***
Наташа лениво потянулась, сгоняя с себя остатки сна, но в боку снова отдалась противной болью потревоженная рана, и это заставило Вдову открыть глаза. Развернувшись к окну, на стуле сидел Клинт и наблюдал за проносившимися мимо автомобилями. Это зрелище, казалось, настолько захватило его, что около пяти минут Романофф не решалась потревожить мужчину, только с легкой улыбкой на губах в очередной раз изучала знакомые очертания спины. И все же Бартон не был бы настоящим шпионом, если бы не почувствовал, что за ним следят: - Нат. Ты проснулась, - он быстро переместился поближе к больничной койке, на которой уже неделю обитала Наташа. Ее руки до сих пор были утыканы иголками и трубками, предназначенными фиксировать любые изменения в состоянии, а место ранения каждые 12 часов плотно перевязывали. Но ее самочувствие улучшалось с каждым днем, и кто знает, способствовала ли этому искусственная физическая выносливость или же пейзаж, который она наблюдала каждое утро. - Из-за меня ты сам не отдыхаешь. Не нужно было снова приходить так рано. - Я и не уходил. Наверное, Вдова бы прочитала ему короткое нравоучение на тему полноценного сна, но его слова и виноватая улыбка задели тонкую струну в глубине души, и она лишь смущенно опустила глаза. Это получалось только у него: вгонять стальную шпионку в краску, заставлять чувствовать себя чертовой глупой школьницей. После их знакомства в Будапеште, каждый не мог решить, проклинать или любить этот город. Но с того самого дня этот лучник упорно выпускал свои стрелы прямо в сердце Наташи, возвращая ей желание жить и чувствовать. Сомневалась даже, что выжила бы в этот раз, если бы не он. Клинт всегда прикрывал ее и вытаскивал из самых опасных ситуаций, обычно именно его лицо Романофф видела последним перед тем, как отключиться. Бартон никогда не сдавался, когда ей казалось, что она начинает разваливаться на части. Именно он показал Наташе путь прощения, ведь первый взглянул на нее, словно на руках у нее не было крови, огня и боли. Он стал для нее нерушимой опорой, и уже с трудом находились слова, которые бы выражали всю благодарность Вдовы. - Как ты себя чувствуешь? - Клинт нежно сжал ее руку. - Лучше, чем когда либо. Наташа никогда не врала своему лучнику. Сейчас, наблюдая за легким трепетанием его ресниц, ощущая тепло его руки и заботу в пронзительном взгляде голубых глаз, улыбаясь в ответ на его улыбку, она, пожалуй, впервые в жизни чувствовала себя счастливой.***
Мидгард. Это место всегда казалось Тору почти что второсортным, пока он не попал сюда. Люди понимали в жизни гораздо больше, чем асгардские боги, сражающиеся на битвах до последнего вздоха и опустошающие кубки до самого дна. Они жили ради удовольствия и побед, цель же людей была в чувствах. Стоило окунутся в них с головой - и весь мир растворялся в глубине души другого, некоторое время назад еще далекого и незнакомого человека. Раньше Тор насмехался над этим, а потом почувствовал на собственной шкуре чем-то схожее со смертоносным лезвием притяжение между... Его размышления прервал тихий стук в дверь. Не нужно было спрашивать, кто это, и так знал, чувствовал ее, знал, что не решиться войти, пока не услышит короткое: "Открыто". Все лицо Ванды было напряжено, собственные мысли терзали ее, загоняя в угол: - Говорят, ты должен улететь, - она подняла свои насыщенно-зеленые глаза на Тора, и он тысячу раз проклял себя за то, что должен подтвердить эти слова. - Отец недоволен, что я задержался в Мидгарде на долго. Не хотела его отпускать, как не хотят обычно отпускать мечту, которой только-только успели коснуться. Заперла бы эту комнату на сотню замков, умоляла бы, хотя никогда ранее не смогла бы переступить через свою гордость. Но Тор пробудил самый сильный уголок ее души, стал светом в глазах и подарил причину, чтобы продолжать бороться с призраками прошлого и ужасами настоящего. Бороться за то, о чем раньше могла только мечтать и чего никогда не получит, если сейчас позволит ему уйти. - И когда ты вернешься? - голос девушки надломился. - Так скоро, как только смогу. Я обрел причину, чтобы вернуться. Тор не мог смотреть, как она мучается, ведь в последнее время смыслом для него стала ее защита. Он сделал шаг в сторону Ванды и обхватил ее лицо руками, хотел было рассказать о том, что же она делает с ним, но девушке не нужны были слова. Сантиметры разделявшие их превратились в пустоту, когда Тор почувствовал горький привкус шоколада на своих губах. Их поцелуй был медленным и