Евгенические войны. Книга Первая.

Международный аэропорт «Бэлам», Дели, Индия 17 мая 1974 года Металлодетекторы на входе в зал международных рейсов были относительно недавним нововведением, своего рода необходимостью после прокатившейся по миру эпидемии угонов самолетов. Гэри Севен вручил облачённому в синее охраннику серво, наряду со связкой ключей и кучкой мелочи, и прошёл через примитивное устройство сканирования. Обстоятельства, казалось, то так, то эдак стремились напомнить о склонности ХХ века к бесцельному насилию. И эти люди полагают, что у них достаточно мудрости, чтобы переписывать свою ДНК? – с недоверием спрашивал он себя. Да они едва ли способны очистить небо от терроризма и вымогательства! Более или менее неотличимое от авторучки, серво не вызвало никаких подозрений со стороны офицера безопасности, без долгих раздумий возвратившему Севену его личные вещи. Рассовав всё обратно по карманам серого костюма и следуя указателям на хинди и английском, Севен быстрым размеренным шагом направился к тому выходу, который был указан в накладных из папок Ральфа Oффенхауса. Было чуть больше четырёх утра. По расписанию, самолёт из Рима должен прилететь где-то через полчаса, имея на борту, кроме всего прочего, Роберту Линкольн и её новообретённых коллег, не говоря уже о грузе обработанной урановой руды для неведомых целей. Несмотря на столь ранний час, залы аэропорта были полны гомона и кутерьмы, типичных для Индии. Толпящиеся семьи, не то плача, не то радуясь, прощались с уезжавшими родственниками; застрявшие в ожидании вылета развалились на сиденьях из потёртого пластика, пытаясь дремать или бодрствуя и не зная, чем себя занять. Взволнованные пассажиры у стоек регистрации перед несколькими выходами - возможно, бывшие вне себя из-за задержек и/или переброни рейсов - на повышенных тонах добивались чего-то от персонала авиакомпаний. Измученные дети непрестанно хныкали, из динамиков во всю мочь раздавались какие-то местные хиты на хинди, не оставляя злосчастным туристам ни малейшей надежды вздремнуть перед посадкой. По залу плыл пряный аромат местного напитка масала; самые предусмотрительные пассажиры сжимали в руках термосы и чашки. Севен вознёс благодарность своему преобразователю материи за то, что избавился от изнурительного четырнадцатичасового перелёта из Америки. За малую толику того времени, которое потребуется Боингу-747, чтобы облететь всего-то половину земного шара, я бы уже добрался с Вулкана до Альфы Центавра, подивился он. К несчастью для толпы полуночников, ни один из кафетериев, закусочных или газетных киосков ещё не открылся. Прокладывая путь через забитый людьми зал и делая при этом всё возможное, чтобы игнорировать царившие в нём скученность, нервные выкрики и шум, Севен добрался до цели через несколько минут. Так как этот выход предназначался строго для летевших частными рейсами, при нём не было сотрудников авиакомпаний. Ряды сидевших пассажиров, скорее всего, просто ждали следующего по расписанию вылета; по бокам закрытой двери стояли безлюдные сейчас стойки регистрации, преграждавшие доступ к выдвижным трапам-рукавам. Выглянув в широкое стеклянное окно, Севен понял, что рейс из Нью-Йорка уже приземлился. Реактивный лайнер ВАХ-146, догадался он, вот тот, что подруливал теперь к терминалу. Самолёт был выкрашен ярко-оранжевым, а кобальтового цвета знаки резко контрастировали с основным цветом и украшали хвост лайнера. Стилизованный логотип напоминал расправлявшую крылья бабочку. Только что вылупившуюся, предположил Гэри, вспомнив название таинственной организации, написанное на наклейках папок в офисе Оффенхауса. Куколка, конечно, была синонимом кокона, в котором гусеница превращалась в бабочку. Подходящая символика для проекта, пробавлявшегося генной инженерией, решил Севен, и совсем не так нарочито, как смотрелась бы, скажем, двойная спираль ДНК. Гэри наблюдал, как Роберта, Изис и трое их попутчиков покидали самолет через телетрап. Роберта выглядела измученной, но в целом в полном порядке. Вероятно, так же, как и молча сносившая унижение и сидевшая в вызывающем клаустрофобию контейнере для перевозки домашних питомцев Изис; указанный контейнер в настоящий момент оттягивал правую руку Роберты. Севену было бы любопытно узнать, есть ли какие-нибудь новости, но сейчас, очевидно, не подходящее для опроса время. Возможно, позже, если одной или даже обеим удасться на достаточно длительное для бесед время ускользнуть от эскорта и связаться с ним на закрытой