Ради Тебя

В Малфой-мэноре было тихо, лишь тиканье старинных напольных часов нарушало тишину. Нарцисса сидела в кресле, держа в руках маленькую книжечку, но строчки сливались, а текст так и оставался непрочитанным. Она не находила себе места, начиная с той минуты, как она получила сову из Хогвартса. Хотелось сорваться с места и поспешить к сыну, но она должна была дождаться мужа. Больше часа назад она отправила сову Люциусу с просьбой срочно вернуться домой. Нарцисса не находила себе места в ожидании. Она встала и прошлась по гостиной, нервно теребя рукав платья, она остановилась у окна. Заснеженное поместье блистало в свете зимнего солнца, но сегодня ничего не радовало, не хотелось ни пить, ни есть. Все мысли были о сыне, до дрожи в коленях Нарцисса боялась потерять Драко. Все теперь казалось таким бессмысленным. Посторонний звук отвлек ее от размышлений, камин в комнате вспыхнул зеленым светом, в гостиной появился Люциус. Он как всегда был идеален, белые волосы аккуратно собранны в хвост, черный пиджак, отделанный серебряной вышивкой на манжетах, белая рубашка и брюки. После войны их отношения кардинально изменились. Словно, наконец, пришло осознание того, что они могли потерять все, потерять друг друга. Нельзя сказать, что Нарцисса любила его, но за столько лет прожитых вместе, и что они пережили во время войны, это, несомненно, сблизило их. Они понимали, что сейчас только семья имеет значение. Нарцисса бросилась к нему. — Люциус! Женщина припала к его груди, пряча лицо в лацканах его пиджака. Он приобнял ее одной рукой. — Что случилось, Нарцисса? Что за срочность? — Утром прибыла сова от Северуса… Малфой — старший и так уже понял, что случилось, но все же хотел знать подробности. — Что было в письме? — Драко в бессознательном состоянии в лазарете. Северус написал, что все действительно плохо, этому приступу предшествовали еще несколько. Из-за одного из них наш сын провел три дня под присмотром декана. Раньше его состояние удавалось скрыть даже от Дамблдора, но теперь, когда Драко в лазарете…огласки не избежать. — Согласен, Северус не написал, если бы проблема была пустяковой. Нарцисса и Люциус подошли к дивану и сели. — Люциус, мне страшно! Мы теряем сына, я так боюсь за Драко. Малфой — старший сжал кулаки. «Я один из самых влиятельных людей в магическом мире, и я не могу спасти сына! Неужели мы бессильны?» * * * Все случилось пятого июня в день совершеннолетия Драко. Ему сегодня исполнилось семнадцать. Они с Забини все утро летали на метлах. «Нет ничего лучше ветра развевающего волосы и лучшего друга рядом!» С самого утра парень чувствовал подъем сил. А самым радостным событием стало то, что можно беспрепятственно трансгрессировать. Нарцисса с улыбкой наблюдала за ребятами. «Какой же он еще мальчишка!» Она вспомнила, как ребенком Драко умудрялся стащить взрослую метлу, ведь маленькая его всегда не устраивала, а потом он возвращался в ссадинах и синяках, но весьма довольный собой. Ни один домовик не мог с ним справиться. Сын любил летать. Драко, всегда был сдержан, эту черту характера он унаследовал от Люциуса, но в небе, эта маска холодности и безразличия слетала. Он был счастливым и открытым. Открытым, лишь небесам. Они с Блейзом приземлились, и шли по направлению к веранде, пихая друг друга локтями в бок. Все утро Нарцисса провела в саду. Блейз пошел поставить метлы. Драко поравнялся со скамейкой, на которой она сидела. — Доброе утро, мама! Он поцеловал ее в щеку. — Доброе, Драко. С днем рождения, сынок! — Спасибо, — Драко обошел мать, встав со спины, он положил руки ей на