Как велит долг

Дорогие читатели, спасибо за то, что ждали! К сожалению, глава вышла сухой, и не была отредактирована бетой, тем не менее решила выложить хотя бы в таком виде. Приятного чтения, люблю вас.       Густой тяжелый туман создавал тусклую темно-серую гамму, окутывая собой последние проблески света. В таком мраке было почти невозможно разглядеть ловко передвигающегося шиноби. Итачи держал курс на базу Акацук, дабы закончить свое последнее задание, не вызывая подозрений у Лидера организации. Скорость его была запредельной, казалось, не было никого в этом мире, способного нагнать его. Любой шорох доносился до его острого слуха, любой запах отпечатывался в памяти, а глаза его прекрасно подмечали даже самые мелкие детали. Тому, с какой точностью, ловкостью и грацией он передвигался, позавидовал бы любой хищник.       Промозглый ветер со всей беспощадностью ударил в лицо нукенина. Сдавленный кашель пронзил горло мгновенно побледневшего шиноби, а острая боль резко защемила грудную клетку так, что стало практически невозможно дышать. Итачи, не сумев прийти в себя, просчитался в прыжке, сорвавшись вниз.        Нукенин попытался подняться, поняв, что это был лишь очередной его приступ, но адская боль не позволила ему этого сделать. В одну секунду силы перестали сочиться в нем и покинули все тело, кровь выбрызгивалась наружу с каждым новым порывом кашля. Ее было слишком много, казалось, вот-вот — и он захлебнется в ней.       Масака… Только не сейчас       Учиха был потрясен от шока, это больше не было похоже ни на один из его страшных приступов, все было гораздо хуже. Казалось, нукенина выворачивало собственной кровью. Она была повсюду: на лице, руках, плаще. Сдавленно, но он вдруг осознал, что может умереть прямо здесь и сейчас. И, даже если бы он мог каким-то чудесным образом продолжить путь к базе, в таком состоянии он был бы слишком уязвим. Несмотря на присущее всем Учиха эго, Итачи понимал, что сейчас его сможет одолеть даже какой-нибудь жалкий чунин. Нет, он не мог позволить себе умереть. Только не сейчас, когда осталось последнее незаконченное дело. Он должен сразиться с Саске и умереть от его руки. Он обязан дожить до этого момента, иначе вся его жизнь была прожита напрасно.       Брюнет заставил себя подняться, опираясь о дерево. Холодный ветер будто назло теребил его ониксовые волосы. С трудом, но он достал из подсумка последнюю таблетку, анальгетик, что избавит его от нестерпимой боли хотя бы на некоторое время, и он сможет идти, если только не захлебнется собственной кровью. Учиха моментально принял ее, надеясь унять это адское ноющее чувство в груди.       Благо, они быстродействующие…       Отдышавшись и немного придя в себя, Итачи вновь забрался на ветки деревьев и вгляделся вдаль. Там, где-то впереди находится его некогда родное, горячо любимое селение, за которое он погубил свою жизнь. Его мозг обрисовал дальнейший план действий, однако его мысли терзали сомнения. Но другого выхода нет, он не может позволить себе умереть сейчас, так бесцельно и глупо. До деревни путь гораздо более близкий, чем до отдаленной базы. Но, даже если он смог бы добраться до укрытия под действием временного анальгетика, на там ему никто не помог бы, а это значит, что до боя с Саске он не доживет. Шиноби принял решение.       Он точно знал, где сейчас находится ученица лучшего медика в мире. Это то, что ему нужно. Ведь еще ранее, прежде чем выбрать ее своим информатором, он разузнал о ней все.       Итачи направился в родное поселение с той скоростью, которую только мог себе позволить. Благо, он всегда знал, как пройти незамеченным.

