***
Нергисшах зашла в покои Мурада, и двери тихо захлопнулись за спиной султанши. Девушка так долго ждала этого, что теперь боялась потерять сознание от счастья; её сердце бешено колотилось в груди, чёткими ударами отмеряя секунды до их встречи глазами. Она приподняла голову и увидела, что шехзаде стоит к ней спиной, скрестив руки на поясе — возможно, он даже не заметил её прихода. И вот, он перед ней. Такой родной, такой любимый. Казалось, что девушка даже по дыханию сможет найти его в толпе людей. Нергисшах судорожно вздохнула и этим привлекла внимание Мурада: он обернулся, и его лицо озарила счастливая улыбка. Шехзаде мигом оказался около Нергисшах, взирая на неё восхищёнными глазами. Должно признать, девушка выглядела шикарно: роскошные чёрные волосы, локонами спускающиеся по плечам; зелёное, цвета изумрудов на её великолепной диадеме, платье; ожерелье в виде тюльпана — символа династии. А что говорить о её дивных глазах, которые пленили любого, кто посмел в них хоть раз заглянуть. Мурад снова почувствовал тот жар, который он всегда испытывал в присутствии юной кузины, и только сейчас осознал его природу, отчего щёки молодого мужчины тотчас же покрылись алым румянцем. Нергисшах поклонилась и поцеловала подол его одежды, дрожащими руками ухватившись за край кафтана. Мурад не стал медлить и поспешил поднять девушку, дабы снова встретиться с ней глазами. — Нергисшах, — в его голосе было столько истомы и томности, что девушка едва не растаяла от единого прикосновения ладони любимого к её подбородку. — Мурад… — Я так долго этого ждал… Ты даже представить себе не можешь… — Могу, Мурад, — девушка улыбнулась и пальцем очертила контур вокруг его губ, как бы подразнивая и без того разгорячённого шехзаде. Нергисшах настойчиво впилась в его губы страстным поцелуем, и Мурад ответил ей тем же со всей своей силой и страстью, давая понять, что он хозяин положения и что тело девушки отныне принадлежит ему. Нергисшах как никогда волновалась, ведь до этого она ни разу не была с мужчиной, хоть и была замужем. Доселе неизведанное пугало её, но в то же время прибавляло сил; ей стало интересно, как всё произойдёт. Мурад повалил девушку на кровать, осыпая её тело многочисленными поцелуями, в которых было столько любви и нежности. Девушка издала довольный стон и улыбнулась, в то время как шехзаде целовал её хрупкую шейку. Эту ночь она запомнит на всю жизнь как самую лучшую ночь в её жизни, решила девушка сама для себя и коснулась губами щеки любимого…***
Нергисшах очень скоро забеременела, чем безумно осчастливила шехзаде и разгневала влюблённую Сафие, а наложницы дворца Манисы то и дело бросали косые взгляды на окрылённую счастьем султаншу. Страсти в Топкапы кипели полным ходом, отчего он был похож на кипящий котёл. Узнав о том, что дочь его покойного брата находится в санджаке любимого и единственного сына, да к тому же и беремена от него, Падишах пришёл в ярость. Мало того, что она — правоверная мусульманка, а значит совершает большой грех, проводя ночи с Мурадом, так ещё эта девчонка может в любой момент потребовать заключения никяха, чего султан Селим ох как не желал, наученный горьким опытом. Повелитель сорвал всю свою злость на, попавшей под горячую руку, Нурбану и обвинил её в том, что она сразу не рассказала ему об этом вопиющем поступке сына, хотя знала всё с самого начала. Женщина пыталась оправдываться, но толку от этого было мало, а потому лишь сетовала над мужем, которому от переживаний едва не стало плохо с сердцем. Несмотря на появление Нергисшах Султан, Мурад старался уделять внимание и Сафие, ведь хатун должна была вот-вот родить. Когда он ужинал, то приглашал обеих девушек, точно так же поступал и во время прогулок; очень редко наследник оставался наедине с Нергисшах, чем не мог не расстроить влюблённую госпожу, которая часами сидела в своих покоях в ожиданиях встречи. Султанша пыталась наладить отношения с Сафие Хатун, но та не очень-то и хотела общаться с разлучницей, при любом удобном случае выказывая ей своё неуважение и бросая в её адрес пару колких слов, да и в гареме все поддерживали венецианку. Нергисшах была совсем одна, и поддерживал её только Мурад, который души не чаял в своей любимой. Вот и в этот раз ужин проходил в компании Шехзаде Мурада, Нергисшах Султан и Сафие. Девушки сидели по бокам от наследника, отчего находились напротив друг друга, и от этого обеим было неловко. Сафие водила ложкой по краям тарелки, внутри которой остывал плов, и поглядывала на Нергисшах, что уже давно съела основное блюдо и принялась за сладости. Разумеется, аппетита у светловолосой не было, да и настроения тоже, стоило только увидеть эти светящиеся глаза