плечи. Забини предлагал в честь дня рождения, совершенно бредовую идею. Переодеться в магловскую одежду, и отметить по полной программе в каком-нибудь шумном кабаке Лондона. Но Драко отказался, Нарцисса и Люциус собирались закатить грандиозный прием, приглашены были все сливки чистокровного общества. И если Драко не явится на него, то «Круциатус» покажется детской забавой, по сравнению с гневом Люциуса. Нарцисса погладила руку сына. — Драко, наверное, завтрак готов. Мне не хотелось есть в одиночестве, и я решила дождаться тебя и Блейза. — Так чего же мы ждем? В гостиную? — сказал Драко, подавая руку матери. На руке у него красовалась глубокая царапина. — Сын, откуда это? — Не знаю, — пожал плечами Драко. — Наверное, когда с Блейзом наперегонки летели по лесу. Мелочи, не стоит беспокойства. Нарцисса все еще держала его руку. — Давай, я залечу. Парень смутился. — Я сам могу! — Ладно-ладно, мой взрослый и самостоятельный мальчик. Нарцисса взъерошила его волосы. Ей нравилось это делать, Драко злился, а ей было жутко весело наблюдать за его реакцией. Он даже в детстве отмахивался от таких ее жестов. — Мама! — сквозь зубы процедил Драко. — Все, больше не буду. Парень вытащил палочку и провел над порезом, произнося лечащее заклятие. — Вулнера Санентур. Порез затянулся, но на Драко внезапно напала слабость, он пошатнулся и схватился за лавку, на которой только что сидела Нарцисса. Грудь сдавило с невообразимой силой, парень закашлялся. Нарцисса сделала шаг в его сторону, но Драко остановил ее жестом руки. Все еще пытаясь привести в норму свое дыхание, он выпрямился. Струйка крови из носа, заставила Нарциссу наплевать на запрет. Она подошла, поддерживая за плечи, спросила: — Драко, что с тобой? — Не знаю… — прохрипел парень, делая шаг…сознание покинуло его. Очнулся он в своей комнате на кровати. Нарцисса сидела рядом, у матери в глазах стояли слезы. Люциус стоял в дверях и разговаривал с пожилым волшебником. — Это проклятие, мистер Малфой, мне жаль. Это редкое проклятие. Люциус явно нервничал, но это никак не отражалось на его внешнем виде. Только Драко и Нарцисса знали, когда он переживает, он по-особенному поглаживает голову змеи на своей трости. — Кто его проклял? — Это особое проклятие. — Я вас не понимаю. — Прокляли не вашего сына, прокляли ваш род. Я с таким сталкивался лишь раз в своей практике. Оно активизируется в день совершеннолетия и может проявиться на любом из представителей рода. Вероятнее всего это только по мужской линии, на женщинах такого проклятия не было замечено. — Хорошо, причину мы выяснили, перейдем к вопросу, как снять это проклятие. Мужчина опустил голову. — Боюсь, я должен вас огорчить, его невозможно снять. — Что будет с моим сыном? Врач покачал головой. — Я не знаю. Боюсь, что я не в силах вам помочь, мистер Малфой. Люциус вспылил: — Мистер Бауэрман, для меня нет ничего невозможного! Мне нужна полная информация, я найду выход! Мужчина вздохнул. — Есть один способ. Существует древний темный ритуал по передаче духовной энергии проклятому. Но проблема заключается в том, что донор непременно умирает. — Это не важно! Ради сына, я заставлю любого пойти на это. Люциус начинал обретать былое спокойствие и уверенность в себе. — Мистер Малфой! Все не так просто, человек, отдающий свою душу, должен сделать это по собственному желанию. Поверьте, проклятие нельзя обмануть, такие штучки как «Империус» тоже не пройдут. Нарциссу осенила идея, она подскочила с кровати и бросилась к мужу. — Я отдам свою душу, я готова! — Госпожа Малфой, и тут мне придется вас разочаровать, — с