Палитра

Кай беглым взглядом пробегает по толпе фанаток, но не находит ту, о которой мечтает уже давно. Он очень устал ждать ту единственную. Уже много месяцев подряд перед ним походила целая толпа разношерстных девушек на любой вкус и цвет, но его одолевала мечта. Его вера в мечту уже даже не пылала искорками. Скорее последние ее угольки догорали в его душе. Это не могло не расстраивать, но не мог показать этого перед фанатами. Попытка разжечь эти тлеющие остатки вдребезги разбила его сосредоточенность, и следующее па уже оказалось не таким удачным, как этого хотелось бы. Часть фанатов визжат от негодования, другая часть профессионально делают вид, что так и должно быть: такая ситуация уже далеко не первая. Шум и неразбериха вокруг него нарастает, а потом словно из центра этой мешанины выходит она. Ее длинные русые волосы забраны в высокий хвост, от бега и расталкивания людей ее дыхание стало более прерывистым, по виску стекла капелька пота. Она переживала за него больше, чем за всех остальных вместе взятых. Он был тем самым человеком для нее, про которого говорят, что он «ненормальная тайная любовь». Даже если это и было так, сейчас на ее лице был только профессионализм, который срывал все эти переживания. На лице оставалось только самое необходимое – переживания, достаточные для того, чтобы ее не сочли совсем уж бесчувственной. Парни с носилками уже подходили, а она перевязывала ногу, не смотря ему в лицо. Его это задело, ведь каждая из той толпы за ее спиной мечтала даже о такой близости, а ей было все равно. В ее голове бежала одна мысль, не смотреть в лицо. Она знала, что один взгляд парализует ее полностью. Некомпетентные парни с носилками так сильно швырнули его на них, что от боли посыпались искры из глаз. Что бы сдержать недовольный вопль, он схватился за первое, что попалось под руку. Его хватка была достаточно сильной, чтобы оставить след на ее руке. Он не ослабил ее пока не почувствовал тепло руки. Ее руки. Как же досадно, что это именно ее рука. Останутся синяки, подумали оба, но эта мысль осенит их еще не раз. Вот они покидают сцену под подбадривающие крики вокруг, звуки становились все тише по мере их углубления за кулисье. Фанаты начали успокаиваться, переключаясь на продолжение шоу, а наши герои уже оказались в больничной комнате. Парни так же сильно перекинули его на кровать, но в этот раз Кай этого не заметил. Даже то как он сжимал ее руку не заставило ее взглянуть на него. Все это время она смотрела куда угодно, но старательно избегала его. Ее руки работали на автомате, пока все внимание было сосредоточено на глазах. Ее главной целью было не дать своим же глазам оторваться от места ушиба и посмотреть на него. Сняв повязку, она ножницами разрезала брючину, которая мешала рассмотреть рану. - Ничего особенного, - проговорила она, - синяков не избежать, но жить будешь. Она приложила охлаждающий компресс и хотела уже покинуть комнату, как лед скатился на пол. Глубоко вздохнув, она развернулась, чтобы объяснить, как лучше придерживать компресс, чтобы он не падал, но перед ее взором оказалась совсем не комната, которую она ожидала увидеть. Широкая грудь, обтянутая рубашкой в клеточку, перекрывала весь обзор. Она испугалась, но не подала вида, как сделала это на сцене. Ее глаза старались смотреть в пол, и не подниматься выше этих клеточек на рубашке. Эти клеточки были словно решетка для ее взгляда. Она дернулась вправо, чтобы обойти его и встать в более удобное положение для ругани, которую она была обязана устроить как травматолог, но дорогу ей преградила его сильная рука. Он еще сильнее прижал ее к двери, но она все еще старательно отводила взгляд. Он нагнулся и требовательно шепнул ей прямо в ухо: - Посмотри на меня. Тихое и неуверенное нет послужило ответом. Этот ответ стал последней каплей в чаше его терпения, курок пистолета под названием бешенство был взведен. Капля оказалась бензином или любой другой горючей жидкостью, так как пламя веры не просто разгорелось, но и разразило пожар в его груди. Свободной рукой он схватил за хвост волос и резко потянул его вниз. Ей ничего не оставалось делать, как поднять взгляд. Глаза смотрели прямо в глаза без всяких ужимок и смущений. Единственной преградой были его красные линзы с выступления, которые так кстати передавали его настроение и завершали образ, который он так хорошо показывал на сцене. Он бы смог насладился глубиной ее взгляда, если бы не блеск испуга, который на секунду вырвался из-под ее контроля. Она продолжала смотреть ему в глаза, пытаясь вернуть былую уверенность и решимость. Он понял, что совершил глупейшую ошибку, не сдержав своего порыва, но