Любовь в конце чернильных строк

Наш мир наполнен пылью. Порой мне кажется, что пыль была всегда, с самого момента сотворения. Она забила вход в пещеру, вынудив Отшельника выйти к людям, и даже подружиться со многими из нас. Собственно, о том, что Создатель планировал для Отшельника жизнь вдали от мирской суеты и даже не дал ему собственного имени, забыли все. В конце концов, заточенные в мире, где ничего не происходит, мы должны были как-то развлекаться. А в тысячный раз повторять диалоги или пытаться очистить очередную локацию от пыли - совсем не развлечение. Порой мы радуем себя тем, что пытаемся достучаться до персонажей другого мира. Миры на полке ниже постоянно меняются, так что мы уже прогоняли надоедливого Гарри Поттера, никак не желающего понять, что мы не прячем никаких крестражей, Геррардион был счастлив познакомиться с греческим сфинксом из мира легенд (правда, после этого он месяцами доставал нас, преграждая дорогу на кухню, требуя ответа на очередной вопрос), а я и мой друг Вилем (являющийся по сюжету моим врагом, но к чему только не приводят годы вынужденного соседства) провели несколько отличных дней в компании Такера Уэйна, показывающего неизвестное нам стреляющее оружие и весело подхватывающего любые не совсем приличные песни в компании у костра. Со многими людьми и существами из других миров мы свели знакомство за последние годы. Какими бы разными они ни были, какие истории о своих Создателях ни рассказывали, все они сходились в одном. Наши маленькие миры удивительны. Некоторые продуманы до мелочей, некоторые едва начинают свои первые шаги, а некоторые несколько раз переживали свое собственное рождение и гибель. Но за пределами маленьких миров существуют одна большая Вселенная, в которой мирно сосуществуют наши Создатели и те, для кого, собственно, нас и создали. Другие люди. Читатели. Иногда я удивляюсь, почему их называют так. Ведь они самые настоящие зрители! Сценарий, который держит в голове каждый из нас, потрясающие пейзажи, захватывающие истории и мы, актеры, творящие гениальные представления – вот из чего состоит каждый маленький мир. К сожалению, миры не бывают совершенны. И это происходит по вине Читателей. Один из наших старых друзей жаловался, что сценарий в его голове расплывается в наиболее трогательных местах. – А все из-за того, – говорил он щурясь, пока Магдалена примеряла его очки, – все из-за того, что Читательница плакала, когда мы разыгрывали сцену смерти эльфа. Ее слезы капали на наш мир, и когда она пыталась их промокнуть, слова стерлись. Теперь приходится каждый раз импровизировать. – Я думаю, ты наизусть знаешь свою роль, – смеется Магдалена, внимательно рассматривающая свое отражение в зеркале. Очки в нашем мире есть только у королевского алхимика, у которого ничего и никогда не выпросишь, поэтому сейчас она пыталась понять, подходят ей очки такой формы или нет. – Тогда еще не знал. У нас не было времени повторять сценарий, наш мир довольно популярный, и… – он замолкает, взглянув на меня. Я знаю, что он должен был сказать. «Наш мир довольно популярен в отличие от вашего, поэтому мы не могли тысячу раз воспроизводить свои истории». Я понимающе киваю ему. Совсем не обидно. Ну, разве что капельку. Но разве в этом кто-то виноват? Возможно, что мы сами могли бы изменить сценарий и сделать наш мир более привлекательным. Однако это невозможно. Мы повторяем то, что вложил в нас Создатель, и права на собственные решения во время соприкосновения с большой Вселенной мы не имеем. По крайней мере, так все говорят. За собственными мыслями отвлекаюсь от общего разговора. Краем уха выхватываю фразу о мирах. Я уже знаю, что во Вселенной каждый наш мир представлен в виде книги. И все же никак не могу смириться с тем, что нас не видят, как актеров, а читают как какую-нибудь бумажку с претензиями из тех, что алхимик ежедневно направляет к каждому из нас. И не лень же ему. Мы с Вилемом как-то