Ошибка судьбы

И попросить один, пожалуйста, взаймы Хотя бы день, в котором больше нет войны. "Вельвет" "Тот день, в котором не было войны" Следить за Брустерами, как и за Джорджем Роулсоном, когда они направлялись в исследовательский центр, оказалось невозможно. Учёный и его помощники, отправляясь на работу, устраивали целый спектакль с переодеванием и сменой машин. Такие предосторожности говорили о чрезвычайной секретности и важности проводимых исследований над уже знаменитым фиолетовым кристаллом. И убеждали шестёрку спасителей человечества в том, что они на верном пути. Выяснить, в чём особенность кристалла, найденного в шельфе Тихого океана, было просто необходимо. Более того, возможно, им понадобится сам кристалл. Исходя из видения Пейдж, это было весьма вероятно. Прежде всего надо было установить местонахождение исследовательского центра Роулсона. Для этого была установлена круглосуточная слежка за наглым журналистом Перри Гастингсом, что тоже имел виды на информацию о фиолетовом кристалле. В течение нескольких дней кто-нибудь из великолепной шестёрки следовал по пятам за Гастингсом, подслушивая его разговоры и фотографируя всех, с кем он встречался. И их труды были вознаграждены. У журналиста, как выяснилось, был свой человек в исследовательском центре. С этим человеком Гастингс встречался в маленьком, непопулярном кафе. Его помощник оказался начальником охраны в исследовательском центре. Проследив за этим мужчиной, борцы за мир узнал-таки местонахождение исследовательского центра. Начальник охраны место своей работы не афишировал, об этом вообще мало кто знал, следовательно, меры предосторожности не требовались. Следующим встал вопрос, как проникнуть в здание центра Роулсона. И не просто проникнуть, а незаметно проникнуть. В этом вновь было решено положиться на Перри Гастингса. Главное, как неустанно твердила Пейдж, не упустить момент, чтобы начать действовать. Однажды утром все шестеро плюс немецкая овчарка Лорд как обычно собрались на кухне на завтрак и обсуждение дел предстоящего дня. - Сегодня – решающий день, - сразу заявила миссис Гиллан. - Что ты имеешь в виду? – Кайл внимательно посмотрел на подругу, взгляд которой остекленел, она будто пыталась смотреть сквозь него. Женщина тряхнула головой, и в её тёмных глазах снова появилась осмысленность. - Этой ночью Перри Гастингс собирается проникнуть в исследовательский центр. А значит и нам придётся делать это сегодня ночью. Такие слова произвели впечатление, но отнюдь не удивили. Все знали, что время скоро придёт. И понимали: чем раньше, тем лучше. - Полагаю, сейчас самое время вооружиться, - решительно заявила Сара. - Точно, - кивнул Бен и поднялся из-за стола. – Надо сразу навестить Опеншоу. - Я с тобой, - в один голос сказали Пейдж и Джон и тоже поднялись. Кайл и Сара колебались. И если Риз довольно быстро всё взвесил и решил, что ему лучше остаться вместе с возлюбленной дома, то сама беременная блондинка не была так уверена. - А мы втроём тогда подготовил всё необходимое для ночной вылазки, - подала голос Кейт, после чего поймала улыбку Джона. - Лорд! – похлопал себя по колену Бен, подзывая пса. Тот, уже вычистив свою миску, с радостной готовностью кинулся к мужчине. Гилланы, Коннор и немецкая овчарка отправились к своим новым друзьям из охотничьего клуба. Клуб этот они нашли не так давно. Не удержались, чтобы не взять в руки ружья. Члены клуба были поражены их умению стрелять. А основатель клуба Оливер Опеншоу и вовсе признал великолепную шестёрку своими кумирами и даже иногда одалживал им под честное слово оружие. *** В этом декабре зима была особенно лютой. Непривычный глазу американца снег посеребрил улицы. Но если у взрослого населения сугробы вызывали раздражение и беспокойство, то дети были настроены веселиться. Многих малышей, что ловили ртом снежинки и купались в сугробах, можно было увидеть сейчас на улице. Впрочем, снегу радовались не только