Ячейка номер 22

У Лидии было тяжёлое детство. Мать девочки, Арина Шван, погибла в результате "несчастного случая ", но что было на самом деле мало кто не знал. Отец знал. Полиции удачно навешали длинную лапшу-вермишель на уши. Остальные даже задумываться об этом не стали. Лидия знала, что отец довольно часто, напившись, избивал несчастную. Она догадывалась, но не могла поверить в свои догадки. Было слишком тяжело принять суровую реальность - её отец убил её мать, а если его не остановить, однажды он убьёт и дочь. Её отец, Марк Шван, был барменом в местном пивном баре. Он часто прогуливал рабочие дни, каждый раз придумывая оправдания - проспал, дочка отвлекла, дочка попросила починить полку, ибо с неё падают игрушки, и ещё много разной ерунды, но однажды его просто уволили со словами: "Да, возможно, у вас уважительные причины для прогула рабочих дней, но такой работник нам не нужен. Извините". Он и так по большей части ходил не трезвый и не редко мог накричать на малютку-дочь, а после увольнения растратил последние копейки на выпивку и, придя домой, избил малышку. Лидии тогда было всего девять лет. В местной деревенской школе она была отличницей, всегда делала всё домашнее задание, никогда не опаздывала - в общем, чудо, а не ребёнок. Она была уже вполне в сознательном возрасте, но, когда отец пришёл домой, не могла не подойти и не спросить, где он был так долго. Улицы города уже давно были залиты мраком ночи, но малютка не могла уснуть, не зная, где отец. Ей не следовало лезть к пьяному Марку, но она это сделала. И крайне не осознанно. - Ты прям, как Арина! - Он залепил Лидии пощёчину. - Где ты был так долго! Где ты был так долго! Бесит! От грубого удара по щеке девочка упала на пол, а Шван принялся пинать дочь в живот. По её личику ручьями текли слёзы, но они не помогали ей ровным счётом ничем. Когда Марку надоело данное занятие, он завалился на скрипящая старый диван с зелёной обивкой и начал осушать очередную бутылку из зелёного стекла, сидя напротив телевизора-коробочки доисторических времён. "Поднимайся и уходи в свою комнату! Не следует лезть к нему сейчас! Ну же, Лидия, послушай нас!" - тогда тараканы впервые заговорили с девочкой. Она начала слушать их советы и не лезть на рожон, но избиения повторялись. Всё чаще, и чаще. Они стали как ежедневные ритуалы по вызову убийственного, кровопролитного демона. Избиения случались без видимой на то причины. Просто потому, что Лидия не в то время пришла на кухню, не в подходящий момент заняла туалет и тому подобное. Однажды Марк разбил о черноволосую головку вазу, которая стояла в углу гостиной. Этот антиквариат так нравился Арине, матери малышки, что она, не смотря на всё, что творил муж, осыпала Марка упрёками, когда тот собирался разбить её. По шелковистым волосам Лидии начали медленно сползать струйки багровой крови, плотно облепляя волосинки. Крупные осколки чёрной вазы с нарисованными на ней красными и оранжевыми цветами и зелёными стеблями, ветвящимися между ярких цветов, угрюмо покачивались на деревянном полу. "Так, сейчас собери осколки, выкинь их и уходи в свою комнату, а утром, когда отец уйдёт, пойдёшь в ванную и смоешь кровь. В школу немного опоздаешь, но это ведь ничего страшного, верно?" - Тараканы начали успокаивать Лидию, но она была полна ярости и гнева. Эта ваза - единственное, что осталось от Арины. Яркие цветы на чёрном фоне ушли в прошлое, оставляя ребёнка без единой крупицы, связующей её с умершей матерью. Нельзя было это просто так оставить. Лидия выбрала и подобрала самый крупный и острый осколок чёрного цвета и начала медленно подходить к сидящему на старом диване отцу сзади, чтобы он её не видел. Её маленькие босые ножки аккуратно ступали по холодному деревянному полу. Приблизившись вплотную к дивану в зелёной обивке, Лидия задержала дыхание, будто собралась нырять под воду. "Что ты творишь? Нет, не надо. Это к добру не приведёт! Остановись!" - Лидия впервые игнорировала слова жителей своей мозговой коробочки. Она занесла свою крохотную руку и воткнула осколок в пульсирующую вену