Она не магл

– Может быть, все не так уж и плохо, – негромко говорит Каролина уже в конце ужина. Нет нужды спрашивать, что она имеет в виду, даже после часа молчания посреди всеобщего разговора. – Немало времени прошло, и теперь… – С кем он разговаривает? – перебиваю я подругу. Каролина, раздраженно вздохнув, бросает взгляд в сторону стола преподавателей, и теперь мы вместе смотрим, как Северус что-то с энтузиазмом рассказывает молодой волшебнице, сидящей рядом с ним. Я никогда не видела ее среди учителей, однако она кажется мне безумно знакомой. Словно почувствовав на себе мой взгляд, она чуть отворачивается от своего собеседника, откидывает назад прядь рыжих волос и смотрит в мою сторону. Моя память мгновенно воскрешает воспоминание о студентке с Гриффиндора, которая когда-то утешала меня, сидя со мной на ступеньках лестницы, ведущей в Астрономическую башню. Flashback В тот день Элизабет Уоррен стащила мой дневник, и к вечеру половина моего курса хихикала у меня за спиной, вполголоса зачитывая строчки, написанные мною о моем отношении к школе, сокурсникам и, конечно, Северусу. Я сама не знаю, как забрела в Астрономическую башню. Наверное, просто шла туда, где вечером выходного дня было трудно встретить людей. Туда не долетали даже голоса. Не помню, сколько просидела там одна, вся в слезах. В какой-то момент почувствовала, что кто-то садится рядом. Сквозь радугу слез разглядела красивую рыжеволосую девушку, протягивающую мне белый платочек. – Что такое у тебя случилось? – Милый голос, участливое выражение лица, я и сама не заметила, как рассказала ей все. Все мои переживания, все проблемы, и все чувства, что так долго копились во мне. Я рассказывала не только о школе, в которой я надеялась обрести покой, но и о семье. Об отце, который оставил мою мать, о матери, которая так и не перестала ждать его возвращения, о моем деде, считающем меня самой большой ошибкой моего отца… Никому не понять, сколько разочарований я принесла в этот мир самим фактом своего существования. Я говорила и говорила, а она слушала так внимательно, словно я рассказывала лучшую историю на свете, из которой нельзя упустить ни слова. В конце концов, вместе с мои рассказом закончились и мои слезы. А она все так же молчала, чуть склонив голову набок, и внимательно вглядывалась в мое лицо, словно ожидая продолжения истории. – Да уж, причины плакать у тебя есть, – наконец заговорила она. – Только не нужно. Я уверенна, что ты намного лучше, чем о тебе говорят и думают. Если твои сокурсники решили, что можно сделать из тебя объект насмешек, то они неправы, и ты им это докажешь. Ты намного сильнее, чем ты думаешь. Не позволяй никому обращаться с тобой хуже, чем ты заслуживаешь. – Это невозможно, – угрюмо ответила я, комкая в руках ее платок. – Если только ты сама будешь так думать – возразила девушка. Она поднялась со ступенек и протянула мне руку, помогая встать. – Ты не можешь быть хуже от того, что родилась от женщины из маглов, ты не можешь быть хуже из-за того, что думаешь и рассуждаешь не так, как все. Никто не может обвинять тебя в том, что не является плохим. Ты же сама не считаешь себя плохой. – Нет, – рассеяно сказала я. Мы шагали по коридору, медленно приближаясь к холлу. Там было намного светлее, и уже был слышен глухой гул голосов. – Просто иногда я не оправдываю чьих-то ожиданий, делая то, что я хочу, или что мне нравится. – А ты и не должна исполнять чужие желания. Только ты сама выбираешь, как ты хочешь прожить тот или иной момент, что полезнее сделать для тебя, а не для кого-то. Меньше обращай внимания на чужие мнения о себе, и будет намного спокойнее. – Ты права, наверное, – протянула я нерешительно. – Думаешь, у меня получится? Она остановилась, и с притворной серьезностью на лице окинула меня взглядом. – Получится, обязательно получится. – Уверенный тон, ободряющая улыбка. Настоящая красавица, не пожалевшая своего времени для разговора с невзрачной второкурсницей с другого факультета. – А если тебе захочется поплакать или поделиться своими переживаниями, то найди меня. Я – Лили Эванс. End of flashback – Лили Эванс там что делает? – Была так занята тем, что разглядывала нового профессора зельеварения, Джоанна? – Насмешливый голос Элизабет Уоррен оборвал все остальные разговоры за столом. Теперь мне кажется, что на меня смотрит весь факультет. – Нам ждать новых откровений в твоем дневнике или ты хочешь рассказать нам обо всем прямо сейчас? Так или иначе, – отворачиваясь от меня, и мило улыбаясь встревоженным первокурсникам, продолжила она, не дав мне возможности ответить. – Профессор Эванс будет вести у нас магловедение. Вы пока не сможете посещать этот предмет, он появится чуть позже, и у вас будет выбор, записываться на него или нет. – Как жаль, Джоанна, что ты не выбрала эту дисциплину на втором курсе, правда? – прогудела Милисента Булстроуд. – Вам ведь было бы, что обсудить, вы имеете столько общего. – О чем это ты? – в голосе Каролины я слышу напряжение, и отлично понимаю, что такое же прозвучало бы и в моем голосе. – Ни о чем, – быстро отвечает Элизабет с милой улыбкой. На лице Милисенты отчетливо проступает удивление. – Абсолютно ни о чем. Первокурсники, – звонко произносит она, поднимаясь из-за стола и утягивая за собой подругу. – Все идите сюда, я покажу вам, где располагается гостиная нашего факультета. Пока новички собираются вокруг Элизабет, она шепчется с Милисентой и подошедшей к ним Пэнси Паркинсон. Улыбки на их лицах не обещают ничего хорошего для меня.

