***
Танцы были уже в самом разгаре, когда отлучившаяся парочка вернулась в город. Организаторы постарались и оборудовали непримечательный пустырь всем необходимым для дальнейшего развлечения, где можно было растрясти все свои эмоции после родео. Разноцветные фонарики освещали танцзону, на которой веселились не только молодые, но и люди в довольно преклонном возрасте. Забавная старушка с длинными седыми волосами выплясывала не хуже своего молодого партнера по танцам. Он держал ее худые старческие пальчики в своих руках и повторял движения как мог. По обоим краям пустыря, как бы обозначая границы, под навесами стояли длинные столы с едой и напитками. Видимо, все, что не успели продать местные, выкупил город и поставил на стол в качестве угощения для гостей. Нацу приобнял Люси за талию, когда они протискивались между людьми, выискивая своих друзей. Возле одного из столов полукругом столпилось не меньше двух десятков человек. Хартфилия всем сердцем чуяла, кого обязательно там увидит, поэтому, кивнув Нацу, решительно направилась в ту сторону. — Люси! Нацу! — откуда-то из толпы послышался голос Биски, а затем показалась она сама. Встав ногами на скамью, она махала им рукой и, спускаясь, чуть не упала. Арзак Коннел с веселеньким блеском глазах не растерял реакции и ловко подхватил жену. — Где вы пропадали? Такое шоу пропускаете! Хартфилия прекрасно знала, что это было за шоу, поэтому уж точно не расстроилась, в то время как Драгнил не понимал ни слова: он просто не слышал из-за музыки и гула мужских голосов, которые повторяли, как спортивный клич «Бей! Бей! Бей!». Даже не зная, кого там избивали, он бросился в толпу, распихивая мужчин локтями и только тогда понял, что все хором кричали «Пей!». Альберона и незнакомый светловолосый мужчина, слишком широкоплечий, как подумала Люси, были эпицентром событий. Перед каждым стояло несколько кружек с пенным, и в данный момент они залпом опустошали одну из них, каждый — свою. — Твоя подруга дает жару, — рядом с Люси неожиданно появился Грей, немного пораженный талантами Каны. — Это уже седьмая подряд. Не считая тех, что она выпила до стычки с Лаксасом. — Ты об этом бодибилдире? Грей улыбнулся, более сдержанно, чем обычно, но совсем не так, как утром. Девушка пометила это как добрый знак. — Внук нашего главного фермера. Все мечтает о своей скотобойне, но, пока дед жив, этому не бывать. — Вдруг заиграла спокойная мелодичная музыка, и в этот момент можно было услышать, как все отплясывающие из последних сил с радостью и усталостью выдохнули. — Потанцуем? — Грей подставил девушке руку. — Мне, правда, плевать, что ты предпочла этого говнюка мне. Всего один танец. Люси посмотрела на Нацу, который с диким восторгом смотрел на то, как Альберона в пух и прах распивала своего противника, и согласилась на предложение Фуллбастера. Для нее это была хорошая возможность поинтересоваться, где он пропадал во время состязаний. Грей вывел ее поближе к центру танцпола, мягко положил одну руку на талию, а в другую взял теплую ладонь Люси и медленно повел, сохраняя достойную дистанцию. Он хорошо чувствовал ритм и не наступал на ноги, следя за движениями своей партнерши. — Грей, ты очень хорошо танцуешь, — похвалила Люси. С молодым человек и правда было приятно танцевать, очень легко, без неловкости. Обычно люди теряются и совершенно не знают, куда деть свои конечности. — Спасибо. Я просто очень внимателен к твоим движениям. Сама видишь: наш танец довольно примитивный, — он снова улыбнулся, но уже от чистого сердца, не сдерживаясь. По внешним данным, призналась себе Люси, Нацу уступал Грею. На два очка. Однако, рядом с Фуллбастером она не чувствовала себя так высоко над землей. И дело было вовсе не в поцелуях. — Прости, что спрашиваю, но почему тебя не было с нами на трибуне? Мы даже билет на тебя купили, — ненавязчиво взяла быка за рога Хартфилия, поддерживая своей легкой улыбкой дружелюбную атмосферу. — Я просидел здесь до прихода всех. Не хотел смотреть, как Нацу забирает мою награду. Не снова, — Грей медленно раскрутил Люси, на мгновение приобнял сзади, когда зазвучал последний аккорд песни, и отпустил. — Не