Кровью едины

8 июля 2001 года       Запах дыма застрял где-то в лёгких и казался реальным. Вот только её больше не окружали стены подземной лаборатории, где её юная мать не могла помочь своему учителю. Вокруг были только книги, и Гермиона немного радовалась тому, что проснулась в библиотеке. На коленях всё ещё лежал томик по зельеваренью, и только он, похоже, дожидался её пробуждения.       Первая мысль — страх. Впрочем, она уже привыкла ощущать его в стенах этого дома. Вторая приносила покоя не больше первой. Гермиона думала о Малфое. Его возвращение затягивалось. Он мог бы просто проигнорировать их план и сейчас находиться где угодно. Но внутри неё всё протестовало против этих мыслей. Кажется, в нормальной жизни это называется доверием. В жизни Гермионы это был единственный выход. Верить в Бога, или Мерлина — бессмысленно, они либо глухи, либо выдуманы, куда надёжней верить в Малфоя из крови и плоти, как бы странно это ни звучало.       Сбросить навязчивый сон оказалось сложнее, чем смириться с пугающей реальностью. Гермиона знала только один способ, спасающий её уже многие годы. К счастью, пергамент и перья в библиотеке не редкость, как и необходимые книги. Спрятанные в корсете лист и перо она всё ещё жадно хранила на случай чрезвычайной ситуации.       Сосредоточившись на символах и знаках, Гермиона впервые за долгое время почувствовала себя в своей стихии. Буквы легко складывались и пересчитывались. Придумать хороший шифр не так уж сложно, если знать как.       Время утекало сквозь пальцы и капельками скатывалось с секундной стрелки циферблата. Шифр был почти закончен, когда уже ставший привычным скрип двери оповестил о присутствии в библиотеке постороннего.       — Знал, что ты будешь здесь, Грейнджер, — раздались за спиной знакомые интонации с нотками надменности, только сейчас они не вызывали раздражения, скорее облегчение. А затем тёплые руки коснулись её плеч. Гермиона вздрогнула, то ли от неожиданности, то ли ей передалась дрожь ладоней Малфоя.       Обернувшись, она увидела спокойное лицо своего мужа, однако ей показалось, что он смущён.       — У меня получилось. На этой камере, — Драко указал на ремень на своей шее, который держал колдокамеру. Гермиона обратила внимание на него не сразу, — снимки карты подземного лабиринта. Если поторопимся, сможем проявить уже сегодня.       — Тебе удалось! — Гермионе хотелось улыбаться, но почему-то не получалось. — Точно никто не заметил?       — Я был осторожен, Грейнджер, не думай, что я настолько кретин, чтобы попасться на воровстве в собственном доме.       Едкий сарказм, способный прежде вывести её из себя за считанные секунды, сейчас вызывал лишь облегчение. Кажется, Гермиона на себе поняла значение слов «притереться к человеку».       — Что у тебя? — продолжил Малфой немного разочарованно, осознавая, что Гермиона не собирается вступать с ним в перепалку или хотя бы сделать замечание.       — Я делаю шифр на основе древнегреческого.       — Насколько я помню, Лонгботтом не был фанатом Олимпийских богов и к языкам склонности не имел. Может, подумаешь ещё немного и запишешь шифр на основе строения какого-нибудь фикуса?       — Иногда ты бываешь просто невыносим! — Малфой ухмыльнулся, реакция была идеальной. — Наверное, только ребенок не знает, что моё имя взято из греческой мифологии. Кроме того я единственная на курсе изучала древние языки. Это станет гарантом доверия Сопротивления к нашим посланиям.       — Годы идут, а ты всё так же кичишься своими знаниями, Грейнджер. Ты хоть знаешь, как иногда это бесит?       — Не больше, чем твоя заносчивость, Малфой.       