Аркенстон

Когда Дина О'Гормана спрашивали о самом запоминающемся дне в его о жизни, он всегда отвечал сообразно контексту разговора и всегда по-разному, но никогда не говорил правды, потому что правда была слишком дикой и странной, чтобы говорить о ней кому-то. 2009 г. Вечеринка удалась на славу, и сильно нетрезвый Дин выписывал зигзаги по ночным улицам Окленда, весело мурлыкая себе под нос какую-то особо приставучую песенку. Приятели, которых он взялся проводить, давно были дома, они жили недалеко, а вот ему пешком на другой конец города тащиться. Только когда вместо крови по венам течёт алкоголь, можно так бесстрашно идти одному по пустынным тёмным улицам и ни на секунду не задумываться о собственной безопасности. Компания таких же нетрезвых, как и он сам, парней, прицепилась к нему за пару кварталов до дома, и требовала скорее морального удовлетворения в виде избитого прохожего, чем его кошелёк или мобильник. - Ребята, уйдите по-хорошему, - заплетающимся языком просил О'Горман пятерых незнакомцев, что-то втиравших ему про уважение к ним такими же заикающимися голосами. - Да этот гном нам угрожает! Думаешь, ты такой страшный? - первый сделал шаг вперёд и толкнул актёра, тот приземлился на мокрый после дождя асфальт и растерянно захлопал глазами, чем вызвал приступ дикого смеха у своих противников. Дин попытался встать, но тело плохо слушалось хозяина, и вместо этого он оказался на четвереньках, нелепо раскачиваясь из стороны в сторону. Противник тут же воспользовался ситуацией и ударил ногой в живот, Дин упал лицом в грязь и свалился на бок. Опьянение быстро прошло, вытесненное из организма болью и адреналином, но координация все ещё оставляла желать лучшего, поэтому очередная попытка встать снова закончилась пинком, на этот раз под зад. Не больно, но как унизительно! - Все, ребята, вы попали. Лучше бегите, пока можете, - прошипел он, всё-таки поднимаясь на ноги. Следующий удар был принят годами отработанным блоком, а затем в ход пошла контратака. Занятия карате О'Горман забросил давно, но мышцы прекрасно помнили то, что делали изо дня в день когда-то, и эта память уже не раз выручала его не только на работе, но и в жизни. Противник, не ожидавший отпора, тут же оказался на асфальте, за ним, с частотой секунд в пятнадцать, последовали ещё двое, четвёртый нападать пока не спешил, а пятый... Чёрт, где же пятый? Ответ оказался неожиданным и крайне неприятным: пятый нападавший тихонько зашел сзади и сжал Дина в крепком, можно сказать, стальном захвате. Актёр попытался ударить его затылком в нос, но тот увернулся, дальнейшие попытки освободиться так же были впустую. О'Горман смотрел на идущих на него парней, трое из которых стирали кровь с лица, и понимал, что если в ближайшие пару секунд он не вырвется, то ему крышка. Внезапно державшие его руки обмякли, он легко скинул их и отскочил в сторону, как раз вовремя, перед тем как бессознательное тело упало к его ногам. Рядом с ним встал высокий и явно тренированный мужчина, в темноте ни лица, ни возраста было не разобрать, но сейчас это было не так уж важно. - Парни, вам не кажется, что пятеро на одного - слегка нечестно? - спросил грубый с хрипотцой голос. - Тебе жить надоело, мужик? - пьяная бравада была уже не такой уверенной. - Скорее вам, - ответил он и не дожидаясь нападения, первым кинулся в драку, увлекая за собой сразу двоих противников, с оставшимися двумя пришлось разбираться Дину. Он даже заметить не успел, как все было кончено, нападавшие уползали прочь, поддерживая друг друга, а к нему подошёл его случайный спаситель. - Цел? - спросил незнакомец, заглядывая в лицо, и тут же удивлённо ахнул. - Ты?! - Я, - смущенно подтвердил актёр, мысленно проклиная свою слишком узнаваемую физиономию. - Спасибо за помощь. - Не за что, - качнул лысой головой спаситель. - Далеко живёшь? Проводить? - Да, нет, тут всего два квартала. Доберусь. - Давай всё-таки провожу. Дин пожал плечами, мол, дело твоё, и пошёл в направлении дома, незнакомец шёл рядом. - Классно дерешься. Военный? - любопытство, адреналин и остатки алкоголя создали в крови невообразимую смесь, напрочь отключив инстинкт