Палитра

Сегодня ему предстояло увидеться с теми, кого он был вынужден покинуть. Вместе они пошли через многие преграды, и эти люди были ему не чужими. Его карьера актера шла в гору, но и про пение он не забывал. Сегодня он снова стоял на одной сцене с ними. Сколько воспоминаний нахлынули на него разом, но реальность такова, какой является: теперь он полностью сам по себе. Сегодня он начнет жизнь с нового листа, хотя нет, он начал ее тогда, когда покинул их. Ближе к концу выступления произошел неприятный инцидент. Кай упал, и повредил ногу. Но беспокоиться не о чем. Девушка рядом выглядела профессионалом. Странно, раньше падал любитель Гуччи. Еще одна песня, еще одна родная, знакомая песня. Все смогли собраться и продолжить. А вот уже другая мелодия, и наконец финал. Все это время у сцены суетились две девушки из работников. Одна была высокая, и как бы она ни старалась не привлекать внимания, фанатки недовольно фыркали на нее, но она усердно продолжала делать свое дело. Вторая же девушка была пониже, и все время стояла к сцене спиной. Неугомонные фанатки пытались порваться поближе к айдолам, но взгляд этой с виду обычной девушки примораживал безумных к полу. Что? Так она не просто работник сцены? Так сегодня она охраняет его от фанаток? Высокая девушка убежала сразу после прощальных слов. Она перекинулась парой слов с сегодняшней охраной и рванула в неизвестном направлении. Все идут в гримерные, но теперь не хватает не только Кая, но и еще одного мембера. И куда снова унесло панду? Он чуть было не забрел вместе с парнями в их гримерку, но вежливое тихое покашливание послышалось за спиной, и рука девушки указала в правильном направлении. Он скрылся за дверью, она осталась ждать снаружи. Он уже собирался открыть дверь, но его насторожил странный гул снаружи. Он прижался к двери, чтобы прислушаться, но тут дверь неожиданно распахнулась так, что он чуть не упал, и в гримерку быстро вбежала охрана. Дверь снова захлопнулась, хотя с той стороны ее явно сильно тянули. Она резво повернула ключ в замке, хлопнула по двери в знак победы, и с сдержанной улыбкой повернулась в его сторону. Точнее это он знал, что в его сторону. Для нее же это была полная неожиданность. Улыбка сползла с ее лица, и она уставилась прямо перед собой в черную рубашку. Черный очень странно влиял на ее сознание. Она была готова поклясться, что если бы не эта рубашка, то ее сдержанность ни на секунду не покинула бы ее. Мурашки пробежались по ней, но она с вежливым легким поклоном сообщила, что произошло недоразумение. Кто-то из работников, по ее виду можно было легко понять, что она догадывается кто, не заступил на пост у двери в гримерки, и теперь лишь хрупкий замок отделяет их от толпы визжащих девушек, которые просто горят желанием прикоснуться к своему оппе. Ее холодная вежливость могла бы охладить пыл всех их вместе взятых, но почему-то была нацелена именно на него. Он решил прервать это простой фразой: - Холод - это мое амплуа, - прозвучало у нее над головой. Он взял ее за плечи, и немного отодвинул от себя, прижимая к двери, но сам не отступил. - Повтори еще раз, как это произошло? Твоя работа - не усложнять мою жизнь, а спасти от фанатского наплыва. Что теперь прикажешь делать?, - словно в контраст к ней разбушевался он так, что даже сам от себя не ожидал. - Как быстро мы перешли на «ты», - резко ответила она, - приказывать я не буду, но и Вы, - выделила она интонацией, - поймите, это не лично моя ошибка, а недочет всей команды. Вы наверняка, не первый раз в такой ситуации, собственно, как и я, поэтому сами знаете, что теперь придется ждать только помощи снаружи. Последние слова она уже говорила ему прямо в лицо. Глаза в глаза. Два холодящих взгляда встретились, но температура в комнате наоборот поднималась от этого напряженного наблюдения друг за другом. На его лице, словно вымощенном из мрамора не дрогнул ни один мускул. Она тоже не собиралась проявлять еще больших эмоций. Только легкое незаметное подёргивание брови выдавало ее недовольство. Еще минута гляделок, и атмосфера накалилась до предела. Но он хотел раскалить не