Две недели каникул канули в Лету. В самом прямом значение этого выражения, они просто пролетели перед глазами как короткометражное кино. Рио пока не вернулся в Россию, предпочитая ещё месяц отсидеться в этой стране со мной. Думаю по этому, каникулы были для меня одним большим, но как часто это бывает, коротким весельем. Я могла бы долго расписывать свои каникулы, но все эпитеты вмешались в одно короткое и ёмкое «Ахуенно!». То, что я всё-таки переспала с Акаши, я умолчала, но судя по довольной физиономии брата, он это понял и без моих откровений. И вот, за день до торжественной церемонии, которая официально сделает меня учащийся второго курса Академии Ракудзан, я иду смотреть репетицию этой самой церемонии, а так же как человек, который непосредственно в ней участвует. Какой идиот выдвинул мою кандидатуру на пост зам.главы спорт.комитета, я ума не приложу. Но так или иначе, на новых правах помощника главы целого комитета, я могу спокойно посмотреть распределительные списки новых классов.
На доске объявлений, что висела на втором этаже, прямо напротив двери студ.совета. Висело три листка А4, в начале каждого по середине золотым шрифтом был выведен класс. Я быстро пробежалась глазами по всем трём листам, но к огромному недоумению не нашла себя.
— Тебя там нет, можешь не искать. — напротив меня стоял парень, которого я не видела с того самого дня, как он позавтракав покинул мой дом. На его лице была привычная холодная усмешка, в сочетании с почти что горячим взглядом. Не тем, что он испепелял неугодных, а совсем иным.
— Что? Почему?
— Не знаю. Тебя ждёт директор, — врун. Сейджуро знал, я это понимала, но отчего он не сказал мне, я не понимала. Ведь мне казалось, что после того, что было, мы можем доверять друг другу. Ничего не ответив, я просто кивнула и двинулась по направлению кабинета директора, в котором мне «посчастливилось» побывать уже два раза. Я глубоко вздохнула и постучалась. Получив приглашение войти и уселась на предложенное место. Я всё ещё побаивалась его, но не так сильно и ощутимо как раньше.
— Ты Курихара-чан, поставила в тупик весь пед.совет, — с иронией начал Наджимура-сан, от которой у меня волосы встали дыбом, — Ты не подумай, результаты у тебя хорошие, но всё же учителя не знают в какой класс тебя определить.
— А в чём проблема то? — немного смутившись собственного голоса произнесла я, стараясь смотреть на директора, и одновременно, не на него.
— С твоими результатами мы можем зачислить тебя в класс «2-1», но сможешь ли ты усваивать программу, вот в чем вопрос. — я немного задумалась. Да, действительно, я и сама не уверена смогу ли я тянуть программу хотя бы класса «2-2». Класс 2-1, это элита. Лучшие из лучших в нашей школе. Попасть туда, уже значило выделится из общей массы. Неожиданно, я вспоминаю о том, что скорее всего в этот класс попадёт Аоки Хоши, и мне нельзя допустить того, чтобы они с Сейджуро были вместе. Только ради этого, и ради семьи, которая ставит на меня большие надежды.
— Думаю, я смогу не разочаровать Вас. — как приговор, который я сама себе поставила. Я некогда не хотела быть элитой. Не хотела повышенного внимания к своей персоне. Для меня было куда удобнее быть среднячком в учёбе, я не хотела, да и что греха таить, мне было лень учится на «Отлично». Быть лучшим, это большая ответственность, которую я не хотела брать на себя. Но поступить в «1», значит взять на себя ответственность не только за себя, но и за весь класс. Готова ли я к такому? Однозначно, нет.
— Это радует. Можешь идти. — традиционно поклонившись я почти пулей вылетела из кабинета и побежала на репетицию. Плюхнувшись рядом с главой спорт.комитета. Третьегодка Игараси Кента. Если я правильно помню, он капитан наших футболистов. Не смотря на все стереотипы он не был «тупым качком», а входил в «топ-50» нашей школы, а так же учился в элитном «3-1». Что сразу опровергало то, что если футболист, то тупой.
— А это ты, Курихара, как там твой брат? — для меня не было новостью, что Игараси, или как его за спиной называли «Кент», в честь сигарет, был в хороших отношениях с моим братом. Из них двоих Кент больше походил на восемнадцатилетнего засранца, нежели Рио.