Оба ходили по тонкой грани между дружеской иронией и серьёзными оскорблениями, однако, похоже, никого из них уже не цепляли зло брошенные «заучка» или «хорёк». А называть Гермиону грязнокровкой было глупо и более того — небезопасно. Но если бы они были до конца искренними с самими собой, то поняли бы, что такие ссоры — лишь способ разрядки, которая просто помогает доказывать себе, что ты жив. Новоиспечённые молодожёны могли бы долго перекидываться взаимными упреками, и сложно представить, к чему бы это привело, если бы за их спинами не раздался всё тот же скрип входных дверей в библиотеку и противный голос с присвистом не ворвался в их хрупкий островок безопасности:       — Воркуете, голубки? — Драко не видел говорящего, но точно знал, кому принадлежит этот голос. Одному из тех прихвостней Тёмного Лорда, которые недавно насмехались над ним в гостиной. Судя по звукам шагов за спиной, он не забыл прихватить с собой дружков. — Так и думали, что найдём тебя с женушкой, слизняк. Напакостил и теперь бежишь прятаться за юбку, если не матери, то жены.       Секунды было достаточно, чтобы осознать происходящее. Драко охватил ледяной ужас, отражение которого он увидел в глазах Гермионы. Но всё же в холодном страхе есть свои плюсы — он оставляет трезвым рассудок. Один взмах палочки превратил колдокамеру на шее в золотое кольцо. Гермиона даже не успела осознать, что кольцо было точной копией его обручального, когда оно скрылось вместе с рукой в кармане черной мантии.       — Только вот твоя баба себя-то защитить не может. На что ты надеешься, мальчишка?       С каждым словом Пожиратель приближался к Драко и Гермионе, а его спутники отрезали пути к отступлению.       — Что вам нужно? — спросил Малфой, отчаянно пытаясь спрятать дрожь в голосе.       — Малец, я смотрю, совсем из ума выжил, — продолжал посмеиваться Пожиратель под бодрое улюлюканье дружков. — Забыл уже, куда залез часик тому?       — Малфой, что это значит? — Гермиона отказывалась верить в то, что её главный страх последнего времени осуществляется в реальности.       — Не знаю, но похоже, у нас проблемы.       Вспышка заклятия выбила палочку из рук Малфоя, а в следующую секунду его руки уже сжимали за спиной двое Пожирателей. Драко пытался вырваться, но тщетно. Перевес сил был явно не в его пользу.       — Малфой!       — Найди Нарциссу, — прокричал он сквозь шум борьбы, пытаясь избавиться от рук, зажимающих рот. — Найди Нарциссу и будь с ней!       Гермиона чувствовала оцепенение. Казалось, вся нервная система отказала в обслуживании телу и только зрительные нервы работали исправно.       — Малфой! — неконтролируемый вскрик, когда один из Пожирателей ударил того по рёбрам.       — Иди!       И она послушалась. Заставляя свои ноги двигаться, добралась до двери, а затем дальше по коридору, не оглядываясь. Скорее, в поисках помощи.       — Эй, девчонка! — закричал кто-то из Пожирателей ей вслед.       — Оставь её, никуда она не денется.       А дальше их слова и попытки Малфоя вырваться утонули в глубине длинного коридора. 8 июля 2001 года       Тупая боль под рёбрами вытесняла из головы другие мысли, но всё же Драко не мог понять, на чём прокололся. Он перебирал в мечущемся сознании все факты и никак не мог уловить той злосчастной детали, которая привела к фатальному исходу.       Пожиратели притащили молодого Малфоя к кабинету его отца и бросили к ногам Повелителя. Со скользящим звуком, пробирающим до мурашек, к Драко спустилась змея с коленей своего хозяина. Владелец и его питомец были ужасающе похожи. Драко поморщился. Похоже, его ждала незавидная участь.       Кроме Тёмного Лорда в кабинете находился Снейп. Он стоял за спиной Господина по правую руку. Отец Драко тоже был здесь, только вот его место было не подле Повелителя, а рядом с сыном, разница была разве что в том, что Люциус продолжал стоять на своих двоих, а не корчиться на коленях подобно провинившейся собаке. Мужчина даже не взглянул на сына.       — Мы привели его, Повелитель, — всё с тем же раздражающим присвистом проговорил Пожиратель, бросивший Драко на пол.       — Где его палочка? — хрипло, но вполне чётко спросил Снейп. Пожиратель бросил на него презрительный взгляд. Гнусному прихвостню явно не нравилось прислуживать кому-то вроде Снейпа, но чёткая иерархия в рядах сторонников Тёмного Лорда не позволяла ему ослушаться, и Пожиратель молча передал палочку Драко в руки Северуса.       — Драко, — наконец-то подал голос хозяин кровавого цирка, по привычке растягивая слова в змеиной манере, — ты опять разочаровал меня, мой мальчик.       Малфой-младший не смел поднять глаза, понимая, что это чревато порцией мучительной боли.       — И ты, Люциус, ты тоже, — продолжал Волдеморт, — вроде мы уже стали семьёй, но я по-прежнему не могу доверять ни одному человеку с фамилией Малфой.       — Это не так, м-мой Господин! — в голосе Люциуса звучало столько раболепного страха и трепета, что Драко почувствовал приступ тошноты.       Луч заклятия заставил замолчать Малфоя-старшего, вместе с тем упасть на колени рядом с сыном и кричать от боли, впиваясь длинными пальцами в ворс ковра.       — Пытаешься обмануть меня, Люциус?! Продолжаешь строить козни за моей спиной?!       — Нет, нет, Повелитель, — разбрызгивая слюну и слезы, оправдывался он, продолжая корчиться в лучах заклятия. — Я ни при чём, я ничего не знаю, я клянусь!       — Слышишь, Драко, — Волдеморт убрал палочку, но Люциус не решался встать с пола, или просто не мог, — твой отец говорит, что пробраться в мой кабинет было только твоей инициативой. Он лжёт?       Драко молчал. Слова улетучились из его сознания, а все силы уходили на то, чтобы изгнать из головы мысли о том, где именно он прокололся, ведь стоит Волдеморту применить легилименцию, как вся правда вырвется наружу и будет так же опасна и неукротима, как дикий огонь.       — Я спрашиваю, он лжёт? — более требовательно спросил Тёмный Лорд и, не услышав мгновенного ответа, применил Круциатус уже к Драко.       Режущая боль помогла лучше любой медитации. В голове Драко больше не было посторонних мыслей, только мольба о спасении. Волдеморт остановился только для того, чтобы дать Драко ответить.       — Я не понимаю, о чём вы, — задыхаясь, проговорил он, а затем почувствовал очередной приступ боли. Драко казалось, что вся кровь в его организме достигла температуры кипения, а каждый сантиметр кожи буквально разрывало от крошечных порезов. Очевидно, Хозяин ожидал другого ответа.       — Не смей мне врать!       — Я не знаю! Не знаю! — сквозь вспышки боли отчаянно умолял Драко. — Пожалуйста, хватит!       Волдеморт опустил палочку. И Драко внезапно почувствовал, как что-то холодное касается его рук. Нагайна медленно обвивалась кольцами вокруг его тела. Мерное шипение разрывало барабанные перепонки, кожа покрылась мурашками. Драко подумал, что перетерпеть боль было легче.       — Мой Лорд… — начал Снейп, испытывая ужас перед этим холодным существом.       — Молчи, Северус, Нагайна говорит.       Змея продолжала шипеть, а Драко ощущал, как крупная дрожь прошибает всё тело. Дышать становилось всё труднее. Он не видел, но чувствовал, что Люциус отполз куда-то к стене.       — Нагайна говорит, что ты пахнешь морем, Драко. Что же это может значить? Ответь мне, мой мальчик.       — Я… я не знаю.       Волдеморт поднялся со своего кресла и подошёл к Драко. Его высокая костлявая фигура отбрасывала угловатую тень. Драко словил себя на мысли, что не хочет, чтобы это стало последним воспоминанием в его жизни.       — Ты же знаешь, Драко, из чего делают чернила, неправда ли?       Глаза расширились от ужаса. Осознание пришло слишком быстро. Волдеморт резко обернулся и обратился уже к Люциусу:       — Люциус, ты всегда заказываешь для себя самые лучшие, верно?       — Да, мой Повелитель.       — Чернила морского кальмара, — Волдеморт склонился над Драко и потянул на себя рукав его мантии, — точно такие, какие растеклись лужей по столу в этом кабинете. Такие же качественные и стойкие, как на твоём рукаве, Драко.       Выхода не было. Драко готов был поклясться на чём угодно, что убрал все следы своего пребывания, но сейчас не мог с уверенностью сказать, не осталось ли пятен чернил на проклятом столе.       — Ты всё ещё ничего не хочешь мне сказать, Драко?       Последнее, что ему сейчас хотелось бы сделать, — это говорить. Но в то же время оправдаться, вымолить прощения или покаяться было единственным выходом. Драко мысленно представил Гермиону и тень её украдкой улыбки. Ему отчаянно не хотелось делать этого, но иначе умрут оба.       — Это Грейнджер.       Драко ожидал очередного удара заклятия, но его не последовало. В комнате воцарилось молчание и какое-то почти осязаемое напряжение. Даже Пожиратели за спиной перестали ухмыляться и, казалось, старались дышать медленнее и тише.       — Что ты сказал?       — Я не хотел брака с Грейнджер, — через силу выдавил Драко. — Я искал способ избавиться от неё.       — Наглый мальчишка, — рука Тёмного Лорда вновь взмыла в воздух, и всё тело Малфоя сгруппировалось, ожидая новой порции боли.       — Мой Повелитель, — голос Снейпа прозвучал раньше, чем заклятие успело вырваться из палочки, — я не думаю, что это наказание подходит ему.       Волдеморт обернулся. Его взгляд метал молнии, если бы Драко мог сейчас думать о чём-то ещё кроме своего спасения, он бы удивился тому, что Снейп всё ещё жив. Насколько же тот уверен в себе?       — Продолжай.       — Простите мне мою наглость, но совершенно очевидно, что ваш юный слуга просто не ценит той милости, которую вы ему оказали. Боль не поможет ему осознать вашего милосердия.       Волдеморт опустил палочку и вернулся к столу. К огромному облегчению Драко, змея последовала за ним. Дышать стало легче.       — Ты как обычно видишь всё в другом свете, Северус, — тон Тёмного Лорда казался рассудительным, и это вселяло ужас больше, чем интонации бешенства в его голосе. — Находясь под защитой этого дома, Драко даже не представляет, как ему повезло. Похоже, я избаловал своего зятя.       Неожиданно Волдеморт рассмеялся. Его смех, как и прежде, звучал не искренне, но сейчас был полон какого-то садистского наслаждения. Пожиратели подхватили веселье своего хозяина, и кабинет наполнился смехом. Драко чувствовал, что попал на ужин к гиенам.       — Значит, так и поступим, — сквозь раскаты хриплого смеха выговорил Волдеморт. — Ты поймёшь, Драко, как тебе было хорошо и уютно в своём родовом поместье, когда окажешься за его пределами. Завтра ты отправишься на передовую.       Где-то возле стены Люциус нервно выдохнул.       — Спасибо, спасибо, мой Господин, — старший Малфой согнулся в поклоне, всё ещё стоя на коленях. — Спасибо за вашу милость и жизнь моего сына.       — Молчать! — заклятие заставило Люциуса вернуться в прежнее положение. — Через месяц ты вернёшься сюда и наконец-то поймёшь, как надо служить.       Драко казалось, что каждое слово Тёмного Лорда весит по меньшей мере тонну и вся тяжесть этих слов оседала на плечах каменными глыбами. Ему не удалось спасти свою жизнь, в лучшем случае отсрочить смерть. Драко думал, что испытает облегчение, когда услышит приговор, ведь тогда будет хотя бы ясно, чего ждать. Он надеялся, что страх, копившийся в нём годами, отступит, если его участь станет понятной, но страх только накатывал волнами, как в моменты яростного шторма. Выжить на передовой было сложнее, чем узнику на гильотине. Бесконечные битвы с Сопротивлением, плен или издевательства своих же могут прикончить тебя в тот же день. Что уж говорить о месяце пребывания на линии фронта?       — Мой Повелитель, — голос Снейпа казался очень далеким, и Драко различал лишь хриплые звуки, но не предложение целиком, — хочу напомнить вам, что у Драко есть миссия и его отсутствие в поместье на целый месяц задержит её выполнение.       Волдеморт резко обернулся:       — Он всё ещё не выполнил своих обязанностей?       — Не в этом дело, мой Господин, — более осторожно продолжил Снейп. — Зачатие ребенка не происходит так просто и зависит также от анатомии, времени и усилий родителей. На это нужно чуть больше времени.       — Я давал ему время. И моё терпение не бесконечно.       — Да, мой Повелитель, и каждый ваш приказ абсолютно верен, но я думаю, что нахождение на передовой будет больше мотивировать вашего молодого слугу на выполнение своих брачных обязательств. Достаточно и двух недель, чтобы он понял ответственность и вашу милость. А также это не сильно задержит выполнение вашего плана.       Слова Снейпа пробились через вату онемевшего сознания. Они не дарили надежды, но давали кое-что понять. Его возвращение — вопрос времени. И если так думает Тёмный Лорд, то и Драко вправе думать так же.       — Хорошо, в этом есть смысл, — та лёгкость, с которой Волдеморт принял решение, словно подчеркивала, как для него незначительна жизнь Драко и его семьи. И это злило. — Пусть будет две недели. А сейчас уведите его. И заприте где-нибудь. Не хочу, чтобы он попытался сбежать.       Крепкие руки Пожирателей вновь сжались на плечах Малфоя. На этот раз он подчинился. Возможно, он проявил покорность в последний раз. 8 июля 2001 года       Небольшая гостиная на первом этаже стала для Нарциссы её тайным убежищем. Не потому, что о нём никто не знал, просто никому не было дела до этого места. Сюда не входили Пожиратели, им по душе приходилась гостиная в центре поместья, в основном потому что там был бар. Даже Люциус редко проявлял внимание к этой крошечной комнате. Но Нарциссе она нравилась и казалась единственной уютной во всем доме.       Под мерный треск поленьев в камине, она проводила бытовые подсчёты. Конечно, по факту поместье уже давно перешло во владения Тёмного Лорда, но всё же о снабжении провизией и прочих тратах приходилось заботиться официальным хозяевам поместья.       Но Нарцисса не была против, привычные за много обязанности хозяйки поместья приносили ей успокоение и помогали чувствовать себя нужной. Хотя и сама мысль о том, что капитал её семьи растрачивается на содержание личной охраны и приспешников Тёмного Лорда, вызывала у неё отвращение.       Щелчок замка заставил Нарциссу вздрогнуть. Её уединение почти никогда не нарушалось посторонними, но когда это происходило, то случалось что-то плохое.       — Миссис Малфой! — в дверях гостиной стояла Гермиона, её дыхание сбивалось, кожа раскраснелась от быстрого бега, а непослушные пряди мокрых от пота волос прилипли к лицу. — Драко. Он… Его…       Сердце Нарциссы пропустило удар от звуков имени собственного сына. То, как Гермиона осела на пол на пороге гостиной, говорило о том, что случилось нечто ужасное. Недолго думая, Нарцисса уже стояла на коленях рядом с дрожащей от страха девушкой и крепко держала её за плечи.       — Что с ним? Что с моим сыном?!       — Он был в кабинете отца и… — Гермиона сделала глубокий вздох, казалось, что только это мешает ей расплакаться, — его поймали.       Нарцисса едва сдерживалась, чтобы не встряхнуть Грейнджер и не заставить говорить быстрее:       — Где он? Что с ним? Куда его повели?       — Не знаю, мы были в библиотеке, когда пришли Пожиратели, — Гермиона судорожно вздохнула, очевидно пытаясь избежать истерики, — его хотел видеть Волдеморт.       Ладони Нарциссы тут же зажали рот Гермионы. Имя господина резало слух и надежнее смеха Банши предвещало смерть.       — Он отправил меня найти вас. Я думаю, — ещё один глубокий вздох, — ему нужна помощь.       