самосохранения, да и незнакомец не внушал опасений, скорее, наоборот, рядом с ним было спокойно и надежно. - Можно и так сказать. - Тот приём, с разворотом, покажешь потом? - Конечно. Хотя, ты его наверняка сам вспомнишь. Дин нахмурился, пытаясь вспомнить, действительно ли знал что-то подобное, память уверенно говорила, что нет. Но, может, и правда забыл? - Мой дом, - кивнул он, когда они, наконец, дошли. - Зайдешь? - Не сегодня. Вот, возьми, это твоё, - на ладонь упал кожаный мешочек. Актёр удивлённо поднял брови и стал развязывать шнурок, когда услышал тихое: - Наконец-то я нашёл вас, мой принц. Он вскинулся, желая получить объяснения по поводу странных слов и странного подарка, но рядом уже никого не было. Незнакомец исчез, оставив после себя лишь кучу вопросов и таинственный предмет в руке. Не желая ещё раз искушать судьбу, О'Горман вошёл в дом и сразу же поднялся в спальню, там он присел на край кровати и продолжил неравный бой со шнурком на мешочке, наконец, он победил, и на руку упал невообразимой красоты камень. Его радужное сияние - последнее, что запомнил Дин. Ты проснулся с ОЧЕНЬ больной головой. Казалось, все молоты мира сейчас бьют по наковальням именно в твоей голове, перед глазами все плыло, мутило страшно. Да, такого похмелья у тебя не было еще никогда. Ты встаешь с кровати, не открывая глаз, и, держась за все, что попадается под руку по пути, плетешься в туалет, где оставляешь последние напоминания о том, что вчера было съедено и выпито, а выпито было много, очень много. Когда рвота прекращается, нужно собрать себя с пола, подойти к раковине, умыться ледяной водой и, наконец, рискнуть взглянуть в зеркало. То, что ты там видишь, тебя совсем не радует. Из отражения на тебя смотрит некто с золотистыми спутанными волосами до плеч, кое-где заплетенными в лохматые косички, небольшой бородой и нелепыми усами-косичками с серебряными бусинами на концах. - Мама дорогая, что я вчера пил? Или мы еще и покурили чего потом? Это ж как надо было нажраться, чтобы позволить превратить меня вот в это?! И где я вообще? - ты недоуменно оглядываешься по сторонам, и понимаешь, что ты точно не дома, потому что это совсем не твоя ванная. Это больше похоже на какой-то деревенский дом, куда не добрались еще блага современной цивилизации. - Куда же меня занесло? За дверью раздаются шаги, и ты надеешься, что тот, кто сейчас войдет, даст ответы на все вопросы. - Ты уже проснулся, братишка! - радостный, но абсолютно незнакомый голос предваряет появление в дверях высокого парня в холщовой рубахе(?). - Ууу, как тебе хреново! - сочувственно качает он головой, и с утра нечесаные каштановые лохмы почти не двигаются, образовав нечто вроде гнезда у него на голове. - Где я? - удивленно спрашиваешь ты, голос хрипит и ломается. - Нормально! - смеется он. - Скажу дяде, чтоб больше не просил своих друзей спасать твое разбитое сердце. Уж лучше разбитое сердце, чем отшибленная память. Вы что вчера пили? - Кажется все, что было, - неуверенно отвечаешь ты. - Оно и видно, - он все еще улыбается, подходит к тебе, проводит пальцами по растрепанным косичкам. - Еще заплетать тебя сейчас, не в таком же виде к завтраку идти. Ты уже умылся? - Ну, да, вроде. - Тогда иди одевайся, а я сейчас быстро себя в порядок приведу и приду на помощь, - он сочувственно смотрит на тебя, но не может сдержать улыбку. - Н-да, ну ты и нажрался вчера. Иди. Ты выходишь обратно в комнату, и только сейчас замечаешь, что здесь есть еще одна кровать, и два шкафа и два стола у окна. Возле одной из кроватей на полу разбросаны вещи, и ты каким-то десятым чувством понимаешь, что они твои. Одеваешься. Мир вокруг постепенно перестает быть странным и чужим. Это дом, твой дом, ты живешь здесь с матерью, братом и дядей. Дядя... он король, а ты принц. Наследный принц, который нажрался вчера в стельку, потому что девушка бросила. Ой ё! Что сейчас будет! Хотя, стоп! Что там брат говорил? Дядя попросил своего друга тебя развеселить... Угу. Значит напился ты, можно сказать, с высочайшего разрешения. Уже легче. - О, даже оделся сам уже, - брат выходит из ванной с гребнем и щеткой для волос в