комнату, а ее. В такой незнакомой ситуации и сложной ситуации он не смог придумать ничего более гениального, чем поцеловать ее. Он решил, что никакая другая часть лица не разразит ее больше, чем губы, поэтому он впился в них. Сладкий привкус помады и тепло указали ему, что он сделал правильный выбор. Она хотела бы провернуть что-то похожее на этот поцелуй, а возможно и что-то более интригующее, но сейчас было точно не время для этого. Сейчас он ее разозлил. Сейчас он разбудил бурю в тихой гавани. Он ждал любой гневной реакции, но такое его ошарашило. Она не ответила ему, и не дала заслуженной пощечины. Она внешне спокойная, с силой отодвинула его от себя. И откуда столько силы в хрупкой девушке? Задавшись этим вопросом, он поддался ее движению. Его звезду взорвало. Ту личность, неотразимостью которой восхищалось пол мира, с легкостью отодвигала от себя девушка, которая получила от него больше, чем обычные фанаты. Да за то, чтобы оказаться на ее месте, многие бы готовы были отдать все, что у них имеется. Он одновременно негодовал и восхищался ей как личностью, но сейчас, находясь в непосредственной близости, он мог разглядеть ее лицо: ее серые глаза, словно серебро переливались и поблескивали от лампочек гримерки, правая бровь немного вздернута от возмущения, правильная форма носа, четкий контур лица, и губы. Он задержал свое внимание на них. Он съел помаду еще в первый раз, и его очень заинтересовал, каким же будет вкус без нее? Ему нужно было прорваться к губам снова, но не подать виду, что интерес был с его стороны. - Ты сказала, что не будешь командовать, -объявил он, проигнорировав ее замечание про тыканье, - значит король сегодня я. Он схватил ее за руку и с силой потянул на себя. Все же его интерес пробьет айсберг быстрее. Она уткнулась носом в его грудь, но не это было его целью. Он повернулся вместе с ней и толкнул на диван. Она не успела среагировать, и обе руки уже были прижаты к подлокотнику над головой. Одной его руки хватило, чтобы блокировать ее движения. Своими ногами он не позволял ей двинуться вообще. Второй рукой он удерживал ее за подбородок, чтобы она не смогла отвернуться от него, хотя она и не собиралась. Он снова поцеловал ее, а она и не боролась. Она позволяла делать ему все, что его душа пожелает, оставаясь в стороне без ответа. На секунду ее желания опередили ее разум. Она приоткрыла рот, что позволило ему углубить поцелуй, но ненадолго. Она прикусила его нижнюю губу до крови, что должно было остановить его, но не сработало. Он задумался на мгновение, и выдохнул прямо ей в рот: - А ты слабее, чем кажешься. Эта фраза задела ее за живое. Никто, кроме ее самой, не имел права называть ее слабой. Как она раззадорила его, оттолкнув, так и он зажег ее через эту фразу. - Посмотрим, кто кого, - горячо шепнула она ему в ухо, стойко приняв этот укол, - да начнется игра. За этот короткий диалог на его черной рубашке было расстегнуто пару пуговиц, да так, что он и заметить не успел. Пальчиком она отогнула ворот и нежно коснулась венки на его шее. От прикосновения ее губ, по его коже побежали мурашки. И хоть сверху был он, владела ситуацией сейчас она. Дорожкой из поцелуев она добралась до мочки его уха, и пока играла ей, расстегивала оставшиеся пуговицы. Он окаменел от удивления, который вызвало ее активное участие, и ждал, что будет дальше. Наигравшись с ухом, она снова вернулась к пульсирующей венке, но в этот раз, она ее прикусила. Ему это очень понравилось, и он сдержанно охнул, а девушка незамедлительно повторила укус. Повторное «ох» сорвалось с его губ, которое он не контролировал. Ее действия отключили все контроли. Рубашка была расстегнута и скатывалась с плеч. С его широких, крепких плеч. Указательным пальцем она прикоснулась к его грудной клетке, и легонько надавила. Он послушно лег, и теперь власть полностью принадлежала ей. Она провела этим же пальчиком вниз по кубикам пресса, которые до нее мало кто видел. Рука наткнулась на резинку трусов, которая так не кстати вылезла. Это не сон. Она может делать все, что пожелает, поэтому она немного натянула эту резинку и