У судьбы плохое чувство юмора

Саске долго и пристально смотрел на девушку, пытаясь уличить ее во лжи. Он был уверен, что правда о клане Учиха ей неизвестна, а то, что знает она, - лишь гнусная ложь. Откуда, интересно знать, могли взяться такие подробности? Если учесть, что все, кто знал правду, унесли ее с собой в могилу. Итачи об этом хорошенько позаботился... — Твой брат не хотел, чтобы люди знали правду. Он взял слово с советников, что те будут молчать до самой смерти. Но... Но кое-кто не смог больше терпеть этой лжи. Третий Хокаге втайне от всех собирал данные о вашем клане и в подробности описал события, происходящие до, во время и после роковой ночи. Незадолго до своей смерти он собрал воедино эти кусочки и спрятал, в надежде, что кто-нибудь найдет эти документы и прольет свет на самую страшную тайну Конохи. — Что? — спросил Саске, не веря своим ушам. Хината, проигнорировав его слова, продолжила свой рассказ. Воодушевленная им, она гордо подняла голову и взглянула на удивленного парня глазами, в которых читалось: "Ты хотел правды? Так получай ее!" — После нападения Пейна деревня была почти в руинах. Возле полуразрушенной резиденции Хокаге один из подчиненных Цунаде нашел эти самые документы и принес ей. Откуда мне это известно? Только Пятая и я знаем о существовании папки, хранящей истинную правду клана Учиха. Почему она выбрала именно меня? — Госпожа Цунаде, вы звали меня? — спросила Хината, заглядывая в кабинет Пятой. — Да, проходи, — женщина рукой указала на кресло, находящееся возле стола, — я хотела поговорить с тобой об одном очень серьезном деле. Девушка как можно тише прошла в кабинет, села в кресло и стала внимательно слушать Цунаде. — Война окончена. Погибло много отважных и смелых людей, память о которых будет вечно храниться в наших сердцах. Ты же знаешь, что имена героев, подобных этим, мы вносим на мемориал памяти. — Да, — кивнула головой девушка, после чего, потупив взгляд, добавила, — но я не понимаю, к чему вы клоните. — Хината, я бы не просила твоей помощи, если бы так сильно не нуждалась в ней. И я не хочу взваливать на твои плечи груз ответственности за давние ошибки деревни. Но иного выхода у меня нет... — женщина уткнулась лбом в руки, сложенные замком, и глубоко вздохнула. — О... О чем Вы? — Хината напряглась, теряясь в огромном количестве всевозможных догадок. — Я хотела обратиться к твоему отцу, но он отказался, сославшись на то, что с недавних пор именно ты ведешь все дела, связанные с кланом Хьюга. Хината, я знаю, ты мудрая и рассудительная не по годам девушка. Ты сможешь сдержать слово, данное не только мне, но и... — Цунаде наклонилась в сторону, доставая что-то из ящика. На огромный стол с глухим стуком упала довольно тяжелая папка. Надорванная в некоторых местах обложка, загнутые края и огромные грязные пятна говорили о том, что этому документу, как минимум, года три. В самом центре, аккуратным почерком было выведено единственное слово, от которого сердце Хинаты в страхе екнуло. — Учиха Итачи. — Что? — переспросила девушка, с трудом оторвав взгляд от папки и переведя его на женщину. — Наруто настаивает, чтобы я признала Итачи героем, спасшим жителей Конохи. Но сделав это, у людей возникнут вопросы... Ведь все знают его, как человека, уничтожившего свой клан по собственной прихоти. В комнате повисло напряженное молчание. Женщина выжидающе смотрела на свою собеседницу, мысленно передавая ей то, что нельзя произносить вслух. — Но это не так, да? — как будто получив сообщение и поняв ход мыслей женщины, спросила Хината. Цунаде кивнула головой в ответ и положила руку на старую папку. — Он сделал это по требованию старейшин деревни, чтобы предотвратить переворот, готовившийся в клане. Итачи взял слово с Третьего, что ни единая душа не узнает истинных мотивов его поступка. Как видишь, старик не смог сдержать обещания... Хината, я хочу, чтобы ты изучила эти документы и ответила мне "Должна ли я раскрыть правду жителям деревни или же оставить все как есть?" — Кто еще об этом знает? Пятая замолкла, размышляя над смыслом услышанного вопроса. — Мне это давно известно. Старейшины, которые были непосредственными свидетелями, держат рты на замке. Видимо, Наруто тоже каким-то образом узнал правду, но я попросила его пока не распространяться. Думаю, список на этом можно завершить. — Вы продолжаете скрывать правду потому что... — Да, я боюсь реакции людей. Условия, в которых оказался Итачи, чудовищны и бесчеловечны. Даже спустя столько лет люди могут возненавидеть старейшин... — ...