Евгенические войны. Книга Первая.

Восточный Берлин, ГДР, 14 марта 1974 года. Роберта Линкольн нервно расхаживала под стенами русского посольства, поёживаясь от холодного ночного воздуха. Перед ней смутно вырисовывалось монументальное, отделанное камнем здание, построенное в солидном неоклассическом стиле, тихое и тёмное. Роберта посмотрела на запястье; было 2:10 утра, всего на 90 секунд больше, чем в прошлый раз, когда она глядела на часы. Что так задержало Севена и эту чёртову кошку? – взволнованно спрашивала она себя. Они должны были уже вернуться. В беспокойстве и тревоге прогуливалась она, вздрагивая от стука собственных каблуков по асфальту. С точки зрения Роберты, эхо её шагов было чересчур громким. Последнее, чего бы ей хотелось, это привлечь внимание местных полицейских или, что ещё хуже, кого-нибудь из бесчисленных информаторов Штази - страшной спецслужбы Восточной Германии. К счастью, Унтер-ден-Линден, широкий городской бульвар, проходящий вдоль северной части посольства, казался в этот до смешного поздний час абсолютно безлюдным. Единственные звуки, которые доносились до Роберты – стук колёс поезда в нескольких кварталах дальше. Девушка старательно держалась тени, отбрасываемой огромным зданием, и соблюдала безопасное расстояние от уличных фонарей по обоим его концам, одновременно выискивая признаки какой-либо опасности. - Давай, ну скорей же! - нетерпеливо бормотала она, желая, чтобы Гэри её слышал. Вот не думала, что меня станут использовать в делах подобного рода, пришло ей в голову; в конце концов, она работала с Гэри Севеном (кодовое имя Инспектора 1-го класса 194) почти 6 лет, с того незабываемого дня 1968 года. Тогда её наняли для обычной, как она полагала, секретарской работы, а втянули в очень странную историю с участием ядерных ракет, говорящего компьютера и звездолёта из будущего. Чёрт возьми, размышляла она, что такое маленький шпионаж в Восточной Германии по сравнению с некоторыми сумасшедшими проделками Севена за последние несколько лет? Тем не менее, её трясло под тяжёлым серым пальто, и не только от холода. Толстая шерстяная одежда, которую она носила, не делала ей чести элегантностью или модностью, но зато помогала защититься от почти зимней стужи и – заодно - не выделяться из толпы местных. Чёрный берет и подходящая косынка, завязанная под подбородком, скрывали большую часть тонированных волос цвета светлого мёда, а руки в перчатках она засунула глубоко в карманы, чтобы согреться. Непоседливые пальцы играли в правом кармане с небольшим серебристым прибором, производившим обманчивое впечатление рядовой авторучки. Однако обычная ручка не успокаивала бы Роберту так, как этот конкретный механизм, даже с учётом истовой мольбы о том, чтобы у неё не случилось необходимости задействовать серво в эту ночь. С севера показался свет фар, и Роберта повернулась спиной к пустынной улице. Наверное, просто поздний ночной грузовик едет по делам, решила она, уходя подальше под защиту тени мрачного здания посольства, но её сердце невольно застучало быстрее. Девушка затаилась и почти не дышала, в то же время бросив пристальный взгляд на юг, на огни Бранденбургских ворот, всего в полутора кварталах оттуда. Внушительные мраморные арки, вкупе с вооруженными пограничниками и бдительными контролёрами, отмечали границу между Восточным и Западным Берлином; безопасность сектора союзников казалась мучительно близкой. Конечно, у облачённых в коричневые мундиры охранников был приказ стрелять в любого потенциального перебежчика в случае его обнаружения, но Роберта не могла не испытывать иррационального желания всё же попытаться сбежать. Не будь дурочкой, выбранила она себя. Этого не понадобится, Севен вернется в любую секунду ... надеюсь. Крытый грузовичок прогрохотал мимо, и она выдохнула с облегчением, когда через