снова? — не поняла девушка и обернулась. — Песня кончилась. Спасибо за танец, — Грей чуть склонил голову в прощании и удалился. Следующая песня тоже была не для энергичных танцев, и девушка, стоявшая в гордом одиночестве прямо посреди танцпола, привлекла взгляды нескольких молодых людей, которые уже хотели предложить ей свою руку для танца. Однако, их намерения так и остались только намерениями. Нацу прекрасно видел эти взгляды и прижал свою даму к груди покрепче, чтоб все видели, что здесь нечего ловить. — Я танцевать не умею. Вообще, — признался Драгнил и выглядел из-за этого крайне несчастным. — Ничего. Я это переживу, — успокоила Люси и прижалась к его теплой груди, слушая, как вместо ковбоя танцует его сердце. Танцы подходили к концу. Казалось, все прекрасно провели время и расходились по домам с усталыми, но счастливыми лицами. Некоторые, конечно, усердствовали больше с напитками и волочили ноги, опираясь на плечи товарищей. С Каной, на счастье Люси, не случилось никаких приключений. Нацу и Грей прекрасно справлялись сами, таща ее до машины. Даже пьяной вдрызг Альберона выглядела сногсшибательно. — Как же она изящно не держится на ногах, — все еще очарованный талантами племянницы, произнес Арзак, обнимая жену одной рукой. Коннелы сидели на задних местах, за рулем — Нацу, Лисанна села с ним на пассажирское, а остальные, Грей и Люси с Каной разместились в кузове. — Ты только поосторожнее на кочках.***
Ночь на ранчо выдалась тихой и крепкой, поэтому все позволили себе поспать лишний час. Люси встала позже Лисанны и Биски, которые уже вовсю суетились на кухне. Аппетитные запахи разбудили в девушке зверский голод, поэтому она решила оставить душ и прочие процедуры на потом и принялась помогать. Правда, позже ей пришлось пожалеть о своем решении, когда в кухню вошел Нацу. На нем не было ни рубашки, ни футболки, ни майки, лишь какая-то тряпка, перекинутая через плечо. Грязные рабочие джинсы были низко опущены на бедрах, и Хартфилия пыталась не вспоминать свое отражение в зеркале, глядя на это аризонское произведение искусства. — Доброе утро, Нацу, — поприветствовала его Биска. — Доброе, красавицы, — он подмигнул Люси и налил себе стакан лимонада. — Сегодня жарко. — Не то слово, — согласилась миссис Коннел, вытирая капли пота со лба. — А ты чего такой счастливый? Светишься весь. — Да так, лимонад вкусный, — взгляд Драгнила не отрывался от девушки в пижаме и лохматой косе. Она чувствовала себя неуютно, находясь перед парнем в таком виде, но его это ни капли не смущало, даже наоборот. — Отцу лучше? — поинтересовалась Биска уже не таким веселым тоном. Она резко перестала резать морковь и отложила нож. Ковбой немного переменился в лице и больше не смотрел на блондинку в пижаме. Казалось, он сделал небольшое усилие, прежде чем ответить: — Пока никаких новостей. Парень сделал последний глоток, поставил стакан на стол и сразу же ушел. Лисанна посмотрела ему вслед и громко вздохнула. На кухне повисла немного траурная атмосфера. — А что с его отцом? — аккуратно спросила Люси, думая, что не стоит поднимать эту тему с самим Нацу. — Он серьезно болен. Это все, что мы знаем, — ответила Лис и снова вздохнула. — Мы и не спрашивали. Он слишком… бурно реагирует на такие вопросы. Думаю, там все очень и очень серьезно. — Биска вернулась к морковке и больше ничего не добавляла. «Как же мало мне известно о Нацу, — вдруг подумалось Люси. — А уже влюбилась». Завтрак на всех был почти готов, когда миссис Коннел выгнала свою гостью из кухни, чтобы та привела себя в порядок и только потом подходила к столу. Свежая вода в цистерне еще не успела прогреться, поэтому утренний душ взбодрил и голову, и тело на весь грядущий день. Завтрак прошел, как и обычно, не в полном составе. По запаху перегара в комнате Альбероны, где даже кирпичи пропитались насквозь, Люси поняла, что подругу в лучшем случае можно ожидать не раньше полудня, а потом еще до вечера бедняжка будет болеть и страдать. Однако с Каной или без уже был составлен грандиозный план на сегодняшний день. Сразу после помощи по дому Люси хорошенько подготовилась к поездке в Сухой Ручей. Несмотря