Освободившись ото всех дел я отправился в Сан-Бруно — в больницу, в которой находился Кайл. Кое-как пробив себе пусть через толпу к регистратуре, я краем глаза заметил девушку лет двадцати, пристально глядевшую на меня. Я был слишком увлечен своими делами, чтобы запомнить о ней еще хоть что-то, и ее образ исчез из моей памяти так же быстро, как и появился. Нужный врач (мне пришлось растормошить пятерых, прежде чем найти правильного) сказал, что у Кайла все очень плохо: он заперт в изолятор для людей с тяжелыми психическими расстройствами. За ним ведется строгое наблюдение; санитары сообщают, что он не прекращает биться головой о стены и выкрикивать странное число — «2042». Еду приходится в него запихивать — отказывается есть наотрез, боится дневного света и почти не спит. Доктор сообщил, что у Кайла наблюдаются частые галлюцинации; они полагают, что у него шизофрения, причем уже дезорганизованный тип. Такие дела.
— Доктор, — спросил я. — Можно мне с ним поговорить? Если он, конечно, в состоянии разговаривать.
Доктор долго колебался, но, поскольку язык у меня еще со школы подвешен, все же поддался на мои уговоры. Он отвел меня к его палате — я бы охарактеризовал это бараком — предварительно заставив нацепить бахилы и халат. Подойдя к крепкой на вид двери, доктор быстро перебросился парой слов с дежурной санитаркой — говорили они тихо, но не думаю, что я понял бы хоть слово в этих их медицинских терминах. Прислушавшись и не услышав ничего, угрожающего моему здоровью, санитарка разрешила мне войти в палату, но совсем ненадолго.
Кайл сидел в углу, трясясь всем телом. На лбу его не виднелось синяков — видимо, либо бился слабо, либо его сразу перевели в эту предельно удобную палату с оббитыми войлоком стенами. Заметив меня, он заметно вздрогнул; в свете больничной лампы я заметил крупные капли пота, стекающие по его лицу. Парень вскочил на ноги.
— Мэл? — отчаянно спросил он. — Мэл, это ты?
Он проковылял ко мне и попытался обнять, но рукава смирительной рубашки не позволили ему это сделать. Я вынул из кармана и вытер пот с его висков.
— Кайл, — осторожно сказал я. — У меня всего пара минут и мне надо у тебя спросить…
— Про видео, да? — нервно спросил он, поднимая голову.
Я молча кивнул. Парень опустил голову и впился совершенно несчастным и пустым взглядом в белую стену.
— Извини, Мэл, — пробормотал он. — Я ничего не помню, абсолютно ничего. Совсем…
Вскоре он начал всхлипывать, отошел от меня, забился в угол комнаты и начал плакать. Я хотел помочь ему, хоть чем, но доктор властно схватил меня за плечи и выпроводил в коридор. Дверь в палату Кайла захлопнулась, и я покинул больницу, но из головы еще долго не выходил этот странный, запуганный взгляд.
По дороге в отель я стал размышлять о том злополучном видео. Что же могло происходить там такого, чтобы Кайл, тот самый Кайл, которого я хорошо знал со школьной скамьи, который когда-то без страха лазил со мной по заброшенной территории промышленного завода, довел себя до подобного состояния? Он не пугливее меня, это точно. Чтобы какой-то криво-косо слепленный пранк его довел до такого? Да ни в жизни. В кармане завибрировал телефон. Я глянул на экран — номер не определен. Восхитительно. Я ответил на звонок и сразу поставил его на запись. Начнут докапываться, что материал не тот и я все не в нужном свете представил — будут знать, с кем имеют дело. Послышались помехи и скрип, как напильником по стеклу, и я поморщился. Отлично, значит, и голос изменяем. Придурки.
— Алло? — рявкнул я, уже злясь на неизвестного.
— Здравствуйте, Майлс, — ответила отрыжка работающего мотора фуры. — Вы вряд ли меня знаете, но нам надо поговорить.
Я сплюнул. Не горю желанием. По звукам звонящий понял, что конструктивного диалога у нас вряд ли выйдет, и, помолчав немного, сообщил:
— Я ожидаю вас в кафе по ту сторону улицы. Закажите что-нибудь и садитесь за последний стол у окна, тот, что под большим плакатом, а не рядом с прилавком.
Я оглянулся. Как ни странно, но там действительно было какое-то кафе с неудобоваримым названием. Зайдя внутрь я оценил ситуацию: обычное кафе в стиле 80-х, коих здесь было множество, предостаточно людей, играли песни B.B. Kingʼа, AC/DC, Metallica, Deep Purple и других. Заказав куриные наггетсы и колу, я сел за тот стол, про который говорил незнакомец. Вдруг позади раздался женский голос:
— Ну здравствуй Майлс.