два квартала неприметный автомобиль свернул на перекрёстке с бульвара и пропал из виду. Там должна быть Фридрихштрассе, вспомнила она, мысленно представив карту; она специально запоминала её именно для этой миссии. Ее инструктаж был исчерпывающе тщателен, но вся эта подготовка не смогла бы помочь ей, застрянь она не на той стороне «железного занавеса». Грустная улыбка подняла уголки её губ, как только она вообразила, как пытается объяснить свою ситуацию следователю Штази с каменным лицом. Нет, нет, я никак не связана с ЦРУ или правительством США, вообще-то я работаю на независимого оперативника, действующего по заданию суперсекретных инопланетян, желающих предотвратить самоуничтожение земной цивилизации. ... Эй, ребята, да не хочу я в гости к Большому Коммунистическому Брату! Она, вероятно, окончит дни в какой-нибудь советской психушке… если её банально не расстреляют на рассвете. - Guten abend, fraulein, - произнёс голос прямо над ухом. Задохнувшись от неожиданности, Роберта обернулась и обнаружила какого-то стоявшего рядом незнакомца. И откуда, чёрт бы его побрал, он взялся? Стремясь избежать обнаружения проезжавшим грузовиком, она полностью игнорировала всё остальное. Растяпа, какая же я растяпа! - бичевала она себя за беспечность. Тоже мне, нашлась шпионка! Вот Эмма Пил никогда бы не позволила кому-либо так подкрасться к ней! К счастью, заговоривший не выглядел слишком уж угрожающе, по крайней мере, с виду. К облегчению Роберты, мужчина не был одет ни как полицейский, ни как военный; он скорее был бы похож на пожилого бухгалтера или лавочника, если не считать желания прогуливаться далеко за полночь. Человек был невысоким, с двойным подбородком, ничем не покрытая лысеющая голова его была подставлена весьма прохладному ночному воздуху; простые очки в чёрной оправе украшали подозрительно побагровевший нос картошкой. Как и сама Роберта, руки он прятал в карманах пальто, однако, несмотря на холод, лицо его пылало. Германия – Мекка истинных любителей пива, напомнила себе Роберта. Может быть, незнакомец просто допоздна засиделся за кружкой-другой в своём любимом баре? - Э-э, привет, - неуверенно ответила она по-английски. Её автопереводчик, гениально замаскированный под серебряный кулончик в форме голубки, немедленно перевёл это неловкое приветствие на чистейший немецкий, точно так же, как серьги транслировали перевод каждой фразы чужака на английский. Курсы иностранных языков Berlitz всегда с вами, подумала она, и всё благодаря передовым инопланетным технологиям Гэри Севена. - Такая красоточка не должна гулять так поздно, - тон мужчины стал предупреждающе-зловещим. Алчущий блеск глаз и угрожающая ухмылка странно противоречили заботливому смыслу его слов. Вглядевшись сквозь линзы очков в незнакомца, Роберта вздрогнула при виде остекленевших, налитых кровью глаз немца. Я не видела столь безумного взгляда с момента показа по телевизору Чарли Мэнсона, сказала она себе, отодвигаясь от непрошеного гостя. - Разве вы не знаете, что это не безопасно? – мужчина словно издевался над ней. Его левая рука появилась из кармана, сжимая рукоятку из слоновой кости чего-то, до жути напоминавшего закрытый пока нож с выкидным лезвием. Вот уж свезло как утопленнице! - мысленно посетовала Роберта. Пытаешься всего-навсего слегка и невинно пошпионить ночкой тёмной, а что вместо этого получаешь? Попытку нападения какого-то психа/грабителя/насильника! - Отойди! - хрипло прошептала она, боясь повышать голос даже сейчас, в такой близости от охранявших ворота солдат. - Я буду кричать, клянусь! Конечно же, Роберта блефовала. Она не смела поднять тревогу, это могло поставить под угрозу всю миссию и подвергнуть опасности Севена, не говоря уж о кошке. - Давай, кричи! – немец предвкушающе облизал мясистые губы. Щелчок – и выскочивший из-под слоновой