на жару, она надела джинсы и высокую обувь, взяла шляпу, перчатки, несколько бутербродов и флягу с водой. В сарае отыскала лом и с трудом спрятала его в своем рюкзаке. Нацу и Грей в это время возились с проводкой, нужно было наладить уличное освещение, поэтому видок Хартфилии остался без лишних вопросов. Только Биска знала о намерениях Люси, она и помогла ей седлать Локи и выпустила за ворота. Горячий воздух очень сильно ощущался, но в движении переносился намного легче. Хартфилия не перенапрягала коня, и решила двигаться через город, чтобы тот смог напиться воды, поэтому до Сухого Ручья они добирались больше часа. Заброшенный город в этот раз показался не таким умиротворяющим, как в прошлый раз. Люси не покидало ощущение, что на нее кто-то смотрит. Не конкретно откуда-то, а отовсюду. Из каждой щели полуразрушенных домов, из каждого чудом уцелевшего окна. Бродя здесь в одиночку, она точно не хотела встретиться с нынешним обитателем бара «У Кэппи» в конце улицы. Спешившись с коня, Люси оставила его в тени рядом с полуразваленным крыльцом тюрьмы. На земле девушка чувствовала себя еще неуютнее, жалея, что не предложила Нацу присоединиться к своим поискам, все-таки он тоже имел к этим сокровищам прямое отношение. Со стороны, где стояла старая двухэтажная ратуша, послышался резкий звук, как будто на ветру дернулся лист ПЭВП*. Дернулась и Люси. Сердце екнуло так, что потом пульсировала вся грудная клетка. Еще больше не покидало чувство, что она тут была не одна. «Значит, делаем все быстро и сматываемся», — дала себе небольшую установку и вытащила из рюкзака ломик. На плечах стало заметно легче. Люси аккуратно вошла в здание с вывеской «Шериф» и хотела уже побыстрее направиться к камере, в которой когда-то сидел Валентайн, но ее взгляд вдруг зацепился за маленькую деталь, лежащую на столе шерифа. В прошлый раз он был абсолютно пустой. Следы пальцев Люси еще очень хорошо виднелись на пыльной поверхности, как раз там, где лежал… железный ключ. Да-да, это был ключ. Таких уже давно не делали, а в последний раз девушка видела подобный только в старых фильмах. Давящая тишина заброшенного города-призрака и его атмосфера заставляли тяжело дышать. Сам воздух как будто был стальным. Люси взяла ключ, зная, что он откроет и что кто-то специально его сюда подложил. Для нее. Как подарок или как угрозу? Этого она не знала, но решила принять участие в игре. Подойдя к камере Дирка, она вставила ключ в замочную скважину, прокрутила его с режущим скрипом и почувствовала сначала резкую боль в затылке, затем — как засвербило в носу. В следующий момент она упала на колени, ударилась лбом о прутья решетки и дальше медленно, очень медленно, ее голова упала на пол. В глазах все плыло, но Люси видела чьи-то ноги перед своим лицом, очень близко. Веки опустились, стало темно, и девушка отключилась.***
Полуденная жара становилась невыносимой. Столбики термометров в этом году еще не были так высоки, как сегодня. Солнце хозяйствовало в чистом голубом небе вовсю, даже слабый ветерок не спасал. Едва ли зеленая, но уже подсушенная трава еще больше склонилась под гнетом беспощадных лучей. Люси почувствовала, как что-то щекочет ей за ухом и медленно ползет по лбу к брови. Она с трудом подняла руку и пощупала за ухом, затем посмотрела на троящиеся пальцы. Они были мокрые и прозрачные. Видимо, капельки пота так активно стекали по ее лицу и шее, что заставили очнуться. Картинка перед глазами так же расплывалась и троилась, поэтому Хартфилия тупо лежала и пыталась как можно чаще моргать. Через несколько минут зрение восстановилось, но было ощущение, словно она недоспала утром, и картинка вдоль границ все равно была размытой. Попытавшись облизнуть сухие губы, она поняла, что и во рту было сухо, как в пустыне. Язык буквально лип к небу. С огромным усилием приподнявшись на локтях, игнорируя тупую боль в затылке, Люси легла на стену, но тут же взвыла от резкой боли в голове. Наклонившись и вытянув шею, она начала искать на плечах лямки рюкзака, но пальцы нащупывали только тонкую ткань блузы. Тогда девушка попыталась осмотреться, но лишь смогла опуститься на пол