сожалением произнес Бауэрман. — Родственники не могут пожертвовать свою душу, донором может стать только посторонний человек. Нарцисса зажала рот рукой. «Мой сын обречен. Мой единственный сын, моя гордость!» Мысли неутешительной волной обрушились на ее сознание. Она вернулась к кровати Драко. Люциус сжал трость в руке. — Я найду способ, будьте уверены. — Мистер Малфой, если вы найдете решение, я буду только рад. Вы же знаете, как я отношусь к вашему сыну, я с детства лечил его. Да поможет вам Мерлин. Люциус вышел за дверь, а доктор Бауэрман последовал за ним. Драко взял за руку мать, она плакала и шептала: — Мы найдем способ избавиться от этого… Я обещаю, сынок. Тот день разорвал душу Драко на части. Он узнал, что ему нельзя использовать магию, Люциус рассказал ему об этом, когда врач покинул Малфой — мэнор. «Но как я буду без магии? Это часть меня, это моя жизнь». Люциус под страхом смерти запретил пользоваться палочкой, и лето сразу стало отвратительно длинным. Получив письмо из Хогвартса, начались споры о надобности ехать туда. Драко вполне мог закончить обучение на дому. Люциус постоянно пропадал где-то, ища ответы на интересующие его вопросы, если уж не снять проклятие, то, как притормозить его. Люциус принял решение, что Драко едет в школу, Нарцисса думала иначе, что сыну безопаснее остаться дома. Но Люциус был непреклонен. Накануне отъезда у Драко, случился сильный приступ, оказалось проклятие очень быстро прогрессирует, и это неизбежно приближает парня к смерти. В школу он так и не поехал, но и лежать в Мунго, Драко также отказался. Вставать ему не разрешали, приходилось проводить все время в постели, но он был рад, что он не в школе. Хоть не видеть этих гриффиндорских идиотов. Блейз присылал ему сов с новостями. По первому письму было видно, что парень в панике. «Меня и Грейнджер назначили старостами школы. Я живу по соседству с «мисс Зануда», дружище, возвращайся, я не выдержу этого в одиночку!» «Вот Блейз попал, выдержать общество этой гриффиндорской занозы и не вздернуться, надо уметь», — думал тогда Драко. Ему становилось лучше, и даже бледность не так сильно выделялась на его лице. Однажды за ужином Люциус сказал: — На следующей неделе ты едешь в Хогвартс. Драко чуть не подавился. — Но отец! Я могу и дома проходить обучение. Люциус поднял бровь. — Ты хочешь со мной поспорить? Драко знал, что с отцом спорить не стоит, да и бесполезно это. Он посмотрел на мать. — Сынок, я поддерживаю отца. Он прав, тебе нужно в школу, но ты должен помнить, никакой магии. — Мама, но это школа магии, как мне находится на занятиях? — Северус в курсе, он все уладит, и присмотрит за тобой. Ты всегда можешь обратиться к нему. Драко расхотелось есть, но он точно знал, что пререкаться с родителями бесполезно. Через неделю он уже был в Хогвартсе. * * * Нарцисса обеспокоенно мерила шагами гостиную. — Люциус, давай заберем Драко домой. Тут он будет под присмотром. — Нет, Нарцисса! Он останется там. Я, конечно, ненавижу Дамблдора, но не могу отрицать тот факт, что защитная магия, что наложена на школу, притормозила действие проклятия. Нарцисса посмотрела на мужа. — В этом ты прав. Но наш сын, он применил магию. Северус упомянул об этом в письме, что после приступа считал с его палочки. Он использовал лечащее заклятие, только вот вопрос, кого он лечил? И Северус уверен, что Драко применил его не для себя. — Уже нет смысла размышлять об этом, дело сделано. Но он однозначно останется в Хогвартсе. Я подозреваю, что если в данный момент мы вернем его домой, процесс ускорится. Лицо Нарциссы исказилось мукой. — Ты