Держись за то, во что и правда веришь!

На следующий день рано утром юная певица приехала в съемочный павильон на улице Лизы Чайкиной и была просто поражена размахом толпы у дверей. «М-да-а, так я нескоро туда попаду», - покачала головой девочка, снимая с плеча гитару. Вокруг нее суетились самые разные люди: конкурсанты, их родители, бабушки, дедушки. Очень многие приходили целыми семьями. Вот стоит светловолосая девочка лет восьми, а вокруг нее собрались родственники. А вон неподалеку мальчик, довольно взрослый по виду, рядом с ним крутится мама, то и дело поправляя сыну воротник рубашки. Осень в этом году стояла совсем теплая, и сейчас, в начале октября, все еще ходили без курток или в легких ветровках. Ветер гонял по двору телецентра засохшие листья, пыль и песок. Лиза вдруг обнаружила, что она единственная из участников пришла без единого человека в группе поддержки. Из-за этого на нее стали немного коситься: может, думали, что она сирота, может, присутствующих насторожил вид девочки (как-никак, она собиралась исполнять Skillet, поэтому оделась немного по-рокерски). От этих взглядов и от страха у Лизы стали подкашиваться колени. А вдруг она не пройдет? Что тогда сказать бабушке и сестре, если, конечно, удастся ее отыскать? Что сказать педагогам по гитаре и по вокалу, которые разучивали с девочкой эту сложнейшую песню? На нее возлагают большие надежды, и будет очень горько не оправдать их. Наконец всех стали пропускать в здание, сверяя по спискам. - А ты что, одна? – удивленно спросила у Лизы девушка-сотрудник Первого канала, отмечая ее в листке. - Да, - ответила девочка. – А что в этом такого? - Да ничего. Просто все с родителями, вот я и спросила. - Мои родители предпочитают болеть за меня на расстоянии. - Понятно. Вслед за всеми Лиза сдала одежду в гардероб и прошла в комнату ожидания, где участников встречали психологи. «Блин, не дадут порепетировать и с народом познакомиться», - недовольно подумала девочка: не очень-то хотелось перед, возможно, самым главным событием в жизни беседовать о всякой ерунде вместо того чтобы настраивать гитару и повторять песню. Однако разговоры с психологами и рассказы о снятии волнения прошли быстро, и Лиза наконец-то смогла уединиться для репетиции. На дверях с надписью «Голос. Дети» уже повесили список очередности. Всего в первый день прослушиваний должны были выступить сорок участников, в остальные – по тридцать. Лиза была тридцать вторая. «М-да-а-а, эдак я до вечера тут проторчу, - недовольно подумала она. – Ну и ладно: больше времени на репетицию будет. Правда, бабушка опять разволнуется». Настроив гитару, распевшись и несколько раз сыграв, девочка сходила в буфет: жутко хотелось есть, даже несмотря на небольшое волнение – а после перекуса вернулась в зал ожидания. К этому времени некоторые участники уже побывали на сцене и теперь радовались, что прошли в команды к наставникам, или же плакали от горечи разочарования. - Дура, дура, дура! – самозабвенно вещала, захлебываясь слезами, особа лет тринадцати-четырнадцати. – Она просто не понимает, как для меня важен этот конкурс! «У вас большое будущее, все впереди». - Доченька, да не расстраивайся ты так! – пыталась утешить девушку мама, похожая на раскрашенную цыганку. – Все равно только блатных берут. Хорошо, что вообще прошла хотя бы в сто лучших. - И все равно она дура, эта Пелагея! И этот жирный слон Фадеев тоже не лучше! И Билан с его козлиной бородкой! Слова девушки задели Громову: Пелагея была для нее примером в творчестве, в жизненной позиции, и девочке хотелось бы попасть именно в ее команду. К тому же, Лиза боялась не найти общий язык с наставниками-мужчинами. Хотя что уж там, пройти бы для начала. А в другом углу зала в это же время разворачивалась настоящая драма: две особы с одинаково рыжими волосами и наглыми выражениями лиц наседали на темноволосую