***

– Не представляю, как я вынесу это занятие. – Жалуюсь я подруге, устраиваясь подальше от места преподавателя в классе зельеварения. – Плохие сны? – участливо спрашивает Каролина, отрываясь от расписания. У нее предметов чуть больше, чем у меня, поэтому планировать время ей несколько сложнее. – Ты всю ночь что-то бормотала, а я вспоминала, нету ли какого-нибудь заклинания, которое сделало тебя хотя бы потише. – Спасибо, что не пыталась приглушить подушкой. Оставь этот вариант для Элизабет. – Я бы на твоем месте говорила потише. Услышит и воспользуется советом. Хотя, она сейчас несколько занята. Мы одновременно смотрим в сторону компании, расположившейся неподалеку от нас. С наших мест видно, что Элизабет что-то оживленно рассказывает остальным. Со своего места вижу восхищенные взгляды, которые обращены к ней. Как и всегда, она в центре внимания. – Тебе пришло письмо сегодня утром, – произносит Каролина, отвлекая нас обеих от Элизабет. – Мне показалось, что после него ты расстроилась еще больше. Молча лезу в сумку, достаю свиток и протягиваю подруге. Она читает, чуть щурясь, а я повторяю про себя строки, которые запомнила сразу после прочтения. «Джоанна. Письмо застанет тебя уже в Хогвартсе, но отправить его раньше я совершенно не мог. В Министерстве магии у меня слишком много работы, поэтому проводить тебя на поезд я не смог. Однако думаю, что ты не слишком расстроена этим обстоятельством, ибо если ты желала пообщаться со мной, то провела бы каникулы в родном доме, а не у матери. Я буду ждать тебя на рождественские каникулы, предупреди заранее, если вновь решишь выбрать дом маглов. Беллатриса передает тебе привет, и мы желаем тебе удачного учебного года» Вот так, без приветствия и прощания, мой отец впервые за два месяца дал знать о том, что все еще помнит обо мне. – Он действительно так недоволен? – расстроенно спрашивает Каролина. Я не успеваю ответить ей. В класс заходит Северус Снегг. Я чувствую, что мои щеки медленно краснеют, и что Эрик Басс, за чьей широко спиной я могла бы спрятаться, сидит на другой стороне класса. А Северус подходит к столу, и хмурится, взяв в руки какой-то сложенный вдвое лист. Раскрывает его и читает. Я вижу удивление, всего на мгновение сменяющееся гневом. Он окидывает взглядом класс, и снова перечитывает содержимое. – Не стоило, Джоанна, – тревожный шепот Элизабет слышно на весь притихший класс. Многие поворачиваются ко мне, стараясь следить одновременно за мной, Элизабет и Снеггом. – Я же говорила, что не стоит. – Достаточно. – Холодный голос профессора прерывает начавшиеся перешептывания. Мы с Каролиной переглядываемся, она пожимает плечами в ответ на мой недоуменный взгляд. Элизабет пересаживается к Колину Криви, а Пэнси с Милисентой все еще смотрят на нас, словно ожидая какой-то реакции. – В начале урока, я хотел бы поговорить с вами об экзамене, который придется сдавать в конце года. Уровень СОВ… – Что-то нехорошее там написано, – едва слышно шепчет Каролина, не отрывая взгляд от Снегга, рассказывающего о требованиях для тех, кто планирует заниматься зельями на шестом и седьмом курсах. – Что Элизабет могла там написать? Смотрю на темноволосую красавицу, напоминающую скорее королеву в окружении подданных, чем пятикурсницу на занятии по зельеварению. – Ты же знаешь, что ничего хорошего.