руках. - Садись, сейчас буду приводить твою голову в подобающий вид. Хотя бы внешне, - он снова хихикает, и у тебя руки чешутся залепить ему хороший подзатыльник, но вместо этого ты просто смотришь волком. Точнее варгом. Очень злым похмельным варгом. Кстати, кто такие эти варги? Экзекуция, которую твой брат почему-то назвал причесыванием, длилась целую вечность. Наконец, он обошел тебя со всех сторон, и удовлетворенно сказал: - Нормально. Пошли завтракать. Дядя уже ждет, наверняка. При одной мысли о еде тебя опять замутило, но ты покорно спускаешься за братом по деревянной лестнице в вашу маленькую уютную кухню, где действительно уже ждет дядя, а возле печи хлопочет мать. - О, явились наконец, - недовольно бурчит он, отправляя в рот кусок хлеба. - Утро доброе! - но в синих глазах теплота, ласка и забота. - Как самочувствие, герой-любовник? - Дядя! - тут же вступается за тебя брат. - Ему и так плохо. Не начинай. - А я говорил, что она тебе не пара. Говорил? - Дядя! - брат гневно сверкает глазами и пытается спрятать тебя от колючих замечаний старшего. - Действительно, брат, прекрати. Нечего было вчера поить его до такого состояния, чтоб сегодня издеваться, - вступается за тебя мама, попутно целуя в гудящую голову и усаживая за стол. - Я его не поил, - защищается оставшийся в меньшинстве король. - Ты попросил, чтобы его напоили. Ты знал, что с утра он собственное имя не вспомнит, - мама ставит перед братом тарелку с завтраком, а перед тобой большую кружку с чем-то пахучим. - Вот, выпей, дорогой. Станет легче. Ты принюхиваешься, морщишься и смотришь на нее с большим подозрением. - Пей, не бойся. Твоему дяде это всегда помогает, - ехидный женский смешок заставляет тебя наконец поднять глаза и увидеть напротив две пары абсолютно одинаковых синих глаз, мамы и дяди, которые смотрят с одинаковым сочувствием и любовью. Ты набираешься смелости и почти в один глоток выпиваешь горький отвар. - Спасибо, мам. - О'ГОРМАН! ДИН О'ГОРМАН! Открой дверь, мать твою! - дикие вопли под окном заставляют открыть глаза. Ты лежишь одетый на кровати, в кулаке все еще судорожно зажат подарок вчерашнего незнакомца. Так это все было на самом деле? Эта драка, и этот странный мужик, и этот сон... Абсолютно бредовый сон, но такой яркий, как будто и не сон вовсе. Брр! - ДИН! Хорош дрыхнуть! ОТКРЫВАЙ! Я ключи забыл! О, Бретт приехал и орет под окнами. Надо впустить. 2010 г. "Ну и хрен с ним!" - думаешь ты, когда ассистентка Джексона очень вежливо объясняет тебе, что пока Питер не видит тебя в проекте. Мог бы и сам позвонить, конечно, ну да ладно. Проехали! Жизнь продолжается. Работы вал. Роль скандинавского бога в "Джонсонах", которая изначально казалась совсем не интересной, теперь начинает нравиться, ты потихоньку входишь во вкус. Команда отличная, все работают с душой и с огоньком. Опять же, остается куча времени на фотографии и рисование. Рисование... Картина на мольберте, которую ты еще никому никогда не показывал, и не уверен, что когда-нибудь покажешь. Люди, которых ты никогда не знал, но которые не отпускают тебя с того самого дня. Точнее, ночи. Они видятся и чудятся тебе всюду. Веселый парень с каштановыми волосами и ореховыми глазами, с луком и колчаном стрел за спиной, его улыбка на небритых щеках способна осветить даже самый темный день твоей жизни. Такой же высокий мужчина постарше с волосами цвета воронова крыла, уже тронутыми первой сединой, с небольшой черной бородой и пронзительными синими глазами, в которых, кажется, застыли тоска и боль всего мира, но они наполняются светом, лаской и любовью, когда смотрят на тебя и на брата. Брата? Какого брата? У тебя один брат - Бретт. И отец и мать у тебя другие. Но это тогда кто? Высокая статная женщина, ее длинные каштановые волосы заплетены в причудливые косы, в синих глазах материнская забота, легкая улыбка, обаятельные ямочки на щеках, так похожие на твои собственные. И ты сам, или не ты? У него, того парня на картине, того парня из сна, из отражения в зеркале, твои глаза, твое лицо, твои мысли и чувства. Но они и не твои тоже, потому что он не знает Бретта, маму и папу, и Сару, твою дорогую Сару, которую