Воровка

– Ты!.. – Танька, стоявшая на пороге его комнаты, яростно сверкала глазами. – У тебя есть мой фоторобот! Глеб неохотно оторвался от работы и обратил на нее свой взор. – Какой еще фоторобот? – Я в прихожей нашла! Вот! – Танька сунула ему свое изображение, свирепо уставившись на Бейбарсова. Глеб кинул взгляд на него. – Ну, знаешь, – обиженно протянул он, – портреты – это, конечно, не моя сильная сторона, но фотороботами их еще никто не называл. – Это ты сам нарисовал? – сбавила Танька тон. – Ну да, – буркнул Глеб, возвращаясь к эскизу. – Может и не очень получилось… – Да нет, – тихо сказала Танька. – Нормально получилось. Хорошо, в смысле. Рыжая потопталась еще немного около него. Глеб явно расстроился, но просить прощения за это как-то глупо, и Танька сказала первое, что пришло в голову: – А зачем ты меня нарисовал? – Чтоб хоть изредка тебя видеть, а то ты все время от меня по углам ныкаешься, – мрачно пробубнил Глеб, нервно кликая мышкой. – А можно я себе заберу? Ныкаться больше не буду, – поспешно пообещала Таня. Губы Бейбарсова чуть дрогнули в улыбке. – Ладно, забирай, – уже мягче сказал он. – Спасибо, – пробормотала рыжая, решив не искушать судьбу, забрала рисунок и направилась к двери. – Таня, – окликнул ее Глеб. Рыжая обернулась. – Пойдешь со мной сегодня вечером в тир пострелять? – Пойду, – не раздумывая, согласилась она. – Только я не умею. – Не беда, научу, – Глеб снова улыбался ей тепло и мягко, и неловкость чуть отступила. Таня осознала, что с нетерпением ждет вечера. Однако до вечера было довольно далеко, так что успел произойти еще один инцидент. Произошла в квартире Глеба Бейбарсова его сестра Жанна Аббатикова, которая, не удосужившись предупредить о своем появлении, открыла дверь имеющимся у нее ключом и крикнула с порога: – Бейбарсов, тащи сюда свою задницу! Но вместо пресловутого Бейбарсова Жанну вышла встречать набычившаяся рыжая воровка. Жанна ей не понравилась сразу, и не понравилось Тане в ней все, начиная от вьющихся темных волос, заканчивая легкостью, с которой эта девушка по-хозяйски проникла в квартиру Глеба. А больше всего рыжей не понравилось то, что такая вот Жанна гораздо лучше смотрелась бы рядом с хозяином квартиры. Гораздо лучше, чем кто – она решила не додумывать. – О, – удивилась Жанна. – Привет. А ты кто? – Таня, – коротко ответила воровка, не сводя с гостьи тяжелого взгляда. В свою очередь, Аббатикова была удивлена появлением на пороге спальни мрачной встрепанной рыжей девочки, да еще и в футболке Бейбарсова. Она же не могла знать, что Глеб с легким сердцем отдал рыжей пару своих футболок, просто потому, что так удобнее, так что ситуация в ее глазах оказалась двусмысленной. – А Глеб где? – продолжила расспросы Жанна. – В душе, – все так же лаконично буркнула Таня, делая ситуацию еще более неоднозначной. В этот момент дверь ванной распахнулась, и их взору предстал Бейбарсов в одном полотенце на бедрах. Танька окинула его взглядом, неожиданно залилась краской и шмыгнула обратно в спальню, громко захлопнув за собой дверь. Глеб удивленно проводил ее взглядом. – Бейбарсов, ну и долго у меня еще твой шоколад будет лежать? – начала диалог Жанна, следуя за братом на кухню. – А у меня – твой манго, – хмыкнул Глеб. – Окей, проехали, – хохотнула Жанна, опускаясь на стул и закидывая ногу на ногу. – Ты мне лучше скажи, дорогой, – понизила она голос, – где ты взял это беззаветно влюбленное в тебя чудо? – Ты Таню имеешь в виду? – удивился Глеб, заливая воду в чайник. – Там длинная история, я к тебе зайду сегодня часов в одиннадцать, расскажу… – проговорил он, а после, не удержавшись, уточнил, – а ты что, правда считаешь, что у нее ко мне есть чувства? – Совсем рехнулся на старости лет, – вздохнула Жанна. – Ей лет-то хоть сколько, шестнадцать? – Девятнадцать! – возмутился Глеб. – Подросток почти... Нда. Беда с тобой, братец… – пробормотала Аббатикова. – Проводи меня до двери, что ли, я на пару минут зашла. И Бейбарсов проводил. В коридоре было тихо, из спальни не доносилось ни звука. Жанна обула туфли, потом, встав на цыпочки, чмокнула Глеба куда-то в подбородок, надавила руками на плечи, заставляя наклониться к ней, и процедила тихо ему на ухо: – Не вздумай трахать ребенка, Бейбарсов.

