Гром и молнии

Тиба смотрела на голубоглазую девушку, не понимая, как так всё обернулось. «Такеши мёртв» — эти слова гулким эхом отдавались в голове, сказанные до ужаса безразличным тоном. Она знала, что Аоки ненавидела своего кузена. Презирала. На это было слишком много причин, но всё же. Она не понимала, как можно говорить о чьей-то смерти так просто? В голове девушки не укладывался всего один вопрос: «Как?». А потом усмехнувшись, она сама же отвечает на свой вопрос. «Она уже привыкла…» — мысленно усмехается девушка, не понимая, почему губы наяву исказились в безумно-грустной улыбке. Аоки молчит. Наблюдая за тем, как девушка борется сама с собой. У них были разные мироощущения. Да, они прошли похожий путь, прежде чем стали теми, кем являлись на данный момент. Но сама Тиба понимала, насколько Аоки ментально старше её. По этому она всегда боялась её, даже тогда, когда ей казалось, что Такеши защитит её. Она боялась её. И боится сейчас. С самых малых лет ломаться, вставать с колен и снова падать, так сколько сама себя помнит жила Аоки Хоши. Но рано или поздно должно было случиться так, что она уже была бы не в силах подняться с колен, что ей надоест бороться за жизнь. Что и случилось двумя годами ранее, когда она стояла на парапете крыши больницы, готовая скинуться вниз, только бы снова не чувствовать то унижение, когда заставляешь себя подняться с колен. Лишь бы не жить в мире, где она не сможет играть в баскетбол. Лишь бы не дышать тем же воздухом, что и предатель, что вонзил нож ей в спину. Если бы ей сказали, что Макото мёртв, она даже бы не обратила на это внимание. Только бы холодное злорадство прокатилось бы где-то в душе. Хоши ненавидела предателей и предавший её однажды становился просто пустым местом, как чужой человек. Но с Тибой было всё иначе. И девушка, что некогда носила прозвище «Демон Молний», понимала это. Может Такеши и был мразью, но не такой, как ему самому хотелось. Если бы всё было так, то Тибу от срока не спасли не одни доводы Ямагучи. Такеши Аоки любил её, именно по этому она сидит перед ней, а не в тюрьме. И сама Тиба понимала это. Начала догадываться уже очень давно. И по этому сердце её рвалось на части от боли, словно пытаясь показать, что внутри неё теперь пустота. Пустота, которую он забрал когда-то очень давно. Слёзы душили изнутри, отдаваясь приторной горечью на языке. Желание реветь о своей боли в голос было слишком сильным. Она уже не понимала, что как она не пытается сдержать себя, она всё равно плачет. Тихо скуля. Аоки тяжело вздыхает, понимая, что в ближайшие пару часов разговора точно не состоится. Она берёт со второго дивана плед и накидывает его на плечи девушке, Саюри и не понимает, через сколько за розововолосой захлопнулась дверь. Тиба упала на диван, сворачиваясь в позе эмбриона, начиная плакать, так горько и больно. Шрамы на шеи горят, словно их только поставили. Всего несколько слов душат изнутри. Она плачет, царапая кожу шеи, вскрывая старые шрамы, будто бы пытаясь таким образом избавиться от боли. Тщетно. Тело бьёт крупная дрожь, а хрупкие плечи сотрясаются от безудержных рыданий. Тиба поняла теперь окончательно, что значит быть связанной по рукам и ногам с Аоки. — Что с ней? — спрашивает подошедший к кабинету своей невесты красноволосый парень. Хоши тяжело вздыхает, смотря на баскетболиста тяжёлым и самым красноречивым взглядом из всех возможных. — Ломается, — девушка пожала плечами направляясь вместе с Сейджуро в столовую. Слишком знакома была ей эта картина. И слишком сильно ей она напомнила себя два года назад, когда в одну ночь под проливным ливнем она сломалась в очередной раз. — Через пару часов её отпустит. — А через сколько отпустило тебя? — Хоши замирает, прекрасно понимая, о чём вопрос, но отвечать на него нет большого желания. А сам Акаши понимает, что он играет не то с огнём, не то с бомбой замедленного действия. Чёрт его дёрнул спросить её об этом. — Неважно, — одними губами произносит девушка, желание что-то сейчас рассказывать нет. А Акаши понимает всё без слов. Он уже слишком хорошо знает «повадки» этой девушки.