Это была она. Та самая девушка из больницы, которая пристально глядела на меня.
— Я вас видел в той больнице…
— Да, это была я. Ну давайте знакомится. Про вас я знаю, вы — Майлс Апшер, 27 лет, независимый репортер и журналист. Меня же зовут Алекс, начинающая журналистка, и я хочу помочь вам в расследовании по Мереане.
Ишь чего захотела. Как-то не очень хорошо за чужими подслушивать, знаете ли.
— Извини Алекс, но я один работаю…
— А кто вас спрашивает?
— Я сам себя спросил, и спросил давно.
— Мне все равно, я буду работать с вами!
Вот значит как. Своенравная девица, хочу отметить. Кайл раньше таким же был.
— Если хотите, то сами расследуйте это дело.
— Сама я не могу, я только начинающая журналистка…
— Тогда я ничем не могу вам помочь, извините.
— Но я все же буду! — чуть не крича говорила она.
— Назовите хоть одну причину, почему я должен расследовать это с вами.
— Хотя бы из-за того что от этого видео пострадал мой брат! И кстати он выжил и является вашим лучшим другом.
Я не понял, это что, сестра Кайла? У него же не было сестры, а тут раз — и как снег на голову.
— У Кайла не было сестры…
— Однако факты…
— Знаю, факты — есть факты, его любимая фраза, но и вы меня поймите: даже если вы его сестра, то я тем более не ввяжу вас в это, есть риск что вы можете пополнить список жертв.
— Майлс, ты же знаешь что я не отстану…
— Боюсь что отстанешь.
Тут я уже собрался уходить, но она меня попыталась остановить, однако безуспешно. Я направился к выходу.
— Говнюк! — крикнула она мне вдогонку.
— Kurwa, — лишь громко сказал я ей в ответ, пытаясь в голосе изобразить некий пофигизм.
***
Я находился в своем отеле, лазил по интернету и изучал файлы из той самой папки, которую семь лет назад передал мне Кайл. Время, проведенное за изучением материала оказались напрасными, потому что я не мог ничего найти. Время было уже за полночь. Мою голову не покидала эта мысль. Из-за какого-то кривого пранка погибают люди. Странно это все. Вдруг зазвонил телефон. Это была Алекс.
— Привет Майлс.
— Ну здравствуй.
— Слушай, я нашла некоторую информацию по поводу этого видео. И еще у меня есть кое-что для тебя.
— Ладно, — сказал я, вытягиваясь на стуле, — когда встречаемся?
— Прямо сейчас.
Раздался звонок в дверь. Это была она своей персоной. Я был немного удивлен, потому что я просто не знал как она меня нашла.
— Здравствуй еще раз, — сказала она тонким, приятным, не таким раздраженным как тогда голосом, — может я тогда зайду?
— Да, конечно.
Она несколько минут осматривала номер.
— Так ты что-то принесла, верно? — спросил я ее. Она не слыша меня осматривала комнату, — Алекс!
— Ах! Что? Да, принесла.
Она передала мне папку и отдельно небольшой конверт. В папке были дела убитых и еще что-то. В конверте же была какой-то документ. Открыв его я прочитал содержание:
Специальное удостоверение ФБР,
Кому: Майлс Апшер, журналист,
Дает приоритетный пропуск 4 уровня.
— Крутая штука, да? — спросила она меня.
— Весьма, — ответил я, разглядывая эту штукенцию, — И что она даст?
— Высокий приоритет к секретным сведениям. Может помочь в расследовании.
— Ладно. А откуда у тебя эта штука?
— Это долгая история. В другой раз.
— Хорошо. Ну, а что в папке?
— Достоверная информация, которую я выбила своим 3 уровнем допуска, — она показала свой, почти такой-же документ, только на ее имя.
— И что же там?
— Ответы на некоторые вопросы, которые прольют хоть малый свет на тайну того видео.
В дверь заглянул консьерж, взглядом показывая Алекс, что пора бы уходить.
— Ой, уже почти два часа ночи, — сказала она, поглядывая на часы, — Мне пора идти.
— Позволь я тебя провожу, ладно?
Я собрался провожать ее до выхода. Выйдя из номера и закрыв его мы направились к лифту. Спустившись на первый этаж и добравшись до выхода, она спросила у меня:
— Майлс, ты как хочешь, но я буду помогать тебе с расследованием.
Эх, еще две руки лишними не будут. Да и дело по сути своей общее.
— Ладно, уговорила.
Судя по ее лицу она чуть не прыгала от радости, но она просто спокойно взглянула и попрощалась со мной.