Мысли метались в голове и не давали сосредоточиться. Нарцисса не знала, чем может помочь сыну, но знала, что должна быть с ним.       — Останься здесь. Я найду его, — сказала она и уже направилась к выходу, когда почувствовала, что подол мантии что-то удерживает. Обернувшись, она поняла, что это рука Гермионы. Девушка медленно поднималась на ноги.       — Я пойду с вами. Должна пойти.       Что-то в голосе Гермионы заставило Нарциссу согласиться. Она не знала, но чувствовала, что Гермиона обманывала себя, заменяя слишком откровенное «хочу» на сухое «должна».       — Пойдём, надо поторопиться.       Дорога к библиотеке пролегала практически через всё поместье. Даже прожив здесь почти всю свою жизнь, Нарцисса не знала более короткого пути. Надежда на то, что Драко всё ещё там, была слепой и отчаянной. Гермиона потратила немало времени на то, чтобы найти свекровь в огромном лабиринте залов, лестниц и комнат поместья.       Но им не удалось дойти даже до конца коридора, отделяющего их крыло от центральных помещений. У самых дверей, ведущих к центральной лестнице и холлу, их ожидали Пожиратели.       — Куда-то спешите, дамы?       — Пропустите, мне нужно найти своего сына, — строго ответила Нарцисса низкорослому Пожирателю с кривыми зубами.       — Ваш сынок сейчас занят, Леди Малфой, и не скоро освободится. Отдохните пока где-нибудь в своём шикарном доме.       — Мы должны идти! — Гермиона попытлась прорваться через загородивших дорогу мужчин, но тут же крепкие руки оттолкнули её обратно. Если бы не поддержка Нарциссы, девушка бы точно повалилась с ног.       — Вы прекрасно знаете правила этого дома, вы не можете запрещать мне и моей невестке куда-либо идти.       — Можем, уважаемая, — в голосе кривозубого звучал сарказм. — Если это приказ Тёмного Лорда, то твои правила не действуют.       — Но… Как? — Гермиона предприняла ещё одну попытку прорваться. — Мы не можем остаться здесь. Он там один. Из-за меня. Я не могу его оставить!       — Гермиона, стой, — Нарцисса мягко взяла Грейнджер за руку и потянула на себя, заставляя отойти на шаг и замолчать. — Нам лучше вернуться.       — Мы не можем!       Нарцисса с силой потянула Гермиону назад к гостиной, но та продолжала сопротивляться.       — Идём, мы должны слушаться приказов.       — Как вы можете так говорить?! Он же ваш сын? Вы просто оставите его там одного?!       Хлёсткая пощёчина разбила все звуки в коридоре на «до» и «после», оставляя позади истеричные выкрики и протесты, заменяя их на колючую тишину и неровное эхо голосов Пожирателей где-то в отдалении. Грейнджер непроизвольно держалась за щеку, к месту удара на которой стремительно приливала кровь.       — Прекрати и послушай меня, — Нарцисса говорила строго, а в её глазах читалась решимость, — если хочешь помочь Драко… нет, даже больше того, если хочешь здесь выжить, ты должна кое-что хорошо запомнить. Во-первых, оставь свою легкомысленную смелость при себе. Каждый твой шаг, вздох и движение должны быть осмысленны, иначе смерть или боль. Ты должна думать, что говоришь и делаешь, понимаешь?       Гермиона глубоко вздохнула. Истерика исчезла вместе с хлестким ударом пощечины. На её место медленно приходила злость.       — Вы предлагаете мне врать и пресмыкаться перед этими нелюдями?       — Я предлагаю тебе быть умнее и научиться добиваться желаемого без бессмысленных потерь. Кажется, пришло время научить тебя быть настоящей леди Малфой.       — Как же это поможет нам сейчас? — Гермионе совсем не хотелось соглашаться на сомнительные авантюры, но и план прорваться силой через охрану Тёмного Лорда не выглядел надёжным.       — Смотри внимательно, и я покажу. Это будет твоим первым уроком. 