максимально приблизился к ее губам и остановился, снова повинуясь инстинкту. Он оказался слишком близко. Бездонный океан зеленых глаз пересекся с горячим красным пламенем его взгляда. Она зажмурилась от испуга, который уже никак не могла скрыть. Но он не хотел выныривать из зеленой бездны, однажды угодив в нее. Отпустив хвост, он удержал ее за подбородок, не давая лицу снова опуститься в пол. Дрожащие ресницы, которые то практически были готовы распахнуться навстречу его взгляду, то еще сильнее зажмуривались от него же, не могли не очаровать его еще больше. Он нежно прикоснулся к ее губам, пытаясь передать те чувства, которые она в нем вызывала. Он улыбнулся, сквозь поцелуй, и она сначала не поняла причины этой полу ухмылки, но потом осознание того, что уже отвечает ему, пришло в ее голову. Это и вызывало его улыбку. Осознание вылилось на нее, как ушат ледяной воды. Этот чудесный момент был прерван ей, чтобы окончательно не потерять голову. Все чувства смешались в одно, которое не поддавалось описанию. Она хотела прервать поцелуй спокойно, но уж у кого, а у Кая настойчивости не занимать. Ей были предприняты самые крайние меры: челюсть сжалась, а вместе с ней и зубы, которые прикусили его язык. Металлический привкус крови начал распространяться по ее рту. Кровь! Это слово наводило на нее безмерный ужас, но именно по этой причине она стояла тут. Она стала врачом, чтобы периодически встречать этот кошмар и каждый день как бояться его встретить, так и бороться с ним. Преодолев страх крови, она переборола и другую боязнь. Она уже упорно сверлила его взглядом, и теперь уже ему предстояло решить, куда отвести свой взор. Она не сильно, но настойчиво оттолкнула его, почувствовав через рубашку сильные мышцы танцора: - Вам нельзя вставать, - сухо проговорила она. Он отступил немного, но это не давало ей полной свободы движений. Все это время они смотрели друг на друга, словно это была игра, но она была вынуждена сдаться первой, ведь она проиграла еще там, на сцене. Хотя это случилось даже раньше. Как только она увидела его первое выступление, она сдалась без боя. Она уже хотела повторить, что он должен вернуться на место, чтобы скрыть свой безвозвратный проигрыш, но он сам отстранился еще немного. Он послушно лег на кушетку, а она стала прилаживать лед на место. И вот лед уже снова на месте, а она снова собирается с силами, чтобы встать и покинуть комнату, но у танцора сильные не только мышцы груди. Он резко (спасибо годам тренировок) сел, схватил ее за плечи, и притянул к себе. Не предоставив ей и секунды для размышлений, он подмял ее под себя своими сильными руками, которые не выглядели настолько сильными. Он навис над ней. По ее телу пробежались мурашки. Они снова сильно нарушили границы приличия: нос к носу, его глаза прямо напротив ее. Два теплых дыхания смешиваются в одно. Он неожиданно целует ее в лоб, потом поводит дорожку к виску, оттуда он переключается на ухо. Она страшно желает этого, поэтому не прекращаешь его ласки, а наоборот, проводит по его шевелюре руками и притягивает за шею. Он еще немного поиграл с ее ухом, а потом горячо шепнул: - Я тебя ждал, я слишком долго ждал. - Я тоже, – тихо и нескромно ответила ему она, не растерявшись. Она и вправду очень долго об этом мечтала, она слишком сильно наслаждалась этим моментом, но такое положение дел ее не устраивало. Она решила взять узды правления в свои руки: провела рукой по его скуле, прикоснулась пальчиком к его немного припухшим от прошлого поцелуя губам, немного подождала в таком положении и тем же пальчиком дотронулась до своих. Намек был понят правильно, он незамедлительно припал к ее губам, коленкой раздвигая ее ноги, рука же шаловливо и как-то быстро пробралась под футболку. На этот раз поцелуй был более жестким, более дерзким, с нескрываемым желанием, он просто разрывал ее губы укусами. Его язык пробежался по ровному ряду зубов, встретился с ее языком, и тут началась не "игра", как часто пишут в романах, это была настоящая битва. Поцелуй пришлось прервать на несколько секунд, которые позволили ему ловко стянуть с нее уже порядком надоевшую черную футболку работника сцены. Перед ним открылся новый вид, которым он и решил насладиться. Ее это немного смутило, и она автоматически прикрылась рукой. Он осторожно взял ее руку, на которой уже проступали следы его пальцев, которые он оставил, когда мужланы на носилках резко швыряли его из стороны в сторону. Он поцеловал каждый след, потом приложил твою руку к своему сердцу. Оно стучало со страшной скоростью, отчего она удивленно приоткрыла глаза. Он снова вернулся к губам, но на этот раз ее руки пытались избавить его от