кости металл засверкал в свете уличных фонарей. - Старина Джек любит крики, в особенности, когда такие юные красотки знают, что сейчас умрут! Роберта лихорадочно рылась в кармане в поисках серво, потеряв оружие среди кучки мелочи и салфеток Kлинекс. Однако прежде, чем она успела снова его нащупать, нож нападавшего полоснул по пальто, прорезав ткань, и отправил всё содержимое кармана на тротуар. Глаза Роберты расширились, увидев, как тонкое серебристое устройство подпрыгнуло пару раз на потрескавшемся неровном асфальте, а затем, откатившись, застыло аккурат в нескольких дюймах от ног этого персонажа фильма ужасов. Мужчина уловил безнадёжную тоску в её взгляде и посмотрел вниз. - Ха! – при виде «авторучки» он издевательски расхохотался, брызгая слюной. – И что вы собирались сделать, фрейлейн? Написать мне угрожающее письмо? - Перо бывает сильнее меча, или выкидушки, или ещё чего-то, - с вызовом ответила Роберта, выдёргивая руку из располосованного кармана и занимая оборонительную позицию. - Или вы ничего об этом не слышали? В ответ на эту бойкость черты вооружённого ножом немца исказила гримаса гнева. Багровое лицо приняло какое-то звериное выражение, и он двинулся в сторону Роберты, умышленно медленно помахивая клинком перед её настороженными глазами. Жёлтый отсвет далёкого фонаря играл на сверкающем отточенном металле лезвия. - Тебе надо пугаться гораздо сильнее, блудница. Ты должна кричать, если хочешь жить! А вот не пройдёт этот номер, решила Роберта, догадываясь, что псих, вероятно, ловит кайф от страха жертв. Пытаясь сохранить уверенность, она приняла позу бойца-каратиста. - Смотрю, ты просто обычный придурок. Иль ты думаешь, что ты Джек Подражатель? Хорошо сказано, подумала она, укрепив мужество этой остротой. Жаль только, что соль шутки, наверное, при переводе потерялась... Однако немец ухмыльнулся, будто понял её. - Да ты даже не представляешь, с кем имеешь дело, тупая шлюха, но я по кусочкам срежу эту дерзость с твоих костей! – и он с поднятым ножом бросился на Роберту, дико рыча, как взбесившееся животное. Нити слюны тянулись по его подбородку, а глаза в кровавых прожилках чуть не выскакивали из орбит. - Умри, блудница, умри! Если он ожидал, что Роберта закричит или попытается убежать, то его постигло жестокое разочарование. Шесть лет секретных миссий рядом с Гэри Севеном и столкновения со всем - от опасных мутантов до зомби-киборгов - научили двадцатичетырёхлетнюю женщину заботиться о себе (прим.переводчика – полагаю, автор ошибся с возрастом Роберты. В 1968 году ей было 20 лет, следовательно, в 1974-м – 26). Как только её обидчик попытался ткнуть её ножом в живот, она отскочила влево, уходя от колющего удара и отбив правую руку нападавшего вверх. Затем, перехватив левой кисть мужчины с ножом, отстранила последнюю подальше от своего тела. Немец разочарованно что-то прорычал, а Роберта одной рукой резко вывернула эту кисть наружу, одновременно надавив другой ему на локоть. «Болевые ножницы» были проведены безупречно – мужчина ничком рухнул на тротуар, и девушка, придавив коленом локоть его вывернутой руки, без труда выхватила нож. Наконец-то ей пригодились тренировки по джиу-джитсу, с триумфом подумала она. Вот так, неожиданно для самого себя, незнакомец очутился лежащим на асфальте без оружия и во власти своей жертвы. Колено Роберты удерживало его локоть прижатым к земле, в то время как обе руки девушки крепко держали в захвате правую кисть немца. В этой позиции она легко могла бы сломать ему руку, но ограничилась болевым захватом. Повернув голову, сумасшедший немец через плечо взглянул на Роберту, смаргивая в замешательстве. Ясно, он не ожидал, что привлекательная молодая добыча окажет настолько серьёзное сопротивление, не говоря уж об отсутствии страха перед угрозами и жестоким нападением. - Как…? - пробормотал