не нашел еще способ, чтобы снять проклятие? Люциус вздохнул. — Этот чертов Бауэрман был прав! Только тот ритуал поможет. Но каково это знать, что есть способ помочь Драко, но не иметь возможности использовать его. Нарцисса подошла к мужу, и обняла его. — Мы оба отдали бы жизнь за него, но это невозможно! Все что угодно лишь бы он жил. Она заплакала, Люциус погладил ее по волосам. — Не плачь, сдаваться рано! Мы еще поборемся, мы же Малфои! — Ты прав! Я сегодня же отправлю сову Северусу о нашем решении. И еще, я хотела бы съездить навестить Драко. — Хорошая идея, — сказал Люциус. — Ты должна поддержать нашего сына. * * * Гермиона снова проснулась абсолютно разбитой. Вот уже какую ночь она не может спокойно поспать. Практически до самого утра ее мучают кошмары. Они терзают ее, не давая выспаться. Она вскакивала в испуге, раз за разом переживая то утро в ванной, вся мокрая от пота она судорожно ловила воздух… Даже во снах Малфой не оставляет ее. Его одинокие глаза, они просили о помощи… Девушка постоянно испытывала на себе негативное влияние кошмаров: головная боль, чувство страха и тревоги. Эти неприятные эмоции не отпускали ее. Три дня. Три долгих дня прошло с того момента. Вспоминая об этом снова, сердце девушки, будто останавливается, оставляя внутри ощущение вязкой пустоты, которая затягивала ее в свой омут, не давая шанса вынырнуть наружу. Гермиона замкнулась в себе, школа просто перестала для нее существовать. Комната Малфоя хранила в себе воспоминания о нем, часто сидя на его кровати, девушка понимала, что потихоньку сходит с ума. Он был наваждением, он был ее мыслями… Перед глазами Гермионы постоянно всплывает образ парня, лежащего в ванной. Кровь… Ее было так много. Это было ужасно, и в то же время, казалось, каким-то нереально прекрасным. Малфой… Его великолепные платиновые волосы, бледная, но такая потрясающая кожа и кровь… Ярко-алая… Это сочетание чем-то привлекало девушку, но и отталкивало одновременно. Гермиона устало потерла виски. Каждый день ей становилось хуже и хуже. Она не могла думать не о чем, кроме нахального блондина, который так глубоко засел в ее сердце. Встав с кровати, она ощутила легкую дрожь по всему телу. Не особо заботясь об этом, она подошла к окну. Хотя и погода была чудесной, настроение от этого лучше не становилось. Она вздохнула. Такая усталость накопилась… Столько всего произошло за этот год: знакомство с Ником, болезнь Малфоя, и самая прекрасная в ее жизни Рождественская ночь. «Надо идти на завтрак», — уныло подумала девушка. Быстро одевшись, она вышла в гостиную. Пустота. Пожалуй, Гермиона уже привыкла к ней. Но как бы она ни старалась, не думать о Малфое, она не могла. Девушка зашла в Большой Зал. Людей было мало, ведь еще было слишком рано. Столы практически пустовали за исключением пары учеников, которые не обратили на нее ни малейшего внимания и спокойно продолжали трапезу. «Оно и к лучшему». Видеть, совершенно, никого не хотелось, поэтому Гермиона прошла к столу своего факультета и села на лавку. Наложила себе кашу, взяла два кусочка тоста и стакан сока. «Я бы не отказалась от чашечки кофе…» Есть, конечно же, не хотелось, но она должна съесть все до последней крошки. Гермиона и так сильно похудела, а если будет пропускать и завтрак, то совсем останется без сил. Покончив с трапезой, девушка поднялась и стремительным шагом направилась в лазарет. Это уже вошло у нее в привычку. Завтрак, поход в лазарет, спальная — это стало ее некой традицией. * * * Драко приоткрыл глаза, яркий свет на секунду ослепил его. Поморщившись, парень все-таки