частоте. Тогда они смогут оперативно обменяться информацией и скорректировать ход выполнения задач. Однако его основной целью было разузнать побольше о том, что Кризалис вряд ли покажет Роберте, даже если это означало, что проблему как добраться до конечного пункта он будет решать в одиночку. Используется ли пептон в том же комплексе, куда увезут Роберту и Изис, размышлял Гэри, или над предполагаемым бактериологическим оружием работают в каком-то другом месте? Единственный способ узнать это – сесть на хвост Богом проклятому грузу Oффенхауса, пока он не прибудет на место назначения. Поэтому Севен удовольствовался тем, что незаметно кивнул обеим агентам (женского пола) и обменялся с ними взглядом в переполненном зале ожидания. Если ничего больше нельзя сделать, так хоть, по крайней мере, они будут знать: как и планировалось, он целым и невредимым прибыл в Индию и ведёт свою собственную линию расследования, которая, как представлялось, с замечательной и обнадеживающей скоростью переплеталась с тайной операцией Роберты. И если это так, то он, Роберта и Изис вполне могут оказаться в скрытой базе Кризалиса практически одновременно. А вот затем, по-видимому, и начнётся самая сложная часть их совместной миссии. Как далеко продвинулись в Кризалисе в своих экспериментах? – вот что тревожило Севена. И что мы обнаружим, когда поднимем завесу тайн и ложных ходов? Иметь дело с творениями Кризалиса, опасался Гэри, будет гораздо более непростым делом, нежели выявить секреты этой лаборатории. Переключившись с Роберты и Изис на их спутников, Севен сразу же узнал Виктора Лозиньяка, несмотря на предусмотрительно опущенные поля надетой федоры. Пропавший учёный, прихрамывая, медленно шагал рядом с остальными путешественниками, останавливаясь иногда, чтобы немного отдышаться. Уолтер Такаги, мальчишеское лицо которого было точь в точь как на тех фотографиях, которые извлекла Роберта из обширной базы данных Бета 5, явно помогал пожилому джентльмену с багажом, неся чемодан в одной руке и чёрный чемоданчик в другой. Третий мужчина, нагруженный остальными чемоданами и сумками, Севену знаком не был, хотя он склонен был согласиться с первоначальной оценкой Роберты: огромный мускулистый индивид был разновидностью профессионального диверсанта либо наёмника. Гэри подавил улыбку при виде параллельных царапин на левой щеке громилы, признав в них следы кошачьих когтей. Умница Изис, подумал он, полагая, что для такого поступка у неё имелись свои причины. Ни один из пассажиров, в том числе Роберта, не имел при себе ничего из перечня контрабандного научного оборудования Ральфа Oффенхауса; стало быть, оно по-прежнему пребывало в грузовом отсеке самолета. Прекрасно, решил Севен, смотря вслед Роберте и её товарищам, быстро исчезавшим в толпе. Буду следить за товаром, пока дамы будут рядом с нашими подопечными. Он подождал, пока выйдет экипаж, а затем оглядел зал. Как бы добраться до самолёта? Телетрап заманчив, но укрыться в нём негде. Необходимы более окольные пути; по счастью, Севен знал, где они могут быть. Прошлый опыт научил его, что слабым звеном безопасности аэропортов были, как правило, системы общественного питания и служебные столовые. Прибывающих и вылетающих можно проверить поголовно, но повара, бармены, официанты и их помощники часто перемещались с места на место, просто потому, что в их обязанности входило всемерное и немедленное удовлетворение нужд нетерпеливых пассажиров. Следуя этому соображению, Севен обогнул ближайший, к его удобству ещё закрытый, кафетерий, пока не обнаружил неприметный служебный вход, тут же сдавшийся на милость его серво. Поскольку до открытия оставалось несколько часов, помещение кафетерия было пустым и тёмным. Севен прокрался мимо безмолвных ниш и столиков, стараясь не привлечь внимание тех, кто может пройти снаружи. Обогнув стойку бара, он проскользнул в заднюю часть кухни, где, как и ожидал, сразу за горой канистр из-под безалкогольных напитков обнаружил лифт. Он понимающе улыбнулся. А вот и доступ, подумал он. Идеальным было бы, разумеется, просто транспортироваться из офиса на Манхеттене непосредственно под землю, однако так рисковать он не мог: мощное излучение от преобразователя материи могло вмешаться в хрупкую электронику самолётов и башен управления воздушным движением. Поэтому Севен использовал транспортер только для того, чтобы благополучно материализоваться в ангаре вне собственно аэропорта. Ещё одна небольшая уступка первобытным технологиям этого времени - и