— Отрывается по полной, и тебе ли не знать, как там Рио, — сварливее чем планировала произношу я. С особью мужского пола, что я имею честь лицезреть, мой милый и заботливый старший брат отрывался ночи на пролёт в клубах, куда пускали личностей младше чем 21 год. Ну и меня с собой брали, чтобы не скучала. Таким образом я узрела треть нашей школы совсем с другой стороны. Например, Наджимура Юки, дочь нашего директора, была совсем не прочь походить по клубам на каникулах. Или пара девочек из моего бывшего класса, которых я считала зубрилами и скромницами, отжигали на танцполе по круче многих, и пили не меньше меня.
— Твоя правда, — он потирает затылок, и широко улыбается. Кента был стандартный такой японец, шатен с карими глазами, в меру накаченный, но то, что он был не чистокровный японец было заметно едва ли, немного выдавала форма глаз и оттенок волос. А так вполне себе приятный на вид и по общению парень, — Но я, честно, не ожидал, что ты будешь такой оторвой!
— Поверь, это ещё цветочки! Минутку, — я смеюсь и достаю свой мобильник, в который я вставила карту памяти ещё с телефона, который у меня был ещё в классе шестом, — Я три месяца ходила в школу, с таким цветом волос. Наш завуч хотела меня побрить на лысо! — я передала телефон парню, где была фотка, где три года назад я ходила по школе с ярко алым цветом волос, а до этого с малиновым и фиолетовым. Всё за один учебный год. Японец тихо проматерился на английском, но я конечно его поняла.
— А почему не побрила? — давясь смехом спрашивает парень, что было вполне ожидаемо.
— Ну был уже май, меня не было смысла лишать волос. У нас учебный год в России идёт с сентября по май, и всё лето каникулы, так что перед началом каникул просить меня под 0.3 стричься была плохая идея, — пояснила я качаясь на стуле, каким-то чудом не переворачиваясь назад.
— Везучие сволочи! — душевно восклицает парень ровно в тот момент, когда мы с моим шефом должны были идти на сцену и предпоследний раз репетировать нашу речь. Первая неделя, как сказал Кент, будет самая адская. Бумаг будет столько, что в пору будет ночевать в школе. А у меня ещё и баскетбольный клуб. Моя голова так и тянулась к живописному косяку стойки на сцене. Но парень всё время ловил меня за шкирку, прежде чем я успевала хотя бы наклонить голову к тумбе. Он желает не сдохнуть мне в первый день учёбы и направляется к школьным воротам, где его скорее всего ждёт Рио. Я по-доброму матерю их. И пытаюсь найти Акаши. Но, он как сквозь землю провалился.
— Вижу вы не плохо ладите, — раздаётся у меня из-за спины. Я даже от неожиданности отскакиваю в сторону, едва не падая со сцены вниз. С моими «метр с кепкой» падение было бы весьма болезненным. А так, Акаши ловит меня ещё до того, как весь центр тяжесть перенёсся в «пропасть».
— В какой-то степени, — сконфуженно отвечаю я, потупив взгляд в пол, словно нашкодивший ребёнок, — Ты ведь не ревнуешь?
— Нет, — холодно чеканит красноволосый и отворачивается от меня. Что?! Мне почудилось? Акаши Сейджуро ревнует? Не думала, что доживу такого момента в моей жизни. Твой по голове, это же просто нереально! Но думаю Акаши будет не в восторге, если узнает о моих наблюдениях.
— Кстати, ты не знаешь, когда возвращается Аоки? — чёрт меня дёрнул спросить. Но если честно, этот вопрос грезил меня либо во время похмельях, после грандиозных попоек с братом, либо в то время, когда я не бродила с Рио по всевозможным клубам на окраинах города.
— Нет, спроси у Ямагучи, это его работа, — его глаза так и намекают на то, что пора бы завязывать с такими вопросами, да и вообще стоит перевести тему в другое русло. А то, сдаётся мне, меня сейчас либо нашинкуют, либо сварят заживо, морально, конечно.
— Прости, — зачем я извиняюсь, сама не пойму, — Ты мне, к слову, когда-то там обещал поиграть на фортепьяно.
— Не припомню такого, — как бы «случайно» замечает он, а я сама не понимаю, как мы медленно начинаем двигаться в сторону главных ворот. — Но я сыграю, но только в моём доме.
— Хорошо, — странная дрожь прошла по телу, когда передо мною открыли дверь дорогой чёрной иномарки S-класса. Ничего другого я конечно не ожидала от наследника огромной корпорации, но всё же. Как по мне, пафос зашкаливает. Мой родители были тоже не из бедных, но нам не было смысла так тратится. Родители постоянно находятся вне дома, а нам подросткам, машина не к чему, только разобьём.
