Ассистентка Тома Каулитца.

Группе пора было уезжать. Уже собирали чемоданы, прощались с фанатами, устраивали последние вечеринки. Билл сидел возле палаты, отчаянно пытался успокоить нервную дрожь в руках и ногах, но это у него получалось с трудом. Ему хотелось есть, и в тоже время его жутко тошнило. Он был на грани: внутри всё смешалось, всё скрутилось, и казалось, что вот-вот он упадёт в обморок. Врач вышел из палаты. Он был суров, но жалость к бедной девушке и её парню горела в глазах синим пламенем. Билл вскочил со стула, быстро подошёл к доктору и тупо уставился на него. - Её состояние улучшилось, но это не на долго, - врач говорил шёпотом, нарушая тишину больничного коридора только тихим сопением голоса. Пахло таблетками и мерзостью смерти. Она стояла рядом, совсем близко, Билл будто видел её уже открывающей дверь в палату Лоры. Он ничего не мог сделать, не мог даже громко крикнуть - только стоять, отчаянно ловить воздух ртом и смотреть на врача. - Сегодня вечером я уезжаю, - произнёс Билл. Он не знал, что ещё сказать доктору. Да что, в принципе, он мог сказать. Что любит Лору? Что если её не станет, он просто внутренне умрёт? Что её нужно спасти, обязательно нужно её спасти. - Вы можете сейчас зайти к ней, - после минуты молчание, молодой врач добавил. - Мистер Каулитц, я прекрасно понимаю ваше состояние... - Не понимаете, - тихим, злым голосом перебил его Билл. - Мы постараемся сделать всё возможное, чтобы Лора выжила. Это наша работа, - доктор похлопал Билла по плечу и быстрым шагом направился в другу палату. Ему было страшно заходить туда. Палата казалось огромной, ужасной камерой для пыток. Дверь неприятно скрипнул. Билл осторожно переступил через порог. Свет в помещении был тусклым, даже солнце не хотело проникать сюда. Запах таблеток перемешался с запахом больничной еды. Ему захотелось убежать от сюда, но Лора лежала совсем близко, вот он уже видит её руки, её бледные губы, ободранные и покусанные, запёкшиеся капельки крови в уголках рта. - Вы уже уезжаете? - тихо спросила она, когда Билл тяжело опустился на стул. Он близко придвинулся к ней, взял её холодную руку в свою, пытаясь согреть хоть маленький участок кожи. - Сегодня вечером, - он посмотрл на её закрытые глаза, и ему вдруг показалось, что она уже умерла, а весь разговор - это галлюцинации, не больше. Ему стало страшно, одиночество сводило кости, ломало нервные клетки. - Я заберу тебя. Я обещаю, ты только выздоравливая, пожалуйста. - Я постараюсь, - начала она. Лоре было тяжело говорить, горло вечно саднило, но до его уезда, до того, как её глаза действительно сомкнуться навсегда, она должна была ему всё рассказать. - Билл, - она попыталась открыть глаза, но из этого ничего не вышло. Тогда она забрала свою руку от Билла, с тяжёлым стоном подняла её к его лицо и тихонько дотронулась до шершавой, заросшей щеки. Скулы были совсем острыми. - Мы мало с тобой общались. Я только и делала, что вечно подшучивала над тобой. Но я должна сказать, что за всё это короткое время ты стал мне по-настоящему дорогим человеком. Я не могу это объяснить, правда, не могу. Я хотела бы провести с тобой ещё больше времени, чтобы ещё дольше трогать твоё лицо, твои руки, чувствовать тебя рядом. Но мои минутки подходят к концу. - Она услышала, что он сдерживает себя, поэтому погладила скулы, аккуратно дотрагиваясь до закрытых глаз, перебирая жёсткие волосы. - Если я умираю, значит так надо. Значит, это маленькое испытание для тебя, Билл, для всех нас. Хотя, я ещё могу побороться, потому что кто-то мне обещал показать целую кучу своей косметики. Они оба улыбнулись. Эта улыбка была, скорей, признаком