Я тебя больше никогда не оставлю

Как только проснулась, я поняла, что лежу в той самой комнате, которую мне в пользование любезно выделила Машка. Вспомнив, что последнее что я помню, происходило в гостиной, я поняла, что Синцов отнёс меня на кровать и даже старательно укрыл тёплым пледом. За окном раздавался привычный для города шум. О чём-то разговаривали прохожие и приступивший к работе дворники. Туда-сюда ездили машины, которых с каждым годом становилось всё больше и больше. Одним словом, в Питере уже во всю кипела жизнь. Наконец заставив себя повернуться, я подняла взгляд на часы. Это моё действие тут же заставило меня выскочить на кровате. Будильник на тумбочке "говорил", что я уже как два часа должна быть на работе. Личные проблемы, конечно, личными проблемами, но по головке меня никто не погладит. Хотя, есть один человек, который несколько часов назад в прямом смысле слова гладил меня по голове и успокаивал, как только мог. Вот к Синцову я с вопросом и обращусь. Осталось только понять, где он сейчас. Помнится, обещал, что не оставит меня. Голова моя (нет, не болела) была очень тяжёлая. Столько информации, слёзы, льющиеся почти что несколько часов, да ещё и водка, которой меня лечил Андрей. Всё это сливались в одно целое и рождало в голове лёгкий гул. Мысли, смотря на всё это, куда-то попрятались, заставляя меня немного туго соображать. - Андрей, ты почему меня не разбудил? - спросила я, зайдя на кухню. - Я же на работу опоздала. Что мне теперь говорить начальству прикажешь? - Маша, иди умывайся. Мы скоро будем завтракать, - будто не расслышав моих вопросов, произнёс Синцов. Стоя ко мне полубоком, он что-то колдовал на плите. - Я тебе вопрос задала. Не хочешь ответить? - подходя ближе, спросила я. Пусть я сейчас соображаю не лучшем образом, но на свои вопросы я привыкла получать ответы. И я добьюсь своего. - Андрей... - Машуля, ни на какую работу тебе не надо. Я позвонил твоему начальнику и сказал, что ты очень плохо себя чувствуешь. Тебе отдохнуть нужно. И не стоит меня благодарить. - Благодарить?! Андрей, у меня работа! Почему ты без меня-то всё решил? - эмоции у меня закипали, но сильно кричать на Синцова я не хотела. Что-то не позволяло этого делать. Всего лишь чувство благодарности? Синцов отложил ножик и подошёл почти что вплотную ко мне. Осторожно сжав мои плечи, он придвинул меня ближе к себе. Не сводя с меня пристально-взволнованный взгляд, он наконец начал говорить: - Поверь, так будет лучше. Тебе сейчас отдохнуть нужно, а не работать. Давай ты не будешь со мной спорить, а просто послушаешься. Я не деревянный и кое-что в жизни понимаю, - тихим, успокаивающим голосом говорил Андрей. И я вновь понимала, что он прав. - Иди умывайся. Я тебя водкой, конечно, поил, как маленькую, но умойся, будь добра, сама. Хорошо? Смотря на Синцова, я послушно кивнула ему в ответ. И когда он отпустил мои плечи, я неспешно, но уверенно направилась прямо по коридору - в ванную комнату. А Андрей остался на кухне и продолжил готовить обещанный завтрак. Всё-таки он прав. Мне лучше побыть дома, окончательно прийти в себя. На работе от меня всё равно будет мало толку. Кажется знакомы всего ничего, всего каких-то несколько месяцев, а я ему доверяю куда больше, чем тем, кого знаю много лет. Лёшка, конечно же, не в счёт. Андрею я очень верю. Знаю, что он сдержит своё слово и сделает всё, чтобы я не пострадала. Когда он рядом, мне всегда становится очень легко и спокойно. А сейчас мне это важно как никогда. Когда я вернулась на кухню, Синцов уже закончил готовить завтрак. На столе красовались две тарелки яичницы с колбасой, порезанные овощи и две чашки с чаем. Увидев это, я невольно улыбнулась. Мне уже давно никто не готовил завтрак по утрам. - Спасибо за завтрак. Так приятно, - вновь улыбнувшись, сказала я, когда вкусный завтрак был съеден до последней крошки. Всё-таки мужчины готовят не хуже чем женщины. - Я старался, - тоже улыбнувшись, ответил Синцов. А потом замолчал, о чём-то задумавшись. Подняв на меня глаза, он наконец нарушил молчание. - Как ты себя чувствуешь? - Лучше, чем вчера. Вот умеешь ты правильно лечить, Андрюша. Мне и полегчало, и уснуть я смогла, - Синцов улыбался, глядя на меня, но глаза его оставались взволнованными. Он осторожно взял мою руку и сажал её между своими ладонями. От этого становилось ещё спокойнее. - Я так за тебя испугался. Решил, что в одну минуту потерял тебя, - негромко заговорил Андрей, осторожно сжимая и нежно поглаживая мою руку. - Я уже начал проклинать себя, что не смог тебя до дома отвезти... Я бы никогда себе не простил, если бы с тобой что-то случилось. - Андрюша, - позвала я, заметив, как печаль в его глазах увеличивается, как боль снова начинает блестеть яркими огоньками. Ладонью я осторожно накрыла его руку. - Со мной всё в порядке. - Ты стала для меня очень дорогим человеком. Самым дорогим, - признался Андрей, подносят мою руку к своим губам. Кожей я тут же почувствовала его горячее дыхание. Несколько кротких поцелуев осталось на моей коже. Я протянула руку и начала гладить его по щеке. Он успокаивал меня полночи, шептала, что всё будет хорошо, укладывал спать. И не разу не показал своего страха, и словом не обмолвился, что я могла погибнуть. Андрей просто успокаивал меня, а ему самому было ужасно тяжело. Он очень боялся, волновался не меньше, чем я. И сейчас, когда благодаря ему я в порядке, я должна приободрить и его. Андрей стал для меня очень важным человеком, таким же дорогим, как и я для него. Я только представила, какого ему было услышать о гибели любимой женщины, и у меня тут же неприятно защемило в груди. - Я жива. Со мной всё в порядке, - начала негромко и успокаивающе говорить я. Точно так же, как и он совсем недавно. - Не волнуйся за меня. - Я всегда буду за тебя волноваться. Слышишь, Маша, всегда. Я очень боялся тебя потерять, - проговорил Синцов, чуть сильнее сжав мою ладонь в руках. - Я бы не смогла тебя оставить, - сказала я и, поцеловав Андрея в щёку, как бы ненароком коснулась поцелуем и уголка его губ. Через мгновение мы уже нежно, будто боясь разрушить воцарившуюся идиллию целовали друг друга. Поцелуй становился всё увереннее и увереннее, даже страстнее. И с каждой секундой нам обоим становилось ясно, что мы не ошиблись, что мы делаем всё правильно. Не было бы счастья, да несчастье помогло.