разлепил веки полностью. Мир, вокруг него, кружился. Несколько минут Драко пытался сфокусировать взгляд на потолке, но удавалось это с трудом. Когда, наконец, комната прекратила свое стремительное вращение, Малфой решил осмотреться. Если глаза не обманывали его, то он находился в лазарете Хогвартса. «Ничего себе! Мерлин решил увеличить мою никчемную жизнь на пару деньков!» Парень попытался приподняться. Голова нещадно болела, но он не обращал на это внимания. Послышалось шушание мантии, и через мгновение перед парнем возвышалась темная фигура. Снейп. Его взор пылал яростью, хотя он и пытался скрыть это за маской хладнокровия. — Доброе утро, мистер Малфой. Рад, что вы, наконец, очнулись, — холодно произнес он. — Спасибо, профессор. Я тоже, несказанно, рад этому. Сколько я был в отключке? Час, два? Может бо… Речь прервал Снейп. — Три дня. — Сколько? — удивленно переспросил Драко. — Я уже озвучил. Вы прекрасно слышали меня. Если бы не мисс Грейнджер, которая вовремя нашла вас, то вы бы никогда не очнулись. Драко ошарашено смотрел на преподавателя. «Три дня? Неужели все зашло так далеко?…Значит, Грейнджер нашла меня…Черт! Она видела меня в таком состоянии! Она же не отстанет теперь!» Драко устало рухнул на кровать. Снейп продолжил: — Отдыхайте, мистер Малфой. Вам нужен покой. Я надеюсь, вы не используете магию? — Нет, я еще жить хочу, — совершенно не стесняясь своей лжи, произнес парень. Но Снейп то знал, из — за чего его ученик лежит в лазарете. В то утро он применил заклятие Приори Инкантатем, чтобы считать последнее сотворенное заклинание палочкой Малфоя. Им оказалось лечащее заклятие. Оставались, конечно, сомнения, но кричащая в истерике Грейнджер с утра в его кабинете, и то, что Малфой ни к себе применил заклятие, сложились в странную картину. «Да что у них вообще происходит?» По сути его это не касалось, но эта ситуация отдаленно напомнила Снейпу очень давнюю историю. Гриффиндор и Слизерин…Лили и он…никому не нужный, изгой Северус. Снейп снова загнал воспоминания поглубже, в надежде, что они больше никогда не выплывут. — Я зайду к вам попозже, проверить ваше состояние, и принесу зелье, про которое не должна знать мадам Помфри. Снейп развернулся и неслышным шагом, покинул лазарет. Глаза Драко слипались. Его снова клонило в сон, и он не стал препятствовать этому желанию. * * * Драко открыл глаза через несколько часов. После сна тело ломило. Немного придя в себя, он заметил, что находится в палате не один. Рядом с его кроватью сидел Блейз. — Привет, дружище, — приветливо улыбнулся он и протянул Драко руку. Парень ответил на рукопожатие и сказал: — И тебе привет! Какими судьбами? Ты вроде к матери уезжал, если моя память не подводит меня. — Как видишь, я прибыл раньше. Не мог же я позволить тебе сдохнуть, пока я в отлучке, — вмиг парень стал серьезным. — Малфой, все так плохо? Сколько осталось? — Нет, все не плохо. Все ужасно. Сколько осталось? Кто знает? Неделя, месяц… — Что Снейп говорит насчет этого? — не унимался Забини. — Ничего конкретного, Блейз, но он не дурак, и все понимает. Не удивлюсь, если он уже отправил письмо Нарциссе. Блейз вздрогнул. — Ха! Ну да. Это же Снейп… Наверное, отослал… Блейз решил умолчать, что это Нарцисса известила его о том, что Драко в больнице. Она просила вернуться в Хогвартс, чтобы присмотреть за ним. Но ей можно было и не просить об этом. Блейз и сам не усидел бы дома, зная, что Малфой валяется в лазарете. Повисла неловкая тишина. Оба думали о своем, но каждый понимал, что ситуация оставляет желать лучшего. — Я должен идти. Надо распаковать вещи, а