Держись за то, во что и правда веришь!

Стояла звездная осенняя ночь. Тихо, словно боясь разбудить людей, играл в ветвях деревьев ветер, тихо падали на землю листья. Пелагея лежала на большой двуспальной кровати в загородном доме Димы Билана, смотрела в широкое, во всю стену, окно и думала. В ее сердце никак не хотел затухать пожар эмоций от сегодняшнего дня. Вспоминалось выступление девочки Лизы, задевшее самые сокровенные струны Полиной души. Еще не повернувшись, певица уже поняла: это поет не ребенок, это кричит его израненная душа. Пелагея моментально почувствовала на себе боль скорбящего сердца, и какая-то неведомая сила потянула ее руку к кнопке. Неожиданно нежный поцелуй в обнаженную спину прервал мысли. Поля инстинктивно свела лопатки, однако поцелуи продолжились. По коже пробежали мурашки. - Чего не спишь? - слегка прикусывая мочку ее уха, спросил Билан. - Не знаю, - Пелагея повела плечами и повернулась к нему. - Все переживаешь? Подавленное состояние любимой Дима заметил, еще когда они отъезжали от съемочного павильона, но не придал этому значения. Тем более что дома все было как обычно, правда, комнаты не оглашал Полин смех. Билан видел, что с девушкой что-то происходит, но терпеливо ждал, не лез ей в душу, не вмешивался. Захочет - сама расскажет. Пелагея же не пожелала ничего говорить и, быстро поужинав, ушла наверх, в спальню. Дима пришел следом, однако любимая сделала вид, что спит. Ночь - это особенное время. Ночью люди раскрываются, обнажают душу, вываливают все тайны - вот он я, стою перед тобой, какой есть! И никто не мешает откровенным разговорам, разве что месяц, да он ведь не выдаст чужие секреты! - Вить, - певец ощутил Полины маленькие ладошки на своей груди и понял, что не прогадал с началом разговора, - Вить, я не могу так! - она всхлипнула. Бедная, маленькая девочка! Как жаль, что нельзя забрать себе все твои страдания! - Тише, тише, не плачь! - он обнял ее. - Давай я тебе чаю ромашкового принесу? - Нет, не уходи! Мне страшно! Его очень пугали перепады ее настроения: то страх, то угнетающая печаль. Что же с тобой происходит, малышка? - Вить, она, эта Лиза... Я не знаю, как с ней работать! Мне кажется, она совсем другая, чем остальные дети, из-за смерти мамы. Я боюсь за нее! У нее душа такая тонкая, такая ранимая! А вдруг я что-то сделаю не так? Билан выдохнул с облегчением и поцеловал Полю в носик. Так вот чего ты боишься! Но ты ведь умная, со всем справишься! - Полечка, не бойся! - прошептал он. - У вас все получится! Ты хороший педагог, чувствуешь людей. Вспомни, как конкурсанты взрослого "Голоса" тянулись к тебе! Ревия, Меликишвили, Пьер... А сегодняшний день вспомни! Сколько детей плакали из-за того, что ты не повернулась к ним! Полюш, я думаю, ты справишься. Ты же сильная... "Хотя иногда такая слабая и беззащитная", - уже про себя добавил он. Поля утерла слезы и твердо сказала: - Я помогу Лизе сделать ее жизнь лучше, я приложу максимум усилий. Зная, какая она упрямая и непреклонная, Дима лишь согласно кивнул. Лизе было скучно. Сегодня шел уже третий день прослушиваний, и девочке не терпелось быстрее увидеть команду Пелагеи в полном составе, тем более что там были Саида с Паулой. Сейчас, правда, они разъехались, но даже в своих родных городах не давали подруге грустить. Мухаметзянова очень много рассказывала про свою школу, про одноклассников, учителей, про то, что у нее появились "хвосты" по физике и биологии, и теперь приходится допоздна сидеть за уроками и отрабатывать. Поэтому разговоры девочек были недолгими. Слушая подругу, Лиза втайне радовалась: ей-то что! У нее не проверяют задания каждый день, да и программу она перескочила уже на два года. А в следующем сентябре, если постараться, можно и вовсе в одиннадцатый класс перейти. Хотя там свои заморочки: ЕГЭ, поступление... "Ну уж нет! - решила она. - Поживу еще годик как человек!". Не двигались и поиски сестры. В Мосгорсправке пришлось отдать деньги за то, чтобы узнать, что Калитиной Екатерины