истерики, чем какой-то надежды. - Лора, я не хочу тебя терять, - прошептал Билл. Он положил свою руку сверху, поглаживая гладкую кожу её пальцев. - Это несправедливо. Я только недавно нашёл тебя, только недавно понял, что люблю тебя. А сейчас... - Жизнь в принципе несправедливая штука, так что... - она закашляла. - Тебе пора, Билл. - Запомни только одно: тебя ждут. Тебя любят и ждут. - Он поцеловал её в лоб, посмотрел и вышел из палаты. Они действительно вечером уехали. Сан-Франциско остался далеко за их плечами, и они старались не смотреть назад. Кэти писала сообщения Лоре, хотя знала, что она их не читает, ей сейчас не до этого. Том пытался всех развеселить, но это получалось скверно. Дождь заливал Лас-Вегас. Они прибыли туда рано утром, хотя серые тучи заволокли небо, и солнце не было видно. Все разбежались по делам. Билл посетил свой номер, наигранно рассказал на камеру, что ему здесь безумно нравится, что он рад посетить Лас-Вегас снова. Кэти помогала Тому, это было её единственной радостью. Он таскал чемоданы, она говорила ему, в каком номере он остановился, когда первая репетиция. Он чувствовал неловкость с её стороны, она продолжала его бояться, продолжала вести себя так, будто она не его девушка, а просто ассистентка. - Мне это надоело, - они были в маленьком помещении, когда нервы Тома сдали. Густав и Георг настраивали свои инструменты на небольшой, но вместительной сцене, Билл распевался в узком коридоре. Кэти отвела взгляд от своего блокнота и удивлённо посмотрела на Тома. - Что-то не так? - он скривился. - Ты забыла добавить "мистер Каулитц", - она видела, что он язвит, и что он зол, но нашла этому оправдание. Он устал: устал от тура, устал от бесконечных поездок, устал от переживание за брата и за Лору. - Мы же теперь без условностей, - заметила Кэти, кидая расписание дел на чёрный, кожаный диван. - Да? - кисло спросил Том. - Я почему-то думал, что только я об этом помню. - А потом добавил. - Ты продолжаешь себя вести как ассистентка, а не как моя девушка. - Но Том, - начала Кэти, немного подойдя к гитаристу ближе. - Я и есть твоя ассистентка, - он цокнул языком, а она схватила его за руку. - Послушай, когда я работаю, я твоя помощница, но когда мы наедине, когда нет рядом работы - я полностью твоя. - Мы сейчас наедине, - добавил Том, обнимая её за талию, прижимаясь всем телом к ней. - Билл распевается, - он стал гулять по её телу, залез под блузку, - Густав уже играет на барабанах, - он уткнулся носом в её шею, оставляя мокрые следы на гусиной коже, - Георг настраивает гитару, - он стал целовать её подбородок, её щеки, придерживая голову одной рукой, а другой держаться за тонкую талию, обхватывая полностью всю поясницу. - Мы наедине. - Но у нас работа, - сквозь стон проговорила Кэти. - И её очень...много. - К чёрту работу, - прорычал Том, расстёгивая блузку, аккуратно трогая маленькую грудь. - Мы можем сделать её в другой раз. Нам редко удаётся быть наедине. Сейчас может быть вообще последний момент, когда мы с тобой будем одни, а не в компании кучи идиотов, которые только и умеют, что говорить о работе. - Она крепко обняла его, подставляя под град поцелуев свою шею, свою грудь, свой живот. Он стащил с неё узкие штаны, поднял за ягодицы и усадил на себя. Она целовала его губы, его бороду, его нос, глаза, лоб, она двигалась так, как хотел он, и ей это нравилось. Через час она вышла из маленькой комнатушки совсем одетая, улыбаясь. Всё казалось возможным. Она почему-то сразу поверила, что Лора вылечится, что они с Биллом будут счастливы, и что все вокруг - это её маленький, идеальный мир, который она только что разделила с Томом.