дети. Лорду так понравилось зимняя погода, что он, вернувшись домой, долго и настойчиво упрашивал хозяев выпустить его погулять. Одного его выпустить никто не рискнул, и вместе с псом гулять были отправлены Джон и Кейт. Лорд быстро отыскал местечко, где не ездили машины и где можно было вдоволь побегать. Летом это место было чем-то вроде газона вокруг небольшого фонтана. Зимой, конечно, фонтан не работал, и не трава покрывала землю, а снег. Дети делали в сугробах снежных ангелов, а некоторые кидали друг другу тарелочку. Именно яркая на фоне белоснежного покрывала тарелка привлекла внимание овчарки: взрослый пёс, превратившись в беззаботного маленького щенка, принялся носиться за тарелочкой. Детям резвая собачка приглянулась, и они стали кидать ей тарелку, счастливо смеясь и хлопая в ладоши, когда Лорд её ловил. В какой-то момент зелёная тарелочка полетела к Кейт, и едва приземлилась в руки девушки, как её сбил с ног разыгравшийся пёс. - Ты в порядке? – мигом оказавшийся рядом Джон отогнал собаку и помог Брустер встать из сугроба. - Ты в порядке? – темноволосый мальчик за ошейник оттащил от неё немецкую овчарку и помог встать из сугроба. Рыжеволосая девочка отряхнулась, опасливо косясь то на парня, в котором узнала своего странного одноклассника, то на его пса. - Не бойся, он просто играет, - угадал мысли Кейт Джон. – Кстати, его зовут Макс… - В полном, - улыбнулась Кэтрин. – Я же знаю, он просто играет. Молодой человек улыбнулся в ответ, очевидно, тоже вспомнив случай из прошлого, которому только предстоит произойти. Брустер, немножко подразнив Лорда тарелочкой, бросила её обратно, детям. Но хозяева овчарки уже были втянуты в игру: малышня, перекидываясь тарелочкой, не забывала отдавать пас Джону с Кейт. Потом тарелочка маленькому народу надоела, и начался обстрел снежками. На глазах Кэтрин одна девочка, состроив хитрую рожицу, швырнула большой снежок в лицо мальчика, что в её сторону не смотрел и потому удара не ожидал… Девятилетняя девочка никак не могла удержаться, чтобы не бросить исподтишка взгляд на одноклассника с овчаркой. Он был среди таких же детей, как он, но казался чужим. На играющих в снежки ребят смотрел несколько растерянно и непонимающе. Неужели никогда н играл в эту игру? Не думая долго, она лепит большой снежок и кидает ему прямо в лицо. Отряхнувшись, Джон поворачивается и удивлённо глядит на бесстрашную девочку с рыжими волосами… Коннора от созерцания искреннего детского счастья, заключавшегося в вываливании друга в снегу, оторвал прилетевший в лицо снежок. Убрав снег с лица, юноша с чувством дежавю обратил взгляд на рыжеволосую девушку, что при виде его живописного выражения лица не выдержала и громко расхохоталась. На несколько мгновений Джон замер, заворожённый. Ещё ни разу с того момента, как он встретил Кейт в ветеринарной лечебнице, он не видел её такой радостной. Можно даже сказать, счастливой. Смех, определённо, шёл ей больше страха или слёз. - Джон? – слегка удивлённо посмотрела девушка на молодого человека, что надвигался на неё со странной улыбкой. В следующую секунду она поняла, что он хочет взять реванш в снежном состязании. - А-а, Джон, перестань. Я больше так не буду, правда! – смеясь, молила Брустер Коннора, который сначала повалил её в сугроб и теперь в этот же сугроб закапывал. – Ну, прекрати! - Раньше надо было думать, - наигранно непримиримо говорил Джон… - Джон, перестань! Коннор, ну прекрати! я больше так не буду, честно! – упрашивала девочка одноклассника, что мстил ей за брошенный снежок. - Конечно, не будешь, я же тебя закопаю, - мальчик строил из себя серьёзность и непримиримость, хотя на деле почему-то не злился на наглую одноклассницу. - Но Джон… - Раньше надо было думать! - Ах, так?! Брустер вдруг проявила чудеса силы и ловкости и через мгновение сама повалила Коннора в сугроб, став забрасывать снегом. Он, конечно, так просто сдаваться не собирался. Началась борьба. С Кейт слетела