***

      Было около трех часов ночи, и Сакура мирно спала в своей постели, то и дело ворочаясь и подминая под себя одеяло. Ночь была тихая, лишь иногда через распахнутое окно можно было услышать ленивое ауканье совы или же размеренные шаги шиноби, возвращающегося с миссии, на которые розоволосая ни капли не реагировала, продолжая мирно посапывать. Внезапно какой-то звук, точно гром, встревожил ее сон. До слуха донесся скрип половиц, а в комнату вдруг проник ветер. Девушка резко поднялась и поспешила захлопнуть окно, открытое нараспашку. Сквозь сон она делала все на автомате, однако что-то было не так, она точно помнила, как закрывала его перед сном. А затем послышался голос, хриплый и тихий: «Сакура…». И вновь куноичи совсем не почувствовала его присутствия. Итачи смотрел на нее, а его рубиновый шаринган в темноте выглядел еще более устрашающе. Этот взгляд, пронзительный и убийственный, заставил пробежать мурашки по телу застигнутой врасплох девушки.       Сначала она хотела закричать, но раскат молнии на долю секунды осветил мрачную фигуру незваного гостя. По губам Итачи стекала кровь, его рубашка и руки были окровавлены, а сам нукенин еле стоял, опираясь о стену, и, кажется, запачкал обои. Инстинкт Сакуры сработал молниеносно, и медик поспешила уложить незваного гостя в свою постель, снимая с него мокрый плащ, насквозь пропитанный спекшейся кровью. Под ним была черная, облегающая худое тело, футболка. Грудь Итачи тяжело вздымалась, и невооруженным глазом можно было увидеть, как ему было больно.       Сакура молча принялась за осмотр и уже вскоре она пришла к страшному заключению. Кожные ткани и кости были в порядке, но его внутренние органы были в отвратительном состоянии. На исследование ей не понадобилось много времени. Было ясно, что его травили. Долго и понемногу, иначе в больших порциях яд бы убил его сразу, он отравлял внутренние органы, не давая им нормально функционировать. Это объяснялось их ужасным состоянием.       К счастью, Сакуре не раз приходилось иметь дело с ядами. Она точно знала, как помочь Итачи.       Не теряя ни минуты драгоценного времени, ирьенин применила одну из самых тяжелых медицинских дзюцу, которое были способны помочь ее пациенту, извлекая весь скопленный яд из его тела. Несколько часов Сакура провела возле Итачи, находясь в одном положении и вливая поток своей чакры в самые поврежденные и труднодоступные части его организма. Печень и легкие, видимо, годами получавшие порции смертельного вещества, можно было восстановить. Конечно, это было не просто сделать за одну ночь, но Сакура знала, что сможет. В конце концов, она лучшая ученица Цунаде.       И только когда сквозь мутное стекло пробились первые лучи восходящего солнца, куноичи смогла с уверенностью сказать, что жизнь Учихи теперь была вне опасности. Прекратив лечение, медик потянулась всем телом, охнула от ломоты в мышцах и стала рассеянно вглядываться в лицо спящего шиноби. Оно показалось девушке очень спокойным, таким Сакура не видела его никогда. Внезапно ей захотелось коснуться его шелковых смольных прядей, так маняще свисающих на лицо. Но Сакура быстро отогнала эту мысль, не понятно почему пробравшуюся в ее голову.       Девушка много думала о старшем Учихе после их последней встречи. Раньше она была уверена, что ненавидит его. Раньше она винила его в том, что Саске так много страдал, и ей хотелось, чтобы он побыстрее расправился со своим братом и вернулся к ним… Но она не знала, что Итачи был лишь пешкой в чьих-то жестоких руках и, возможно, страдал даже больше Саске. Девушке тяжело далось сопоставить действительность с тем, что так долго скрывали третий Хокаге и советники. Все это для нее было слишком тяжело, и она не понимала, как Итачи мог пережить такое. Но позже она поняла: Итачи не пережил это, он просто молча нес свой крест. Пожертвовал свою жизнь и жизнь близких деревне, лишь бы только не было войны. Деревня была слишком обязана этому человеку.       