ты любишь больше жизни и так боишься потерять, а потому все тянешь и тянешь, не решаясь сделать первый шаг и уже, наконец, предложить выйти за тебя замуж. Ты боишься отказа. До одурения боишься отказа, как будто однажды уже пережил это. Но сейчас не об этом, а о том блондине с картины. Ты не знаешь его мысли, кто эти люди, кто он сам вообще такой. откуда все это в твоей голове?! Бред! Какой-то бред! У тебя поехала крыша, Дин, признай это. Картина написана уже давно, и ты даже подобрал к ней подходящую раму, но все еще держишь в самом дальнем углу и иногда приходишь, чтобы увидеть их всех, не только в своих мыслях, но и здесь, наяву. Камень под тонкой тканью футболки приятно холодит грудь, ты не расстаешься с ним с того самого дня. Просто не можешь найти в себе силы, чтобы оставить его хоть на минуту. Ты никому о нем не сказал, и никому не показываешь. Это только твоя тайна, только твое безумие. А что, если это и правда все из-за этого треклятого камня? Что, если все-таки выкинуть его к чертовой бабушке, и все снова станет по-прежнему? Идея крайне заманчивая, ты снимаешь шнурок с шеи, завороженно смотришь в переливающиеся грани. Их всего две, но тебе и этого хватает. Потом все-таки находишь в себе силы отвести от него взгляд, и убираешь в коробку из-под фотовспышки, закинув ее на самый верх стеллажа в мастерской. На душе сразу становится легче, картину ты тоже убираешь, и впервые за последнее время ты знаешь, что эту ночь будешь спать без сновидений. Покой. Мир и покой. Вот как можно описать теперь твою жизнь. Странные сны и видения, словно вспышки на солнце, преследовавшие тебя в последнее время, потихоньку сошли на нет. И вот, ты лежишь на диване в гостиной и наслаждаешься вечером после трудового дня, рядом в кресле Сара смотрит какое-то кино в ноутбуке, а ты якобы читаешь, на самом деле ты просто любуешься ею и наслаждаешься тем, что эта прекрасная женщина твоя. - Я за чаем. Тебе принести? - Угу, давай я с тобой. Хочу еще пожевать чего-нибудь, - кивает она, нажимает кнопку, на экране замирает изображение: смоляные кудри, прямые брови сдвинуты к переносице, в ореховых глазах злость, печаль и недоверие ко всему миру, он немного бледен, щетина непривычно короткая, и все же это он - парень из сна. У него другие волосы, другая одежда, но это он. Человек, которого не может быть, но он есть. Человек, которого ты не знаешь, но все твое существо тянется к нему. - Что ты смотришь? - спрашиваешь ты, стараясь звучать как можно непринужденнее. - Какой-то бред про вампиров. Подружка посоветовала, но я больше одной серии вряд ли выдержу. Нет, ну, правда, бред! - Ага, бред... - киваешь ты, и идешь за Сарой на кухню делать чай, все время оглядываясь на экран, где застыло лицо, не дававшее тебе покоя последние несколько месяцев. А на следующий день раздается звонок: - Дин, привет! Это Питер. Не отрываю? - Привет, Питер! Нет, чем могу помочь? - Можешь. Еще как можешь! Я в полном дерьме. - Что случилось? - У меня актер сбежал. Прям посреди съемок! Отказался наотрез от роли и улетел. Выручи, а? - Слушай, я с удовольствием, но у меня съемки в "Джонсонах". - Я все улажу. Тим тоже человек, думаю, тебя все поймут. Каюсь, надо было сразу тебя на эту роль пригласить. - Да что за роль-то хоть? - Фили, старший племянник Торина Дубощита. На минуточку, наследник. Ну, берешься? - А пробы? - выдыхаешь ты почти севшим от волнения голосом. - Да... Пробы... Слушай, тут такое дело... Там, короче, парень, с которым тебе в паре играть. В общем, он с характером. Не знаю, что они там с Казински не поделили, но в кадре это был полный кошмар. Поэтому, ты уж не обижайся, но пробовать я тебя буду сразу в паре с ним. Третий раз мне это все переснимать не под силу. Ну, так что? Когда ты приедешь? - Давай, послезавтра? Идет? - Отлично! - Только, Питер, ты меня знаешь, я ни под кого стелиться не буду. Будь твой парень хоть сам принц Уэльский. - Да нет, он вообще-то ирландец. Нормальный вполне, с причудами, как все актеры, но ничего сверхъестественного, веселый, шебутной. В общем-то Роб в кадре довольно дохло смотрелся на его фоне. Ладно, давай, до встречи! - Пока!