***

Урок прошел без происшествий. Мимо наших с Каролиной котлов, в которых мы пытались приготовить Умиротворяющий бальзам Северус прошел, едва взглянув, похвалил Колина, скривился от болотного цвета жидкости в котле у Эрика Басса, одобрительно кивнул Элизабет, и велел очистить котел от получившейся слизи Эрни Макмилану. Звонок прозвенел, едва профессор успел продиктовать задание. Я облегченно вздохнула, быстро схватила сумку и потянула Каролину к двери. – Мисс Реддл, – спокойный голос Северуса заставил меня замереть. – Пожалуйста, задержитесь на пару минут. Отступаю от двери, пропуская однокурсников. В их взглядах любопытство, наверняка гадают про себя, что же натворила эта Реддл, и только у Элизабет и ее подруг смесь ожидания и злорадства. – Удачи, Джоанна, – щебечет Пэнси, проходя мимо меня. – Надеюсь, получишь то, чего заслуживаешь. – Я подожду тебя в коридоре, – поворачиваясь спиной к Пэнси, бодро говорит Каролина. – Ты же не будешь долго. – Иди, – качаю головой я. – Ты опоздаешь на магловедение, а у меня все равно окно. Увидимся у Большого зала перед обедом. Подруга смотрит с тревогой, и я боюсь, что она будет возражать, однако она кивает, и выходит, быстро коснувшись моей руки на удачу. – Мисс Реддл, – я набираю полную грудь воздуха, и поворачиваюсь к человеку, которого люблю с первого дня нашей встречи. И встречаю его гневный взгляд. Все остатки мужества покидают меня мгновенно. – Немедленно объясните, что это такое? Он кладет на первую парту лист бумаги. Тот самый, который он читал в начале занятия? – Я… не знаю, профессор. – Так посмотрите же и скажите мне. – Еще немного, и вместо голоса будет слышно змеиное шипение. На негнущихся ногах подхожу и беру лист. Разворачиваю и читаю. Читаю признание в любви, написанное от моего имени. – Так что этот такое, мисс Джоанна? – его голос чуть дрожит от ярости. Выхватывает у меня лист, и вслух читает. – Дорогой Северус. Прошло два года с тех пор, как ты покинул школу, но я до сих пор не могу забыть о своих чувствах к тебе. Я думала, что никогда больше не увижу тебя, однако когда я узнала, что ты снова будешь рядом, я поняла, что это судьба. Теперь, я могу сказать, что я люблю тебя. Я не надеюсь на твой ответ, однако груз с моей души упал, и жизнь моя будет намного легче, чем была все эти годы. Джоанна Реддл. Если бы в этот момент на замок обрушился дождь из камней, я бы находилась в куда меньшей панике. Я должна сказать ему, что это не я. Я не писала этого письма, и я не совру об этом. Элизабет наверняка вспомнила то, что было написано в моем дневнике, и подложила это письмо Северусу. Он будет сердиться не на меня, если я скажу ему. Но вместо этого, мой непослушный язык произносит совершенно другое. – Я люблю тебя. – Он шарашарахается в сторону, и я вижу, что он не ждал такого признания. Ожидал шутки, или чего-то подобного. Это придает мне злости. – Люблю, и что в этом плохого? – Что в этом плохого? – мне кажется, что вещи вокруг нас танцуют в бешеном танце. Все вокруг кружится, расплываясь цветными пятнами, оставляя лишь одно четкое изображение профессора. – Вы что, начитались магловских дамских романов? Я профессор. И Вам стоит скорее выкинуть из головы глупые мысли о каких-либо чувствах. Имейте в виду, мисс Реддл, еще один подобный инцидент, и я буду вынужден сообщить об этом Вашей семье и декану факультета. Подобные вещи не должны оставаться безнаказанными. А сейчас, вон из кабинета, и подумайте, хотите ли В столь нелепо и безрассудно создавать себе проблемы. Больше к этой теме я не вернусь. Идите, и живее. Опустив голову медленно выхожу из кабинета. Слышу, как следом за мной захлопнулась дверь, отрезая меня от моей мечты, и резкий звук возвращает меня в реальность. Впервые за все время, я хочу оказаться как можно дальше от Хогвартса.

