Как велит долг

      Лес, влажный от вечерней росы, тонул в серых сумерках. Бледная тень луны уже проступила на расцвеченном последними отблесками заходящего солнца небосводе; замолкли птицы. Мир медленно погружался в объятия грядущей ночи, укрываясь ее безмолвием и тишиной.       Воздух посвежел и наполнился ароматами вечерних цветов. Но, почувствовав на языке его сладкий, терпкий привкус, Сакура вдруг ощутила смутную тревогу. Инстинкты молчали, опасности не было. И все же, где-то на дне осело…       Предчувствие.       «Я должна поспешить». Сакура посильнее оттолкнулась ногами от ветки, ускоряя темп. Легкие горели от быстрого бега; уже несколько беспрерывных часов она мчалась сквозь лес. Сердце бешено билось где-то в горле, а во рту все пересохло. Пульс тяжелым молотом звучал в голове. Однако сейчас все это не имело значения: ей было необходимо добраться до назначенного места как можно скорее. Шиноби Листвы требовалась медицинская помощь, и Цунаде надеялась на нее.       Порывистый ветер дул в лицо, путая волосы и бросая их в глаза; густая листва нещадно хлестала по щекам. Неудачно приземлившись на одну ногу, она ощутила, как хрупкая ветка под ней затрещала. В сгустившихся сумерках передвигаться становилось все сложнее. Сделав еще несколько быстрых прыжков, она смахнула со лба пот. Закаленное, натренированное тело пока еще не подводило ее, однако девушка уже чувствовала подступающую усталость. Собственное состояние заботило ее мало; куда важнее было позаботиться об ожидающих ее помощи раненых шиноби.       Наконец, Сакура спрыгнула с ветки и приземлилась на сырую землю. Она осмотрелась по сторонам, место назначения должно было быть поблизости.        «Я должна успеть…»       — Харуно Сакура, — прозвучавший за спиной баритон разрезал ее сознание плавно, словно нож мягкое масло.       Куноичи резко развернулась, моментально напрягшись всем телом. Если бы не этот голос, она никогда бы не смогла ощутить его присутствие. Капелька холодного пота скатилась по спине при мысли о том, что, стоило ему захотеть, она бы уже была мертва.       Тьма цвета крови. Кровь цвета тьмы. Из сумрака на нее глядели глаза — алые, завораживающие, гипнотические. Страх пробежал по венам ледяной волной; ноги будто пригвоздило к земле. Одну жуткую, бесконечно долгую секунду она плавала в его взгляде, приоткрыв рот от удивления и ужаса. Осознав наконец, с кем она имеет дело, Сакура моментально переключила взор на его ноги. Первое правило сражения с мастером гендзюцу она хорошо знала — не смотреть противнику в глаза. Но, если бы этот противник желал заключить ее в свое гендзюцу, этого мимолетного, длившегося секунду взгляда было бы более чем достаточно.       Учиха Итачи. Убийца, отступник, предатель. Тот, кто вырезал собственный клан и оставил ее возлюбленного сиротой. Тот, кто заставил Саске пройти сквозь муки, страшнее которых невозможно было вообразить. Благодаря кому он теперь скитается во тьме, одинокий и отверженный всеми. Этот монстр, в чьих глазах не осталось ничего человеческого, отнял его у нее. Она ненавидела его так сильно, что было трудно дышать. Будь у нее хоть малейшая возможность, хоть один-единственный шанс, с каким удовольствием она бы уничтожила его. И это не была бы легкая смерть. Она оставила бы его захлебываться собственной кровью, чтобы он почувствовал хотя бы отголосок той боли, что все эти годы терпел Саске. Но Сакура слишком хорошо понимала, что один на один ей никак не выстоять против гения шарингана.       Он стоял, небрежно облокотившись о дерево в нескольких метрах от нее. Бесстрастное лицо, лишенное всяких эмоций, белело в полумраке отблеском восходящей луны. Впервые она видела его так близко. Черный с алым плащ скрывал его невысокую фигуру, а длинные, собранные в низкий хвост волосы были перекинуты через плечо. Перечеркнутый протектор, словно шрам, пересекал высокий лоб; в глаза Сакура смотреть не решалась. В его чертах угадывалось сходство с Саске, и при мысли об этом внутри все дрожало от гнева. Его брат. Его собственный брат.       