Борьба за будущее: Интроекция

Глава 26. Потерявшая себя

      Синдзи бросил недоумевающий взгляд на Мисато, ожидая хоть каких-то пояснений. Но, ничего не дождавшись, вернулся к досье:       …национальность: кореянка… родилась четвёртого июня… девяносто девятого года… Австралия, Мельбурн.        «Она старше меня почти ровно на два года», — на большее у него мыслей не хватило. Как будто по щелчку, абсолютно всё выключилось.       …отец Ким Ву Мин… мать Ли Ма Ри погибла во время Второго удара…        «Снова Второй удар…»       — Разве после Великого удара был ещё один?       — Насчёт этого пока не забивай себе голову.       — Мисато-сан…       — Всему своё время. Читай, раз открыл.       …после Второго удара Ким Ву Мин со своей дочерью вернулся в Корею… Ким Ву Мин погиб в первый же день второй корейской войны… росла беспризорником в зоне оккупации войск КНДР… вывезена из зоны боевых действий в Саривон… бежала с другими детьми в Пхаджу… в возрасте восьми лет попала в местную преступную группировку, состоящую преимущественно из несовершеннолетних… к девяти годам принимала активное участие в налётах в качестве приманки или отвлекающего манёвра… во время попытки задержания была тяжело ранена…       Перед ним складывалась ужасная картина. Корейская война всегда ему казалась нечем далёким и не важным для его собственной жизни. А сейчас у него мурашки по спине бегали.       — Мисато-сан, — отвлёкся он с раздосадованным голосом, — тут многое чёрным зачёркнуто…       — Ты точно хочешь знать, как она предавала друзей, раскалывала их и врагов, а потом убивала…       — Но…       — …и как её насиловали?       Синдзи уставился на женщину с открытым ртом:       — Пожалуй, нет.       В ответ она кивнула.       …неоднократно привлекалась для разведдеятельности… принимала участие в устранении тылового штаба… в возрасте десяти лет завербована разведротой седьмой бригады специального назначения… проявила себя ценным осведомителем на оккупированной территории… благодаря актёрским талантам успешно внедрялась на вражеские объекты… успешно выкрадывала документы особой важности… в послужном списке десятки удачных разведывательно-диверсионных операций… две удачные операции по устранению высокопоставленных лиц… использует любые методы для достижения цели…       Синдзи чувствовал, как у него горло пересохло. Несмотря на краткое изложение информации, он очень ярко и чётко представлял невероятно тяжёлую жизнь Михо… или всё же Ким Со-хён? У него голова пухла от осознания, что, будучи ещё маленькой девочкой, она участвовала в таких вещах. Поначалу он отказывался верить в прочитанное, хлипко цепляясь за надежду, что Мисато решила его разыграть. Но голос разума подсказывал, что всё сходится: насколько он знал, война на Корейском полуострове являлась натуральной кровавой бойней, которая вовлекла в себя абсолютно всех и унесла миллионы людей. Словно явился сам дьявол из преисподней и пожирал без разбору любого, до которого мог дотянуться. В том числе и его одноклассницу. Только Синдзи недоумевал: зачем ему знать о таких подробностях её личной жизни? Что у неё сломана психика и опасна? С виду не скажешь.       …после окончания войны и объединения обеих Корей официально зачислена в Агентство национальной разведки… прошла усиленную подготовку… в возрасте четырнадцати лет тайно переправлена в Японию… предположительно зачислена в один из приютов под видом ранее без вести пропавшей сироты Камугаи Михо… удочерена четой Сакамото… нелегальные резиденты…       Синдзи начинал понимать, в каком направлении движется её жизнь. Ему становилось не по себе.       …в Мацумото выполняла задание по сближению с сыном полковника Управления военной контрразведки… в возрасте шестнадцати лет экстренно переведена в Токио-3 и зачислена… попытка установить контакт и доверительные отношения с пилотом Аянами Рей…       Судя по досье и тому, что уже знал сам Синдзи, у «Михо» ничего не получилось, поэтому её не трогали. Но как только она попыталась завязать отношения с ним, то ее тут же арестовали, хотя Икари ничего лишнего и не сбалтывал. Значит, в NERV не исключали, что юноша способен расколоться, в отличие от красноглазой девушки. Даже несмотря на то, что Мисато была уверена в молчании своего подопечного. На долю секунды у него мелькнул недоумевающий вопрос: «Кто ты, Аянами Рей? Раз о тебя сломала зубы профессионалка».       С тяжёлым вздохом Синдзи закрыл папку. В голове у него крутилось: «Невероятно». Мисато не преувеличивала: отношение к этой девушке у него изменится раз и навсегда. Однако он пока не мог понять, как именно. С одной стороны, Икари чувствовал неприязнь, словно она его обманула и предала, причём уже во второй раз… Но с другой стороны — восхищение, что такая хрупкая девочка смогла преодолеть все беды, брошенные со стороны судьбы. И не сломаться, не зациклиться, а остаться общительной и приятной девушкой.        «Благодаря актёрским талантам», — отметил про себя юноша. А сколько настоящего в ней он видел, а сколько — игры? Что в ней вообще было своего? Он поймал себя на мысли, что об однокласснице толком не знает ничего.       — Откуда у вас настолько подробное… — он запнулся на полуслове.       — У нас, точнее у одного небритого негодяя, есть некоторые связи в разведывательном сообществе, — туманно ответила женщина, — а там свои светлые головы, понимающие всю важность нашей работы. Так что, предвосхищая твой вопрос: да, нам кое-кто кое-что слил.       Синдзи покачал головой, стараясь переварить полученную информацию.       — Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — с участием произнесла Мисато, — но запомни хорошо — это был твой выбор.       — Я совсем запутался… не могу понять, кто она на самом деле: Михо или Со-хён?       — Девочки по имени Михо, скорее всего, уже давным-давно нет в живых. Можно только надеяться, что она действительно пропала без вести, а не… — она запнулась на полуслове и постучала пальцем по рулю. — Короче говоря, ты сам понимаешь. Как бы там ни было, кого ты знал под этим именем — это Со-хён.       — Вот, значит, как, — протянул Синдзи, возвращая досье в бардачок. — Интересно, какая у неё была бы жизнь, если бы не война?..       — Может быть, стала актрисой или певицей, — пожала плечами Мисато. — Кто знает? Тринадцатое сентября изменило судьбы миллиардов людей, и не в лучшую сторону.       Отчего-то ему очень захотелось увидеть «Михо» настоящей, вне образа шпиона, без актёрской игры. Такой, как она есть. Но возможно ли теперь это? Её же наверняка арестовали.       — Я бы хотел с ней встретиться, — решительно сказал Синдзи, — если это возможно.       Мисато долго не отвечала, что-то обдумывая. Если у неё и были какие-то эмоции по этому поводу, то она тщательно скрывала их под маской майора. Минутой позже она припарковалась на обочине шоссе, включив аварийку. Без лишних слов она позвонила кому-то и начала договариваться о встрече.       Сердце Синдзи скакнуло, но очень быстро успокоилось. Во всяком случае, чего ему бояться? Он просто хотел взглянуть в последний раз на «Михо». Единственное, о чём он беспокоился, — что девушка не снимет свою маску и юноша так никогда не узнает, какая она на самом деле.       — У нас мало времени, — отложила смартфон женщина и тронула машину, — как раз в это время её должны этапировать в столицу.       — В Мацумото? Зачем?       — Там её скрытно передадут в генконсульство Кореи.       — Я думал, её арестовали.       — У NERV много подрядчиков среди крупных корейских корпораций, да и я уж промолчу, что в Корее собирается «Ева-05». Из-за такой мелочи портить отношения неосмотрительно.       — Ничего себе мелочь… Я думал, вы её перевербуете или будете допрашивать, на худой конец.       Мисато усмехнулась:       — Ты по диагонали читал?       Синдзи одарил её недобрым взглядом.       — Её допрашивали, — хмыкнула Кацураги. — Как говорят ребята из Второго, у них допрашивалка ещё не выросла, чтобы такую маститую раскалывать. У неё самой кто угодно заговорит.       — Понабирали по объявлению…       Женщина пропустила замечание мимо ушей и возбуждённо положила левую руку на рычаг коробки передач.       — Ну что, Синдзи-кун, не хочешь дать волю моему дружку? — Мисато хитро лыбилась, разворачивая машину в другую сторону на одной из развязок.       Юноша почти сразу сообразил, о чём она, и поспешил полностью зафиксировать спортивные ремни безопасности. После последнего щелчка Кацураги включила повышенную передачу, из-под капота доносилось размеренное мурлыканье. Мигом позже Синдзи вжало в сиденье, послышался скрип задних покрышек, где-то спереди нарастала натуральная симфония. Он её уже слышал при не самых лучших обстоятельствах, но сейчас звук просто завораживал — бесподобная композиция в исполнении выпущенных на волю сотен кобыл. От ускорения и громогласного звука оппозитного движка эйфория разливалась по телу, заставляя глупо улыбаться.       Следующая передача, сопровождающаяся непременным свистом двух нагнетателей. И с новой силой Синдзи прибивает к сиденью. Рывок в сторону, не такой, как в Мисиме, а более аккуратный, но достаточный, чтобы уйти на обгон редких участников дорожного движения. Они пролетают мимо, словно просто стоят на месте. Глупая улыбка на лице Икари становится ещё глупее и больше.       — Это же опасно! — чуть не с хохотом воскликнул Икари.       — Неужели?       Свист. Рывок. Каждая ухабина и трещина чувствуется пятой точкой. Даже плавные повороты дороги бросают пассажира туда-сюда в сиденье. Руль в руках Мисато начинает непослушно дёргаться, но она знает, как совладать со своим скакуном, и вцепилась мёртвой хваткой. Симфония прерывается, Синдзи швыряет вперёд и вдавливает в ремни безопасности, затем очередной манёвр между фурами, от которого он чуть не выпрыгнул из сиденья. Обгон, однако, вышел не на пределе возможностей, понимает юноша, ибо уже видел, на что способен этот великолепный тандем в критической ситуации.       Опять рывок. Вжимает в сиденье, двигатель снова одобрительно воет в своей нарастающей оглушительной симфонии. Льющаяся из-под капота музыка похожа на рёв великолепного благородного зверя, который ради своей спасительницы и хозяйки готов умчать её хоть на край света.       Раньше Синдзи не понимал, что же такого находят люди в сумасшедших скоростях и ради чего порой так рискуют на дорогах. Он разгонялся в «Еве» и до больших скоростей, чем многие могли бы себе представить, но кроме жгучего и разрывающего страха ничего не ощущал. Однако, сам испробовав сей уникальный деликатес, приготовленный отменным шеф-поваром и поданный, как говорится, по инструкции, юноша наконец-то осознал, в чём дело. Именно в авто вместе с набором скорости выветриваются все мысли, воспоминания, переживания, как хорошие, так и плохие. Остаются лишь эйфория и адреналин.       Свист. Ещё рывок. Уже в безумном веселье пассажир ради интереса бросает взгляд на приборы: стрелка на спидометре давно убежала за двести тридцать и продолжает двигаться вперёд. Мисато всё шире улыбается — вот она, её стихия. Её способ перебить и заглушить душевные травмы, которые преследуют любого солдата, побывавшего в горячих точках. Она подарила вторую жизнь зверю, пригладила и приручила его. А он ей со всей благодарностью отплачивает капелькой своего безумия, так не хватающего офицеру на гражданке. «Заморский зверь с японским сердцем», — про себя подытожил Икари.       Разметка на дороге слилась в единую полосу, фонари уличного освещения слились в единую линию света, мимо попутных машин пролетаешь с невероятной скоростью. Но и это не предел для зверя — ещё есть шестая передача, а стрелка тахометра пока не достигла заветных семи тысяч. «Где же предел у этого зверя? — недоумевал Синдзи и вспомнил, в каком состоянии после заварушки в Мисиме Alpine продолжала свой ход. — Наверное там, где скажет хозяйка».       