он, запыхавшись от борьбы; его очки съехали на кончик носа. – Кто…? - Я женщина, услышь мой зов, - процитировала Роберта строчку из Хелен Редди. Была ли эта песня хитом и в Восточной Германии, интересно? Она не была в этом уверена, но надеялась, что скрученный ею противник усвоил урок. Это научит безумца: не надо недооценивать нас, птенцов свободной Америки! Шелест откуда-то свыше привлёк внимание обоих. Даже растянувшийся на тротуаре, тем не менее, умудрился посмотреть вверх, минуя взглядом Роберту. Его челюсть отвисла при виде мужчины в приличном костюме, как ни в чём ни бывало спускавшегося по фасаду посольства. Давно пора бы, подумала Роберта. Нижний конец чёрного нейлонового троса лёг на тротуар всего за несколько секунд до того, как на него спрыгнул сам человек. Высокий стройный индивид в классическом сером костюме; ему могло быть что-то под сорок; в аккуратно подстриженных каштановых волосах виднелась седина. Прищуренные серые глаза хладнокровно оценили остановку: порванное пальто Роберты, валяющийся рядом нож и его владельца – лицом в асфальте. - Какие-то проблемы, мисс Линкольн? – невозмутимо поинтересовался Гэри Севен, подняв почти не выделяющуюся на лице бровь гораздо светлее волос. Как будто недостаточно было такого драматичного появления на месте событий, вдобавок на его плечах восседала гладкошёрстная чёрная кошка. Белый ошейник-воротничок, усеянный сверкающими драгоценными камнями, выделялся на глянцевой шерсти животного. - Можно и так сказать, - согласилась Роберта. Кошка пронзительно и негодующе мявкнула на неё, словно обвиняя девушку в беспечности и привлечении типов вроде Старины Джека. И тебе привет, подумала с раздражением Роберта, глядя на четвероногую Немезиду, которая спрыгнула с плеч Севена на тротуар и явно с радостью ощутила лапками твёрдую землю. - Мря-я-а-у-у, - укоризненно повторила кошка. - Тише, Изис, - адресовался к кошке Севен. - Я уверен, что это не вина мисс Линкольн. Это было уже чересчур странно для ошарашенного парня-из-ужастиков; испытав неожиданный прилив сил, он оттолкнул Роберту и вскочил на ноги. Плюнув на свой нож, он бросился прочь, стремясь во что бы то ни стало сбежать. Ни за что! - сердито подумала Роберта, так просто ты от меня не уйдёшь. Подхватив с тротуара свой серво, она поставила его на «подчинить» и пальнула в убегавшего злодея. Невзирая на скорость бега, мужчина был ещё в пределах досягаемости. Наблюдая за тем, как несущаяся прочь фигура замедлилась, а затем начала опускаться на Унтер-ден-Линден, Роберта уже готова была кинуться к враз успокоившемуся маньяку. Однако Гэри Севен сдерживающим жестом положил ей руку на плечо. - Не сейчас, мисс Линкольн, - порекомендовал он. - У нас нет на это времени. - Но как же… - запротестовала девушка. Этот тип был явно опасен, она не могла позволить себе ограничиться простым предупреждением. - Предоставьте его местным органам правопорядка, - приказным тоном проговорил Севен, несомненно, предвидя дальнейшие возражения. Как будто для того, чтобы подтвердить его опасения, со стороны ворот донёсся пронзительный свист. - Achtung! - закричал грубый голос, а затем по асфальту загрохотали сапоги. – Руки вверх! Стоять! О нет! Роберта осознала, что её противоборство с типом, наконец, обратило на себя внимание пограничников. В ранее затемнённых окнах посольства тоже загорелся свет. Голоса внутри выкрикивали что-то по-русски, в то время как огромный прожектор на вершине сторожевой вышки как раз перед Бранденбургскими воротами развернулся в их сторону, высветив всю троицу - Роберту, Севена и Изис – ослепляющими всполохами, залившими целый квартал. Тени от трио растянулись по мостовой, будто ириски. - Сюда, - указал Севен. Бросив альпинистское снаряжение на произвол судьбы, он подхватил Изис и устремился вверх по бульвару, прочь от спешащих к ним солдат. Решив, что, по всей вероятности, Старина Джек теперь и без того попадёт в руки закона, Роберта, не нуждавшаяся в настоятельных советах, рванула за Гэри Севеном с серво в руке. - Стой! - закричал кто-то менее чем в ста ярдах позади. Крик сопровождался лаем собак и топотом бегущих ног. Ко всему этому присоединились ещё свистки; они что, вызывают подкрепление? - Стой, или мы будем стрелять! Время стать Секретариатом (скаковой жеребец – прим.