9 июля 2001 года       Гермиона всё ещё не привыкла обходиться без волшебной палочки. Это было для неё самым сложным, хотя одновременно и удивляло, ведь до одиннадцати лет она даже не подозревала о существовании магии.       Сейчас она шла по тёмным коридорам поместья, удерживая в одной руке массивный подсвечник и стараясь создавать как можно меньше шума. В предрассветный час шанс встретить кого-то в доме был невелик, но всё же опасность оставалась. Кончено, Нарцисса дала вполне чёткие указания на случай нежелательной встречи, однако Гермиона всё ещё не была уверена в том, что сможет быть достаточно убедительна и не попадётся на лжи.       Двери в библиотеку были, как и прежде, не заперты. На её счастье, никто из обитателей дома не стремился к знаниям больше, чем она или кто-то из семейства Малфоев. Впрочем, сейчас это значило фактически одно и то же. Гермиона мысленно ухмыльнулась этой злой шутке судьбы.       Пергаменты и книги, оставленные здесь ранее, всё так же дожидались её возвращения. Гермиона наспех собрала всё необходимое, в душе надеясь на то, что Малфою хватит терпения и знаний разобрать её путанные записи.       — Мисс Грейнджер, — раздался хрипловатый голос за спиной.        Снейп в своей чёрной бесформенной мантии, так хорошо сочетался с тенью книжного стеллажа, что Гермиона не была уверена, как долго он наблюдал за её действиями.       — А, это вы, профессор, — с облегчением выдохнула она.       — Я больше не профессор, — поправил Снейп, — впрочем, вы тоже уже не мисс Грейнджер, будем считать, что мы квиты.       Воцарилось неловкое молчание. Гермионе показалось, что в последней фразе звучало какое-то сожаление, но это могло быть и разыгравшееся воображение. По крайней мере так Гермиона оправдывала странные и навязчивые мысли об этом сложном человеке.       — Нам нужно поторопиться, — прервал тишину Снейп, — времени не так много, вас никто не должен заметить.       Гермиона молча кивнула. Сам факт того, что Снейп согласился помочь в этой авантюре, был странным. Наблюдая за Нарциссой этим вечером, Гермиона всё больше убеждалась, что между её свекровью и Снейпом есть какая-то необычная связь. Долг, обязательства, благодарность или огромная тайна — сказать наверняка было сложно, но что-то определенно было.       Под ноги попал какой-то твёрдый предмет. Склонившись, Гермиона заметила блеск в неровном свете свечи. Она помнила, что Драко превратил колдокамеру в кольцо перед тем, как его схватили Пожиратели, но также она помнила, что оно исчезло в кармане его мантии.       — Пожалуйста, скорее, — поторапливал Снейп.       Недолго думая Гермиона подняла украшение и спрятала, надеясь позже повнимательнее рассмотреть находку. Возможно, это была колдокамера, которая поможет ей в отсутствие Малфоя создать карту подземелий.       — Я отведу вас к Драко, — Снейп говорил тихо, от этого его голос звучал более хрипло. — У вас будет не больше пяти минут, так что хорошо подумайте, что должны ему сказать.       Гермиона просто кивала в ответ, и, кажется, Снейпа это устраивало. Он выбирал наименее освещенные коридоры и двигался быстро и бесшумно. В какой-то момент Гермиона испугалась, что может потерять его из виду, настолько он был похож на тень. Но вскоре Снейп остановился у одной из невзрачных, обшарпанных дверей.       Отсутствие охраны и несложные запирающие чары говорили о том, что Малфоя лишили палочки, по крайней мере на время заточения. Гермиона глубоко вздохнула и сделала шаг в темноту одиночной камеры Драко, принося туда свет её почти догоревшей свечи.       — Я оставлю вас. Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы совершать что-то опрометчивое, — предостерёг Северус. — Помните, что ваша жизнь все ещё не принадлежит вам.       И дверь закрылась. Присмотревшись, Гермиона заметила в дальнем углу светлую макушку Малфоя. Он сидел, подобрав к животу ноги и уткнувшись лбом в колени. В такой позе он больше всего походил на подростка, а не на жестокого Пожирателя.       — Малфой, — тихо позвала она, — ты спишь?       Драко не отзывался. Гермиона почувствовала страх, боясь увидеть, что с ним произошло в стенах кабинета его отца. Она сама не заметила, как оказалась на коленях рядом с Драко, осторожно тряся его за плечо.       — Малфой, очнись, — Гермиона не решалась говорить громче, но Драко по-прежнему не отзывался. — Очнись же.       На Гермиону начала накатывать паника. В свете свечи из без того бледный Малфой казался призраком. Привести его в чувства самостоятельно было бы сложно. Она спешила позвать на помощь. Но стоило предпринять попытку подняться, как холодные пальцы сжались вокруг её запястья.       — Грейнджер? — голос звучал совсем слабо. — Что ты тут делаешь?       Вопрос вовсе неуместный, но почему-то до боли правильный. Гермиона действительно не знала, зачем ей помогать Малфою. То ли старая привычка, то ли его согласие спасти её заставляли её беспокоиться за него. Хотя это могло быть и что-то ещё. Гермиона ещё не успела смириться с мыслью о том, что единственный человек, которому она может доверять в этом месте, когда-то был её злейшим врагом.       — Нарцисса, — быстро ответила Гермиона, — она беспокоится за тебя.       Ответ, кажется, удовлетворил Малфоя, но для самой Грейнджер звучал отговоркой.       — Так и знал, что от тебя будут проблемы, — судя по всему, Драко пытался шутить, но даже привычный ядовитый сарказм сейчас получался у него плохо. — Вот, ты меня уже до карцера довела.       — Помолчи, Малфой, — она старалась рассмотреть его лицо, надеясь не найти на нём синяков и кровоподтёков. Это бы заставило её чувствовать вину в разы сильнее, — у нас мало времени, поэтому просто слушай внимательно.       Малфой даже не пытался перечить. Возможно, он был слишком слаб, или же это всего лишь рациональное мышление. Гермиона предпочитала второе.       — Спрячь это, — она протянула Драко пергамент и книжку с шифром. — Нарцисса уже наложила необходимые чары, и пергамент будет работать в обе стороны. Так ты сможешь всегда оставаться на связи с поместьем. Используй шифр, иначе у нас могут быть проблемы.       — Проблемы? — Малфой слабо ухмыльнулся, но все же принял из рук Гермионы пергамент. — Куда уж больше.       Гермиона предпочла не замечать его язвительности, в конце концов это всего лишь защита.       — Я позабочусь о Нарциссе, хорошо?       Рассеянный взгляд Драко сосредоточился на Грейнджер, в нём читался немой вопрос.       — Здесь всё будет хорошо, — продолжала она, — только прошу тебя, вернись.       Малфой молчал. Просто продолжал смотреть ей прямо в глаза. Молчание затягивалось.       — Время вышло, — голос Снейпа за дверью развеял тишину, но не напряжение.       — Я пойду.       Гермиона сделала усилие, чтобы прервать зрительный контакт и уже собиралась уходить, когда руки Драко обвили её плечи. Малфой быстро притянул девушку к себе и крепко сжал в объятьях. Его теплое дыхание щекотало шею и вызывало мурашки. Гермиона не решалась пошевелиться, вырваться или даже ответить.       Через секунду Малфой уже отпустил руки, но так и не поднял головы. Его голос звучал приглушённо, и Гермионе пришлось прислушаться, чтобы разобрать, что он говорит.       — Спасибо.       Звучало так искренне и вовсе не по-малфоевски, что она успела пожалеть о том, что не ответила на его короткое, порывистое объятие. Дверь за их спинами открылась, впуская в затхлую комнату холодный утренний воздух.       — Пора уходить.       — Мне пора. Помни, что ты должен вернуться.       Но казалось, что Драко уже не слышал этих слов. Он вновь вернулся в прежнюю позу, в которой его нашла Гермиона, и больше не откликался. Для Малфоя разговор закончился после его слов благодарности, остальное на усмотрение Грейнджер.