания, резкий прыжок назад и чуть в стороны…       И в грудь Феррону упёрлись острия двух нагинат. (прим.автора: для незнакомых – по сути катана на древке короткого копья.)       - С-стоять! – вякнул один из охранников, таки взяв себя в руки.       Мечник наклонил голову, с лёгким интересом поглядел на чуть подрагивающие лезвия, на миг закусил уголок губы, а потом сказал:       - Обычно охрана суетится до того, как я выйду оттуда, – и короткий кивок затылком в сторону помещения, которое он только что попытался покинуть.       Изнутри раздались сдавленные не то покашливания, не то смешки.       - Да выпустите вы его уже! Раз и так уже последний рубеж обороны проср*ли! – и снова непонятные звуки.       Охранники в смятении бросали взгляды то друг на друга, то за спину Феррона, будто силясь увидеть «кашлявшего».       - Проблемы? – прогудели с той стороны двери, и косяк практически полностью заполнил бородач под два метра ростом. Адский топор в его руках мгновенно передвинул оружие самураев куда-то в направлении столовых ножей.       - Да нет, – чуть пожал плечами мечник. – Скажем так, обычно после драки кулаками не машут, но эти слегка не в курсе.       - Что драка-то ужо и кончилась? – понимающе хмыкнул громила.       Самураи, похоже, придерживались несколько иного мнения – одна из нагинат перенацелилась в грудь нового противника, вылезающего из комнаты, словно медведь из берлоги.       - Вам что сказали, а?! – голос на этот раз прозвучал гораздо ближе, а через секунду хозяин помещения и вовсе показался в дверном проёме. – Ну?! – чуть повысил голос на стражников мужчина с клиновидной бородкой, вислыми усами и длинными волосами. Голова его была выше бровей забинтована, а под глазами трёхъярусными «мешками» пролегли глубокие морщины. Ещё четыре складки усечённым снизу ромбом обрамляли нос и рот.       - Мифуне-сан! – моментально подобрались стражники перед начальником. – Н-но вы же сами приказали ни в коем случае не пускать этого человека к вам!       - Правильно, – глава самураев кивнул в знак согласия, но в жесте было столько сдержанной вежливости, что даже до его подчинённых дошли сомнения начальника в их интеллектуальных способностях. – Ко мне, а не от меня. Так что пропустите его уже наружу. А с тебя, Фер, подробный маршрут движения. Ну и общий список всех недоделок и дыр в обороне.       - Как бы сказал Хиому, «таки закупайте бумагу за г’аницей – ваших запасов не хватит», – хмыкнул мечник.       - Ты ещё скажи, что только нехватка макулатуры и мешает тебе отчитаться обо всех лазейках, через которые ты к нам регулярно просачиваешься, – ухмыльнулся Мифуне.       - Скорее то, что новые возникают быстрее, чем старые закрываете, – не без провокационной нотки буркнул Феррон. – Ладно, как основные дыры в обороне подлатать подскажу. Может, даже помогу с особо запущенными. Но уж сколько успею – сам виноват, что поздно меня дёрнул.       - Чувствую, ещё пара таких вызовов… – глав.самурай на секунду зачем-то коснулся мешочка на своём поясе, – и дальше нас можно будет брать голыми руками.       Мечник, чуть помрачнев лицом, молча отвернулся и, отведя лезвие нагинаты обалдевшего охранника в сторону, пошёл вперёд по коридору. Бородач, кивнув Мифуне на прощание, последовал за мужчиной в робе.       Когда они миновали несколько поворотов, громила тихонько спросил:       - А не ты ли тот мешочек ему дал? Так с чего бы тогда ущерб для казны рубак был? Скорее напротив, сплошной прибыток…       - Поверь, я сам бы многое отдал, чтобы там деньги лежали.       - Надо полагать, что и не каменья драгоценные, – Сюрикё тоже помрачнел. – Так что же тогда?       - Пальцы, – резко, как-то рублено ответил мужчина. – Большие пальцы с обеих рук.       - Да не числом ли в десять?       - Увы. В дюжину. И как знать, не будь там «первых» двух – говорил бы я сейчас с тобой, или нет…       - Уж разъясни, будь милостив… – посуровев, произнёс бородач.       - Да уж придётся, – невесело хмыкнул мечник. – Начну с небольшого ликбеза. Самураи, как и шиноби, умеют обращаться с чакрой. Правда, делают они это по-разному. Для шиноби чакра – основное оружие и инструмент, для самураев – скорее вспомогательный катализатор. Обычно рубаки используют свою энергию не напрямую, а пропуская через клинки и доспехи, тем самым увеличивая их прочность и/или остроту, в некоторых случаях – и иные характеристики вроде длины, веса и гибкости. Для увеличения эффективности перекачки энергии на их теле в определённых местах есть специальные татуировки. В частности, таковые есть со внутренней стороны нижних фаланг больших пальцев. В ряде случаев помимо роли «клапана» подобные татуировки отвечают за… скажем так, подтверждение личности и являются «собственным пусковым устройством». То есть, если броню какого-нибудь Тэши оденет некий Кацу, то это будут просто доспехи, пусть и хорошие. Но если их оденет сам Тэши, то они станут гибкими и пластичными, словно вторая кожа, но при этом такими же прочными.       - Угу, – не без издёвки хмыкнул бородач. – Ты ещё скажи, де, зато как возьмётся тот Кацу за меч свой верный – так и засветится клинок зелёным.       - Если только Силы Тьмы рядом, – с каменным лицом кивнул мечник.       Секундная пауза, и оба заржали в голос.       А что тут поделаешь-то? Поприкалывался-попонтовался в своё время Хиому – был грех…       - Ну так вот… – отсмеявшись, всё же вернулся к разговору Феррон, и его голос быстро вновь наполнился угрюмо-мрачными интонациями. – Как ты уже понял, через взаимодействия татуировки и оружия и/или доспехов проявляется своеобразное «я» каждого из самураев. Для опытных людей достаточно просто окинуть противника взглядом, чтобы прикинуть его принадлежность к тому или иному Ордену, уровень мастерства и так далее.       - И у тебя, стало быть, опыта такого вдосталь?       - И да и нет. Орден скорее всего не определю, а вот сильные-слабые стороны – возможно. Новички и молодёжь, как правило, стараются максимально «прикрыть» свои слабые места, мастера – напротив, «заострить» лучшие из качеств/умений. Но, сам понимаешь, я – охотник, а не наёмный убийца, так что знания мои скорее о зверях и природе, чем о людях. Кстати, именно из-за такого вот «палева» у самураев есть негласное правило за пределами Страны Железа как можно реже использовать «особый режим» оружия и доспехов, – мужчина сделал паузу и зачем-то прогнал языком по зубам за щекой. – Потому как наблюдательный и умелый может не только разгадывать, но и подражать.       - Перевёртыши… – недобро прищурившись, медленно выдохнул тихим голосом Сюрикё.       Феррон промолчал, но весь его вид выражал фразу «Я этого не говорил».       Но несмотря на отсутствие прямого ответа для бородача это короткое слово объясняло многое.       Для перевёртышей – оборотней, способных принимать облик не зверя а человека – имелась особая классификация. В частности, они разделялись на «поверхностных» и «глубинных».       Первые, были способны изменять внешность, практически не затрагивая «внутреннего» строения (изменить цвет глаз и кожи, моментально нарастит волосы, ресницы, ногти, слегка подправить форму века, уха, носа) – по крайней мере, не до уровня костей. За это их называли ещё «оболочками». С одной стороны, это было их слабостью – на «неизменности» скелета, в частности, черепа, и строилось большинство способов распознавания таких перевёртышей. С другой стороны, именно отсутствие необходимости глобальной перестройки организма ограничивало возможности манипуляции внешностью лишь фантазией этих перевёртышей, а сам процесс смены облика был довольно скоротечным. Так что беглого взгляда на человека примерно такой же комплекции им хватало, чтобы, зайдя за угол, за минуту-другую скопировать их внешность. Но, кстати, не силу или выносливость – за что их ногда называли «гляделами», мол, «посмотрел – повторил» и «смотри, но не трогай».        «Глубинные» же, напротив, подвергали свой организм длительной (порой до часа), полной (вплоть до крепления сухожилий) перестройке. И это было их главным роком. Вам кажется, что подобное умение – дар небесный? Типа, увидел силача, захотел его мышцы – напрягся, и за полчаса-час нарастил себе такие же? А вот и хрен вам. Организм человека – слишком «спутанная» штука, и если вы бездумно скопируете, скажем, мощные бицепсы, оставив слабые связки и тонкие кости, то от первого же подтягивания ваши собственные мышцы переломают вам плечи. Именно поэтому «глубинники» предпочитали копировать человека полностью, для чего зачастую прибегали к пылким объятьям – и ощупать, и «генетического образца» прихватить можно. Собственно, потому-то их с профессиональным юмором называли ещё «щуплыми» и «лапниками». По счастью, природные таланты и редкие генетические навыки подобному копированию не поддавались. Так что, «скопировав» музыканта, перевёртыш получал длинные пальцы, музыкальный слух, и своего рода предрасположенность к сочинению музыки – но отнюдь не само это умение.       Был, правда, ещё один вариант – «Заместители». Твари не совсем ясного происхождения, скорее относящееся к неким вирусам/микроорганизмам, нежели к животным (и уж тем более людям), которые не просто копировали свою жертву, а полностью поглощали её, повторяя подробности уже действительно вплоть до генетических, но, как правило, теряли навыки. То есть, «заместитель» человека с необычайно подвижными суставами получал такие же, но без длительных тренировок всё равно не мог, условно говоря, завязать себя в узел.        «Но кто же это был?»       Со слов Феррона по дороге сюда он вместе с эскортом из пяти самураев попал в засаду в Глотке Удава. Напали на них грамотно, самураев перебили практически сразу. Феррону, чтобы выжить, пришлось, например, цинично располовинить одного из нападавших прямо вместе с самураем, которого враг успел проткнуть насквозь коротким мечом. Самурая было уже не спасти – подлый удар пришёлся прямо в сердце, а ирьенина поблизости не было.       Но для «заместителя» предпочтительнее, чтобы жертва в момент поглощения была жива. В идеале – чтобы сопротивлялась, максимально разгоняя кровь и собственную Энергию тела. А вот для «лапников» хватит и трупа – генетический-то код никуда не денется.        «Равно как и татуировки… Похоронить-то рубак Феррон мог, да вот так, чтобы тело ворогу не досталось… Выходит, обезопасился он, пальцы им отрубив – не видя рисунка перевёртыш его не повторит. Тем паче не повторит и хитрую связующую роль татуировки меж энергией человека и вещами его…»        «С другой стороны, как рассказал Феррон, как первую атаку ворогов отбил он, так они ужо сами и отступили, да ещё и тело дружки своего прихватили, пускай и по частям… А это уже скорее для «заместителей» характернее – коли эта тварь долго телом каким владеет, оно постепенно портиться начинает. Гнить – не гнить, а, скажем так, разлагаться. Потому и надо мерзости этой то и дело новых жертв себе подыскивать, а старое тело, как «покинут» или порубят его, дюже быстро тлену поддаётся.»       - Друг мой… – протянул Сюрикё. – А, как сказал ты, «первым»-то был кто?       - Посыльный, передавший свиток, – рублено ответил мечник. – Без вещей. У одной из переправ случайно наткнулся.        «Тогда точно «лапники». И тогда, опять же, правильно, что у тела мёртвого пальцы отрубил – как-никак, а теперь перевёртыш личиной чужой себе не прикрытие, а проблемы создаст.»       - Слушай… – бородачу отчаянно хотелось переменить направление своих мыслей, и потому он решился задать вопрос, мучивший его уже некоторое время. – А по что мы сюда крались, аки тати в ночи? Да и по что человек важный в подземельях каменных томится?       - Ты про Мифуне? Ну, не сказал бы, что он там особо сильно «томится». Да и, по правде сказать, поделом ему, – хмыкнул мечник. – Хотя, конечно, можно спасибо сказать и нашему Учителю, мир его праху. Помнишь, за что его «Неудержимым» прозвали?       - Да уж забудешь! – под усами обозначилась улыбка. – Так за то и прозвали, что хрен ты его в темнице каменной удержишь, коли он сам того не захочет. Можно сказать, развлекалси таким образом то и дело.       - Ну вот здесь как раз подобное и произошло. Угораздило Мифуне в те времена не просто служить начальником тюрьмы, а ещё и на каждом углу орать, что он настолько уверен в охране, что готов занять место любого из сбежавших заключённых.       - Ух ё-ооо! – сочувствующе протянул бородач.       - А Учителя нашего, сам знаешь, хлебом не корми – дай такого на место задвинуть. Вызов, понимаешь.       - Вот, стало быть, наглец за слова свои и поплатилси…       - Да как! – ухмыльнулся мечник. – Я ж тогда как раз с Учителем был. Ну, посадили нас типа «в мешок каменный в подземелье глубоком, да на хлеб и воду» – так Мастер разве что не по графику четырёхразового питания на свободу мотался и обратно. Где-то на третий день это ему надоело, утром он подбросил на стол Мифуне анонимку, мол, планируется побег заключённого такого-то. Ну а когда к вечеру на это письмо никакой реакции не последовало – начал буянить и демонстративно громко возить ржавым напильником по решётке. Но когда и после этого его всего лишь на ночь бросили в пыточную, пригрозив при повторной попытке побега оставить на дыбе «провисеться, дурь из башки подвыветрить» – сбежал уже и из пыточной, да и перетащил втихаря туда кабинетные вещи Мифуне. Вместе с ним самим. Представляю себе его лицо, когда он проснулся…       Мужики похмыкали.       - Но, надо отдать самураю должное, мужиком он оказался не только с гонором, но и с честью и юмором. Натурально в этой пыточной поселился, даже табличку с двери отказался снимать – да ты и сам видел. И ведь с каким комфортом устроился, зараза! – беззлобно хохотнул Феррон.       - А то! – поддакнул бородач. – И кандалы настенные в светильники назначил, и дыбу кипой бумаг завалил, аки стол рабочий, да и на крюках потолочных карты местности развесил!       - Это ты ещё батарею бутылей с алкоголем в «железной деве» не видел! – сказал мужчина, и друзья вновь рассмеялись.