и стать такими же, как Саске, — закончила мысль Хината. Цунаде снова одобрительно кивнула головой и отметила про себя, что сделала правильный выбор. Напротив нее сидела девушка, в глазах которой читалось понимание и преданность возложенному на ее хрупкие плечи делу. В эту секунду Пятая увидела перед собой главу клана Хьюга во всем ее величии и великолепии. Смелая, рассудительная, сдержанная и умная...от былой вечно смущенной девчонки не осталось и следа. Просто копия собственного отца. Именно таким и должен быть глава старейшего и могущественного клана. — Почему Вы обратились с этой просьбой ко мне? — Клан Учиха был сильнейшим в деревни. После тотального уничтожения его членов, уважаемое и почетное место занял клан Хьюга. С древних времен вы следовали друг за другом, лишь на время уступая лидирующую позицию. Все Хокаге считались с мнением глав этих великих кланов. И сейчас... Если бы Саске не покинул деревню, то сейчас он бы тоже был здесь, и вы вдвоем пришли бы к общему решению этого сложного вопроса. Но его здесь нет, а значит, ты вынуждена самостоятельно принимать решение. — Понятно, — обреченно выдохнула Хината и встала со своего места, — я могу идти? — Это, — Цунаде сдвинула папку на край стола, — теперь принадлежит тебе. — И что мне с ней делать? — девушка аккуратно забрала документ и вопрошающе уставилась на Пятую. — Можешь оставить на память, а можешь... — Ты не представляешь, что я пережила, изучая все эти документы. За одну ночь мой мир перевернулся с ног на голову и обратно раз сто. Я готова была возненавидеть деревню так же сильно, как ты ненавидишь ее сейчас. Но я все же нашла в себе силы понять, что убийство твоей семьи было необходимой мерой для сохранения мира и спокойствия деревни. Итачи, в отличие от тебя, это прекрасно понял. — Что ты имеешь в виду? — прорычал Саске. Холодные пальцы невольно сжали рукоять катаны. — Твоя ненависть глупа и бессмысленна. Парень лишь ухмыльнулся, тем самым высмеивая доводы Хинаты. — Куда ты дела эти документы? Девушка опустила голову и затуманенным взглядом уставилась на старые деревянные доски. Перед глазами заплясали яркие пятна, где-то вдалеке послышался треск объятых пламенем досок, в нос ударил сильный запах дыма, а лицо обдало жаром. — Они... Пятна постепенно стали соединяться в одну огромную яркую точку, слабо колышущуюся на ветру, а в самом ее центре стремительно и неумолимо превращались в пепел старые бумаги. И Хинате кажется, что в ее руках снова находится эта злополучная папка, что она достает из нее листы и предает их яркому пламени. Бумага сжимается, чернеет; надписи исчезают; маленькие тлеющие обрывки, пытаясь спастись, взмывают ввысь и теряются в густом дыме. В руках появляется легкость, но сердце все еще тяготят эти ужасные чувства жалости и скорби. Сквозь клубы густого дыма пробивается лунный свет. Хината поднимает голову и, глядя на небесное светило, просит прощения у тех, чьи имена навечно затерялись в бескрайних потоках времени, и обещает, что их смерть не будет напрасной. — Я сожгла их, — наконец отвечает она на поставленный вопрос. Глаза цвета пепла внимательно следят за реакцией человека, стоящего напротив. И хотя на этом бледном лице не появилось никаких эмоций, растерянный взгляд бездонных черных глаз все же выдал парня с головой. Саске повернулся к Хинате спиной и сделал пару неуверенных шагов, прежде чем, слегка встряхнув головой и косо взглянув на девушку, произнести: — Ты уничтожила единственное доказательство невиновности моего брата. — Во время войны ты вместе с ним прекратили действие Нечистивого воскрешения. Этого было достаточно, чтобы смыть с имени твоего брата позор. Если ты забыл, то вся деревня признала его не просто героем, а спасителем, отдавшим жизнь за каждого ее жителя. И все забыли о том случае... — А я хочу, чтобы помнили, — холодным тоном произнес Саске и повернулся лицом к своей собеседнице, одарив ее взглядом, наполненным презрения и ненависти. — Потому что ты сам не можешь этого забыть? Потому что ты каждую ночь мучаешься от кошмаров? Ты пытаешься избавиться от этого груза, но ничего не выходит, да? Только поэтому? Хочешь заставить всех почувствовать то, что чувствуешь ты? Но это невозможно... — Ошибаешься. Я могу с легкостью заставить всех вас страдать, но...