***

– Левая рука – свободно, вдоль тела. Правую руку вытягиваешь… – Глеб осторожно обхватил ее запястье, легонько сжимая пистолет поверх ее пальцев, и навел на мишень. – Верхний срез мушки – к точке попадания, – продолжил тихо объяснять он ей на ухо. Они стояли, прижавшись друг к другу очень тесно, и Глеб сам себя оправдывал тем, что это очень удобно. Но на самом деле – просто дьявольски приятно вот так вот прижиматься щекой к ее щеке. Таньке, конечно, сейчас нельзя делать резких движений, и лучше бы вообще лежать, но… они ведь ничего такого не делают, верно? А рыжая, привыкшая к активной жизни, так вообще думала, что за пару недель ничегонеделания сойдет с ума. – И без рывка нажать на спусковой крючок, – мягко закончил он, втихаря наслаждаясь ощущением прижавшейся к нему сосредоточенно насупившейся рыжей девушки. Танька выстрелила – и попала в цель. – Молодец, малышка, – похвалил ее Глеб, не спеша выпускать из объятий. – С первого раза – талант. Давай еще, – предложил он. В тире они провели почти что сорок минут – это гораздо меньше, чем обычно тратил Глеб. Мужчина опасался, что Тане, которая, как он уже понял, не привыкла жаловаться, будет, тем не менее, сложно долгое время проводить на ногах. И поэтому вскоре они вышли на парковку. Было едва ли семь часов вечера, и на улице было достаточно людно: все спешили с работы домой. Воровка цепким взглядом окинула стоянку – сейчас бы пошуршать по чужим карманам, – и… замерла на месте. Сердце заколотилось, как бешеное, под ложечкой засосало от страха, а в глазах помутилось. – Тань, что-то случилось? – спросил Глеб у побледневшей девушки. – Н-нет, – пробормотала Танька, еще раз оглядывая стоянку. – Ничего. Показалось ей или нет, но на миг она вроде бы увидела знакомую растянутую желтую майку, чей обладатель был героем Таниных кошмаров уже добрых восемь лет. Нет, показалось все-таки. Хоть бы показалось. – Пошли, – Глеб решительно подхватил ее под локоть, ругая себя. Ну ладно, она-то девчонка совсем, но он, взрослый мужчина, должен был понимать, что тащить человека с трещинами в ребрах в тир – не самая лучшая затея. Пообниматься ему с Таней захотелось, видите ли. Впрочем, девушка, кажется, немного пришла в себя и, почему-то беспрестанно озираясь, села в машину. Глеб завел мотор и вырулил со стоянки – к счастью, у него была хорошая привычка подбирать места развлечений недалеко от дома. Москва большая, из центра в час пик домой можно было и пару часов возвращаться, хотя расстояние вроде бы и небольшое. За своими размышлениями Глеб не заметил, как доехал до дома. Помог Таньке выбраться из машины – девушка только пробормотала «Ты чего это?» – и повел домой. Дома он нервно стряхнул с тумбочки в прихожей, все находящиеся там вещи – печатки запасные ключи, несколько давно не пишущих ручек, усадил туда удивленную его поведением Таньку и начал развязывать ей шнурки. – Я вообще-то и сама могу, – пробормотала рыжая смущенно. – Мне показалось, тебе стало нехорошо, – Глеб поднял голову к ней, а она, напротив, чуть склонилась, желая перехватить инициативу по развязыванию шнурков, и теперь их лица оказались достаточно близко. Бейбарсов серьезно спросил. – Так мне показалось? – Показалось, – пробормотала Танька. – В смысле…ну да, показалось. Девушка облизала губы, и Глеб чуть подался вперед, прикасаясь к ним. Просто…ну как тут удержишься? Она не ответила на поцелуй, но и не отстранилась, и Глеб передвинулся губами по ее щеке и дальше – к виску, касаясь короткими ласкающими движениями. – Прости, – пробормотал Глеб ей на ухо. – Это слишком, да? Он чуть отстранился и заглянул ей в глаза. В них был…не страх, нет, скорее какая-то затравленность. – Не бойся, хорошо? – почти что с мольбой попросил Бейбарсов. – Не бойся, я больше не буду. Танька неуверенно кивнула, и Глеб продолжил, желая закрепить успех: – Поужинаем сейчас вместе? – а то ведь он знал: ей дай только повод, и следующие несколько дней она ему на глаза не покажется. Рыжая снова кивнула, уже увереннее. Глеб со вздохом отодвинулся от нее, лишаясь волшебных ощущений близости и, ободряюще улыбнувшись ей, вышел на кухню. А Танька осталась сидеть, пытаясь осмыслить произошедшее. Просто дело в том, что за свою короткую жизнь она успела кое-что усвоить. Мужская симпатия ни к чему хорошему не приведет.