тебе…следует отдохнуть, — произнес Забини. — Да, ты прав. Увидимся, — ответил Драко, и подумал: «Надоело…» * * * Гермиона подошла к двери. Она уже собиралась открыть ее, как услышала чьи-то приглушенные голоса. — Малфой, все так плохо? Сколько осталось? «Он очнулся! Значит, с ним все в порядке!» Сердце девушки забилось в ускоренном ритме, но от услышанного дальше, внутри все сжалось. — …Все ужасно. Сколько осталось? Кто знает? Неделя, месяц… Гермиона замерла. «Что все это значит? Неужели он болен чем-то? Но почему его не вылечат? Я уверена, что такой сильный и могущественный волшебник, как профессор Дамблдор, точно смог бы!» Гермиону охватила паника. Теперь все картинки сложились воедино. Малфой, плюющий кровью в Хогсмиде, его бледность, усталый взгляд, то, как он осел на землю, когда она ждала его после тренировки… «Черт! Я должна выяснить, что с ним!» — подумала девушка и побежала прочь. * * * То, что услышала Гермиона в лазарете, не давало ей покоя. Ей очень хотелось узнать обо всем этом как можно больше. Она, конечно же, понимала, что спросить у Малфоя напрямую невозможно, да и если она рискнет, то вряд ли добьется ответа. К профессору Снейпу подходить тоже не имеет смысла. Но как докопаться до правды? «Забини! Он же вернулся с каникул, и теперь в школе. Он точно знает!» Хотя идея поговорить со слизеринцем тоже не очень ее вдохновляла. Гермионе сразу вспомнилось их общение в начале года, когда они были старостами. От этого мурашки побежали по телу, но если не он, то и спрашивать не у кого. Гермиона знала, что после завтрака Забини идет в библиотеку, видимо он брал книжки, для Малфоя, так как после библиотеки, он незамедлительно шел в лазарет. Тут-то она и решила его подстеречь, на завтрак она не пошла, а сразу направилась в библиотеку. Долго ждать не пришлось, мулат направился к стеллажам в правом дальнем углу библиотеки, Гермиона быстрым шагом отправилась за ним. Почти догнав, она окликнула его: — Забини, подожди! Парень обернулся, с нескрываемым удивлением рассматривал гриффиндорку. — Грейнджер, ты не ошиблась собеседником, случайно? — Не язви, а! Поговорить надо. — Мне не о чем с тобой разговаривать. Гермиона знала, что разговор не будет простым. — Может, ты все-таки выслушаешь? Давай присядем. Она указала на стол для чтения между стеллажами. — Грейнджер, я тебе не Малфой, которого тянет на все, что движется. Гермиона покраснела, она сразу поняла, что Забини припомнил, тот случай в библиотеке, свидетелем которого он стал. — Забини, ты можешь быть серьезным сейчас? Не переживай ты так за свою «добродетель», ты не в моем вкусе, — съязвила девушка. — А кто в твоем вкусе? Малфой или же Хардман? — Черт возьми, мы будем вести беседы о том, кто в моем вкусе? Тебя это вообще не касается. Ты можешь уделить мне десять минут? Забини стало интересно, по какой причине Грейнджер так настойчиво тянет поговорить. — Ну ладно, пошли. Парень прошел к дальнему столу у окна и сел. Гермиона села напротив. — Я слушаю тебя, — изрек Блейз. — Я слышала твой разговор с Малфоем в лазарете. Лицо Забини было непроницаемым. — И? Мне отругать тебя за то, что ты подслушивала? — Я тебя умоляю! Я слышала, что ему мало осталось. Забини, прошу, расскажи, что с ним? Кроме тебя мне спросить некого. Парень откинулся на стул и сложил руки на груди. — Грейнджер, объясни мне одну вещь, почему я что-то должен тебе рассказывать? Я даже если бы захотел, то не стал бы ставить тебя в известность, это не моя тайна. — Я прошу тебя, мне нужно знать. Почему ему плохо? Почему ему мало жить осталось? И почему все так спокойно к