мне нужно не это. Лишь уничтожив всех вас, я очищу клан Учиха от грязи и позора, в котором он погряз. Я просто верну то, что по праву принадлежит мне - власть и признание. И на руинах Конохи возродится былое величие клана. Все будут бояться и уважать Учиха, как это и было раньше. А все эти ваши глупые попытки вразумить меня... Можешь не пытаться - бесполезно. — Почему ты не можешь понять того, что мир вокруг изменился? Деревня даст тебе то, чего ты хочешь, только вернись домой как герой, а не как преступник. Не будь столь самоуверенным... Не повторяй судьбу своего предшественника. Не становись таким же, как Мадара. — И все это говоришь мне ты? Глупая, наивная и такая слабая... Ты только и умеешь, что чушь нести, — Саске перевел взгляд в сторону и направился к выходу из комнаты. Остановившись у двери, он обернулся и добавил, — Удивительно, что тебе позволили быть главой клана. Ты - самое никчемное существо, которое я когда-либо встречал, Хьюга... — Я больше не принадлежу этому клану, забыл? — едва сдерживая слезы, сквозь стиснутые зубы процедила Хината. — И что? Думаешь, я возьму тебя под свое крыло? — усмехнулся Саске, глядя на дрожащую девушку, — нет... — всего за мгновение преодолев расстояние между ними, он вплотную приблизился к Хинате; рука ухватилась за длинные темные волосы и резко опустилась вниз, заставляя голову куноичи дернуться кверху, — ты недостойна этого... — Саске слегка наклонился и, губами почти касаясь тонкой шеи, прошептал каждое слово с особой интонацией, пронизанной отвращением и презрением, — ты недостойна быть частью клана Учиха. Хината дрожала как лист, одолеваемый нескончаемыми порывами ледяного ветра; руки и ноги оцепенели от страха и ужаса. Сейчас она была похожа на фарфоровую куклу, находящуюся в руках хитрого и жестокого кукловода. Стыд, вперемешку со страхом и гневом, медленно обволакивали хрупкое тело, и, словно колючая проволока, впивались в нежную кожу, оставляя после себя равные раны и тупую, ноющую боль. Хината знает, что сейчас в Саске говорит лишь обида и злость, но все равно никак не может подавить эмоции. Горькие слезы медленно скатывались вниз по щекам девушки. — Ненавижу, — сквозь зубы процедила она. К уголкам глаз потянулись тонкие вены, обозначая то, что девушка готова в любую секунду нанести удар. Внезапно тяжесть, тянувшая ее волосы вниз, исчезла, и Хината, резко опустив голову, гневно посмотрела на Саске. Тот выровнялся и немного отстранился от девушки. Густые темные ресницы лишь слегка прикрывали глаза, окрашенные в черно-красные цвета. — Взаимно, — слегка наклонившись, низким голосом произнес Саске. Вот так они и простояли несколько секунд, подобно двум волкам, открыто демонстрируя свою вражду и готовность к нападению. Учиха, не произнеся больше ни слова, вернул глазам их привычный черный цвет и вышел из комнаты. Хьюга еще долго стояла с активированным Бьякуганом, но вдруг дрожащие ноги девушки подкосились, и она рухнула на пол. Комната погрузилась в незримую пелену отчаяния, когда маленькие пылинки, парящие в воздухе, стали вздрагивать от каждого тихого всхлипа, исходящего от рыдающего "никчемного и ни на что не годного существа". — Что? Что я делаю не так? Почему все становится только хуже? — тихо причитала она. А прямо за стенкой, сложив руки на груди и спиной оперевшись о дверной косяк, стоял парень и терпеливо выслушивал это бормотание. Прикрыв глаза, он поднес руку к лицу и сжал пальцами переносицу. "Да...Я тоже часто задаю себе эти вопросы"