Begin Again

      Генри оказался очень общительным и обаятельным мальчиком. А уж каким выдумщиком! С таким воображением впору подумать о писательской карьере. По его словам, Сторибрук — заколдованный город, не просто глушь где-то в Мэне. Все его жители — персонажи сказок, попавшие под проклятие злой ведьмы. А Киллиан — Избранный, которому суждено это проклятие снять. — Значит, я должен спасти город? — следя за дорогой, уточнил Джонс. Ему было приятно, что в воображении недавно обретенного сына он предстает настоящим героем, хотя несколько смущало несоответствие этих фантазий с реальностью. — Почему именно я? — Потому что ты — сын Белоснежки и Прекрасного принца, — немедленно ответил мальчик. Чутье на ложь, никогда не подводившее Киллиана, подсказало — не врет. Действительно верит в то, что говорит.       В детстве Киллиан был точно такой же фантазер. Отказывался верить, что родители бросили его, потому что он был им не нужен. Конечно, нужен! Просто мама с папой — секретные агенты, выполняющие невероятно важную и опасную миссию. Ребенка оставили, чтобы не подвергать его опасности. Когда миссия закончится, они обязательно за ним придут. Он в таких красочных подробностях все это рассказывал, что дети из приюта ему даже верили. Да что там дети, мамаша в одной из приемных семей осторожно поинтересовалась у директрисы интерната, действительно ли мальчик выдумывает. Но время шло, родители все не приходили, и тогда Киллиан объяснил себе это так — наверное, с ними что-то случилось. Возможно, попали в плен, ждут, когда сын придет и спасет их. Значит, все, что ему нужно — стать сильным и смелым, как они. Стать взрослым, потому что ребенок спасти секретных агентов, разумеется, не может.       Когда Киллиан вырос, детские мечты и надежды ожидаемо канули в небытие. Прекрасная иллюзия исчезла, обнажив горькую правду — никаких секретных агентов нет. Никто его не ждет, и спасать ему некого.       Но вот пришел Генри, утверждающий, что спасения ждут не только родители — целый город! Полет фантазии впечатлял, и Киллиан с удовольствием включился в игру. Мальчик с таким упоением рассказывал эти сказки, что доказывать ему обратное стал бы только законченный зануда. В конце концов, когда еще верить в чудеса, как не в детстве?       Он смотрел на Генри и одновременно как будто на самого себя двадцать лет назад. — Так мы с тобой, малыш, из королевской семьи? — серьезным тоном уточнил Джонс. — Получается, что так, — кивнул Генри. Потом вздохнул: — Из-за проклятия мы не можем вести королевскую жизнь, ведь замок и само королевство находятся в Зачарованном лесу. — А зачарованный лес — это… — Параллельный мир. Тот, в котором живут сказки. — Что ж, мотивация снять проклятие существенно повышается, — хмыкнул Киллиан. — В этом мире замок и королевство нам точно не светят. — Но сначала тебе нужно победить Злую Королеву. — Точно. А злая королева — это… — Мэр Сторибрука, Реджина Миллс. — От политиков добра не жди, — кивнул Киллиан. — Как и от полиции. — Шериф вполне милая, — не согласился Генри.       Вот тут Джонс удивился по-настоящему. — Так шериф, к которому я тебя везу, женщина?       Мальчик кивнул. — Занятный город, — усмехнулся Киллиан. — Мэр женщина, шериф тоже… Век феминизма, что поделать. В городе вообще есть мужчины статусом выше уборщика? — Самый могущественный — мистер Голд. — И почему он такой могущественный? В сказке небось злой чародей?       Генри просиял. — Да, да! На самом деле это Румпельштильцхен. Он очень злой. — Хуже королевы? — Хуже. Черной магии она училась у него. — Чем же он так плох? — познания Киллиана в сказках ограничивались диснеевскими мультиками, и в них он такого персонажа не помнил. — Он сделает все, что ты попросишь, но взамен потребует с тебя цену. Любую, даже самую ужасную, — очень серьезно сказал Генри. — Никогда у него ничего не проси. — Не волнуйся, не буду, — подмигнул сыну Джонс. — Не люблю занимать в долг.