на шее отца. Он издал ужасающий вопль, тут же вытащил чёрный осколок вазы. Из его глубокой раны сразу начала хлестать алая кровь, пачкая всё вокруг: зелёную обивку дивана, деревянный пол, старую коричневую подушку. В этот момент всё перевернулось вверх дном. Лидия не чувствовала жалости или сожаления по отношению к Марку. Она не чувствовала ничего. Лишь пустота образовалась в её душе, но она умело её залатала с истечением времени. "Так, теперь просто уходи. Собирай вещи, деньги и уходи отсюда!" Лидия послушала своих тараканов и, собрав всё необходимое, ушла из дому в неизвестном направлении, прочь от родного посёлка "Ясное". Туда, где её не ждут избиения и унижения, где нет никого, кто её знает, где она будет дома. *** Лидия сменила имя, как только смогла. Её псевдонимом стало - "Беатрис". Так звали её любимую учительницу в деревенской школе. Она вела биологию - самый легкий, простой и понятный для Лидии предмет. Ей понравилось её имя, "Беатрис". Её тайное желание, какое бывает у многих, - сменить имя - сбылось. Лидия научилась быстрым и лёгким способом доставать себе средства для выживания. Не раз её выручали поселившиеся в её голове тараканы, но за свою помощь они начали требовать платы. Они обожали и до сих пор обожают сладкое, а в особенности - ореховую пасту. Её они могут есть без остановки, сутками, вечно. Данное лакомство для них топливо для трудной работы. Лидия сняла с очередной краденой карточки деньги и направилась к маленькому отелю в дерьмовой части города, где поселилась на время. Она, ещё будучи шестнадцатилетним подростком, привила в себе сдержанность и бережливость. Экономила на том, на чём только могла и не обращала внимания на подколки пьянчуг у мелких продуктовых магазинчиков. Конечно же, ей помогали в этом и её тараканы. Единственное, что стало по настоящему огорчать Беатрису, так это тот факт, что она понятия не имеет о том, сколько в её мозговой коробочке тараканов. Она собиралась дать им имена, но, увы, даже не могла определить их количество и пол. Это и вправду было крайне печально для ребёнка без родителей, друзей или кого-либо, кто позаботился бы о ней, кто дорожил бы ею. Лидия зашла в свой номер в отеле, бросила коричневую потёртую сумку на аккуратно заправленную кровать, а сама отправилась в плохо обставленную ванную с ржавой раковиной и плохо смываемым туалетом. Взглянув на свой ужасающий вид в заляпанном зеркале, она открыла кран с холодной водой и брызнула на лицо, смывая позорный макияж. Да, она позволяла себе дешёвую косметику - надо было выглядеть хотя бы на несколько лет старше своего истинного возраста. Вернувшись в "спальню", Беатрис задвинула поплотнее шторки. За окнами сгущались сумерки, уже включились фонари, освещая пустынную дорогу жёлтым светом. Лидия достала из своей сумки только купленный по дешёвке кусок пирога. Развернула его из целлофановой упаковки и положила на тарелку. Пирог был просто ужасным - плохо взбитые сливки были скудно намазаны на чёрствые коржи, а вишенка на пике сдобного изделия была вдавлена в сливки плотной упаковкой. Следом из сумки Беатрис достала маленькую свечку из жёлтого воска и воткнула её на месте вишенки, а саму ягоду положила в рот. Разжевав плод, она поморщилась - не вкусная. Лидия оставила пирог на тарелке на маленьком столике у кровати и отлучилась выключить свет в номере. Комната погрузилась во мрак, но через мгновение Беатрис зажгла свечку на лакомстве. Пламя освещало бледное лицо подростка и отражалось в её тёмно-зелёных глазах, которые во тьме казались чёрными. Глядя на настенные часы, Лидия встретила полночь с унылой улыбкой. - С днём рождения, Беатрис, - хриплым голосом шепчет сирота. "С днём рождения, дорогая! Счастья, любви, радости желаем!" - тараторили тараканы, что вызвало у хозяйки очередную меланхоличную улыбку. "Хочу быть любимой, нужной. Хочу обрести свой дом". - Лидия загадала желание и задула свечу, погружаясь во мрак давящей тьмы, приходящей с заходом солнца. *** Беатрисе исполнилось двадцать три года, но она всё еще воровала деньги и кочевала по отелям. Тараканы