отпустила. Легкий хлопок, и его пресс немного напрягся, глаза расширились от удивления, которое и так не покидало его лицо, а она сделала вид, что ничего не произошло и ладонью поднялась обратно на грудь. Палец прошелся по линии ключицы, потом по проведенной дорожке она поводит языком. Рука нащупывает молнию брюк, которая еле выдерживает напор. Молния расстегнута, но она не торопится и нежно целует его в кончик носа, смотрит в его глаза, потом наклоняется прямо к уху и шепчет: - 1:0 в мою пользу. Счет был открыт, и он сам был готов записаться в болельщики этой девушки. Он не мог понять, сражаются они за баллы горячности или холодности. Две противоположности уживались в них обоих так гармонично, что никто не мог заподозрить о существовании их второго я, которое они оба открывали сейчас. Холодная дама оказалась самой горячей, вспыльчивой и азартной в его жизни, а он был более уступчив и податлив, чем показывал всем в округе. Она может свободно передвигаться, поэтому от одежды он уже избавлен. Свою она тоже быстро и оперативно скидывает, но взамен накрывается его рубашкой, которая теперь будет ее атрибутом победы. А может и не победы, но очень хорошего начала. На ней она казалась безразмерной, хотя ему была как раз в пору. Его это не удивляло, но сейчас он расстроился, что рубашка такая большая, ведь она скрывала абсолютно все, что он хотел бы видеть. Ее ключицы и кости бедер все равно четко выпирали через ткань. И снова он заметил в ней контраст, который его притягивал. Угловатость костей очень гармонично сливалась с окружностями ее тела. Бедра только подчеркивали белоснежную упругость пятой точки, а ключицы гармонировали с грудью. Ее волосы рассыпались по плечам, а губы раскраснелись от поцелуя. Он знал, что именно такой она и останется в его голове. Именно такой она будет будоражить его сознание каждый раз. Он потянулся к ней так, словно она была его персональным чудом. А она чуть ли не с разбега вернулась на свою прежнюю позицию. Его достоинство сейчас указывало, что он готов продолжить. А судя по размерам и желанию в глазах, он не прочь и покомандовать. - 2:0, я веду, - огласила она и примкнула к его губам, чтобы он не смог сказать и слова против. Она поерзала на нем, что заставило его вцепиться в ее плечи. Ему нравилась игра, но терпеть он не собирался. Раз уж она вызвала в нем такой интерес, то и удовлетворять они его будут по полной. Он резко поднялся, отчего она потеряла равновесие и оказалась на полу. Он скатился на нее с дивана. Теперь они могли не ограничиваться этим маленьким пространством, обтянутым черной кожей. Он не стал ждать, и вошел в нее без каких-либо немых вопросов и предупреждений. Она вцепилась в него так, что ее ногти оставили следы рядом с татуировкой. Эти полумесяцы на его спине придавали ему гораздо больше гордости, чем его тату. В этих царапинах запечатывались все те стоны, которые сейчас заполняли комнату, и он был причиной этих звуков. Он то ускорялся, доводя ее практически до финишной прямой, то замедлялся, что заставляло ее выгибаться ему на встречу или обхватывать его ногами. Они оба насытились друг другом, и финальный унисон ударился об стенки гримерки. Если помощь снаружи и собиралась к ним идти, то они были благодарны, что она так и не подоспела. Он обнимал ее, положив свою голову ей на живот, она перебирала его волосы. Она посмотрела на свою руку в его черных, как и рубашка волосах, и заметила часы. Эти часы напомнили ей о реальности, которая оставалась за дверью. Ей пора было уходить. Она выбралась из его объятий. - Ты уходишь? - Да, мне пора. - Так просто? - Да, это правилами не запрещено. - А кто эти правила установил? Я бы хотел обсудить хотя бы его. - Не получится, эту игру мы уже закончили. - И что дальше? - Ну я победила, - ответила девушка, - а значит я выбираю условия для следующей. Она собрала свои вещи и направилась к двери, за которой уже никого не было. - И что за игра? - Найди меня, если осмелишься… Эти слова уже прозвучали у выхода. Он так и сидел на полу в растерянности, тупо смотря на красную табличку выхода. Мог ли он догнать ее уже прямо сейчас?