***

Все время до обеда провожу, расхаживая перед кабинетом магловедения, в котором занимается Каролина. Я просто не знаю, чем занять себя, и как отвлечься. В голове то и дело звучит гневный голос, который я никак не могу заглушить. Для меня все закончилось. Едва замечаю звонок и маню подругу, вышедшую из класса первой, в сторону. Не дав ей сказать ни слова, хватаю за руку и тащу в сторону незанятой аудитории. Там пересказываю ей наш разговор с Северусом Снеггом. Каролина долго молчит, молчу и я. Мы знаем, что тут бесполезно что-либо говорить. – Вообще, – начинает она, глядя на меня так, словно боится, что я рухну в обморок, или буду биться в каком-нибудь припадке. – У меня есть еще одна новость, которая тебя не порадует. Я лишь махнула рукой. – Этот день уже не станет хуже. – Раз так, – голос Каролины звенит в пустой аудитории. Она вздыхает, словно готовясь нырять. – Сегодня перед занятием Элизабет поздравляла мисс Эванс. Их родители знакомы, и Элизабет знала. – Что она знала? – равнодушно спрашиваю я, глядя в окно. Больше всего на свете мне хочется утонуть в Черном озере, а не слушать истории про Лили Эванс. Каролина берет мои руки в свои и смотрит мне в глаза. – Мисс Эванс помолвлена со Снеггом, – говорит так быстро, что я едва разбираю слова. Это случилось летом, мисс Эванс так счастлива, они говорили почти пятнадцать минут, и… Я говорила, что этот день не станет хуже? Октябрь, 2007 год – В общем-то, тогда у меня и появилась мысль о том, что все ко мне несправедливы, – мечтательный голос Джоанны достигает каждого, опутывая мелодичностью, заставляя вслушиваться в каждое слово. Тогда я и решила, что отомщу им всем. Каждому, кто причинял мне страдания. Я никогда не была сильна в магии поэтому, – она улыбается собственным мыслям. – Пришлось использовать то, что у меня всегда хорошо получалось. В наступившей тишине ее смех эхом разносится по залу.