— Как твоя болезнь? — удар в незащищённое бронёй место. Что же, Акаши, мы квиты. РПВ, да? Хочешь честного ответа? Ты его получишь!
— Не знаю, благодаря хорошим попойкам с Рио. — ну или почти честного. На самом деле, просто мне было слишком хорошо, чтобы меня могло что-то задеть. Даже не смотря на то, что под градусом, я как бочка с порохом над огромным костром.
— Ясно. — сухо отвечает парень и с того момента в машине мы больше не разговариваем. Да и вообще в принципе, только парой не многозначных фраз когда идём к нему домой. Там нас встречает тот самый дворецкий стервозной наружности, с которым у нас кажется взаимная неприязнь. Акаши не отходит от меня не на шаг, ну или на оборот. Что не суть важно. Мы заходим в какое-то большое помещение с огромным чёрным фортепьяно и не менее большим камином. Огромный диван, ковёр, и множество фотографий над камином. Отец Акаши даже на фотографиях вселяет ужас. Даже не хочу с ним встречаться лично. Так же несколько фотографий с маленьким, и очень милым Акаши и его матерью. Если я правильно помню, то она умерла, когда Сейджуро учился ещё в начальной школе. Пока парень готовился к игре, я успела рассмотреть фотографии и сесть на пол рядом с музыкальным инструментом. Когда он играл, внутри всё остановилось. Страх и восхищение. Неужели можно быть настолько идеальным во всём? Когда он закончил, мне не хватило духу что-то сказать. И я просто сидела вот так, привалившись к ножке черного фортепьяно и молчала, не зная, что сказать.
— Красиво, — наконец-то выдавливаю из себя я, вставая и сажаясь напротив фортепьяно рядом с Акаши. Пальцы сами по себе пробегают по семи нотам, да так и замирают, когда рука парня ложится поверх моей.
— Спасибо. Ты умеешь играть?
— Нет. — я переплетаю наши пальцы и приваливаюсь головой к его плечу, — Олег пытался научить меня, но быстро понял, что я не шутила, сказав что музыка это не мой профиль.
Он не отвечает. Но мы оба знаем что сейчас будет. Он целует меня, нежно и трепетно, но так чувственно. Очень похоже на музыку, что он играл. Тихая и спокойная, но вызывает бурю эмоций. Я закрываю глаза, и понимаю. Пути назад уже давно нет.
***
Столица Германии горела огнями. Вид из одной из лучших частных клиник этой страны был под стать его престижу. Действительно, завораживал. Только, девушке, что сидела в инвалидной коляске было не до этого. За то время, что она провела в этой клинике, вид несколько наскучил. Прямо как год назад.
— Хо-чан, привет! — в «VIP» палату чёрной тенью входит девушка. Только тусклый ночник над больничной кроватью освещал помещение. Девушка сникла, увидев подругу сидящей в инвалидном кресле. Она боялась, что сбились худшие прогнозы врачей. И не зря боялась, такой сложной операции ещё не было на памяти розововолосой, — Хо… Твои ноги… Они?
— Не стоит волноваться, это вынужденная мера. Врач сказал, что так будет лучше. — обладательница карих глаз облегчённо вздыхает. Обошлось. — Как там Сей и эта малышка гайдзин?
— Я не хотела говорить тебе, Хо, прости… — девушка набирает побольше воздуха в лёгкие и на одном дыхание произносит, — Он изменил тебе…
— Я предвидела такое, — девушка начинает тихо смеяться, что сразу же настораживает гостью, она знала, её подруга не может так смеяться. В душе ночного гостя зародились семена страха и сомнения, —
Она смогла победить Императора, а я, одержу победу над той, кто смог победить
Её…
— Ты! — поражённо воскликнула девушка, отшатываясь, словно от пощёчины, она не хотела верить. Та, что, казалось, умерла четыре месяца назад, снова вернулась.
А на гостью, из темноты, смотрели два разноцветных дьявольских глаза, один и которых горел от отблеска ночника. Словно самое яркое зелёное пламя из ужастиков. Пламя из страны Ёми*.
***
Я. Переспала. С. Акаши. Снова.