подожгли целый ворох таких, а на следующий день получили гневные записки с указанием недопустимости такого поведения. Ну и ладно. Достаточно Создателя, требованиям которого мы должны подчиняться. – А это что? – раздается голос. – Кажется, за твоим миром снова пришли, друг мой, – с улыбкой отмечает Отшельник, отрываясь от корзины с грибами. Чем хорошо постоянство, так это тем, что тут не пропадешь с голоду или не умрешь от холода или зноя. Все растет, процветает и совершенно не меняется. – Думаешь, кто-то бы спросил про мой мир: «Это что»? - с легкой гордостью спрашивает наш друг, поправляя съехавшие очки, возвращенные ему Магдаленой. Никто из нас не успевает ответить. Наш мир неожиданно приходит в движение. Словно со стороны, я вижу девушку, держащую в руках книгу. Она стирает пыль с обложки, и я вижу, что на ней изображен я сам. – Читатель, – волнение в голосе друга из чужого мира слышится отчетливо. – Удачи вам. Надеюсь, что все получится. Он исчезает, едва успев произнести эту фразу. А я продолжаю всматриваться в девушку, которая держит наш мир в своих руках. Невысокая (ей пришлось подставить стул, чтобы добраться до верхней полки, на которой стоял наш мир), рыжеволосая (ну словно морковка, как она живет с таким цветом волос), она прищуривается, вглядываясь в название. – И что же ты тут делаешь, – задумчиво, слегка нараспев, а улыбается так, словно встретила давнего знакомого. Открывает и читает надпись на форзаце, сделанную от руки: «Моей дорогой Джесси в День ее рождения. Всегда помни, что волшебство рядом с нами». – Тетя, – негромко произносит она и часто-часто моргает, прогоняя выступившие на глаза слезы. Отлично. Мы с Вилемом переглядываемся, и я вижу, как он ухмыляется. Только сентиментальной читательницы нам не хватает. А она тем временем открывает первую страницу, и мир вокруг меня начинает блекнуть. Словно в тумане я смотрю, как алхимик перебирает склянки, и начинает рассказывать пролог нашей истории. Он не успевает добраться даже до середины, как она закрывает наш мир. Сейчас мы все вместе, рядом. Я вижу в глазах многих надежду. А Джесси (ведь это она, правда?), аккуратно держа книгу, отходит от стеллажа, заполненного книгами. Уже в другой комнате она оставляет наш мир на прикроватной тумбочке и, последний раз коснувшись его (словно дракона погладила, это же книга, и за что нам такой Читатель), выходит из комнаты. – И что теперь? – первым прерывает молчание мальчишка-шут. Тут наш мир наполняется звуками. Все будто очнулись от глубокого сна и теперь спешат поделиться своими впечатлениями от него, переживаниями и надеждами. – А ну тихо! – Величественный тон человека, привыкшего, что его голос возвышается над другими и во время пира, и во время сражения. Старый король, Александр, окидывает строгим взглядом толпу подданных и врагов, которые за последние годы стали друзьями. – У нас появился Читатель, а значит, мы должны ей понравиться. Начнем повторять свои роли, постарайтесь очистить как можно больше локаций от грязи и приведите в порядок все костюмы, в которых вы выходите на начальные сцены, и… – И не забывайте улыбаться, – насмешливо говорю я. Слышу чей-то вздох у себя за спиной. – И не забывайте улыбаться, – повторяет король, чуть нахмурившись. – Главный герой так сказал. Отвешиваю шутовской поклон Александру. По толпе пробегает нервный смешок, но понимаю, что обстановка возвращается в былое непринужденное состояние. Люди и звери уже начинают расходиться, готовясь к повторению сценария нашей истории. – Возвращаемся к началу, Тристан, – Вилем, как и всегда, бесшумно занял место справа от меня. Я улыбаюсь своему другу, вынужденному вскоре играть роль моего врага. - К самому началу, чтобы вновь прийти к тому, что есть у нас сейчас, - отвечаю ему с улыбкой. Столько лет ожиданий подошли к концу. Но сейчас, стоя на освещенной лучами заходящего солнца поляне, я испытываю тревогу от ожидания своего будущего.