переводчика), решила Роберта. Понимая, что сдаться это не вариант, она понеслась на север так быстро, как могли ее хорошо натренированные ноги. Через несколько секунд раздался выстрел, и пуля просвистела, почти сорвав берет. Предупредительный выстрел, с волнением подумала она, или просто стрелок паршивый? Выброс адреналина придал ей дополнительное ускорение, и она почти что догнала Севена с Изис. Вот с какой стати эту кошку на руках носят, заметила она с обидой, а я должна выбиваться из сил, дабы не спровоцировать международный инцидент? Пули жужжали совсем рядом, заставляя вздрагивать от каждого промаха. Независимо от того, сколько раз это случалось с ней за последние несколько лет, она никак не могла привыкнуть к обстрелу. Пулемётное «тра-та-та» разносилось по просторному бульвару, когда девушка в отчаянном порыве бросилась под защиту темноты вне предела света прожектора. Ну, конечно же, подумала она с вполне понятным раздражением, глядя со злостью в спину удаляющегося работодателя, определенно нужно поговорить с Севеном о доплате за риск!

***

- За ними! Не дайте им уйти! Эрих Kилхеффер, капрал армии Восточной Германии, бежал вместе с однополчанами, преследуя подозреваемых. Его сердце колотилось от волнения, а острое чувство ответственности взвинчивало и без того уже натянутые нервы. Компрометирующие тросы, свисавшие со стен русского посольства, не ускользнули от его внимания; убегавшие мужчина и женщина не иначе как занимались шпионажем или ещё чем похуже, что делало их поимку абсолютно необходимой. Он знал, что его начальство, не говоря уже о советских боссах, не посмотрит на него любезно, если он упустит из виду этих шпионов. В такое время, как это, пограничник мог загреметь под трибунал просто по подозрению в том, что специально не стрелял в потенциальных перебежчиков; Kилхеффер не хотел даже помыслить о том, что с ним случилось бы, если бы ушёл хотя бы один. Не позволю! - дал он себе слово, пробежав уже половину бульвара и сжимая табельный «макаров». В нескольких метрах впереди тройка лающих немецких овчарок чуть не обрывала поводки, буквально таща своих хозяев за собой и стремясь погнаться за беглецами. - Спустить псов! – на ходу отдал приказ Килхеффер. – И постарайтесь их не задеть! – добавил он, обратившись к остальным. Если у него будет выбор, он также предпочёл бы взять живыми одного или обоих подозреваемых, но, как бы ни обернулось дело, собирался представить их тела командиру. Мчась по бульвару мимо строгих серых фасадов, капрал Kилхеффер пытался просчитать дальнейший путь беглецов. Левее, всего в нескольких кварталах, были посольства Великобритании и США. Может, обнаруженные шпионы ринулись в иностранное консульство, внаглую рассчитывая на политическое убежище? Не пока я при исполнении, заключил Эрих; он бы пристрелил злодеев даже в шаге от посольства, если бы возникла такая надобность. К его удивлению, вместо этого первым мужчина, а затем и женщина, свернули направо на Глинкаштрассе. - Вот идиоты, - прокомментировал себе под нос капрал; они что, не знали, что направлялись прямо к Берлинской стене? Всезнающая усмешка появилась на губах Килхеффера - он укрепился в уверенности относительно исхода ночной погони. Даже если беглецы доберутся до пункта пересечения границы в паре кварталов к юго-востоку, известного как Чекпойнт