Сейчас он был в душе, куда ушёл меньше минуты назад, я ещё даже не слышала, чтобы включилась вода. Мне было до ужаса стыдно. Ведь, в этом доме были слуги, которые наверняка слышали как «Молодой Господин развлекается с девушкой». Мы были в его комнате, и пока его нет я могу рассмотреть его комнату получше. Ничего особенного, с прошлого моего визита ничего не изменилось. Стоп. Письма на столе? Так, Рей, это не прилично! Но с другой стороны это письма от Аоки. И мне жутко интересно. Чёрт! Ладно, была не была! Я разворачиваю первое письмо, и едва не матерюсь от удивления.
«Привет, Сей! Уверена, ты удивлён, что меня нет. Прости, что не сказала тебе раньше. Я знаю, ты поймёшь. Скорее всего сейчас я уже сижу в самолете и лечу в другую страну. Я врала тебе очень долго, врала, что моё состояние почти не изменилось. Врачи говорила о курсе лечения ещё с лета. Я хотела тебе сказать, но так и не смогла. Забавно, правда? Столько всего произошло, а мы расстались вот так. Я не говорила тебе, я знала, что за всеми покушениями стоял Такеши. Знала ещё с того вечера, когда нас увидели на балконе. Сейчас, ты наверное думаешь что я поступила глупо? Да, я это знаю, но я не хотела сгружать на тебя и эти проблемы. Моя беспечность меня и подвела. Возможно, если бы не было тех приступов, то всё сложилось бы иначе. Сейчас, я просто хочу сказать, что буду безумно скучать по тебе. Пожалуйста, ради нас двоих, не пытайся найти меня. Не делай больно, не себе, не мне. Второе письмо ты получишь от Такео, когда он вернётся. Не забывай про меня Сей. Ведь, я очень сильно люблю тебя.
Твоя Хоши»
Она действительно любит его.И даже не скрывала этого. Кажется, он даже не попрощался с ней. Это так странно. Неприятно саднит душу от того, что я прочитала это письмо. Противно. Хоть головой бейся об стену. Вот второе, наверное то, о котором она упомянула в этом письме.
«Здравствуй, Сей. Как ты там? У меня сейчас чудесный вид на столицу страны, в которой я нахожусь. Дам подсказку. Бетонная стена делила город на две части, ровно до того момента, как её не снесли. Есть идеи? Конечно есть, ведь так? Врачи сказали что на все подготовки к лечению уйдёт полтора месяца, всё из-за ранения в бедро. Они боятся. Как глупо. Моя подруга присмотрит за тобой. Так что, будь хорошим мальчиком, не заставляй меня снова одеть „маску“… В конечном итоге, нам не нужно повторение того, что было тогда в номере.
Люблю тебя.
Вечно твоя, Хоши»
Я положила письма на место, не став читать ещё одно. Хотелось плакать. Я глубоко вздохнула и легла на кровать. Сейджуро вышел минут через пять после того как я легла, и оповестив меня о том, что ванна свободна начал вытирать голову. Я выдавила тихое «Спасибо», направилась в душ. А когда стеклянные стенки запотели, я упала на колени и закрыв лицо ладонями заплакала. Чёрт. Между ними двумя было нечто больше чем просто влюблённость. Общие проблемы, враги, секреты. Впервые. Впервые за последний год я плачу потому что, знаю, что Акаши, бесповоротно и точно, не только мой. Он и никогда не был моим, я только «одолжила» его у этой Аоки.
Акаши либо и правда не заметил, что я брала письма, либо умел скрыл это. Что же не особо важно. Мы поужинали у него дома, и он и его водитель отвезли меня домой. А там, как назло никого не было. Я попрощавшись со своим па… А кто он мне, парень? Нет. Тогда… Тогда кто? Я заглянула в почтовый ящик, в нём сиротинушкой лежало одно письмо, подписанное аккуратным подчерком, но явно это не Аоки. Я села на кухне на стол и открыла письмо. Желание вскрыть себе вены появилось мгновенно, когда я только начала читать содержимое.
«Привет, Рей. Я давно хотел извинится перед тобой. Не знаю, простишь ли ты меня. Но я очень виноват перед тобой. За то, что впутал тебя в наши с Акаши разборки. Я поступил как последний мудак, и я это понял только сейчас. Завтра я улетаю в Токио, теперь моё место там в компании семьи, подле моего отца. А ещё, я наконец-то понял то, что отрицал долгое время сам в себе. Я полюбил тебя. По-настоящему. Ещё тогда в парке, я бы вряд ли помог незнакомой девушке, но ты стала неким феноменом. Прости меня, если сможешь. и прощай.
Маруяма Тсубаса.»
Где же я так нагрешила? Бог, если ты существуешь, конечно… Хватит надо мной так стебать! Сука.
Кажется, карма всё-таки существует…