Он и не обратил внимания, как уже фактически пролетели почти половину Токио-3 по объездной дороге. Несмотря на приближающуюся ночь, поток движущихся к центру города становился плотнее. Мисато, сбросив скорость, мастерски лавировала между фур, грузовиков, пикапов и прочих машин, которые доставляли материалы на ремонтные работы. По правую руку проплывали монолитные высотки, которые быстро сменились на обычные многоэтажки.       Не успел Синдзи опомниться, как они оказались на серпантине, ведущем через горы в соседний город Готемба. Мисато уже притормозила своего скакуна, и сейчас они, можно сказать, плелись вместе с остальными по горной дороге.       Полученный заряд позитива Синдзи пообещал себе не растерять и использовать во благо в предстоящем разговоре.       Через несколько минут виляний по опасному участку они увидели стоявшую у обочины тройку чёрных внедорожников. Мисато медленно съехала на гравий, послышался хруст под колёсами. Остановила она машину в паре десятков метров от конвоя, из которого уже выгружались вооружённые бойцы.       — Приехали, — вымолвила женщина, заглушив машину. — Синдзи-кун, будь с ней осторожнее. Мы, конечно, начеку, но лишняя осмотрительность не помешает. Сейчас она может выкинуть что угодно.       — Типа убить меня?       — Я этого не говорила.       Синдзи не стал ждать и размышлять — не для этого он сюда приехал. Втянув как можно больше воздуха в лёгкие, он отстегнулся и вышел из машины. «Рено» облегчённо потрескивал, остывая от недавнего заезда. От капота так и шпарило горячим.       Пройдя несколько метров вперёд, Синдзи заметил, как из внедорожника высадили босую девушку в лёгком розовом платье, подвязанном белым ремешком. Её и вправду не типичные для японок длинные ножки были оголены заметно выше колен. Руки девушка держала перед собой, а кисти были накрыты чёрным свитером. Кто-то подсунул туфельки, но она замотала головой, мол, «нет, спасибо». И, совершенно не стесняясь, босоногой пошла по гравию.       Краем глаза Синдзи заметил, как Мисато и, видимо, командир этой опергруппы отошли в сторону о чём-то поговорить. А его подчинённые рассредоточились на некотором расстоянии от пилота и приготовили винтовки. Нет, они не держали оружие на изготовку, но даже Икари понятно: чуть что — будут стрелять на поражение. Даже Кацураги хоть и стояла расслабленно, но с кобуры руку не снимала.        «Неужели она настолько опасна? — мелькнула мысль. — Если верить досье — да».       Впрочем, Синдзи сейчас занимала «Михо», которая подошла к нему лёгкой походкой на носочках. Она мягко и буднично улыбалась, будто ничего такого и не происходит. Девушка подняла свои руки и немного потрясла ими. В воздухе раздался металлический звук из-под свитера.       — Мне тут такие браслеты подарили — никогда не поверишь! Я, конечно, польщена щедростью этих джентльменов, но всё же предпочла бы сходить с тобой в кино, — она усмехнулась так же, как всегда. — Кстати, клёво выглядишь.       — А ты очень мило, — покрасневший Синдзи всё же смог выдавить из себя то, что действительно думал.       — Спасибо! — обрадовалась девушка и наигранно принюхалась. — Ты заделался суперменом и кого-то спас из горящего дома?       — Да это так, — он неуверенно махнул рукой, — с Айда-куном и его друзьями пересёкся, посидели вокруг костра.       — Как здорово! — закивала она. — Вот бы мне сегодняшний день с тобой провести. И вечер закончить у костра… так романтично.       Заметив, как «Михо» соблазнительно прикусила нижнюю губу, Синдзи снова раскраснелся. Он догадывался, о чём она: вечер, костёр, они вдвоём в обнимку…       Икари замотал головой и глубоко вздохнул, отгоняя хотя и приятные, но всё же наваждения. Он не собирался ломать комедию. Не сейчас, не в этот раз.       — Как мне к тебе обращаться? — юноша сам удивился своему спокойному голосу. Он боялся, что дрогнет в последний момент, но отчего-то, наоборот, внутренне собрался.       — Можешь просто Михо, а лучше Ми-чан — мне будет приятно!       — Но разве это твоё имя?       Девушка ойкнула. Если бы Синдзи не читал досье, то точно поверил бы в её удивление.       — А-а, — её улыбка показалась мягкой, без всякой злобы или разочарования, — значит, ты знаешь.       — Да… Больше, чем хотелось бы.       — Обидно даже. Совсем чуть-чуть, — она глянула в небо, что-то выискивая там. — И сколько?       — Прости, — искренне произнёс Синдзи, ведь ему действительно неудобно, что вторгся в её тяжёлое прошлое, — я читал твоё досье, весьма… подробное.       — Вот как, — она кивнула головой, — теперь ты знаешь, что я несостоявшийся «агент 007».       — Даже не будешь отрицать?       — А смысл?       — И то верно. Так как мне к тебе обращаться? — пропустил он колкость, — Сакамото Михо или Ким Со-хён?       — А как бы ты хотел меня называть? — девушка весело проговорила и чуть наклонилась вперёд, открывая выгодный вид на свою грудь. Только сейчас он обратил внимание, что она без лифчика: то ли сняла из-за жары, то ли вообще его не надевала. У Синдзи в горле пересохло: спору нет, ей было чем похвастаться. Одновременно в голове пронеслась мысль, что японка точно бы так не поступила. И сразу в мозгу отрезвляюще щёлкнуло: не за этим он сюда приехал. Не к Михо, которая если когда-то и существовала на белом свете, то очень давно.       — Может, перестанешь уже играть роль?       Девушка выпрямилась и немного растерялась. «Или сделала вид».       — Чем же я тебя не устраиваю? — протянула она грустным голосом и повертелась из стороны в сторону, раскручивая подол платья.       — Я хочу увидеть настоящую тебя. Не «Михо».       — Ты просишь о невозможном, — девушка сморщила личико и покачала головой.       — И всё же, — настаивал Синдзи.        «Чего же она боится? Неужели саму себя?»       Девушка плавно переменилась, стала серьёзнее. Что-то обдумывая, она глядела то на своего внезапно расхрабрившегося собеседника, то на Мисато, то на бойцов.       — Я не могу знать, какая я настоящая, — сказала она в пустоту. — Сколько себя помню, всегда вокруг были воровство, насилие, смерть, злость, ненависть, ложь и, конечно же, война. Мне всегда приходилось играть какую-то роль, чтобы просто выжить, — она пожала плечами и усмехнулась. — Смешно, но что такое мирная жизнь, я увидела, когда переехала в Японию… Нет, когда перебралась в Токио-3, если уж быть совсем точной. В этом ненормальном городе я узнала, что значит «нормальная жизнь». Но для меня уже было поздно.       — И что здесь такого смешного? Разве так сложно отложить маску, хотя бы сейчас? Я не верю, что ты потеряла саму себя, — это нелепо. Ты просто привыкла к своей роли или боишься настоящую себя.       — Может быть, — она многозначительно протянула, опустив веки на пару секунд. — Скажи, зачем оно тебе?       — Ты хотела меня к себе привязать. Я думал, что ты просто охотилась на «знаменитого парня», и меня это разозлило. Но потом я случайно подслушал твои слова о том, что хорошо бы в меня влюбиться…       — Хочешь, чтобы я извинилась?       — …И подумал, — Синдзи не обратил внимания на её вопрос, — что можно подыграть, немного открыться перед тобой — вдруг я понравлюсь как человек, а не просто как пилот, а тебя приму не только за красоту и наигранную доброту ко мне, но и за твои человеческие качества. Приму такой, какая ты есть на самом деле. Я окончательно в это уверовал, когда пытался тебе написать и понял, что ты мне небезразлична. Хотя бы как человек. Но после того, как прочитал досье и узнал о настоящей тебе…       — Ах вот оно что, — мягко проговорила девушка. — Ты хороший парень, Синдзи, и со временем ты бы понравился Михо.       — Но той Михо не существует — она просто персонаж, написанный каким-то больным сценаристом! Передо мной стоишь ты — Ким Со-хён, и никто иной! И меня интересуешь ты, а не выдуманный персонаж.       — Зачем тебе это?       — Я просто хочу знать.       — Что ты хочешь знать, Икари Синдзи? — её тон резко сменился, в нём звучали нотки раздражения.       — Правду, — уверенно ответил пилот.       — Правду? Оглянись, охрана меня держит на мушке не просто так. Кого ты хочешь увидеть? Милую и стеснительную девочку, которая тебе сознается? Так вот, если она когда-то и была, то сейчас мертва.       — Тогда кто ты, по-твоему?       — Убийца, монстр, — процедила она. — А знаешь, что самое худшее? Та, кого ты так хочешь увидеть, никогда не понимала фразы «живые позавидуют мёртвым», просто потому, что никогда не знала, что значит быть «живой». Ты это хотел узнать?       Синдзи уверен, что она в очередной раз натянула на себя припрятанную маску. Намного более жёсткой девушки, чем является на самом деле. Она не боится себя, убедился Икари. Она просто растеряна, не знает, каково это — быть собою. Потому что после смерти родителей сама Со-хён никому не была нужна. От неё требовалось только актёрство. Во всяком случае она в этом уверена и полностью потеряла себя в лживых образах.       Синдзи в один миг возненавидел «Сакамото Михо» — беспощадный намордник, который надели на бедную девушку с трагической историей. Но одновременно ему стало безумно жаль Со-хён, ибо он её прекрасно понимал. В чём-то они даже похожи: сам юноша нужен в Токио-3 по большей части как пилот. Но это ещё не означает, что надо всё отбросить и полностью влиться в роль. Синдзи решительно не согласен с таким положением дел, ибо не дать ей шанс равносильно не дать шанса и себе.       — Снова кого-то играешь? А я считаю, правда состоит в том, что если бы не Удар, то не было бы войны, и ты стала бы великолепной актрисой. И в придачу очень хорошим человеком вне сцены. И с этим человеком я бы хотел познакомиться поближе. Но сейчас она боится неизвестности, не знает, как себя вести. И скрывается за очередной маской с прописанной ролью, даже не пытаясь выйти за рамки того, к чему привыкла.       Девушка закатила глаза и натянула снисходительную улыбку:       — Уже третий раз спрашиваю — зачем оно тебе? Не ходи вокруг да около. Я же кореянка, — она усмехнулась и заглянула ему в глаза, — я плохо понимаю тонкие японские намёки.        «Разница в менталитете? К чёрту всё!»       — Я ненавижу лицемеров, которые мне врут в глаза, — Синдзи почесал затылок, — Ещё больше ненавижу, когда они врут сами себе.       — И?       — Я не хочу запоминать тебя такой, — протянул юноша, удивляясь своей откровенности. — Я не хочу ненавидеть тебя.       Собеседница внезапно стушевалась, блеск в глазах погас, а ухмылка стёрлась с лица. Её взгляд устремился куда-то в даль, в тёмные небеса, на которых кроме редких звёзд ничего не видно. Даже луна скрылась, не желая освещать лгунью.       Синдзи в буквальном смысле видел невооружённым взглядом трансформацию из «Михо» в совершенно другой, неизвестный ему образ. Её черты лица стали попроще, улетучилась уверенность в себе, но осталась присущая для одноклассницы игривость. Она тихонько захихикала, частично прикрыв лицо свитером.       — Ты действительно добренький простофиля, Синдзи. Глупый, наивный, но добрый.       Юноша лишь пожал плечами и снова почесал затылок. Ему хотелось улыбнуться, но отчего-то не вышло ничего, кроме вымученной ухмылки. Видимо, он прекрасно понимал, что это не Со-хён, а очередной удобный для неё образ.       — Время! — выкрикнула Мисато.       — Я на самом деле потеряла саму себя, поэтому не могу ответить на твой вопрос, — снова эта её мягкая улыбка, присущая «Михо», — но знаешь? Когда всё закончится… если всё это закончится, то приезжай в Корею. У нас, правда, не так всё замечательно, как у вас, но тебе понравится. Я ведь тебе ещё задолжала свидание в кино. И к тому времени я постараюсь вспомнить, какая я на самом деле.       В её голосе звучали новые нотки. Решимость исполнить своё обещание. Но в то же время глаза выдавали страх. Сомнение в произнесённых словах читалось в её взгляде.       — Хорошо, — со вздохом улыбнулся Синдзи и, помедлив, добавил, — если мы снова встретимся, то надень это же платье. Оно тебе правда идёт.       Хихикнув напоследок, она сделала медленный шаг к юноше и резко застыла, так как в неё нацелилось полдюжины стволов.       — Шаг назад! — гаркнул командир бойцов. — Иначе башку снесём!       Секундой позже Мисато дала отбой, поняв, что пилоту ничего не угрожает. Девушка кивнула майору в знак благодарности и снова потянулась к лицу Синдзи. У того дыхание перехватило, и он инстинктивно зажмурил глаза.        «Только не убегать!»       Приятный персиковый аромат обволок его ноздри, что аж ноги подкосились. В следующий миг Икари почувствовал, как мягкие губы чмокнули его в щёку. Открыв недоумевающие глаза, он уже застал пятящуюся от него девушку.       — Ты по-настоящему хороший человек, Синдзи. Поэтому никогда не забывай самого себя, никогда не изменяй своим принципам. Не совершай моих ошибок.       — Да…       Она молча развернулась и зашагала к внедорожникам с опущенной головой. Её растрёпанные длинные волосы колыхались туда-сюда.       Опергруппа незамедлительно засуетилась, сопровождая хрупкую фигуру. С десяток крупных мужиков, обвешанных средствами защиты и оружием, походили на монстров-похитителей, которые вот-вот увезут маленькую принцессу.       Когда его бывшая одноклассница оказалась рядом с автомобилем, Синдзи с надеждой выкрикнул:       — До встречи!       Она еле вздрогнула и обернулась в его сторону, перед тем как сесть во внедорожник. Он заметил её грустное лицо, с которого полностью стёрлись игривость, самолюбование, веселье. Словно маска «Михо» растворилась и канула в Лету вместе с другими масками. Со-хён слегка улыбнулась:       — Annyeonghi gaseyo! — негромко выкрикнула она чуть дрогнувшим голосом.       Быстро отвернув лицо, бывшая одноклассница Синдзи скрылась в салоне внедорожника. За ней тут же захлопнул дверь один из бойцов. Вся опергруппа уже расселась по машинам и незамедлительно тронулась в путь. Конвой с шумом и поднявшейся пылью рванул по серпантину и вскоре скрылся в кромешной темноте.       Синдзи ещё какое-то время стоял, глядя на ночную дорогу и проезжающие в сторону Готембы машины. Последние слова девушки, сказанные, скорее всего, на корейском языке, врезались ему в мозг. С одной стороны, он очень хотел узнать перевод, и Мисато в этом точно могла помочь. Было бы странно, если японский офицер не смог бы связать пару слов на корейском. Особенно если речь про Кацураги. Но… стоит ли оно того? Девушка не просто так произнесла последние слова на корейском, доподлинно зная, что Синдзи не поймёт, о чём речь. Она наверняка хотела передать свои настоящие эмоции. Показать настоящую себя — Ким Со-хён. А значит, юноше и не следует узнавать перевод.       — Ну что, поехали домой? — подошла к нему Мисато и положила руку на плечо.       — Да, — кивнул Синдзи.       Дорога домой заняла не так много времени, несмотря на относительно медленную езду по всем правилам дорожного движения. Кацураги и Икари болтали о чём угодно, например о том, что бы приготовить на завтрак и во сколько пилоту необходимо будет явиться на комиссию, но никто не вспоминал о Со-хён. Синдзи сейчас говорить на эту тему не очень хотел. Мисато и не напирала. А вот где проявила всё своё упорство, так в супермаркете, куда они заскочили по дороге домой. Ей жизненно важно было обновить запасы пива, но каждый раз, как только она отворачивалась, заветные банки пропадали из корзинки и оказывались на ближайших стеллажах. Посвистывающий Синдзи, выбирающий кусок говядины, конечно же, «не вызывал подозрений».       Найдя компромисс в числе банок пива, которые можно уместить в нынешнем холодильнике с поправкой на увеличившееся количество продуктов, они наконец-то оказались дома. Мисато с порога вручила все пакеты своему подчинённому и сразу нырнула в свою комнату:       — Отбой, солдат! — послышалось оттуда, и что-то рухнуло на футон.       