Чарли, не было абсолютно никакого способа преодолеть заслон в виде размещённых там восточногерманских сил безопасности. Мы загнали их в ловушку, подумал он самодовольно, сожалея лишь о том, что, возможно, придётся разделить награду за поимку со своим коллегой в пункте пропуска. Но когда капрал, понизивший темп бега до неспешного шага в силу того, что жертвы уже были, считай, в его руках, завернул за угол, то с удивлением обнаружил своих более скорых на ногу солдат, в явном замешательстве слонявшихся вместе с собаками-ищейками, которые минутами ранее всецело поглощены были преследованием добычи. Растерянные овчарки вопросительно взвизгивали, обнюхивали асфальт и обращали взволнованные карие глаза в сторону своих проводников. - Что такое? - потребовал отчёта Килхеффер. - Где они? Пожатия плечами и немая тишина встретили этот весьма своевременный вопрос. Капрал оглядел узкую улочку, ища хоть какой-то признак присутствия пропавших неизвестно куда людей, скрывающихся от закона. В отличие от Унтер-ден-Линден, эту улицу не пересекал ни один сколько-нибудь широкий проход или проезд. Тёмные витрины стояли вплотную друг к другу по обеим сторонам ничем не примечательной полосы асфальта, прерываясь то тут, то там усыпанными обломками пустырями, оставшимися ещё со времен бомбардировок союзников почти два десятилетия назад. Несколько «Трабантов» - автомобильчиков местного производства - припарковались на обочине с обеих сторон; водителей в них явно не было. Не наблюдалось вообще никаких следов неуловимых подозреваемых, только непонятный синий туман, который слабо светился, словно бы сам по себе. Некоторое время Килхеффер, тупо уставившись на этот фосфоресцирующий дымок, смотрел, как он постепенно рассеивается, и безуспешно пытался постичь: в каком именно медвежьем углу окончится его карьера в органах народной власти. В отдалении, на противоположном конце улочки, колючая проволока и бетон свидетельствовали о полной непроходимости Стены. Перед ней пролегали несколько метров заминированной полосы земли и стальные «ежи» заграждений – зона смерти, которую двое подозрительных беглецов не могли бы пересечь безнаказанно. Но куда ещё они могли деться? Невзирая на желание сохранить лицо перед подчинёнными, Килхеффер невольно сглотнул. Его начальство не придёт в восторг, а уж про Штази и говорить нечего. Он взирал на смутно видимую Стену, быстро оценивая свои собственные шансы проскользнуть мимо служб безопасности на Чекпойнт Чарли. Как-то же таинственные шпионы сумели там проскочить, и куда бы они не делись, капрал Эрих Килхеффер горячо возжелал оказаться там же. - Капрал! – двое пыхтевших от натуги солдат догнали его, волоча под руки безвольно обмякшее тело человечка в помятом коричневом пальто. Его лысеющая голова вяло моталась с одного плеча на другое, словно он был сильно пьян, а глаза без всякого выражения и бессмысленная улыбочка никак не соответствовали его нынешнему затруднительному положению. Лицо с багровым румянцем ещё хранило отпечаток трещин тротуара. - Мы нашли этого пьяницу лежавшим на улице возле посольства, - сообщил сержант Гемпп. - Что прикажете с ним делать? Kилхеффер внезапно узрел шанс спасти свою карьеру. - Пьяница? Какой ещё пьяница? – и он защёлкнул наручники на запястьях незадачливого алкоголика. - Этот человек явно лидер шпионской сети и опасный враг государства. Немедленно поместите его под стражу, и пусть никто его не допрашивает. Я намерен лично добиться от него признания. Бедняга, попавший как кур во щи, продолжал по-идиотски улыбаться, полностью игнорируя этот факт. Скорее всего, он тут совершенно не причём, с минутным сожалением подумал Килхеффер, но разве в этом дело? Кто-то же должен стать козлом отпущения за сегодняшнее фиаско. Скорее всего, этот простофиля ещё долго не увидит света дневного. Очень долго.