***

      Чем ближе был загадочный проклятый Сторибрук, тем меньше по дороге встречалось людей и машин. Привыкшему к суете и пробкам большого города Джонсу одному на дороге было даже как-то неуютно. Вокруг над ними смыкались деревья, так что казалось, будто это шоссе ведет в самую чащу леса. Даже указатель «Добро пожаловать в Сторибрук» не развеивал мрачное впечатление. Черт возьми, неудивительно, что у Генри возникают такие фантазии — пейзаж вокруг им вполне соответствует.       Когда же стали видны дома, Сторибрук перестал быть загадочным, и стал таким, каким и должен быть — обычным маленьким американским городком, где все друг друга знают и никогда ничего не происходит. Пока они проезжали по улицам, местные жители с таким любопытством таращились на машину, что становилось ясно — к гостям с большой земли здесь не привыкли. А ведь они еще не знают, что он едет их спасать! Знали бы — хоть красную ковровую дорожку постелили. — Прежде чем мы зайдем внутрь, я должен кое в чем признаться, — сказал Генри, когда машина остановилась у полицейского участка. — Я совершил кражу. Да уж, мальчик не устает подкидывать сюрпризы. — И что ты стащил? — Кредитку у Мэри-Маргарет, моей учительницы. — Генри сидел с таким виноватым видом, что, увидь его сейчас пострадавшая учительница, отдала бы кредитку насовсем. — Я знаю, это незаконно и вообще плохо, ведь Мэри-Маргарет очень хорошая. Но мне нужно было найти тебя, и еще деньги на дорогу… — Я понял, — прервал его Джонс. — Что ж, ты действительно поступил плохо. — О том, что сам Киллиан некогда промышлял кражами, мальчику знать необязательно. — Но я уверен, что шериф тебя не посадит. А Мэри-Маргарет, раз уж она такая хорошая, обязательно простит. Но больше так не делай! — Не буду, — пообещал Генри и хитро посмотрел на Джонса. — Но только если ты не уедешь! Иначе я поеду за тобой, и снова придется красть. — Давай сначала я поговорю с шерифом, а там посмотрим, — уклонился от прямого ответа Киллиан.       На самом деле говорить с шерифом не хотелось. Полицию Джонс не любил, как всякий человек, хоть раз побывавший по другую сторону баррикад. Хоть он давно завязал, вид полицейского участка по-прежнему вселял неясную тревогу и раздражение. Но ничего не поделаешь — мальчика нужно вернуть, а затем решить, что делать дальше.       Они не успели дойти до двери участка, как та распахнулась и навстречу выбежала очень сердитая и очень симпатичная блондинка с отличной фигурой. Если это и есть шериф, то Киллиан готов пересмотреть свое отношение к слугам закона. — Генри! — воскликнула она, хватая мальчика за плечи. — Ты где был? Я чуть с ума не сошла! — Ездил в Бостон, — беззаботно ответил тот. — В Бостон? — нахмурилась блондинка. — Зачем? Кажется, настало время привлечь к себе внимание. — Генри ездил ко мне.       Предполагаемый шериф подняла на него ясные зеленые глаза, как будто впервые увидев, что рядом есть кто-то еще.       Некоторое время они с интересом изучали друг друга. — Кто вы? — строго спросила она.       В противовес ее строгости Киллиан ослепительно улыбнулся. — А вы? — Я шериф Свон. — Киллиан Джонс. — Так кто вы, Киллиан Джонс?       Мальчик ответил за него: — Мой папа.       Она нахмурилась еще сильнее. — Генри, — обратилась к мальчику шериф, не сводя настороженных глаз с Джонса. — Зайди в участок, хорошо? Дай взрослым поговорить.       Мальчик с тревогой посмотрел на Киллиана. — Иди, — он ласково потрепал мальчугана по голове, верно истолковав его опасения. — Я никуда не уйду. — Обещаешь? — Обещаю.       Сын улыбнулся и зашел в участок, с явной неохотой оставляя его наедине с шерифом. — Так вы утверждаете, что являетесь отцом Генри, — начала Свон, всем своим видом излучая недружелюбие.       