Синдзи заглянул к ней и увидел вырубившуюся женщину, которая заснула прямо в форме. Посапывающая Кацураги, судя по её внешнему виду, определённо имела право на отдых. Поэтому никто не стал возражать.       Проследовав на кухню, Икари осмотрелся — как-то подозрительно тихо. Но юноша не стал задумываться, сейчас он пребывал в некотором блаженстве — наконец-то он дома. И он действительно может назвать эту квартиру домом, раз так соскучился по ней за эти неполные двое суток. «Удивительно», — отметил про себя.       Пока Синдзи выкладывал продукты из пакетов, поймал себя на мысли, что ему в этой квартире уже всё кажется родным. Хотя и прошло совсем ничего с того времени, как вселился. И сейчас он очень рад, что вернулся.       Однако не всё было в порядке: на полу около холодильника лежали банки пива. Полные. А значит, не Мисато к ним притрагивалась. «Странно», — подумал Синдзи и дёрнул за ручку холодильника. И обомлел: внутри сидела птица. Пен-Пен там потягивал сок из пакетика. Пингвин повернул голову и взглянул юноше в глаза. Его недовольная мордочка так и вопила: «Чё встал? Закрывай давай!» Икари помотал головой, отгоняя наваждение, и попытался вытащить пингвина из холодильной камеры, но тот его шлёпнул по рукам и с недовольным возгласом «Уарк!» закрыл за собой дверцу.       — Э-э-э, — ошарашенно протянул юноша, хлопая глазками, — что?       Собравшись, Синдзи снова попытался открыть дверь, но не смог — с той стороны её держали. Он налёг посильнее, но всё тщетно.       — Ах ты негодная птица!       — Уарк! — запротестовали с той стороны.       — Вылезай оттуда! — ещё одна попытка.       — Уарк! — бросил пингвин. Мол, нет.       — Живо, кому сказал!       — Уа-арк! — «Я сказал, нет!»       — Если ты оттуда не вылезешь, завтра у нас будет жаркое из пингвинятины!       Угроза не подействовала. Синдзи даже не мог себе представить, что треклятый пингвин может быть таким сильным. Или пилот сам настолько выбился из сил? «Ладно», — подумал он и начал составлять план действий. Главное — мыслить логически, по пингвиньи: Пен-Пена оттуда не выкурить, птица забаррикадировалась наглухо. Отключать от электричества холодильник опрометчиво: пингвин не такой уж глупый и выгреб только то, что может постоять денёк-другой и без живительной прохлады. Как бы странно ни звучало, однако с ходом мыслей Пен-Пена Синдзи согласился.       Икари два раза хлопнул себя по щекам: «Сейчас это не главное, соберись!»       Порывшись в пакетах, он достал рыбку и принялся её медленно чистить поближе к холодильнику.       — М-м-м, как вкусно. Просто ням-ням.        «Что я делаю?! Разговариваю с пингвином!»       Синдзи, может, и выглядел глупо, но план сработал. Дверца холодильника медленно приоткрылась, и оттуда высунулась голова птицы, вынюхивающей сладостный аромат.       — Уарк?       — Смотри, какая свежая — просто объедение! Хочешь?       — Уарк, — птица кивнула головой.       — Тогда вылезай.       — Уарк! — Пен-Пен снова скрылся в холодильнике, хлопнув дверцей.       — Хорошо, две рыбки! — Синдзи достал ещё одну в качестве доказательства.       Холодильник приоткрылся и оттуда показалось крыло с тремя оттопыренными отростками.        «Он ещё торгуется!»       — Два!       — Уарк! — дверца снова захлопнулась.        «Ар-р-р, — Икари обессиленно склонил голову и глубоко вздохнул, — зажарю! Когда-нибудь да зажарю!»       — Хорошо, три!       — Уарк? — снова высунулась голова Пен-Пена.       — Три! — Синдзи для пущей убедительности показал все три рыбки.       — Уарк! — выскочил пингвин и одним махом сгрёб с рук юноши свои призы.       Смотря, как птица достала свою миску и ловко разделывается с трофеями, Икари пробубнил себе под нос:       — Ну и ну.        «Не удивляйся его выходкам, договорились?» — снова вспомнились ему слова Мисато.       Синдзи устало простонал и плюхнулся на ближайший стул.