соперницы, от которых душа разрывалась на части. Наложница отставила тарелку в сторону и взяла стакан, доверху наполненный щербетом, мгновенно осушив его. Внутри всё клокотало от гнева, но Сафие из последних сил сдерживала свой пыл, стараясь не вцепиться в волосы ненавистной султанши, которая уже перескочила со своего места на колени Мурада, обхватив его шею руками. Наследник обратил внимание на угрюмую, словно грозовая туча, венецианку, а потом посмотрел на полную тарелку и удивлённо приподнял бровь. — Сафие, ты совсем ничего не съела. С тобой всё в порядке? — Да, шехзаде, просто не хочется что-то, — девушка как можно дружелюбнее улыбнулась и опустила руки на колени. Наследник хмыкнул, но возражать не стал и крикнул: — Хатун, унесите поднос! Слуги тут же ворвались в покои и забрали с собой поднос, полный изысканных яств. Мурад с Нергисшах на коленях остался сидеть на прежнем месте, да и Сафие не стала усаживаться на софу, предпочитая подушки. Вся красная от злости, она доброжелательно улыбалась, дабы не разочаровать шехзаде и не терять его доверия. — Я сегодня услышал легенду, — начал разговор Мурад, и девушки принялись его слушать. — Одного человека мудрец спросил: «Чем король отличается от нищего?», а тот промолчал. Тогда он ещё раз спросил: «Может ли король стать нищим?», на что человек ответил: «Да». «А может ли нищий стать королём?». И здесь человек дал утвердительный ответ. Тогда мудрец ему и сказал: «Тем-то король и отличается от нищего. Нищий, став королём, не бросит бывшего короля в нищете». Тем самым мудрец хотел сказать, что тот, кто из народа, всегда услышит его просьбы, а тот, кто на вершине, и не станет прислушиваться. — Ну, это смотря ещё, какой король, — возразила Нергисшах. — А где ты слышал эту легенду? — Сегодня на рынке. — Ты гулял в переодетом виде? — глаза султанши округлились, но она тут же сменила гнев на милость. — Это может быть опасно. Не делай так больше, Мурад. Нергисшах коснулась упругими устами губ Мурада, отчего у Сафие злость подкатила комком к горлу. Венецианка сжала кулаки, но тут же резко почувствовала пронзительную боль в области живота и вскрикнула, встревожив шехзаде. Он посадил Нергисшах на софу и подошёл к Сафие, которая то и дело кричала от невыносимой боли. — Сафие? Сафие? Что случилось? Сафие! — Похоже, наш сын скоро родится, Шехзаде, — еле проговорила наложница, схватившись за живот и бросив равнодушный взгляд в сторону испуганной Нергисшах Султан. Златовласая венецианка взглянула в глаза шехзаде и положила ладонь на его щеку, сама еле-еле ощущая его кожу. — Мне так дорого Ваше внимание, Шехзаде Мурад… Ради Вашего присутствия я готова испытывать боль вечно… У девушки резко закружилась голова, и она опустила руку. Почувствовав, как неизвестная жидкость течёт по её ногам, Сафие потеряла сознание.***
Спустя около 5 часов девушка уже держала на руках крохотный живой комочек, изредка посапывающий в объятиях матери. Как она и говорила всем до этого дня, у неё родился здоровый шехзаде, очень похожий на своего отца. Сафие покачивала его на руках и улыбалась. Теперь она султанша, мать наследника. С позволения Аллаха, она родит ещё много сыновей своему Мураду, нужно только лишь подождать, когда он сам охладеет к этой Нергисшах Султан. Двери покоев распахнулись, и в комнату ворвался встревоженный Мурад, счастью которого не было предела. Из-за его спины показался белый подол платья Нергисшах, так как султанша тоже пожелала навестить молодую мать. Госпожа радовалась, так как дети Мурада — и её дети, но в то же время и огорчалась. Смешанные чувства одолели юную султаншу, и она поспешила избавиться от этих плохих мыслей. Мурад держал на руках мирно спящего ребёнка и радовался, словно сам был ещё дитя. Сафие, которую он тоже любил по-своему, родила ему долгожданного сына. О таком счастье он и мечтать не мог. — Я родила Вам здорового сыночка, шехзаде. Он так на Вас похож, — проговорила измученная венецианка и с гордостью посмотрела на ребёнка в руках Мурада. — Желаю тебе и твоему сыну долгих лет жизни, Сафие. Скорее поправляйся. Этот амулет принесёт тебе и ребёнку счастье, мне его подарила Михримах Султан, — Нергисшах протянула девушке аккуратный золотой кружочек и искренне улыбнулась. Светловолосая не стала дерзить, хоть и была обижена на госпожу, и приняла её подарок. — Благодарю, Султанша. Мурад ещё раз изучил маленький носик сына и промолвил, не отрывая глаз от малыша: — Я выбрал имя моему шехзаде. Я назову его в честь моего предка султана Мехмета Фатиха и в память о моём покойном дяде шехзаде Мехмете, — наследник склонил голову над ухом сына и произнёс: — Твоё имя — Мехмет! Твоё имя — Мехмет! Твоё имя — Мехмет!