этому относятся? — У тебя слишком много вопросов, «мисс я хочу все знать»! Гермиона пропустила мимо ушей его колкость. — Ты расскажешь мне? — Нет! Грейнджер, ты глухая что ли? — Но почему? Я могу помочь, я много чего знаю. Забини чуть наклонился над столом в ее сторону. — Ты не можешь помочь. Ты думаешь, его родители без дела сидят все это время? Девушка поняла, что Забини тоже волнует происходящее, просто он упрям, но нужно надавить на правильные кнопки. — Блейз, умоляю! Забини поднял бровь. — Даже по имени обратилась, вот насколько сильно твое любопытство! — Да при чем тут любопытство? Я когда нашла его в ванной всего в крови, ты не представляешь, что я пережила. — Грейнджер, что у вас с Малфоем? — Ничего… — девушка опустила глаза. — Вот ты мне врешь, а я с какого счастья должен тебе правду говорить? Повторю вопрос, что у вас с Малфоем? — У него со мной, наверное, ничего. — А у тебя? — Я не знаю, я просто хочу его спасти. Забини, разве это плохо? Глаза девушки заблестели, но она не дала пролиться непрошенным слезам. Забини заметил, как она изменилась в лице. «А гриффиндорская заучка втрескалась в Малфоя». — И чем ты поможешь, если даже взрослые волшебники не нашли выхода? — Взрослые порой мыслят ограниченно. Расскажи мне, пожалуйста. Блейз задумался. «Все равно хуже не будет». — Ладно, только Малфою ни слова, поняла? — Конечно! — На роду Малфоев проклятие. От этих слов Гермиону затрясло. Забини продолжал: — Оно проявляется в день совершеннолетия, и его нельзя снять. Еще я знаю, что женщины им не страдают. А применение магии ускоряет процесс и приближает к смерти. Гермиона ахнула и зажала рот рукой. — Это из-за меня ему плохо стало! — непроизвольно вырвалось у девушки. — Не понял, ты-то причем? Девушка поняла, что с ним она может поделиться. Он не был ей другом, а был врагом. Но он был другом Малфоя, и он переживает за него. Он просто обязан знать. — Я простудилась сильно, мне стало плохо. Я ничего не помню практически, я шла из спальни за водой и, наверное, упала в обморок, потому что я очнулась в комнате Малфоя на его кровати. А потом я нашла его всего в крови в ванной. Скорее всего, он применил ко мне лечащее заклятие. Ведь утром мне стало намного лучше. — Малфой тебя лечил? Ты сама-то хоть понимаешь, что говоришь? Гермиона пожала плечами. — Ну а как тогда объяснить все, что произошло? Блейз задумался. — Согласен, что по ситуации так и есть, но не укладывается в голове, что Малфой лечил кого-то, а тем более тебя! — Это не так важно теперь, — сказала Гермиона. — Ты можешь подробнее рассказать, что это за проклятие? — Грейнджер, я все сказал, что знаю. Малфой особо не распространяется, а его родители и подавно. Так что, скажи спасибо за то, что ты в курсе. — Спасибо, Забини. Я буду искать, как снять проклятие. — Для чего тебе это нужно, Грейнджер? Гермиона подняла глаза на парня, на лице была вымученная улыбка. — Если бы я сама знала… Просто нужно. — Ладно, это твое дело. Можешь делать, что твоей душе угодно. Это все о чем ты хотела поговорить? — Да, спасибо еще раз. Забини не ответил, он встал из-за стола и скрылся за стеллажами. Гермиона осталась сидеть за столом. И только сейчас она осознала весь ужас происходящего. «Он проклят! Он умирает!» Хотелось кричать, девушка рванула в башню старост. Там она дала волю слезам. Казалось, что все утекало сквозь пальцы. Даже война не так затронула ее душу. Малфой, человек, которого она избегала, а теперь она теряла его…боль рвалась наружу. Выплакавшись, Гермиона твердо решила, докопаться до истины и узнать про это проклятие как можно больше.