Пленённый её чарами

Рабыни суетились около ложа шехзаде, зажигая свечи и поправляя помятое покрывало. Мурад стоял неподалёку и уныло наблюдал за этой суматохой, которая ему уже порядком надоела. - Достаточно. Можете идти, - громогласно заявил новый хозяин роскошных покоев и указал рукой на выход. Девушки отложили в сторону подушки, которые должны были взбивать, и поклонившись, выскользнули из апартаментов. Одна из служанок долго изучала точёный профиль молодого человека, но всё же, преодолев искушение остаться вместе с шехзаде, ушла вслед за остальными, отвергая шанс, предоставленный ей судьбой. Мурад тяжело вздохнул и пальцем затушил одну из ближайших свеч, причинив своей коже лёгкую боль, что лишь подзадорило его разыгравшееся воображение. Из головы мужчины не выходил тот эталон чистоты, красоты и невинности, который он нашёл в юной кузине. Он ещё никогда не видел такого взгляда без высокомерия и надменности; не вдыхал такого аромата, что шёл от её чёрных, как смоль, волос; не лицезрел столь же тонкой талии и округлых бёдер, что придавали госпоже невероятную женственность и неземное очарование. На секунду шехзаде даже представил, как сжимает её в своих объятиях, намереваясь сорвать изысканное голубое платье и обнажить все прелести её тела. Удивляясь своим постыдным мыслям, Мурад жутко покраснел, щёки залились алым румянцем, даруя милому лицу ещё большую красоту. Он поспешил выкинуть такие картины из своей головы и предпочёл заняться брошью, которую начал делать ещё у себя в санджаке и хотел преподнести в подарок матушке. Мужчина сел за стол из красного дерева, раскладывая необходимые принадлежности: драгоценные камни, щётки, кисти, щипцы и лоскутки ткани. Стараясь отвлечься, он начал усиленно натирать щёткой самый большой рубин на украшении, придавая ему великолепный блеск и редкостную красоту. Но в работе не было привычной слаженности, хотя всё получалось так, как и должно было выйти по плану шехзаде. Постоянно что-то падало на пол, и, разумеется, приходилось поднимать, так как это всегда был какой-нибудь очень нужный инструмент. Выругавшись бесчисленное количество раз, Мурад изо всей силы ударил кулаком по столу, отчего брошь и всё лежащее на нём подпрыгнули. "Успокойся, Мурад, ничего не изменилось. Живи привычной жизнью, не усложняй ситуацию своими предрассудками!" - тщетно пытался усмирить свой гнев молодой мужчина, но это плохо удавалось уставшему от обыденности Мураду. Игнорируя зов своей души, он продолжил водить щёткой по камням, с каждым разом чувствуя, что порыв необъяснимой злости утихает, как кратковременный шторм. В двери покоев глухо постучали, и этот звук, словно острое лезвие, разрезал чинную тишину апартаментов, оседая где-то под потолком. Откинув в сторону объект, на котором было сосредоточено всё его внимание, шехзаде недовольно крикнул: - Входи! Дверь тихонько приоткрылась, и в комнату лебединой походкой заплыла фаворитка шехзаде Сафие Хатун, испуганно озираясь по сторонам. Девушка увидела Мурада, сидящего за столом, и счастливо улыбнулась, склонив голову в обязательном поклоне. Она была на редкость красива: её улыбка выглядела искренней и доброй, что просто невозможно было не ответить на неё; голубые глаза, словно озёра, были полны мудрости и манили в свой тихий омут; длинные ресницы были столь же черны, как и аккуратные брови, дугой изогнувшиеся над небесно-лазурными очами; и только волосы были золотистыми, как весеннее солнце, и кудрявыми. Чувства Сафие к Мураду никогда не имели в своей основе какой-либо корысти, она всем сердцем любила этого мужчину и не чаяла в нём души. - Шехзаде, я решила навестить Вас, ведь Вы, вероятно, как и я устали после дороги, - нежным голосом промолвила венецианка и в упор подошла к столу. - Вижу, Вы всё ещё занимаетесь этой брошью. Думая, она получится шикарной и будет прекрасно смотреться на груди утончённой и изящной Нурбану Султан. - Да, Сафие, я тоже так думаю, - с улыбкой на лице произнёс Мурад и поднял глаза, бросив довольный взгляд на наложницу. Девушка грациозно обогнула стол и села колени шехзаде, обхватив руками его мускулистую шею. Мурад почувствовал себя неловко, но всё же откликнулся и притянул к себе девушку. Сафие почувствовала, что это не так, как раньше, и что какой-то холод появился в их отношениях, ведь даже глаза шехзаде смотрели на неё не с таким пылом и желанием, как ранее. Ей вздумалось, что такие изменения произошли из-за долгой разлуки, и решением этой проблемы станет страстный поцелуй, который она подарит своему любимому. Взглянув в его глубокие глаза, девушка убрала руки с шеи и обхватила лицо шехзаде ладонями, закусив губу в предвкушении невероятного блаженства. - Мурад... Позволь, я останусь у тебя, - томным голосом проговорила златовласая нимфа, всё сильнее прижимаясь к могучему телу шехзаде. Сафие не стала ждать ответа и коснулась губ Мурада, а тот лишь с силой ответил на поцелуй фаворитки, представляя на её месте другую девушку...

***

Нергисшах сидела в покоях тётушки и читала книгу, едва различая буквы из-за плохого освещения. Михримах сидела рядом и перебирала свои бесчисленные украшения, сортируя их по частоте использования и количеству драгоценных камней. Женщина настолько увлеклась своим занятием, что даже стала напевать какую-то непонятную для Нергисшах песню, вероятно, не на их языке. Девушка вспомнила этот пронзительный взгляд Мурада, и мурашки пробежали по нежной девичьей коже. Почему он так на неё смотрел? Неужели, посчитал симпатичной особой? Конечно, и сама госпожа была весьма очарована красотой юного шехзаде, ведь он был совсем не похож на того "жестокого, бездушного тирана, как и его отец Селим, грубого и непочтительного, как змея Нурбану!", как рассказывала ей бабушка Махидевран Султан, с которой она долгие годы прожила в Бурсе. Шехзаде категорически не соответствовал такому описанию, а это ещё раз заставило Нергисшах поверить в то, что бабушка жутко завидует и ненавидит детей и внуков покойной Хюррем Султан, которую обвиняет во всех своих бедах, в том числе и в смерти покойного отца шехзаде Мустафы. - Мне кажется, Шехзаде Мурад чем-то похож на моего покойного отца. А Вы как считаете, Михримах Султан? Женщина прервала заунывную песню, очень похожую на колыбельную, и обратила свой взгляд на племянницу. - Вовсе нет, Мурад нисколько не схож с покойным братом Мустафой, а вот на султана Сулеймана, моего отца, он весьма похож, - быстро проговорила Михримах и зевнула, прикрыв рот узкой, будто кукольной, ладонью. - Возможно, внешне нет, а вот характером... Хотя, откуда мне знать... Я ведь только один раз видела его... - А чего это ты заговорила о Мураде? - Да так, вспомнила сегодняшнюю встречу... Султанша бросила подозрительный взгляд на племянницу и снова начала петь, складывая украшения в шкатулку из чистого золота. Нергисшах отложила книгу в сторону и принялась изучать волнующееся пламя свечи, а в голове вертелась только одна фраза: "Он несколько младше тебя, Нергисшах, это неправильно, смирись!"...