шапка, и длинные рыжие волосы мигом вымокли в снегу. Но детям было по- настоящему весело… Именно это чувствовали сейчас Джон и Кэтрин, гоняясь друг за другом по сугробам. И эти чувства гораздо больше подходили двадцатилетним молодым людям, чем то, что они уже привыкли чувствовать постоянно… *** Ещё не темнело, но день уже не был таким светлым, когда Пейдж возвращалась из магазина. Она начала привыкать к жизни в мирных условиях. Тут не было бешеного ритма, постоянного напряжения, женщина больше не видела необъятного страдания в глазах встречающихся ей людей. Гиллан всегда было достаточно взглянуть в глаза человеку, чтобы почувствовать, чем он живёт. Особенно хорошо отпечатывались в глазах негативные эмоции и воспоминания. И, конечно, у людей этого невоенного времени были свои проблемы, но уже не было того всеобщего чувства отчаяния и скорби. И, несмотря на первостепенной важности операцию, намеченную на эту ночь, Пейдж не желала пускать в свою голову мрачные мысли. Нельзя, борясь за свет, тонуть во тьме. Должно быть, это было знаком судьбы. И то, что гостья из будущего возвращалась через детскую площадку, и то, что была в тот момент рядом со злополучными качелями, и то, что провернула голову в их сторону, когда… Кругом были дети с родителями, целиком и полностью поглощённые играми, и потому не видели, как девочка лет шести сорвалась с качелей. А у миссис Гиллан оборвалось сердце, и она в мгновение ока очутилась рядом, поймав малышку. Шок от падения был для ребёнка, очевидно, слишком сильным: девочка не понимала, что ничего плохого уже не случится. Она плакала, дрожа всем худеньким тельцем в руках Пейдж. - Не плачь, моя хорошая. Тебе не будет больно… - тихо шептала малышке женщина, ласково гладя её по волосам. Дочь войны испытывала сейчас необыкновенные чувства: в её руках находилась жизнь маленького человека. Нести ответственность за жизни других, в том числе и детей, было не ново для неё. Однако в эту секунду испытавший ужас ребёнок доверительно жался к ней, интуитивно чувствуя нежность израненного войной сердца. Гиллан от всей души желала успокоить девочку, вынуть из её сердца страх и оберегать впредь. - Как тебя зовут, красавица? – ласково улыбнулась она малышке. - Эн-Энджи, - робко прошептала та, с интересом разглядывая женщину. Шрамы на лице шатенки привлекали внимание людей и подчастую вызывали недоверие и неприятные ощущения. Но Энджи нисколько не боялась: всё-таки дети – лучшие экстрасенсы. – А как тебя зовут? - Пейдж. Не надо плакать, Энджи. Лучше улыбнись. - Никогда больше не подойду к качелям! – заявил ребёнок. - Ну, зачем же так категорично? В качелях нет ничего плохого. Просто надо быть осторожнее: не раскачиваться слишком сильно и крепче держаться. - У тебя очень красивые глаза, - неожиданно сказала Энджи. - У тебя тоже, - неловко рассмеялась Пейдж. Как редко она это делала. – Это твоя мама, Энджи? К ним бежала женщина лет тридцати. Девочка повернулась к ней, и детское личико просветлело. - Мама! – она кинулась в объятия женщины. Но потом вдруг обернулась и улыбнулась Гиллан. – До встречи, Пейдж! Шатенка помахала в ответ, тронутая этим жестом. - До встречи, Энджи. Шла домой она в смешанных чувствах. Перед её глазами всё стояла спасённая ей малышка, что обнимала её, жалась к матери. В памяти были не менее свежи картины из прошлого-будущего: грязные, напуганные, голодные дети жмутся к родителям, стараясь хоть немного согреться. А некоторым уже не к кому жаться, а кому-то некого согреть. Война отнимает близких людей друг у друга. Пейдж часто наблюдала это. И не менее часто видела воспоминания самых старших воинов Сопротивления, воспоминания о собственном беззаботном детстве, не отравленном войной. Женщине эти картины казались невероятными, но она верила, жаждала, чтобы увиденное в головах других людей было правдой. Жить лишь войной и смертью не хотелось. И миссис Гиллан думала о жизни и мечтала, давно мечтала