***

Голова трещала по швам. По вискам словно стучали огромными кувалдами. А от количества информации рябило в глазах. На флешке из архива ничего интересного не было кроме пароленных файлов, разумеется. А вот флешка мертвого кузена это просто сборник компромата на всех из совета директоров, а так же на два десятка крупных бизнесменов Японии. Если сейчас показать это полиции, большинство филиалов этих компаний закроются, и не один адвокат не докажет невиновность. Я устало потёрла виски пальцами, вставая из-за стола в надежде сходить до кухни и налить себе ещё кофе. Мельком бросаю взгляд на настенный часы, десять минут шестого. Через три часа я должна быть уже в школе. Сев за стол с огромной кружкой кофе я перешла на следующею папку. Сделав глоток, я наткнулась на какие-то документы, почему-то оформленные на моего отца. К чему бы это? Хм, это отчеты частного детектива к которому моя семья не единожды обращалась. Странно, отчет датируется 2 мартом, почти что за месяц, до аварии. Посмотрим что тут у нас. Хм, отец хотел выяснить с кем ему изменяла мама. Ничего удивительного. Не сказала бы, что она любила моего отца всем сердец. Она принимала их брак как должное, да и моей отец не святой, тоже не редко «ходил налево». Что? Не может быть! Так вот из-за чего Такеши хотел меня убить? Из-за этого? Моя мать изменяла отцу с отцом Такеши. А через месяц его родители погибли вместе с моей матерью и братом. Самый логичный ответ, это то, что отец их убил. Но это не может быть правдой. Нет. В следующем файле было заключение автотехнической судебной экспертизы, где было сказано, что причина аварии привешенная скорость и перерезанный тормозной шланг. В голове никак не укладывается то, что я узнала. Но я не хочу верить в то, что это сделал мой отец, к тому же ему было бы крайне не выгодно терять наследника. Но всё же я сообщаю Такео и Сейджуро, кратко и ясно: «Я нашла». В последнем файле в этой папке было заключение генетической экспертизы, где подтверждалось, что мы с Масуми дети моего отца. Заключение датировалось 25 марта. Откуда у моего кузена такие документы? Я смотрю на размеры этих файлов на флешке Тибы, а потом сравниваю с размерами некоторых запароленых файлов из архива. Три совпало. Перекидываю всё на свою флешку, а две другие вместе с ноутбуком убираю в сейф. Сейчас важно не допустить проколов и действовать крайне осторожно. Нас не должны раскрыть. Мне всё равно, если меня вычислят, но тогда могут пострадать другие «соучастники». Мешки под глазами едва удаётся скрыть с помощью косметики. Сонливость на первое время прогонят холодный душ и несколько кружек крепкого кофе. Но что я буду делать в течении дня, не знаю. Конечно, я не в первые не сплю сутками, но чтобы так было плохо с утра. Нет, это, пожалуй, со мной впервые. В школе на большой перемене я вместе с Акаши ухожу в комнату студ.совета, для того, чтобы показать красноволосому найденную мной информацию. Однако, мы оба понимаем, что находка ровным счётом не даёт нам ничего. Кроме одного. Авария была не случайной. Её подстроили, и сделал это явно не мой отец. Это наш предел. Дальше всё зависит от Ямагучи и его связей. Я смотрю на наручные часы, половина первого, через два с половиной часа я должна быть на собрании совета директоров. Чёрт. Придётся переодеваться в машине. Желание присутствовать там нет никакого. Я хочу только одного, вернуться домой и покончить с уроками на завтра и ближайшие несколько дней. Но увы, в этом мире мои желания и чувства не играют важной роли. Есть только долг и обязанности.