Надо же, какая суровая. Джонс улыбнулся ей еще душевнее. — Да. — Насколько я знаю, у Генри нет отца. — Так не бывает, — безмятежно ответил на это Киллиан. — Вынужден напомнить, шериф, что в зачатии участвуют двое. В случае с Генри вторым участником был я. — Юридически ваше участие не подтверждено, — не сдавалась она. — На данный момент по документам Генри является сиротой.       Последнее слово неприятно резануло слух и кольнуло сердце. Улыбчивый непосредственный мальчик, в котором Киллиан с каждым мгновением, проведенным рядом с ним, все больше и больше узнавал самого себя, является сиротой, потому что Роуз умерла, так и не сказав ему про сына. — Как это случилось? — убрав улыбку с лица, наконец решился спросить он. Генри не сказал ему, а Киллиан не решился расспрашивать мальчика, не желая заставлять его рассказывать о смерти матери.       Красивое лицо шерифа приобрело непроницаемое выражение игрока в покер. — Несчастный случай. Авария на границе города. — Что ж, — проговорил Джонс, не сводя с нее пристального взгляда. — Это очень печально. Хорошо, что у Генри остался отец. — Отец только на словах, — фыркнула она. — Я уже говорила, что вы не имеете прав. К тому же мальчик будет сиротой недолго — его собирается усыновить мэр. — Да что вы говорите? — удивился Киллиан. — Ну, так пусть усыновит кого-нибудь другого. Моему сыну она не нравится. Он называет ее злой ведьмой.       Зеленые глаза гневно сощурились. — Послушай, ты, папаша, — прошипела Свон, отбрасывая строгую официальность. — Знать не хотел про Генри, а теперь приехал тут права качать? Мэр, может, и не самый лучший человек на земле, но она сможет обеспечить Генри хорошую жизнь, а ты что можешь дать? — С вами так приятно разговаривать, шериф, — усмехнулся Киллиан. — Я бы с удовольствием постоял тут еще, но у меня накануне была бессонная ночь, я долго ехал за рулем, так что зверски устал и хочу отдохнуть. Позовите, пожалуйста, Генри, пусть покажет мне ближайшую гостиницу. Когда я отдохну, то непременно вернусь к вам и мы продолжим нашу занимательную беседу. — Можешь валить на все четыре стороны, — фыркнула она. — Генри никуда с тобой не пойдет. Скажи спасибо, что я не арестовала тебя за похищение детей. — Я обещал Генри, что не уйду, — не обращая внимания на ее злость, сказал Джонс. — Не могу обмануть ребенка. Ну же, шериф, неужели хотите расстроить мальчика? Что бы вы не волновались, я могу даже оставить здесь машину. — Хорошо, — неохотно сдалась Свон. — Но до гостиницы и назад! И помни, что я слежу за тобой.       Киллиан фамильярно подмигнул ей. — О другом я и не мечтал.       Она закатила глаза и ушла в участок, не удостоив его больше ни словом, ни взглядом.       Улыбка тут же пропала с лица Киллиана.       Итак, всего за сутки жизнь круто поменялась. Выяснилось, что у него есть сын — в своем отцовстве Джонс не сомневался. Сын остался сиротой, потому что его мать умерла — и милашка-шериф, не моргнув глазом, солгала о ее смерти. Чутье на ложь, никогда не подводившее Киллиана, выдало однозначный вердикт: в смерти Роуз что-то нечисто. И весь этот сонный игрушечный городок все больше не нравился Джонсу — было в окружающей обстановке что-то неуловимо странное, неестественное. В сказки Генри Киллиан, как разумный взрослый человек, не верил, но глядя на Сторибрук, в памяти воскрешались сюжеты Стивена Кинга — если верить мастеру ужасов, именно в таких крошечных городках происходит всякая чертовщина.       Из участка выбежал Генри. — Киллиан! — кинулся к нему мальчик и неожиданно обнял. Джонс замер, а затем неуверенно обнял сына в ответ. На душе стало удивительно светло и радостно, а в глазах подозрительно защипало. Не хватало еще слезу пустить. — Ты остаешься?       Что можно ответить, когда удивительно похожий на тебя ребенок смотрит вот такими умоляющими глазами?       Только одно. — Остаюсь, — улыбнулся мальчику Киллиан. — Пойдем, покажешь мне, где тут гостиница.       Неработающие часы на главной башне Сторибрука, намертво застывшие на отметке 8.15, ожили и сделали свой первый ход.