рубашки. Они дрожали, поэтому процесс расстегивания начал затягиваться, он решил немного помочь, и сам принялся за пуговицы, но это стало отвлекать от основного, более интересного занятия, поэтому он с силой дернул рубашку - пуговки полетели по комнате, а сама вещь уже валялась в каком-то из углов, возможно неподалеку от футболки. - Так не честно, на тебе больше одежды, - заявил он и направился разбираться с умной застежкой. Все это время, он целовал ее плечо, она, стараясь помочь, выгибалась к нему на встречу, руки блуждали по его торсу, периодически останавливаясь возле штанов. Но застежка не поддавалась, а она уже раскалялась - ей хотелось намного большего, как и ему. Она вспомнила про ножницы, которыми разрывала его штаны. Оторвавшись от исследования торса, она не глядя нащупала их на тумбочке, и приложила к его груди. Холодный металл встретился с разгоряченной кожей шоколадного оттенка. Он тихо выдохнул от неожиданности, и его кожа покрылась мурашками. Он не долго думал, а ножницы уже резали кружевную ткань. Его рука накрыла твою, теперь освободившуюся грудь, которая ровно поместилась в его ладони. Он сжал ее, а она сдержала стон. Тогда он захватил ее сосок и стал играть им. Тут она ахнула прямо в его губы, он жадно улыбнулся и второй сосок был захвачен уже его ртом. Пальцы творили что-то невообразимое, язык пробежал уже не один круг, потом полоска поцелуев перешла на живот, и вот он уже обходит пупок. Она судорожно хватается за его волосы, которые были уложены в любимую прическу, но это ничего, ведь ее аккуратный хвост уже тоже разбросан по подушке. Пуговка на штанах расстегивается, и ее джинсы, в которые она по утрам влезала минут по пять, были стянуты за пять секунд. Вместе со следующим сдерживаемым стоном, с ее губ срывается: - Теперь не честно играешь ты! И как только ей хватает сил, чтобы совладать с разумом... Она решается захватить лидирующую позицию, и теперь она властно восседает на нем. Ее волосы рассыпались по спине, несколько прядок выбились вперед и щекотали нос, но она не обращала на них внимания. Она исполняла маленькое желание, которое давно хранилось на подкорке сознания. Она поцеловала его в ключицу. Такой поворот стал неожиданностью для него, но приятной. Она скорее почувствовала, чем услышала, что он сказал. Раньше эта фраза была причиной смеха, но сейчас... Она полностью осознала все значение этого слова. Своим низким голосом он сказал: - Продолжай И она повиновалась, хоть власть и была в ее руках. Она снова поцеловала его ключицу, потом, перешла к плечу, поднялась по шее к губам, но к ним не прикоснулась, она скользнула к уху, и продолжила уже там. Рука плавно и бережно подбиралась к ширинке - она неаккуратно задела то, что пока не следовало трогать. Он сдержано охнул, она напугалась, а он воспользовался моментом и снова взял вверх. Только уже без штанов, которые улетели в том же неизвестном направлении. Как оказалось, со штанами пропал еще один элемент одежды. Внушительные размеры еще больше напугали ее, и она начала вырываться из под него, но он прочно прижал ее к кушетке. Казалось, ее испуг был не замечен, он яростно атаковал ее губы, снова прошелся по знакомой дорожке на животе, и последний элемент одежды был снят и с нее. В этот раз она сильнее напряглась, но он все же раздвинул ее ноги. Сильное тело - результат упорных тренировок. Она почувствовала силу его желания, прижимающуюся к ней. Она все еще боялась, но что странно, не хотела сказать "нет". Она была уверена, что с ним, она готова на все. Он приостановился, словно спрашивая разрешения, на продолжение, она нерешительно и все же с некоторой каплей уверенности кивнула. Он кивнул в ответ и накрыл ее рот поцелуем и резко вошел. Больно... Боль пронзила ее тело, и она вскрикнула сквозь поцелуй. Он немного помедлил, а потом продолжил движения. Сначала было еще больнее, но потом боль вместе со страхом стала пропадать, и по телу прошлась волна наслаждения. Она уже забыла о том, что было несколько секунд назад. Сейчас она уже подстроилась под его темп, и порывалась к нему навстречу. Темп нарастал, их стоны уже было не скрыть. Кто-то стукнул в дверь, но все это было не важно. Сейчас ее уносило в пучину блаженства, и вот, она уже, там, на пике. Он сделал еще пару движений, и обессиленно упал. Они оба были на этом пике. Его тело не казалось тяжелым, хоть он и был крупнее. Она обняла его. Он собрался с силами, и теперь они вдвоем лежали, обнявшись. Они оба вымотались в этот вечер, как морально, так и физически: Морфей уже забирал ее к себе, когда он шепнул на ухо: - Теперь ты моя, - и сжал ее посильнее, словно старался убедиться, что его мечта рядом с ним.