иметь детей: мальчика и девочку. Мечтала вырастить своих детей в мире и любви. Пейдж не помнила своих родителей, но услышав крик Энджи: «Мама!», на миг представила, что это её дочь обращается к ней. В сердце проснулась спавшая доселе материнская нежность. Уже дома, лёжа на коленях у мужа, она продолжала думать об этом и вспоминать свои ощущения. Бен молча гладил её по волосам так же, как она недавно гладила по волосам Энджи. Мужчина ни о чём не спрашивал любимую, он чувствовал, что ей хорошо, и потому чувствовал умиротворение сам. Бен был настоящим воином, беспрекословно выполняющим задания начальства, посвятивший жизнь войне с машинами, привыкший к смертям товарищей и чёрной дыре внутри. И только один человек мог заполнить эту дыру светом. Пейдж была с ним с самого детства, защитить её всегда было для него главной задачей. Наверное, он всегда её любил. И понимал как никто другой. Она часто и в том, и в этом времени ложилась к нему на колени, он гладил её по волосам. Они говорили. Бен всегда спрашивал, о чём она думает, а Пейдж честно рассказывала обо всех своих невероятных в нечеловеческих военных условиях мыслях и мечтах. Гиллан понял жену сегодня. Он разделял её мечты. - Мы будем бороться за нашу мечту… *** Заглянув в спальню, Кайл обнаружил любимую женщину сидящей на кровати и с отсутствующим видом поглаживающей большой живот. - Не спишь всё-таки, - негромко констатировал факт мужчина. - Не могу уснуть, - призналась Сара. – Не получается. - Но тебе нужно отдохнуть перед ночной операцией, - заметил Риз. По его лицу словно пробежала тень: - Хотя я по-прежнему считаю, что тебе лучше остаться… - А я в сотый раз повторяю, что всё равно пойду! Не могу сидеть на месте, когда решается наша судьба! И не только наша… И наш сын, между прочим, со мной согласен, - твёрдо и одновременно с некоторой истеричностью в голосе заявила беременная женщина. Ребёнок в её животе, будто подтверждая слова матери, толкнулся. Солдат вздохнул. Он давно понял, что отговорить Коннор идти с ними в исследовательский центр нереально. В каком-то смысле ему даже было даже спокойнее, что она рядом. А то изводил бы себя мыслью, как она там одна. Конечно, никакого киборга-убийцы не предвиделось, но беспокойство присутствовало. И за Сару с не родившимся сыном, и за операцию, что начнётся совсем скоро… «К чёрту всё это!» - решительно изгнал из головы Кайл все страхи. Коннор смогла научить его освобождаться на время от бремени тяжёлых мыслей о неясном будущем. Пришло время уже ему напомнить ей об этом. Они вместе стояли у окна. Его ладонь лежала на её животе, риз чувствовал, как шевелится их ребёнок. Они с улыбкой смотрели на улицу. Руины, оставшиеся от городов, были слишком свежи в памяти, и потому вид маленького мирного города радовал глаз. Влюблённые не спрашивали друг у друга, о чём они думают. Оба старались не думать. Вообще не думать. Избавиться от неуверенности, тревоги страха пока что было невозможно. Иногда они могли так обнаглеть, что в их головах сами собой рисовались картины счастливого будущего: как родится ребёнок, как будет делать первые шаги, говорить первые слова… Они многому его научат. И среди этого «многого» точно не будет обучения сражению. И у ребёнка не будет воспоминаний о стрельбе, смертях, и красных глазах безжалостных киборгов. Возможно, и они когда-нибудь забудут этот ужас. Но на этом моменте иллюзии непременно развеивались. Они никогда этого не забудут. И вообще не факт, что счастливое будущее наступит. Сейчас, находясь недалеко от пути к цели, Сара и Кайл не желали метаться. Они освободили голову от мыслей о прошлом и возможном будущем. Они наслаждались счастливым настоящим. Это счастье в мгновениях, его никто и ничто не сможет отнять. Поэтому оно так ценно и волшебно. *** В назначенный час шестёрка спасителей мира была уже у исследовательского центра. Разумеется, приходилось прятаться: попадать в объектив камеры видеонаблюдения или