и, прижавшись к нему ухом, снова заснуть. Жара потихоньку спадала. Зенит солнца прошел несколько часов назад, пот со лба сходил уже меньше. Однако в следующее свое пробуждение Люси пить меньше не хотела. Жажда мучила девушку сильнее, чем боль, поэтому сейчас она с большим рвением зашевелилась и наконец огляделась. Далеко от тюрьмы Сухого Ручья и камеры Дирка Хартфилия не ушла; она была прямо в ней, а рюкзак со всей ее провизией валялся прямо у входа в здание. Девушка рванула к нему, но прутья не пустили. Ко всему прочему набору, она была здесь заперта. Ключик от камеры снова лежал на столе — в абсолютной недосягаемости.***
Ей было страшно. Мурашки от этих ощущений ходили по всему телу. Люси оперлась спиной о стену, стараясь не касаться о ее поверхность головой, и пустым взглядом смотрела на стрелку, похожую на латинскую V. Где-то под этой половицей, куда указывала стрелка, лежал последний кусочек пазла Дирка Валентайна. Может быть, стоит оставить его здесь, думала мучающаяся от жажды Люси, но в этом не было смысла. Преступник знал, зачем она шла сюда. Он хотел, чтобы Хартфилия решила все головоломки за него. Он появится только в конце — когда Люси найдет золото. Но зачем он тогда ударил ее по голове и оставил в запертой камере? Он просто хотел показать, кто в этих шахматах ферзь, а кто — всего лишь пешка. Люси не могла мириться с тем, что сокровище так или иначе попадет в руки злоумышленнику. Она что-нибудь придумает. Потом. А сейчас надо достать то, что припрятал Дирк. Подобравшись к стене напротив и найдя нужную половицу, Люси легко поддела ее ногтем отложила прогнившую доску в сторону, затем достала вторую и увидела что-то на дне. Снова в ней появился трепет, с которым она решала загадки Валентайна, и, вытаскивая небольшую коробочку из дыры в полу, прочувствовала его сильнее прежнего. Хартфилия поставила коробку, которая была больше похожа на металлическую шкатулку, перед собой и без труда открыла крышечку. Внутри лежала сильно пожелтевшая бумага, и в ней было что-то завернуто. Это что-то было плоским и имело яйцевидную форму.Агат укажет путь
Только эти три слова Дирк написал в записке, и Люси с кучей вопросов в голове покрутила камень в руках. К сожалению, это была не карта с красным крестиком. Это просто поцарапанный камень! Но вдруг девушку осенило. Она вспомнила про ландшафтные агаты в магазине Эрзы. Может быть, на камне изображена местность, где нужно искать? Это было бы даже лучше, чем пиратская карта с крестиком. Только агат у Люси был настолько поцарапан, что ни с одной, ни с другой стороны невозможно было что-то различить. — Наверное, Эрза знает… — вслух заговорила Люси от одиночества и тут же схватилась за горло. Звуки из ее рта походили на ржавые раскачивающиеся качели, но никак не на голосок хорошенькой девушки.***
Прошло еще какое-то время. Жара совсем спала, а небо начинало темнеть. Люси смотрела на него уже несколько часов, совершенно не имея понятия, когда сможет отсюда выбраться. Скорее всего, ночью — когда Биска заподозрит, что с ней могло что-то случится и отправит кого-нибудь на поиски. Помимо жажды, теперь еще и подкрадывалось чувство голода. Хартфилия не отводила взгляд от неба на рюкзак, который был одновременно так близко и так далеко. В городе было по-прежнему убийственно тихо. Люси даже привыкла и перестала ощущать эту молчаливую тяжесть. Лишь изредка птичка заставит упасть где-то камушек, а то и два. Локи было совсем не слышно, и Хартфилия переживала, что он убежал, и больше Коннелы не увидят свою лошадь. Зато он не мучился от жажды. Наверно. Вдруг Люси услышала фырканье лошади. Неужели бедный Локи весь день проскитался по заброшенному городу, мучаясь от жажды так же, как и она? Хартфилия решила прислушаться. Звук копыт доносился очень хорошо — лошадь как раз проходила мимо здания шерифа и теперь скакала дальше. — Люси! Девушка не сразу опомнилась, услышав свое имя, но, когда зов повторился, где-то неподалеку, она тут же вскочила на ноги и ухватилась руками за прутья решетки. — Я здесь! — захрипела Хартфилия голосом расстроенной скрипки. — Здесь!!! Этот момент из ее собственной жизни напомнил