необходимость лишний раз не светиться, работая на недоцивилизованной планете. Лифт быстро опустился в грузовой док, всего парой ступенек ниже аэродромного поля. Выйдя из кондиционированного воздуха аэропорта, Севен поразился изнуряющей жаре и мареву индийской ночи. До восхода солнца оставалось несколько часов, а температура уже была не ниже 80 градусов по Фаренгейту, влажный воздух пах пылью и дизельными парами. Видимо, сезон дождей пока не наступил, сделал вывод Севен, впрочем, это и к лучшему. Проливные дожди только сделали бы условия миссии ещё более неудобными, чем они были и без того. Он спрятался за большим ржавым мусорным контейнером и попытался осмотреться. Неподалёку, в нескольких ярдах, грузчики аэропорта перегружали многочисленные большие деревянные ящики из оранжевого-с-голубым лайнера в чёрный джип-пикап без номеров. Высокие насупленные мужчины в тёмных костюмах окружали грузовичок, контролируя процесс. Без сомнения, то были наёмные головорезы, или goondas, как их называли в Южной Азии. Севен спросил себя, как, интересно, Кризалис собирается вывезти это весьма и весьма дорогостоящее оборудование (и замаскированный уран), минуя индийские таможенные органы. Смог скрывал луну и звёзды, но прожекторы на мачтах хорошо освещали аэродром. Оставив в покое чёрный пикап и его груз, Севен нацелил серво на ближайшую мачту. Один за другим, в считанные секунды, прожекторные лампы погасли, и возле запаркованного самолёта воцарилась тьма. Послышались возгласы удивления и какие-то злобные ругательства, но звучали они скорее раздражённо, нежели встревоженно. Как понял Севен по скучающему тону и воркотне грузчиков, перебои с подачей электроэнергии и перегоревшие лампы не были чем-то неслыханным в этом аэропорту. Совсем хорошо, с удовлетворением подумал он. Воспользовавшись темнотой, он бесшумно метнулся по асфальту, спеша к задней части самолета. Кое-кто из наиболее предусмотрительных грузчиков уже вынул ручные фонарики, но Севен низко пригнулся, чтобы избежать обнаружения. Если ему повезёт, ни служащие аэропорта, ни их зоркие надсмотрщики даже не поймут, что среди них посторонний злоумышленник. Его зрение, работающее на грани возможностей человека, адаптировалось к мраку почти мгновенно. Севен рассчитал расстояние до ожидавшего пикапа и прикинул путь мимо пока дезориентированного персонала. Единственный свет, в нескольких футах над полем, струился из иллюминаторов салона лайнера, но осторожный Севен держался от него подальше. Добравшись до борта грузовичка, он проворно подтянулся на руках и перекинул тело в уже частично загруженный багажник. Втиснувшись в пространство между двумя громоздкими ящиками, он присел и набросил на голову и плечи защитный брезент. Не самое удобное вместилище, какое он ожидал бы от транспорта ХХ века, но и не самое плохое; однажды, в ходе одной из своих ранних земных миссий, ему с Изис пришлось прятаться в багажнике белого легкового седана марки «Плимут», чтоб добраться до стартовой площадки ракетной базы Мак-Кинли. Вот это было… клаустрофично, и Изис ещё долгие недели после того случая не упускала случая пожаловаться. Пассажирская дверь пикапа с шумом распахнулась, и Севен услышал знакомый британский говор. - Какого чёрта? - воскликнул явно взволнованный Уильямс. – Что с этим клятым светом? Торопливые шаги прозвучали всего в нескольких футах от того места, где притаился Севен. - Это всё из-за промаха Oффенхауса, я так и знал! Как он смеет подвергать такой угрозе нашу безопасность? Свет фонарика переместился с брезентовой покрышки, поскольку грузчики вернулись к прерванной задаче по перевалке драгоценного груза Кризалиса с самолёта на грузовик. Севен выжидал, с нетерпением желая узнать конечный пункт доставки урана. Но вдруг, без предупреждения, холстина отдёрнулась, и резкие блики света нескольких фонарей заплясали на Гэри. От этих вспышек, бивших прямо в лицо, он заморгал и поднял руку, прикрыв глаза, а ещё спустя несколько секунд крепкие руки выдернули его из кузова грузовика и поставили на асфальт. Хмурые goondas нацелили стволы автоматов прямо на Севена. - Даже не дергайся! - прорычал один; кстати сказать, предупреждение было явно избыточным. Сам Уильямс, оказавшийся лысоватым, начинавшим полнеть человечком средних лет, в чертах лица и в особенности в пожелтевших зубах которого было что-то от хорька, тщательно обыскал Севена. По одежде этого господина можно было принять за какой-то местный пережиток британского владычества, учитывая пробковый шлем, стиль