Итачи никак не реагировал на ее изучающий, полный ярости взгляд. Казалось, что ему совершенно нет дела до стоящей перед ним девушки.       — Что вам нужно? — бросила она с вызовом.       Учиха Итачи одарил ее безразличным взглядом и приблизился на несколько шагов, по-прежнему храня молчание.       «Его послали убить меня». Внезапная мысль резанула внутренности ужасом, но Сакура быстро взяла себя в руки, не давая панике окончательно лишить ее рассудка. Странно, какой интерес может быть у Акацуки в этом деле? Насколько она знала, это была лишь пограничная стычка с шиноби из соседней деревни.       Сжав кулаки, девушка собралась атаковать первой. Если он думает, что она легкая добыча, то сильно ошибается. Она не умрет так просто, только не сейчас, когда столько людей истекают кровью, дожидаясь ее помощи. Ксо! Как же это все не вовремя. Ками-сама, ну почему я столкнулась с ним именно сейчас?       Заметив, как сдвинулись ее брови и напряглось тело, Итачи еле заметно ухмыльнулся. «Смелая, — пронеслось в его мыслях, — и глупая».       — Я пришел сюда не за этим, — в мягких переливах его негромкого голоса не чувствовалось угрозы.       Сакура недоуменно уставилась на него.       — Что же тогда вам нужно? — Девушка старалась говорить уверенно и спокойно, но пересохшие от волнения губы слушались плохо.       Опавшая листва вновь зашуршала под его легкими, тихими шагами. Итачи подошел к ней почти вплотную.       — Ты, видимо, очень торопишься. Не волнуйся, я не собираюсь тебя задерживать, — ветер бросил ему в лицо прядь темных волос, и он откинул их правой рукой, на безымянном пальце которой блеснуло красное кольцо. — Но ты должна будешь кое-что для меня сделать.       — Что же? — удивлению девушки не было предела.       — Ты будешь сообщать мне о местонахождении и передвижениях моего младшего брата, — Сакура поперхнулась воздухом, ошеломленная его словами. — Мне стало известно, что он убил Орочимару, а Коноха ведет поисковые операции. Я хочу знать обо всем, что касается этого дела.       Следить за Саске сам он больше не мог. В Акацуки сейчас неразбериха, многие члены убиты, а оставшиеся прилагают все усилия к поимке недостающих хвостатых зверей. Обито ведет странную и опасную игру, не посвящая никого в подробности; сейчас он должен сделать все возможное, чтобы разгадать его планы. Разгадать прежде, чем … Легкие снова сжал спазм, и он задержал дыхание, подавляя кашель. Болезнь пожирала тело медленно, по капле вытягивая из него жизнь. У него не так много времени — приступы участились, и терпкий привкус крови во рту не оставлял его. Вдобавок, глупый младший брат творит непонятно что. Бремя на его плечах с каждым днем становилось все тяжелее.       — Что? Вы хотите, чтобы я стала шпионом? Предателем? — ярость кислотой обожгла вены. Неужели он действительно считает, что она уподобится ему, предаст родную деревню? — Да я лучше умру, сражаясь!        Чудовищной силы удар расколол тишину; по земле расползлись огромные трещины. На том месте, где секунду назад стоял Итачи, была глубокая воронка.       «Ксо… Ничего не видно. Я задела его хоть немного?»       Я лучше умру, чем стану предателем. Легкая улыбка тронула губы брюнета. Жаль, что его выбор оказался не столь прост. И все же, мысль о том, что в Конохе продолжают жить такие сильные, верные своему долгу люди, отозвалась в его сердце радостью с толикой светлой, тихой грусти. Значит, все было не напрасно.       Он оказался за спиной куноичи и сдавил ее руки, прежде чем медик успела сделать очередной вдох. Сакура сжала зубы, кожей ощущая исходящую от него силу; не нужно быть сенсором, чтобы почувствовать, какого уровня ее противник.       