Огонь похож на людей.

* * * Лиза вспомнила — после этой странной истерики Максим уложил ее к себе на колени. — Будет лучше, если я за тобой присмотрю, — сказал он тогда. — А то ты в таком состоянии и до туалета не дойдешь. — Не смешно, — куталась в толстовку, чувствуя, как в комнате становится зябко проговорила девушка. — А я и не шутил. Ложись давай. Стоило Лизе послушно пристроить голову на коленях парня, как ее плечи укрыло что-то большое и теплое. Одеяло, которое как ни странно пахло Максом. этот аромат заставил блондинку еще больше укутаться в него и с удовольствием вдыхать запах. — Спокойной ночи, малышка. Я всегда буду с тобой. Лиза кивнула, чувствуя, как по телу разливается тепло. Еле чувствуемое, приятное ощущение, которое она не испытывала никогда. Стараясь не потревожить парня, девушка устроилась поудобнее и ощутила, как теплые пальцы Максима гладят ее по голове: — Расслабься, Лзка. Все хорошо. Она повиновалась — и практически мгновенно уснула. * * * Он был готов винить себя за все случившееся. Когда она плакала навзрыд, прижавшись к нему, Брюнет чувствовал себя полным придурком. Придурком, неспособным ничего сделать. Он был растерян и взволнован, понимая, что со всей сложившейся ситуацией нужно разбираться именно ему самому. Включая Елизавету — уставшую, обессиленную и брошенную единственным человеком, которому она доверяла. Впрочем, уже не единственным. Морозов не знал, насколько сильно Лиза ему доверяет, но предполагал — после произошедшего она вряд ли подпустит к себе кого-либо на пушечный выстрел. Но в таком состоянии, в котором она сейчас была, нельзя ее бросать. К черту, он бы в любом случае ее не бросил. Она стала она стала слишком... близка к нему, как бы глупо это ни звучало. И сейчас она плакала, пытаясь унять всю ту боль, что ей пришлось пережить. Судя по всему, она не плакала очень давно. Видимо, боялась показать, насколько ей на самом деле больно от всего случившегося. Макс прекрасно ее понимал — ему тоже было больно, в некоторой степени даже страшно. Но он привык сдерживаться, переносить свою боль в ярость, а ярость — в драки с кем либо неважно. Но Она ведь так не может. Поэтому он решил помочь ей — осторожно обнял, стараясь не раздавить, ведь по сравнению с ней он гигант с огромными ручищами которые с легкостью могут сломать на пополам хрупкое тело девушки. Максим старался гладить ее как можно осторожнее, словно держал в руках маленького и хрупкого ребенка. На ум настойчиво лезли слова ее братца о том, что люди хрупки, как дети, но Брюнет всегда посылал эти мысли к чертовой матери, ссылаясь на то что Андрей слишком сентиментальный и добрый. Но сейчас его волновала только Елизавета, прижавшаяся к нему с немой просьбой о помощи. Наконец девушка всхлипнула последний раз и подняла на него взгляд покрасневших глаз: — Прости, я… — Забей, — парень чуть улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь? Лиза на миг отвернулась, словно прислушиваясь к своим ощущениям. Или подбирая подходящий ответ. — Устала, — пробормотала она, обратив внимание, что ее руки сжали майку Максима. Отдернула руки, словно боялась обжечься: — Ты не будешь против, если я пойду к себе? — Буду, — Морозов даже не стал раздумывать над ответом. — Да и куда ты пойдешь? Здесь только одна комната. Не давая Лизке опомниться, он провел ее к кровати. Сел и похлопал по сидению рядом с собой: — Будем спать вместе. — Прости, что? — Лиз… — Макс тут ощутил, насколько сам устал от всего этого. — Не тупи. Трахать я тебя сейчас не собираюсь, особенно с твоей душевной раной. У меня спецпредложение — можешь воспользоваться мной, как подушкой. — Прости… — Не прощу, пока не ляжешь. Давай. Будет лучше, если я за тобой присмотрю… * * *