***

В моей жизни ничего не бывает хорошо. Рутинная повседневность, от которой хочется ни то что выть, на стены лезть, сменяется динамическими событиями похлеще, чем в голливудских экшенах. Впрочем, к этому можно было привыкнуть за 17 лет моей жизни. Я сидела на диване в гостинной, пытаясь трезво оценить то, что случилось со мной за последние полтора года проживании в Японии, и ещё те полтора года отношений с Олегом до его мнимой смерти. Получалось из вон рук плохо. То чай приспичит попить, то сообщение придёт. Но сейчас я была твёрдо настроена на то, чтобы разобрать бардак в моей голове по «полочкам», а не нужный хлам «выкинуть» на свалку. Но как всегда мне кто-то помешал. В этот раз, это подкравшийся со спины Игараси. Может мы прекратили наши отношения, как «пара», но всё так же остаётся мне хорошим другом. И как бы это не нравилось Олегу, я не хочу оставаться здесь совсем без друзей. И он понимает это. Правда теперь круг парней, с которыми я могу общаться приравнивается чуть ли не только к Кенту. Но с такими запросами я пыталась послать Олега далеко и на долго. Но он видимо за полтора года не растерял свою настойчивость и власть надо мною. И это бесило. — Ты спишь? — я закатила глаза, удерживая себя от того, чтобы не треснуть этому «юмористу», с большой буквы, по голове. — Нет, я медитирую, — огрызнулась я, понимая, что мне опять не дали привести свою голову в относительный порядок. — Бухать не пойду и жрать нечего. — Ну ты зануда! — проканючил парень, перепрыгивая через спинку дивана и падая около меня на диван, — Раньше ты хоть на вписки со мной ходила, тебе, что, сухой закон ввели? — Типо того, — я кинула в него подушку, от которой он слава богам уклонился, иначе началась бы война не на жизнь, а на смерть, — Олег ЗОЖник. — ЗОЖник? — не понимающе переспросил парень. Я ударила себе полбу. Я дура, он же не понимает наших русских сокращений. — За здоровый образ жизни, а я люблю отрываться — я усмехнулась, понимая, на сколько мы с Олегом изначально были разные. Я люблю жить на полную катушку, жить сегодняшним днём не задумываясь о последствиях и собственно о своих действиях. Олег же напротив, очень внимателен и продумывает всё до мелочей. Играет людьми не хуже чем Акаши. Это бесило и бесит до сих пор. — Мы разные как небо и земля. — И всё равно умудряетесь не драться по сто раз на дню, — мои губы тронула сначала лёгкая улыбка, но потом я не сдержалась громко и заливисто. — Мы не деремся, потому что это просто напросто бесполезно, — губы исказила кривая усмешка, — Если дело доходит до драки, он укладывает меня на лопатки за считанные секунды. Моя сила и рядом не стоит с его навыками. — Ничего себе! — парень едва не теряет дар речи. Действительно, Олег всегда побеждает меня за счёт своей скорости, реакции и элементарно нашей разницы в росте. Которая на данный момент составляет 28 сантиметров. Кажется, будто это не так много. Но на самом деле даже разница в несколько сантиметров бывает видна не вооружённым взглядом, а тут чуть больше четверти метра. Через полтора часа терзаний моей бедной души Игараси всё же понял, что пить я не буду и тем более готовить ему еду. И с гордым, но обиженным видом пошёл к себе домой. Когда за этим шумным парнем наконец-то захлопнулась дверь я села обратно на диван, пытаясь абстрагироваться от внешнего мира. Почему-то все мои мысли мгновенно сводятся к моему первому дню в Ракудзане, а всё что было до этого просто меркнет перед тем самым днём. Если подумать, то мы могли и не переезжать в Киото, ведь родители всё равно появляются дома крайне редко. И мы по факту с Рио жили одни на протяжение последних шести лет. Акаши, первый человек, которого я встретила в Ракудзане, может это судьба, а может проклятье, но именно на этого парня я налетела в свои первые минуты нахождения в Академии. Может быть всё было предрешено, когда я встретилась именно с ним. Может быть так всё и должно было случиться? Может я и должна была стать марионеткой в руках Тибы и Аой? Ненавидя быть чей-то игрушкой, я волей неволей была таковой. Всё это время я была чей-то игрушкой, участвовала в чьих-то планах, как пешка. Пушечное мясо, которое не жалко выбросить прежде, чем в бой вступят более сильные игроки. Ничего другого и ожидать нельзя было от Акаши и Аоки, и их приближенных. Хотя они и не пешки в их игре, они всё ещё фигуры, не такие слабые как пешки, но всё же не те, кто могут встать на одну ступень с королём. Не приятно, но факт. С Игараси всё вообще вышло странно. До безобразия сумбурно и нелепо. Переспать по-пьяни с лучшим другом, и пытаться после этого построить с ним отношения. Ну что за вздор. Инараси всегда для меня был словно второй брат, особенно сильно это проявилось, когда Акаши бросил меня. Точнее, может он и пытался как-то загладить свою вину (нет), но из глубокой депрессии меня вытащил именно Кента. Может своеобразно, но вытащил же. А Саша именно в тот период, когда я уже более менее оправилась, сделала так, чтобы мы попытались построить отношения. Напрасно. Только нервы друг другу попортили. Но в конечном итоге всё вернулось в то русло, в какое и должно было быть. Мы друзья и не более. Хотя и сейчас не вижу смысла привязывать себя тут друзьями. Олег жив. Если раньше я могла не остаться тут учиться, даже в чужой стране, будучи на половину представителем здешнего этноса. Даже если бы я твёрдо решила покинуть страну, я, наверное, как обычно глупо и сумбурно приняла бы бредовое решение. Но теперь, когда меня уже действительно ничего не держит в этой стране, я могу спокойно вернуться на Родину. К человеку, которого я люблю, и который, наверное, перемещал все карты этим чёртовым кукловодам. Я тяжело вздыхаю, внезапно вспоминая, убитую Тибу, волнованную Аой, и невероятно злых Акаши с Аоки. Хотя последняя видимо не спала уже несколько суток, я такая же ходила, когда спала критически мало или не спала вообще. Но меня сейчас это уже не волновало. Сейчас уже середина октября. Почти три месяца прошло, после того, как меня предал Акаши. И два месяца после того, как я определилась совершенно точно и ясно. Акаши, никто для меня. Он была тем, кто запустил моё сердце заново. Кто позволил мне снова жить. Жить, а не существовать.