Его ровный голос вновь зазвучал в ушах так близко, что по коже Сакуры невольно побежали мурашки:       — Мне нужна информация только о моем младшем брате. Он нукенин, отступник. Сообщая мне о нем, ты не предаешь свою деревню.       — Я никогда не расскажу вам ничего о Саске-куне! Я не позволю вам снова причинить ему боль! — с ненавистью прорычала Сакура, тщетно пытаясь высвободиться от стального захвата.       «Он дорог ей». Эта девушка поражала Итачи все сильнее. Она, доверенное лицо Хокаге, один из лучших медиков деревни, печется о его глупом преступном брате. В то время как другие обещают награду за его голову, она хочет защитить его, оградить от боли. На сердце вновь потеплело. Он не единственный, кого тревожит судьба Саске.       — Я не причиню ему боли, даю тебе слово. Я лишь хочу знать, где он находится и что делает.       — Вы думаете, я настолько глупа, что доверюсь вам — убийце собственной семьи?       На его лице не дрогнул ни единый мускул, но в голосе скользнули ледяные нотки:       — У тебя нет выбора. Если ты действительно хочешь помочь тем людям, ты должна принять мои условия. Твоя смерть обернется гибелью и для них тоже, — Итачи безошибочно нашел ее слабое место и, в подтверждение своих слов, он провёл холодным остро-отточенным кунаем по хрупкой шее девушки вдоль и поперёк, будто издеваясь над ней, вызывая отчаяние.       Проклятый убийца, он загнал меня в угол. Времени было в обрез. Если она сейчас откажется, то умрет мгновенно и подведет надеющуюся на нее Цунаде. Ей вспомнились слова учителя на одной из первых тренировок: «Сакура, от медика зависят жизни остальных членов группы. Именно поэтому ты должна выживать, несмотря ни на что».       Единственный выход сейчас — согласиться на его предложение. Станет ли она докладывать ему достоверную информацию — уже другой вопрос… В дальнейшем у меня будет время поразмыслить над этим.       — Я буду доставлять вам информацию, — как можно более уверенно выдавила из себя Сакура.       Итачи не выказал никакого удивления по поводу ее ответа. Убеждать людей, затрагивая в их душе самые чувствительные струны, заставлять их действовать согласно своей воле — в этом гению шарингана не было равных.       — Я сам с тобой свяжусь, когда мне это потребуется… И не делай глупостей. Если ты расскажешь кому-либо о нашей встрече, я узнаю, и эти люди умрут, — произнёс брюнет, разворачивая девушку лицом к себе так легко, будто она была лишь куклой в его руках.       Словно подчиняясь безмолвному приказу, Сакура подняла голову и встретилась с его кроваво-красным взглядом. Она медленно падала в темноту; растворялась, увязала, задыхалась в этой тьме, пахнущей кровью. Она видела смерть — свою, своих родных, всех, кто ей был дорог. Колючий, животный ужас парализовал сознание, тело не слушалось. Мир сузился до размеров этих глаз, алых, словно сама преисподняя.       Гендзюцу завершилось, едва начавшись. Несколько ударов сердца стояла тишина, а затем послышался мягкий шорох крыльев. Его фигура рассыпалась стаей черных, пронзительно каркавших воронов. Ветер донес прощальные слова: «Вскоре я найду тебя…»       Сакура упала на колени, пытаясь унять сотрясающую тело дрожь. Холодный пот ручейками сбегал по спине. Это предупреждение. Эти глаза не знают жалости — он действительно без малейших колебаний убьет каждого, кто встанет у него на пути. И она будет бессильна ему помешать. Нет, ни одна живая душа не должна узнать о том, что сегодня произошло, она не может подвергнуть своих близких такой опасности.       Все еще ощущая слабость в ногах, Сакура поднялась с земли. Уже совсем стемнело; тишина закладывала уши — не чувствовалось даже малейшего дуновения ветра, ласкавшего густую листву. Все замерло, боясь шевельнуться, словно все еще находясь во власти этих дьявольских глаз.       Глаз, вселяющих страх.       Сакура глубоко вздохнула, стараясь отогнать наваждение, и поспешила продолжить путь.