***

- Вот ребята, знакомьтесь, - говорит Джексон. - Это Дин О'Горман. Фили. Прошу любить и жаловать, - короткий взгляд в сторону Тернера, который сияет, как начищенный медный таз, и только что от счастья не прыгает, глядя на нового напарника. - Не переживай, Питер, мы за ним присмотрим, - уверяет его Грэм, и от этого голоса Дин вдруг вздрагивает, потому что голос ему знаком. - Вот этого я и боюсь, - бормочет себе под нос режиссер. - Ну, готовьтесь к работе. До встречи на репетиции! Каст подходит знакомиться с новеньким, рядом тут же оказывается Эйдан и уже не отходит ни на шаг, представляя коллег. - Грэм МакТаввиш. Двалин, - шотландец протягивает руку. - Дин О'Горман, - отвечает киви. - Мы раньше нигде не встречались? - в голубых глазах настороженность. - Возможно, - ухмыляется тот и уходит, оставив Дина гадать, прав он или нет. После знакомства Эйдан потащил вновь обретенного родственника на экскурсию по студии. Он идет рядом и трещит без умолку, все время кидая на тебя короткие настороженные взгляды, как будто ждет чего-то. Неужели твое неадекватное поведение так заметно? Да, вроде, не должно... Ты ведь не кинулся к нему с распростертыми объятиями на пробах в первую секунду, как увидел, хотя очень хотелось, не шарахнулся во вторую, когда понял, что твои видения теперь продолжатся наяву. Ты не гонишь его, и не убегаешь сам, вежливо киваешь в такт его быстрой речи, а внутри проносится настоящий фейерверк мыслей и чувств. Ты видишь его второй раз в жизни, но кажется, на свете нет никого роднее. Ты не знаешь его, но с уверенностью можешь сказать, что он любит, а что терпеть не может. Вот сейчас он наморщит нос и сощурит глаза, высматривая кого-то на том конце переулка. Интересно, кого? Ты смотришь туда же, куда и твой спутник, и все мысли выметает из головы за одну секунду, тот человек стоит довольно далеко, но это не имеет значения. Он тоже заметил вас, замер на секунду или две, а потом быстро пошел к вам своей стремительной мощной походкой. Футболка и спортивные штаны смотрятся не так солидно, как добротный кожаный кафтан с отделкой металлом и мехом, но от этого он не становится менее грозным, менее величественным и родным. Меньше минуты и вот он уже перед вами, густая черная борода кажется нелепой и большой на фоне коротко стриженных волос, синие глаза светятся счастьем и слова, похоже, застревают в горле. - Ричард Армитейдж. Торин. Твой дядя. - Дин О'Горман. Фили. Дядя... - отвечаешь ты, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. Отлично! Если раньше у тебя был один повод для паники в лице жизнерадостного ирландца, который приклеился к тебе, как банный лист. И, что самое смешное, тебя это только радует. Так теперь к этому добавился твой загадочный ночной спаситель, раздающий странные камни, от которых у нормальных людей начинает ехать крыша. И бинго! Еще один живой привет из твоих сумасшедших видений! Как обычно, чуть другая прическа и костюм, а в остальном - вылитый! Мама дорогая, куда я попал?