What if?..

       До Ледового я поймала машину, так как сразу оттуда мой путь лежал в бар. Конечно, надевать коньки и пытаться совершить неумелый суицид, пытаясь до смерти отбить себе различные части тела, я не собиралась, но посмотреть на хоккеистов было интересно. В конце-концов, хоккей - единственный вид спорта, который мне когда-либо было интересно смотреть. Удивительно, что все-таки есть вещи, способные оторвать меня от discovery science и книг с труднопроизносимыми названиями.        То ли охрана была заранее предупреждена о моем приходе, то ли тут просто "заходи, кто хочет", но на мой приход никто не отреагировал, и я спокойно прошла внутрь. В Ледовом я была несколько раз, поэтому знала, куда идти.        Стадион был пустой, где-то внизу каталась тройка хоккеистов. Я немного постояла наверху, сомневаясь, не нарушит ли мое присутствие столь интимный процесс, как тренировка, но потом Ковальчук меня заметил, и пришлось спускаться. - А где подушка? - поинтересовался он вместо приветствия. - Я, пожалуй, тут постою, - ответила я, перевешиваясь через борт. - Э нет, - покачал головой он, подкатываясь ко мне. - Тут просто так не стоят. Какой размер? - Видишь ли, у меня уже есть планы на вечер, - продолжала упираться я, - травмпункт не по дороге. Я заехала посмотреть на людей, которые умеют кататься.        Но Ковальчука было не остановить, он уже позвал второго оставшегося на льду хоккеиста, в котором я узнала Женю Артюхина - О, а я тебя помню, ты чешскую сборную убил, - радостно улыбнулась я. - Это я умею, - довольно согласился хоккеист. - Женя, тут дама не желает надевать коньки, - пожаловался Ковальчук. - Так это поправимо, - ухмыльнулся Артюхин. - Сороковой, - пискнула я. Ковальчук уехал искать мне коньки, а мы с Артюхиным еще раз вспомнили тот чудесный чемпионат, где чехи получили по заслугам. - Отпусти руки, - требовал Ковальчук, глядя на меня. - Нет, - крикнула я, еще сильнее вцепляясь в борт. - Ты так никуда не поедешь, - заметил Артюхин - Мне тут здорово, спасибо, - продолжала я. - Аня, ты даже не на льду стоишь, - вздохнул Ковальчук. Да, я стояла у борта с другой стороны, и что! Я уже оттуда чувствовала, что затея - дрянь. Нашу перепалку прервал звонок моего телефона. - Да, Оль, - ответила я. - Ты не спишь? - послышался голос подруги. - Мы скоро в бар идем. - Нет, я тут кое-куда отъехала, - последняя "а" плавно перешла в душераздирающий крик, потому что злостные люди с клюшками воспользовались тем, что я расслабилась и отпустила борт, взяли меня с двух сторон и отнесли на лед. - Аня? - взволнованно позвала Оля. - Ненавижу вас!!! - орала я на весь ледовый, вцепившись одной рукой в шею Ковальчука мертвой хваткой. - Предатели!!! Оля, я перезвоню! - Да ты ноги-то хоть на лед поставь, - предложил Артюхин, ехавший немного впереди. - Советы он тут раздает, - ворчала я, все еще вися на шее, в силу роста Ковальчука до льда я реально не доставала. - Аня, это всем облегчит жизнь, - согласился Ковальчук. - Всем облегчит жизнь мое возвращение на место! - перебила его я.        Спустя еще минут 15 я немного освоилась и кое-как начала ставить ноги на лед, мечтая, что это скоро закончится. Спасло меня то, что Ковальчуку тоже куда-то надо было ехать. - Здорово покатались, - Артюхин хлопнул меня по плечу. - Приезжай еще! - Нет уж, - покачала головой я, вылезая из коньков. - Закинуть тебя куда-нибудь? - поинтересовался Ковальчук. - Да ну тебя, - обиженно ответила я. - Сама доеду. - Да ладно, куда тебе? - Большая Конюшенная. - Мне тоже в центр, скоро приду, - оба хоккеиста покатили в сторону раздевалки.        Я сидела на трибуне, ощущая, как я заработала кривые ноги (скорее всего, только в голове, но тем не менее). Ладно, пусть хоть до бара довезет. На заметку: придумать план мести. М-да, вряд ли я могу угрожать чем-то большим, чем задавить интеллектом. Я клюшку-то вряд ли подниму, она оказалась тяжелее, чем я предполагала.       