Право на ошибку

Почти все школьники уже успешно капитулировались из "всеобщего зла мелкоты", оно и понятно: редко кто хочет долго задерживать в стенах школы; правда, в коридорах еще остались либо зубрилы, каких редко встретишь в наше время, либо "тормоза". Да, даже желание поскорее свалить отсюда не заставляет их действовать быстрее. В какой-то мере это педантизм. Это настораживает и бесит одновременно. Но, по большому счету, меня они не волнуют. Сейчас я думаю лишь о Павлове. Нет, это не то, о чем могут вообразить себе девочки-любительницы ванильный историй: я всё так же не испытываю ровным счетом к нему ничего. Ну, если только благодарность. Чуть-чуть благодарности. Самую малость. Нет, я не бесчувственная сволочь, которой такой мачо, как Павлов, решил помочь, а она все еще чем-то недовольна. Просто пока его действия равны лишь словам, вот когда он исполнит то, о чем обещает, можно будет поговорить по-другому. Да и его письмо - не милая любовная зарисовка. Условия, просьбы, сплошной контроль. Это напрягает. Спустя положенный срок, даже чуточку больше, я все же решила выйти на улицу. В лицо тут же ударил затхлый ветер. Затянутое тучами небо не внушало ничего хорошего. Кажется, ещё чуть-чуть, и на улице разразится гром и будет такой ливень, какого в этом году ещё не было. Мерзко. Противно. Промозгло. В такую погоду хочется сжаться клубочком под одеялом, взять кружку чая и перечитать любимый роман. Чтоб тебе было тепло. Уютно. По-домашнему. Дом... Иногда мне так хочется забраться в свою постель и забыться, но это невозможно. Сейчас я буду делить свое пространство с Павловым, который в данный момент мило беседует с какой-то девахой, стоящей рядом с его машиной. Силуэт смутно знакомый. Присмотревшись по-внимательнее, я с легкостью могу определить кто это. Виктория Баталина собственной персоной. Тонкий и изящный плащ едва прикрывает ее зад в тёмный колготках, безумно короткая, по моим меркам, юбка, которая вряд ли греет девушку и которая, наверняка, была надета, так, для виду, чтобы девушка не казалась совсем уж распутной. Как по мне, без юбки она бы даже выглядела приличнее. Коль ты надеваешь вещь, она должна выполнять хоть какую-ту функцию. Её же одежда, видимо, создана для другого. Дополняют образ чёрные лаковые туфли на высоченном каблуке. У меня начинает кружиться голова даже от того, как подумаю, каково на них целый день ходить. Увидев впервые Баталину, я бы подумала, что она шлюха. Да, может, элитная, по их меркам, её плащ, наверняка, стоит, как все мои вещи, но от этого факт остаётся неизменным. Выглядит она, как шлюха. Как бы грубо не было с моей стороны, но иногда безумно хочется подойти к ней и выпалить всё, что я о ней думаю. Не знаю почему, но последнее время эта мысль периодически навещает мою голову. - Я же тебе сказал... - усталым голосом проговаривает Павлов, когда я почти подошла к нему. Молодец, даже сделал вид, что я для него никто. Впрочем, так оно и есть. Придётся ему подыграть и как-то выкрутиться из ситуации. Наш мистер-конспиратор же просил не выдавать теперь уже нашу тайну. Дурацкие условия. Дурацкий Павлов. Не знаю, почему, но внутри начинает закипать лавина гнева. Неужели это те самые чувства? Конечно же, это "беременские, беременятские, бейбиковские дурацкие гормоны". - Ты дебил! Какого хрена? Я же тебе сказала! - Писклявый голос Баталиной ещё больше выводит из себя. Не знаю, что за разборки они устроили, но мне хочется, чтобы Павлов заткнул её. - Сколько можно, Вика?! Ты достала истерить на каждом шагу! Я тебе не мальчик на побегушках, - уже почти дойдя до ворот школы, я едва различила, видимо, крик местного самца номер один. Чем же они друг другу так насолили? Любовь прошла завяли помидоры? А была ли у них любовь? Сколько себя помню, я никогда не воспринимала чувства вот таких девочек и вот таких мальчиков, как эти двое, всерьёз. Да, может, там и пахнет любовью, но эти люди лишь её играют. Повеселиться. Разнообразить жизнь. Показать свои понты. Вот всё, на что они способны. Иногда, когда я об этом думаю, мне становится их искренне, по-человечески, жаль. Они видят лишь обёртки чувств. Они никогда не развернут сладкое содержимое под обёрткой. - И долго ты здесь будешь стоять? - Злой, какой-то потрёпанный Павлов высунул свою голову из машины. Кажется, он вдоволь наговорился со своей благоверной и теперь решил подобрать меня, девочку, сидящую на лавочке в промозглый день. От собственных мыслей мне становится немного противно. Почему я стала такой капризной? - Ты, что, уснула? Давай быстрее - я тороплюсь. - Кажется, ещё чуть-чуть, и он будет орать. Мелкой поступью я направляюсь к его машине, и как только в неё сажусь, словно по какому-то дурацкому заказу с неба быстро начинают падать крупные капли. Они с гулом ударяются о поверхность авто. Поэтому я сильнее вжимаюсь в мягкие и теплые сидения, стараясь скрыться от этой мерзкой и вгоняющей в тоску погоды. Как хорошо, что он приехал не на минуту позже. Сейчас бы я уже была до ниточки промокшей. Может, это что-то значит? Надеюсь, что что-то хорошее и безумно тёплое.