на глаза охраны было никак нельзя. Ровно в 00:40 начальник охраны должен был впустить Перри Гастингса через чёрную дверь на доверенную ему территорию. И тот самый начальник охраны уже давно был хорошо виден в бинокль. Он нервничал: журналист всё не появлялся и не появлялся. Ему это было непонятно, а ведь всё было проще некуда: деталь тамблера машины Гастингса лежала сейчас в кармане Бена Гиллана. В итоге мужчина сделал то, на что так рассчитывали наши герои: оставил чёрный вход ненадолго открытым и удалился. Всё-таки начальнику охраны нельзя было долго прохлаждаться. Оставалось разобраться с камерой наружного наблюдения. Кайл прицелился и выстрелил точно по цели. Теперь объектив камеры в белой краске. Этот ход был весьма удачной идеей: камера снимала белую дорожку, что вела к чёрному входу. Если по дороге никто не идёт, то камера «видит» лишь белое пятно. А какая разница, что будет этим пятном: белая дорожка или белая краска?* Далее проникнуть в здание исследовательского центра было совсем несложно. Спасителям человечества явно везло: как и говорила Пейдж, электрический щиток был совсем рядом с чёрным входом, и Джон за считанные секунды вырубил электричество во всё здании. Ещё несколько минут – и сработала пожарная сигнализация: задымилась спрятанная в одном из кабинетов дымовая шашка. В полной темноте, с угрозой пожара и в отсутствии работающих здесь учёных всем присутствующим в центре людям (дежурные охранники) не оставалось ничего другого, кроме как срочно направиться к месту возможной аварии. А место это было на отдалённом расстоянии от лабораторий, где проводились самые важные научные эксперименты. Путь был расчищен. Благодаря информации, предоставленной в прессу Гастингсом (откуда он её почерпнул, остаётся загадкой, отгадка на которую нашим героям совершенно не интересна), и экстрасенсорному чутью миссис Гиллан нужная лаборатория отыскалась быстро. В не слишком просторной лаборатории царил беспорядок. На одном из столов была свалена куча бумаг. Гилланы, переглянувшись, решительно принялись копаться в ней. - Джон, займись сейфом… Да, в лаборатории и сейф имелся. Очевидно, оставлять на столе такие важные объекты исследования, как кристалл, учёные не рискнули и в то же время предпочитали иметь всё необходимое под рукой. Довольно легко справлявшийся с сейфами из своего времени Джон почти молниеносно вскрыл более примитивный сейф 1984-го года. Коннор, его будущие родители и жена какое-то время, не шевелясь, стояли и молча смотрели на найденный в сейфе красивейший фиолетовый кристалл. В свете фонарика он переливался и оранжевым, и голубым, и зелёным… Казался просто волшебным. Это зрелище не могло не заворожить, прогнать все мысли. Кристалл будто и не был вовсе красивым камешком. За его сияющей оболочкой словно таилась жизнь. Чудилось, что сквозь разноцветную радугу на них смотрят глаза живого существа. Кристалл вызывал восхищение и заставлял холодеть кровь. Отвлёк их радостный возглас Пейдж. Женщина сжимала в руках какие-то записи, напоминающие дневник учёного. - Мы нашли! Здесь всё, что нам необходимо знать! В руках её мужа были исписанные от руки и изрисованные листы. Лицо Бена было одновременно довольным и встревоженным. - Берите кристалл. Пора уходить, - распорядился он и оказался абсолютно прав. За дверью лаборатории стал слышен шум, шаги и голоса. Похоже, охрана уже разобралась с погасшим светом и дымовой шашкой и решила осмотреть здание на наличие посторонних. Возвращаться прежним путём было уже нельзя. Оставалось окно. К счастью, этаж был второй и с помощью удачно захваченной верёвки все шестеро почти без труда (сложнее всех было Саре, седьмой месяц как-никак, но она справилась) выбрались на улицу. По-прежнему не снимая плащей, скрывающих их лица, и не выпуская из рук необычайно ценные записи с кристаллом, наши герои поспешили к машине. Они не знали, видел ли их кто. Не сейчас уж точно никто не смог бы их остановить.