сафари и цвет хаки. Отобрав бумажник Севена, нервный британец, тем не менее, явно удивился, не обнаружив никаких очевидных признаков оружия; он посмотрел на насторожённых боевиков и пожал плечами. Позаимствовав фонарик одного из грузчиков - большинство которых выглядели чрезвычайно смущёнными этой сценой - Уильямс направил луч на удостоверение Севена. Испуганные глаза ещё больше расширились от изумления, когда он прочитал имя на фальшивом паспорте, визе и водительских правах пленника. - Севен??! Гэри Севен, из Америки? - выпалил он и бросил быстрый взгляд на наручные часы, чрезвычайно озадачившись при этом. - Oффенхаус и его люди разыскивали вас в аэропорту Кеннеди... как, чёрт побери, вы попали в Дели раньше нас? - А почему вы так уверены, что я не был с вами в самолёте? - парировал Севен с целью подтолкнуть воображение Уильямса в неправильном направлении. Он не видел причин оповещать о камере трансформации материи. Явно встревоженные насилием, творившимся у них прямо на глазах, обеспокоенные грузчики хором громко заговорили, в то время как Уильямс и его головорезы при помощи трёх различных языков пытались понять, в чём дело. Смысл этого галдёжа дошёл, наконец, до Уильямса, который уже и без того выглядел перегруженным впечатлениями. - Кто-нибудь, утихомирьте этих болтунов-кули, - рявкнул он одному из боевиков. Лысина британца блестела от пота, и он утёр лоб мятым платком; на его виске пульсировала вена. – Отдайте им все деньги, что у нас есть, чтобы они заткнулись, в конце-то концов. И узнайте их имена, на тот случай, если понадобится дальнейшее убеждение! Усмехнувшись на прощание Севену, один goondas, выглядевший несколько более индийцем, чем его коллеги, отвернулся и подошёл к несчастным работникам. К сожалению, пока что Севен оставался не на том конце огнестрельного оружия, которое держали в руках бандюги. - Что прикажете делать с ним? – спросил другой, кивнув на Севена. Хотя этот головорез смахивал скорее на тевтонца, говорил он на хинди, возможно, полагая (ошибочно), что американский пленник не поймёт его слов. - Да не знаю я! Надо подумать! - Уильямс выглядел ещё более дёрганым и взбудораженным, чем можно было предположить по телефонному разговору с ним несколько часов назад. Он покусал нижнюю губу и потёр рукой покрытое потом лицо и шею. - Кто ты вообще такой? - обратился он к Севену. Будучи ниже последнего по меньшей мере на фут, он должен был откинуть голову, чтобы смотреть Севену в лицо. - Кто тебя послал? На кого ты работаешь? Если я и расскажу, ты ведь всё равно мне не поверишь, размышлял Гэри, держа эти мысли при себе. Не то чтобы он собирался сделать что-нибудь подобное. Его молчание привело в ярость Уильямса, который ударил Севена тыльной стороной ладони... весьма сильно. Звук пощёчины раздался в ночи, как выстрел. - Отвечай мне! - Уильямс уже практически визжал. – На кого ты работаешь? Как много ты про нас знаешь? - Довольно много, - многозначительно проговорил Севен. В месте удара его щёку будто рой пчёл ужалил, пока он старался удержать невозмутимый тон и стоическое выражение лица. – Хотя здесь не место и не время продолжать эту дискуссию. Последнее замечание, казалось, было принято во внимание Уильямсом, который окинул встревоженным взглядом затемнённый аэродром, как будто вспомнив, что он и его люди как раз в этот момент получали контрабандный товар (к тому же радиоактивный) в оживлённом аэропорту Индии. Скорчив какую-то гримасу и беспокойно постукивая ногой по мостовой, он пытался прийти к какому-то определённому решению. Севен молчал, не желая завести находившегося в стрессе учёного слишком далеко. Несмотря на направленные на него автоматы и жуткую жару, он потел значительно меньше, чем Уильямс. - Пусть решает директор, - объявил, наконец, Уильямс после нескольких секунд нерешительности. Он говорил так, словно пытался убедить и себя, и подчинённых в том, что этот выход - наилучший. – На базе есть препараты. Те, что помогут ему заговорить. Он отошёл от Севена и направился к своему месту в передней части грузовика. - Хорошо, свяжите его. Он поедет с нами. Гэри подавил желание улыбнуться. Не считая бруклинский просчёт, когда в офисе Ральфа Oффенхауса он позволил себя записать, всё шло более или менее по плану. Следующая остановка Кризалис. Он с нетерпением ждал встречи с таинственным директором проекта. Заметки автора к главе 8: Металлодетекторы действительно начали появляться в аэропортах в 1974 году в ответ на волну реальных угонов самолетов.