Ковальчук вернулся минут через 10. Я смерила его максимально недовольным взглядом, и мы молча пошли на стоянку. После небольшого парада немецких машин, развернувшегося на подземной парковке, хоккеист остановился у черного мерина s класса. - Совсем вам там в КХЛ денег не платят? - картинно расстроилась я. - Нормальную машину купить не мог? - Нормальную?! - возмущенно переспросил Ковальчук. - Ну феррари там, бентли, - начала загибать пальцы я. - Мерин сейчас у кого угодно уже есть. - Кто-то сейчас на метро поедет, - мстительно заявил хоккеист, тем не менее открывая передо мной дверь. - Ты сам на это подписался, - развела руками я, садясь. - Кто ж знал-то... - вздохнул Ковальчук. - И что, тебе нравятся бентли? Это же такая пошлость уже. - Жуткая пошлость, - согласилась я. - Я же не сказала что они мне нравятся, просто это вроде как закон жанра... вон та, - я указала на тойоту тундру, мимо которой мы проезжали, - вот это машина, да... но папа мне свой dodge RAM не оставил, когда уезжал, даже ключи с собой забрал, сказал, что никаких денег потом не хватит меня из СИЗО вытаскивать и ремонт пострадавшим оплачивать. - Разумно, - согласился Ковальчук.       В Питер вернулась стандартная питерская погода - небо затянуло тучами, сильные порывы ветра срывали с деревьев листья, стремительно темнело. Оля уже приехала в бар и от скуки кидала мне в сообщения разные ссылки на всякие забавные новости. - Ооо, в ленинградском зоопарке родились ягурята, - вслух протянула я. - Какое милейшество! - Сто лет в зоопарке не был, - отозвался Ковальчук. - Я тоже, - расстроенно вздохнула я. - Пошли, - хоккеист затормозил перед светофором, который как раз зажегся красным, и повернулся ко мне. - Что? - удивленно икнула я. - Пошли в зоопарк! - Что, прямо сейчас?! - Да нет, пошли завтра!.. Хотя... - хоккеист задумался. - Завтра у меня съемки для какой-то рекламы, лучше послезавтра. - У меня экзамен последний с утра, а так - пошли, - я окончательно привыкла к абсурду, происходящему в моей жизни, так что лишний раз не стала переспрашивать.       Минут через десять я, поблагодарив хоккеиста и пожелав ему хорошего вечера, вылезла из мерина около своего бара. Куривший на улице Антон был как нельзя некстати. - Неплохо, - присвистнул он. - Я просто встречалась с другом, - серьезным тоном перебила его я. - Конечно- конечно, - захихикал он, но, получив легкий удар кулаком в плечо, затих.       Оля была настолько рада сдаче матана, что успела опрокинуть пару стопок виски еще до моего приезда. И потом еще. И еще. Остальная группа была рада не меньше, но остановилась на менее крепких напитках. "Как твой бар?" - прилетело мне около полуночи, когда я, проклиная все, мечтала просто попасть домой. "Как всегда прекрасен! Как твоя тусовка?" "Напоминает Титаник".       Я не сразу поняла, что он имел в виду. Лишь выйдя на улицу подышать воздухом из душного помещения, я обнаружила, что Питер накрыл дикий ливень. "Ты серьезно на корабле??" "Да! И он скоро пойдет ко дну безо всякого айсберга!"       Я искренне посочувствовала бедному Ковальчуку, но несколько минут спустя оказалось, что себе тоже стоило посочувствовать, потому что за те 5 минут, что я и несколько наших одногруппников провели на улице, Оля уже успела забронировать караоке и вызвать такси. Кажется, домой я не попаду...       Вечер закончился около 5 утра, мы хором орали Лепса. Кажется, даже без музыки, сами. Сведенные мосты спасли остатки психики персонала. Мы распрощались и разъехались. Я с трудом держала глаза открытыми, оказывается готовиться к экзаменам менее энергозатратно, нежели полночи кутить. Хорошо хоть все спят, и пробок нет. "Я только домой зашла, а Лепс, скорее всего, последний час усиленно переворачивался в кровати. Надеюсь, тебя не смыло. А если смыло - хватай ожерелье и плыви к берегу, ты не в Атлантике!       Котангенс спал посреди кровати, мой приход его даже не разбудил. Я аккуратно легла рядом и тут же провалилась в сон.