Прервав, наконец, поток своих мыслей, Сакура принесла воду и принялась горячим полотенцем стирать с лица, рук и тела нукенина уже багряную спекшуюся кровь, отдающую запахом железа. Стерла выступивший пот со лба, ей пришлось избавить пациента от футболки и странного хрупкого ожерелья. Благо, он по-прежнему был без сознания, иначе Сакура никогда бы не решилась этого сделать. Когда она очистила последние кровавые пятна с его шеи, девушка осторожно прикрыла пациента одеялом. Смотря на его лицо, Харуно не могла не признать, насколько оно идеально. Он был очень похож на Саске, но черты его лица, как оказалось, гораздо мягче. Сакуре показалось это странным, но она смутно поняла, что ей нравится на него смотреть. Он больше не наводил на нее страх, хотя лишь в прошлую их встречу она могла представить себе смерть от его рук. Но разве сейчас, в таком беспомощном состоянии, он бы мог причинить ей боль? Нет. Но он мог сделать это в предыдущие разы. Мог убить ее за отказ о доставке информации, но, вместо этого, он почему-то открылся ей. И она точно знала: он не причинит ей вреда.        Футболку, насквозь пропитавшуюся его кровью, она постирала, оставила сушиться в той же комнате, а затем удалилась на кухню. Сакура решила сделать Итачи целебный настой из трав, это поможет ему быстро встать на ноги и окрепнуть.       Когда ирьенин закончила, стоял день. Яркие солнечные лучи пробивались в окно, что не могло не радовать после стольких дней дождя, грома и молний. Зайдя в свою спальню со стаканом в руках, Сакура обнаружила проснувшегося Итачи, с трудом натягивающего на себя свою черную футболку, сидя на кровати.       Услышал, что я возвращаюсь, и надел футболку. Как предусмотрительно в его-то состоянии…       Итачи сразу заметил, насколько хуже стала выглядеть Сакура, ее глаза были красными от нехватки сна, а руки слегка дрожали из-за слишком долгого контроля чакры. Он почувствовал небольшой укор совести, ведь причиной ее не самого лучшего состояния являлся он сам. С тех пор, как он показал ей свое прошлое, он понял, что эта девушка для него что-то значит. Она была близка ему по духу, она была упрямой, отважной, сильной и странным образом заботила его мысли. Конечно, он не воспринимал это всерьез. У него была своя цель, и этой девушке не было в ней места.       — Ты сделала больше, чем требовалось, — Итачи приподнялся, и его шелковые пряди цвета вороньего крыла грациозно спали на спину.       — Итачи… — Сакура растерялась на миг, думая, как к нему обратиться, — …сан, вы пока еще слабы. Не вставайте.       И брюнет, как ни странно, послушал ее, вновь усаживаясь на кровать, чувствуя, как слабо его тело, но мысль о том, что ему будет тяжело двигаться, жутко напрягла его.       — Как долго? –гений шарингана не любил лишних слов.       — Нужно будет соблюдать постельный режим хотя бы два-три дня — и ваше тело восстановиться, — осторожно проинформировала Сакура, будто не хотела принести дурную весть.       Итачи посмотрел на лицо девушки ничего не выражающим взглядом, а затем сухо и хрипло произнес: «У меня нет этих дней».       Харуно нахмурилась.       — Хотя бы до завтрашнего утра, вам нужно оставаться в постели.       Итачи тяжело вздохнул, поправляя выпавшую прядь волос за ухо. Волосы были в полном беспорядке, что было слишком непривычно для перфекциониста Учихи.       — Как медик, я говорю, это необходимо, — Сакура попыталась придать своему голосу уверенность, а выражению лица — строгий вид, но, глядя на него, она ощущала лишь собственную слабость. Хоть Учиха Итачи сейчас и был слаб физически, взгляд его оставался все также силён и читал Сакуру насквозь.       — Вы теперь почти здоровы. Через пару дней не будет никакого следа от болезни, — продолжила медик.       Итачи поднял свои ониксовые глаза и уставился на девушку, почти не скрывая своего удивления. Сакура запнулась, осознав, что он и не надеялся на полное выздоровление.       — Я вылечила все органы и вывела остатки яда… Вы больше не при смерти, — девушке было приятно сообщать эту новость, и она слегка улыбнулась, будто подбадривая.       Итачи был крайне удивлен. Он пришел за временной помощью, чтобы только исполнить последнее дело своей жизни, и считал, что его уже нельзя излечить. Но она... Конечно, он знал о яде. Знал, кто травит его. Но он думал, что было уже слишком поздно, чтобы что-то предотвратить.       Сакура подошла ближе к брюнету, отмечая про себя, что цвет его кожи уже стал более-менее похож на человеческий.       — Выпейте это, — произнесла она, давая ему в руки настойку из целебных трав.       И он потянулся за стаканом и опустошил его в момент, даже не задаваясь вопросом касательно его содержимого. Странно, но этой девушке он доверял. Непонятно, почему и как, но он знал с самого начала, что ей он может доверить все. Даже заботу о младшем брате.       Итачи вглядывался в по-детски пухлое лицо Сакуры и старался запомнить ее черты.       — Аригато, Сакура…