Васильевны 1987 года рождения не существует. Тогда девочка решила съездить по адресу, записанному на листке. Оказалось, дом, в котором жила сестра, снесли лет пять назад, а сейчас на его месте красовался огромный офисный центр. Всезнающие бабушки на лавочке соседнего дома посоветовали Громовой обратиться в ЖЭК: может, там ей подскажут, куда расселили жильцов. Но в маленькую комнатку со слегка обшарпанной мебелью Лиза сходила безрезультатно: суровая тетенька в очках строго заявила: - Несовершеннолетним справок не даем. Первые неудачи в поисках завели девочку в тупик. Как быть? Что делать? Где в Москве найти взрослого человека, который согласился бы помочь? Когда опечаленная Громова пожаловалась Саиде, та сказала: - Думаю, тебе следует попросить помощи у Пелагеи. - Но как, Саида? - Как-как, как все люди просят, конечно же! - Ты что, она ведь наш наставник, значит, и отношения у нас должны быть как у учителя с учеником. - Знаешь, Толстой говорил, что учитель, который совмещает в себе любовь к делу и к ученикам, - совершенный учитель. Если Пелагея такая (а я верю, что она такая), то она обязательно поможет тебе. - Спасибо. Наверное, ты права, и мне стоит спросить у нее совета. В этот день Поля и Дима вернулись домой поздно. Съемки были долгими и очень тяжелыми, они морально истощили обоих, в особенности ранимую Пелагею. Ну не может она смотреть на детские слезы, хоть убейте! Милые ангелочки в разноцветных платьицах и костюмчиках своим плачем просто рвали ей душу на части. Из-за этого даже пришлось сделать несколько перерывов, во время которых Поля глотала успокоительные. Дима очень беспокоился за нее: все-таки лекарства влияют на здоровье и на психику. Впрочем, еще страшнее было бы, если бы у девушки вдруг случился нервный срыв. В таком состоянии человек может натворить черт знает что. В беспокойных мыслях Дима припарковал машину у ворот загородного дома. Поля к этому времени благополучно уснула на пассажирском сиденье. Когда Билан открыл дверь и взял ее на руки, она вдруг открыла глаза и протянула: - Вить, мне плохо! - Что случилось? – внутри у Билана все оборвалось. - Голова болит, просто раскалывается, - пожаловалась девушка, – ее как будто разрывают изнутри. Даже вздохнуть нельзя – больно. - Тише, тише, - он прижал ее к себе. – Сейчас придем, я тебя уложу в постель, выпьешь чаю, и все пройдет. Наверное, с успокоительными сегодня переборщили. Он, как и обещал, донес ее до кровати, помог переодеться и, едва она легла, укутал теплым одеялом. Она удобно устроилась на правом боку, потому что в левом виске как раз в этот момент начало так сильно стучать, что казалось, оттуда сейчас вырвется раскаленное копье. Дима молнией слетал на кухню, заварил чай и вернулся к своей девочке, которая не знала, как ей лечь, чтобы спастись от всеразрушающей боли, и поэтому свесила голову с кровати и еле слышно стонала. - Поля! – Билан был испуган как никогда. – Полечка! – он схватил любимую за плечи, поднял и обомлел. Чтобы хоть как-то спастись от боли, девушка искусала губы до крови. Дима коснулся их своими губами и тотчас почувствовал солоновато-железный привкус. Пелагея даже не пыталась оттолкнуть молодого человека, у нее просто не было сил на это. Билан сам прервал поцелуй, когда в легких почти закончился воздух. - Знаешь, - слабым голосом произнесла Поля, - а мне стало немного легче. Только пить очень хочется. Дима взглянул в ее затуманенные, уставшие глаза и поднялся за кружкой. Пелагея благодарно взяла ее и залпом осушила почти половину. - Спасибо. Билан помог ей удобно устроиться в кровати, поправил подушку. - Ложись рядом, - прошептала она, взяв его за руку. Он, скинув джинсы и футболку, забрался под одеяло и притянул ее к себе. - Спи, малыш, и ничего не бойся, ведь я рядом. Головная боль, словно испугавшись Билана, постепенно отступала назад, давая наконец-то возможность нормально дышать. Уткнувшись носом в Димино плечо, Поля что-то невнятно пробормотала и быстро уснула в его объятиях.