сладким, словно Максимова пыталась вложить в него все свои чувства. Поцелуй на прощание. Но асгардец не готов был уходить. Он притянул девушку ближе к себе и провел языком по ее нижней губе. Этот незначительный жест будто разорвал внутри Ванды цепи, которыми она изо всех сил старалась себя сдерживать: ее руки запутались в светлых волосах мужчины, претендовавшего на ключевую роль в ее Вселенной. Тор приподнял ее за бедра и усадил на стоявший рядом стол. Какие-то книги полетели в сторону, стеклянный бокал с треском разбился о деревянный пол, но они даже не заметили этого, потому что стоило одному просто дотронутся до другого, их захватывала в свои сети иная реальность, предназначавшаяся только для будоражащих чувств. Ванда стянула с него футболку, и пробежалась восхищенным взглядом по идеально сложенному телу, каждую мелочь которого старалась сохранить в своей памяти. Руки ее скользили по плечам бога, пока он покрывал шею девушки короткими нежными поцелуями. Как она могла его отпустить? Поглощенный всей страстью, какую пробуждала в нем Ванда, асгардец резко развернул ее спиной к себе, но затем неожиданно медленно и неторопливо расстегнул пуговицы на которых держалось платье брюнетки. Нежно провел по спине вдоль позвоночника, и следом за его прикосновениями на коже девушки появлялись мурашки. Тор замер, вдыхая аромат ее волос. В голове промелькнула мысль, что променял бы все золото и власть на красоту этого момента. Ванда снова вернулась к его губам, ее руки опустились к бляшке ремня и спустя несколько секунд он улетел в противоположный конец комнаты. Девушка сделала шаг вперед, легонько подтолкнув Тора к кровати. Повинуясь ее порыву, он упал на мягкие подушки и потянул ее за собой. Уголки губ асгардца приподнялись в улыбке, когда он понял, что Ванде нравится управлять ситуацией. Хотя уже на тот момент знал: она и так его контролирует. За такое короткое время ей удалось стать королевой с неограниченной властью над его душой и сердцем. Несколько секунд Максимова завороженно осматривала искусно сложенное тело, соглашаясь про себя с тем, что он действительно бог. Ей хотелось изучить каждый сантиметр его кожи, и Ванда проложила дорожку из поцелуев от шеи до точенных кубиков пресса, провела языком по выступающим венам на его сильных руках. И каждое ее прикосновение угрожало отправить Тора в Вальхалу, поэтому он не видел больше смысла медлить. В мгновение снова завладел губами брюнетки, и она оказалась под ним. Остатки разделявшей их одежды отправились под кровать. Тор очертил пальцами линию ее талии и склонился прямо над ухом: - Ты залезла мне не в голову, ты проникла в саму душу, - его дыхание было тяжелым, - И я люблю тебя. Из горла Ванды вырвался протяжный стон, когда он наконец-то вошел в нее. Оба упивались каждым движением, и каждое привязывало их друг к другу все сильнее и сильнее. Ванда кусала его губы, царапала спину. Тор крепче сжимал ее бедра, ласкал грудь. Их тела пылали. Желание и притяжение не давало им оторваться друг от друга, порождая необузданную страсть. В этот момент оба поняли, в чем заключалась настоящая сила. Сила заставить человека сходить с ума от удовольствия. Сила, которая позволяла держать в своей власти каждую клеточку другого. По лицу Ванды скользнули солнечные лучи, и она, прижмурившись, открыла глаза. Тор наблюдал за ней с улыбкой, перебирая густые каштановые волосы. - Ты все еще здесь, - сказала скорее себе, ведь боялась проснутся на этой кровати одна, но ее все еще обнимали сильные руки. - Просто подумал, что вместо тягостного ожидания, ты могла бы отправится в Асгард со мной. - Не мог подумать над этим раньше? - будто не веря своим ушам, Ванда приподнялась на локтях и наклонилась над мужчиной. Ее возмущение заставило Тора рассмеяться, но через мгновение его брови снова нахмурились: - Я не мог поверить в то, что ты согласишься. Теперь по комнате разнесся звонкий смех Ванды, сквозь который она еле слышно прошептала: "Дурачок". - Так ты полетишь со мной? Вместо ответа Ванда лишь нежно его поцеловала. Как он после этого мог оставить ее здесь? Девушку, которая сумела разрушить все барьеры вокруг его сердца всего одним взглядом чарующих зеленых глаз с еле заметными золотистыми крапинками по контуру зрачков. Как она могла сказать ему нет? Ее место было рядом с ним. Тысячи вопросов, звучавших в ее голове, находили свои ответы, стоило Тору коснутся ее руки. Ванда отстранилась и тихонько прошептала, обжигая его губы горячим дыханием. - Я тоже тебя люблю.