смуглую и очень милую девочку. Вокруг них собрались любопытные участники. Лиза подошла ближе. - Ты, черномазая, думаешь, что пройдешь? – презрительно заявила одна рыжая, повыше и постарше. – Да ты вообще тут никто, небось выступала до сих пор только на школьных концертах! - А у нас уже подписаны контракты с известными продюсерами! – добавила другая, волосы которой были заплетены в две косы. – И поем мы нормальные песни, а не всякую там хуйню. На черноволосую девочку страшно было смотреть. Губы ее дрожали, темно-шоколадные глаза расширились и наполнились слезами, щеки зажглись румянцем. Лизу как будто толкнули. «Ты ведь сама была изгоем!» - сказал ей внутренний голос. - И вообще, хачей у нас нигде не любят! – решила окончательно задавить конкурентку более старшая. Эти слова оказались последней каплей. - Эй, ты! – позвала хамку Громова. – Вам что, делать больше нечего, кроме как к людям приставать? - А ты вообще катись отсюда, бомжара, - оттолкнула ее руку рыжая. - Во-первых, мой стиль одежды тебя не касается, - отпарировала Лиза. – Во-вторых, запомни на будущее: национальности «хачи» не существует. А в-третьих, идите отсюда обе и смотрите, как бы самим не вылететь. Удивленные и пораженные, обе девицы скрылись, а Лиза наконец-то обратила внимание на черноволосую девочку. - Ну, и зачем же сразу плакать-то, а? Громова подошла к ней и обняла, заглядывая в наполненные слезами глаза. - Зачем расстраиваться из-за каких-то дур? Подумай лучше о предстоящем выступлении, о том, как хорошо ты споешь. А то сейчас накрутишь себя… Девочка, однако, продолжала плакать. - Все-все, успокойся, - Лиза погладила ее по спине. – Все будет хорошо. - Спасибо тебе большое, - прошептала конкурсантка. - Ты скоро выступаешь? - Нет, я двадцать третья. - Тогда пойдем в буфет. Тебе нужно успокоиться, чаю попить. - Хорошо, я только маму предупрежу. Пока участницы шли в комнату, где находились родители, они успели познакомиться. Оказалось, девочку звали Саида, она приехала в Москву из Казани и привезла татарскую народную песню «Су буйлап». - Краси-иво, - покачала головой Лиза. – Су буйлап… Хорошо звучит! После короткого перекуса (Громова буквально силой заставила Саиду съесть хотя бы шоколадку) новая знакомая повеселела и явно забыла о недавнем конфликте. - Саида, скажи, а Казань красивая? - Конечно! Еще какая! У нас очень много необычных зданий в городе, особенно Татарский академический театр. Я, правда, живу в ничем не примечательном районе советской застройки, каких везде полно. Слушай, а Пермь красивая? - Да город как город, мне как-то не с чем сравнивать. Разве что с Сочи, но я там давно была, уже ничего не помню. Жалко, что у нас холоднее, чем там, эх. - У нас тоже не очень тепло, - вздохнула Саида и внезапно перевела разговор. – А к кому из наставников ты бы хотела попасть? - Не знаю, - пожала плечами Лиза. – Главное, чтобы хоть кто-нибудь повернулся, а там разберемся. А ты? - Я к Пелагее пойду, все-таки она тоже фолк поет. А если Пелагея не повернется, то тогда на сцене решу. В прекрасном настроении девочки вернулись в комнату ожидания. К тому времени она уже немного опустела. До Саиды оставалась еще пара человек, и у нее волей-неволей начали подкашиваться ноги. Лиза как могла успокаивала новую знакомую. - Все будет хорошо! Ты пройдешь! Да Пелагея тебя с руками и ногами заберет! – воскликнула она. – У тебя красивая песня, ты прекрасно поешь, не волнуйся! Знаю, что это трудно, но постарайся. - Спасибо тебе, Лиза, - улыбнулась Саида. Вскоре из-за двери с надписью «Голос. Дети» выглянул мужчина и позвал: - Мухаметзянова! - Ну все, с Богом, - сказала Громова. – Ни пуха. - К черту, - отозвалась девочка и скрылась за дверью. Время после ухода новой знакомой тянулось ужасающе медленно. Ну, да это понятно: пока она поговорит с ведущей, пока споет, пока поговорит со звездными