оставались с ней, постоянно помогали, но стали требовать как минимум банку ореховой пасты в неделю, а лучше - чаще. Молодая девушка проснулась с первыми лучами солнца. Она сладко потянулась, нехотя откинула в сторону белоснежное одеяло и спустила босые ступни на прохладный линолеум. Лидия потёрла глаза и отправилась в ванную комнату. Включила холодную воду, умылась и вытерлась пушистым полотенцем. "А сегодня солнечный день! Может пойдём к озеру? Поплаваем? Позагораем?" - Начали канючить тараканы. - Нет. Мне нужно найти работу, - уверенно ответила Лидия, намазывая на хлеб ореховую пасту. "Давай пойдём на компромисс. Если до часу дня ты не найдёшь работу, мы пойдём на море?" - Если им что-то пришло в голову - они воплотят это в жизнь. - Идёт, - равнодушно ответила Беатрис, откусывая бутерброд. Лидия вышла с очередного собеседования в два часа дня. "Ты же обещала, что в час мы будем на озере?" - Тараканы говорили осторожно - девушка не нашла себе работу. На всех собеседованиях - провал. Поддельные документы, фальшивые сертификаты всплывают и всё портят. Девушка смяла газету с намеченными работами и бросила её в серую урну, стоящую рядом с киоском на автобусной остановке. - К чёрту всё! - прошипела она сквозь зубы и села в только подъехавший автобус. "Но мы ведь на озеро? Скажи, что на озеро!" - У тараканов чуть ли не истерика случилась из-за такого пустяка. -Да, на озеро, - ответила Лидия себе под нос, чтобы никто кроме тараканов не могли услышать её. У Беатрис с тараканами есть одно потайное местечко у озера, о котором никто не знает. Там есть небольшой участок песка, где девушка обычно стелила полотенце и загорала, подставляя солнечным лучам своё изящное тело. Большую часть мини-пляжа занимали крупные камни за которыми начинаются скалы, возвышающиеся, как стены тюрьмы над заключёнными. На дне, в прозрачной воде бирюзового цвета, на удивление, был мягкий, как шелковистый бархат, песок, по которому было приятно ступать. Там Лидия всегда искала укрытия. Укрытия от проблем, от разочарований, от трудностей, ото всей жизни за высокими скалами, отгораживающими её от реальности. В пять вечера Лидия уже возвращалась в гостиницу. Солнце постепенно уходило за горизонт, окрашивая небосклон в алый цвет. Подойдя ко входу в отель, девушку сбил с ног чернокожий парень. Ему было лет тридцать, не меньше. От него чертовски веяло злобой, будто его только что подставили в убийстве. Его карие глаза зло сверкнули в сторону Беатрис. Из глубин гостиницы послышались крики, а в глазах мужчины мелькнул страх. Такой страх Лидия сама испытывала во время избиений отца. Незнакомец схватил девушку за руку и поставил напротив себя. Второй рукой он схватил её за горло, больно сдавливая. В дверях показались молодой парень лет двадцати с зелёными глазами, мужчина постарше и женщина- китаянка с чёрными волосами чуть ниже плеч, как у Лидии. Увидев меня в руках чернокожего, они все разом остановились. - Майк, отпусти её. Мы можем тебе помочь, - начал мужчина, что был постарше, но Майк его перебил. - Вы не можете мне помочь! - Он начал взрываться гневом. - Майк, - молодой парень казался обеспокоенным - Майк остановись! - Снова заговорил мужчина постарше. Беатрисе становилось труднее дышать. Пальцы Майка сжимали горло сильнее с каждым мгновением. Перед глазами девушки начало темнеть, а ноги подгибаться. - Я уйду и никто не пострадает! - Темнокожий начал медленно отступать назад, волоча за собой Лидию. - Хорошо, ты уйдёшь, но девушку отпустишь. Она же невиновна ни в чём, - мягко заговорил мужчина постарше. - Отпусти её. Майк сделал ещё несколько шагов назад, пока не вышел на проезжую часть. Беатрис уже не ориентировалась в пространстве, перед глазами плыли чёрные пятна, тело начало обмякать. Незнакомец отпустил её, а сам с нереальной скоростью преодолел пару десятков метров и скрылся за двенадцатиэтажными зданиями. Проезжающая мимо машина чуть не наехала на Лидию, лежащую на асфальте без сознания. "Пиздец," - Последнее, что уловила девушка перед тем, как уйти к Морфею с распростёртыми объятиями.