ей сцену из фильма «Титаник», где Роза своим простуженным голосом не могла дозваться спасательных шлюпок. Люси забила кулаками в железный каркас тюремной койки, привлекая внимание хоть и не свистом, как в том же фильме, но стопроцентным грохотом. Топот копыт снова приблизился к зданию шерифа. Послышались торопливые шаги, и через мгновение на пороге тюрьмы появился Нацу. С секунду он не мог отойти от шока, увидев девушку в грязной одежде и в крови, но быстро взял себя в руки и метнулся к камере. — Ключ!.. Ключ на столе! — указала она пальцем за его спину. Ковбой тут же схватил ключ и попытался быстро вставить его в замочную скважину. Он смотрел на изможденную Люси и никак не мог попасть в замок. Наконец, когда раздался скрип решетки, Хартфилия упала в объятья ковбоя и снова слушала, как бешено билось его сердце. — Люси, господи… — он перебирал ее светлые пряди, испачканные в запекшейся крови, и будто не мог поверить, что это с ней случилось. — Кто это сделал? Ты его видела? — Нет… я не знаю, — опять засыпая, сказала она. Обнимая Нацу, Люси чувствовала себя, как в теплой постели после тяжелого трудового дня. — Я отвезу тебя в больницу. Твоя голова… в крови! — в голосе Драгнила было столько ужаса и шока, словно происходящее было его кошмаром наяву. Он взял ослабевшее тело девушки на руки и вынес из злополучного здания, у которого послушно стоял Хэппи. Нацу, придерживая, помог забраться Хартфилии в седло и уже сам собрался сесть рядом, но Люси снова подала свой скрипучий голос: — Мой рюкзак… внутри, — горло уже начинало драть от сухости, язык не отлипал от верхнего неба. Если она сейчас не попьет… Нацу все понял и быстро вернулся за рюкзаком. Девушка вцепилась в него, как в самую важную вещь на свете. Как Голум в кольцо Всевластия. Дрожащими пальцами раскрыв молнию, она достала флягу с водой, с нетерпением ее раскрутила и присосалась к горлышку, подобно речной пиявке. Мимо рта и капли не пролетело; она выпила все до самого донышка и, наконец, чувствовала себя живой. — Ты не представляешь, как я рада тебя видеть, — уже более-менее нормальным голосом сказала Хартфилия. Нацу смотрел с той же тревогой, не зная, что молвить самому. Драгнил молчаливо устроился сзади в седле. Одной рукой он взял поводья, а другой нежно обнял девушку, прижимая покрепче к себе. Точно так же она прижимала к груди свой рюкзак, но он был холодным, совсем не таким, как широкая грудь ее спасителя. Уже стемнело. Нацу понимал, что Люси могла получить серьезную травму головы, поэтому вел Хэппи очень медленно. Люси по дороге решила перекусить своими запасами сэндвичей. До города было еще далеко, да и челюсти жуть как сводило чего-нибудь погрызть. — Почему ты молчишь? Не спрашиваешь, что я там делала совсем одна? — Девушка снова раскрыла молнию рюкзака и начала искать свои припасы. — Поговорим об этом дома, — немного жестко сказал ковбой, но на следующей фразе его тон смягчился, хоть и прозвучало все равно грубо: — Говори поменьше, а то последние мозги растеряешь. Люси усмехнулась, услышав старого доброго Нацу, каким она его знала еще с первого дня их знакомства. Но это было так приятно. Стоило того, чтобы получить по голове и просидеть весь день в заброшенной камере. — А как вы узнали, что со мной что-то случилось?.. — прокашлялась, — думала, ждать вас только ночью. Нацу чуть помолчал, но все же ответил: — Локи вернулся домой без всадника. Ты, конечно, не очень умная, но вряд ли бы просто так кинула лошадь. Да еще и в такую жару. Биска сказала, ты отправилась сюда. Я и примчался. Первым рейсом, так сказать. Люси оценила шутку, но все никак не могла добраться в темноте до своей еды. Сэндвичи лежали в самом низу, прямо под перчатками, с которыми происходило что-то странное. Напрочь позабыв о голоде, Хартфилия достала одну перчатку, вытянула руку и помахала ею в воздухе. — Что это? — снова прозвучал над ухом низкий голос ковбоя. Ее странные манипуляции не остались без внимания. — Моя перчатка. И кажется, она светится! Я протерла ею банки с каким-то порошком в заброшенном городе, — начала вспоминать Хартфилия. — По-моему, я поняла, в чем секрет нашего призрака.