тренерами… Лиза снова достала гитару и стала наигрывать мелодию песни. Наконец Саида вернулась, довольная и счастливая. - Прошла? – спросила у нее Громова. - Ага, - улыбнулась новая знакомая. – Дай воды. - Держи, - Лиза протянула Саиде бутылку «Святого источника». Отпив, Мухаметзянова начала рассказ. - Ох, я перепугалась, когда на сцену вышла! Вначале даже голос немного дрожал! А потом ничего. А уж когда Дима Билан повернулся, и вовсе легко стало! Как будто камень с души свалился! - Так ты у Билана будешь? - Не-а. Через секунду после него Пелагея повернулась. Боже, я так обрадовалась, особенно когда она обняла меня! – лицо Саиды сияло. - Еще бы, с самой Пелагеей обняться. Ты огромная молодец! Я знала, что ты пройдешь! Родители рады? - Конечно. Мама уже папе в Казань позвонила, он сейчас на смене. Лиза, а неужели за тебя никто не болеет? - Почему нет? Бабушка болеет. Она, правда, в больнице лежит. - А… родители? – испуганно спросила Саида. - Мама умерла, а папа уехал на заработки много лет назад и не вернулся. - Извини, пожалуйста, - девочка испуганно прижала ладонь к губам. - Да ничего, проехали. В этот момент мимо Лизы и Саиды проходила светловолосая малышка в белом платьице и белых же колготках. Около их диванчика она споткнулась и упала лицом прямо на гитару. Девочки кинулись поднимать ее. Она испуганно смотрела на них, зажав рукой нос и рот, а в ее глазах блестели слезы. - Тише, тише, - обняла малышку Мухаметзянова. – Все хорошо? Ну-ка отними ручку. Она мягко обхватила запястье девочки, очень похожей на котенка, и опустила руку. Из носа малышки текла кровь. Сердце Лизы ёкнуло. - Блин! – воскликнула она. – Саида, дай платок! Она сорвала легкую ткань с шеи новой знакомой и помчалась в туалет. Мысли о выступлении, песне, членах жюри отошли на задний план, больше всего Лизу беспокоило состояние плачущей на диване малышки. Смочив платок холодной водой, Громова побежала обратно в зал ожидания и, влетев туда, приложила ткань к переносице девочки, которую Саида заботливо закутала в свою курточку, чтобы не испачкать кровью белое платье. Рядом тут же оказался врач с дежурившей здесь "скорой". Он помог остановить кровотечение и успокоить малышку. - Ну, как ты? - обеспокоенно спросила Саида, усадив пострадавшую к себе на колени. - Не болит у тебя носик? Девочка помотала головой и вытерла с личика остатки слез. - Ну молодец, - Лиза улыбнулась. - Как тебя зовут? - Паула, - малышка еще немного всхлипывала. - Очень приятно, я Саида, - Мухаметзянова протянула девочке бутылку с водой. - Возьми попей. Сделав несколько глотков, Паула окончательно перестала плакать, и девочки стали придумывать, чем же развлечь ее. Время тянулось словно резина, и скоро запас игр исчерпал себя. - Паула, а ты ведь уже не в первый раз на "Голосе", да? - спросила Саида. - Не в первый. Я в год назад приезжала, была на слепых прослушиваниях, но не прошла. - А в этом году нацелена на победу? - Ага. - Молодец, что не сдаешься, не уступаешь своей мечте, - с одобрением сказала Лиза, и в этот момент из-за дверей показался тот же мужчина, который звал всех участников. - Катрина Паула Диринга! - объявил он. - Давай, будь молодцом, - улыбнулась Саида, поправляя на девочке платье. - У тебя все получится, - добавила Лиза. Малышка лучезарно улыбнулась им обеим и скрылась. - Черт, я начинаю очень сильно волноваться! - призналась Громова. - Мне почему-то кажется, что Skillet в моем исполнении никто не оценит. - Ой, да ладно тебе! - воскликнула Мухаметзянова. - Не переживай! Думаю, к тебе точно все повернутся: как-никак Skillet тут редко поют. Если вообще поют. Слушай, а почему именно эта группа и эта песня? - Ну-у, - Лиза слегка призадумалась. - Во-первых, потому что нестандартно. Во-вторых, этой песней я хочу сказать о том, что моя мама никогда не умрет в моем сердце. А в-третьих, там есть слова "You hold on to what you believe in", что в переводе означает "Держись за то, во что и правда веришь". - Хорошие слова, - вздохнула Саида. - Если ты веришь, что пройдешь, значит, держись. И пусть волнение не сможет разжать твои пальцы. - А еще я верю в то, что мама поможет мне, - прошептала Лиза, чтобы знакомая не уловила в ее голосе слез. - И я буду держаться. Пусть моя вера в мечту поможет ей исполниться. Ну где там Паула уже? Прошло еще минут десять, прежде чем малышка появилась из-за двери, довольная и счастливая. - Я прошла! - радостно воскликнула она и обняла девочек. Те радостно подкинули ее в воздух. - Молодец! - улыбнулась Саида. - Все повернулись? - Не, только Дима Билан и Пелагея еще на последней ноте. - Прекрасно! - возликовала Лиза. - И кого же ты выбрала? - Пелагею. - Со мной в команде будешь, - Мухаметзянова закружила малышку по залу ожидания, и в этот момент со стороны дверей раздалось: - Громова Елизавета! Сердце Лизы ухнуло в пятки. - Удачи тебе! - пожелала Саида. - Успокойся, соберись, и все у тебя получится. - Спасибо, - отозвалась девочка и, вытащив гитару из чехла, побрела на сцену, куда ей вдруг расхотелось. - Ну что, подождем Лизу? - усаживая Паулу к себе на колени, спросила Мухаметзянова. - Подождем, - отозвалась малышка и улыбнулась. А между тем Громова уже прошла на сцену. Перед собой она увидела три повернутых спинками к ней кресла и зал, откуда не доносилось ни единого звука. Волнение, которое не давало девочке покоя, вдруг отступило. Лиза села на стул, проверила, правильно ли настроена гитара, и начала выступление. И тут с ней случилось нечто невероятное: проникновенные слова песни понесли ее в совершенно иной мир. Она вся отдалась музыке, никого не видя и не слыша. На словах про застывшее сердце девочка вдруг вспомнила, как кидалась на грудь только что умершей мамы. Ей показалось (лишь на секунду), что она переживает этот момент вновь. Вот только что, минуту назад, мама была жива, разговаривала с ней, а теперь ее душа покинула тело. Глаза девочки мгновенно наполнились слезами, сердце застучало от жуткого осознания того, что ничего уже не вернешь. Стало страшно, больно и обидно одновременно. Эмоции выплескивались наружу в каждой строке, в каждом слове, и, когда песня закончилась, Лиза почувствовала облегчение. Она высказала все, что хотела, все, что копила в себе целый год. Встав со стула, она поклонилась залу, который аплодировал стоя, и вдруг увидела, что все три кресла горят белым цветом, а наставники, как и зрители, стоят. - Боже, это невероятно! - воскликнул Дима Билан. Сквозь пелену слез Громова заметила, что его глаза блестят. - Скорее расскажите, как вас зовут, сколько лет, откуда вы. - Меня зовут Лиза Громова, - дрожащим то ли от волнения, то ли от вылившихся эмоций голосом сказала девочка. - Мне тринадцать лет, я из Перми. - Ты такая умничка! - голос Пелагеи тоже дрожал. - Так проникновенно спела, что у меня даже мурашки по коже побежали! Я сидела и еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Понимаешь, что ты с людьми делаешь? - Я хотела сказать еще, - слегка заикаясь, забормотала Лиза, - что свое выступление я посвятила маме, которой, к сожалению, уже нет на этом свете, и я очень жалею, что при жизни говорила ей мало теплых слов. Мамочка, если ты меня слышишь, знай, что я тебя очень люблю и что ты никогда не умрешь в моем сердце! Эти слова Громова прокричала с надрывом и сквозь снова подкатившие к глазам слезы увидела, что по щеке обычно скупого на эмоции Макса Фадеева пробежала блестящая капля. - Я думаю, что твоя мама на небесах гордится тобой, - тихо, но до ужаса проникновенно сказала Пелагея, вытирая уголки глаз. - Выбирай, к кому ты пойдешь, - Дима Билан решил прервать душещипательный разговор. - Я выбираю Пелагею, - твердо и уверенно произнесла Лиза, поскольку уже давно сделала свой выбор.