Две жизни

«Это утро ослепительно белое, как твоя кожа. Как сны, в которых я ухожу навсегда, как снег за окном. Солнце потускнело, я не чувствую его тепла, мне всё время холодно, словно скоро всё закончится. Это чувство не отпускает меня, оно дышит мне в спину. Но я здесь и, надеюсь, в этом есть какой-нибудь смысл. Любовь – бессмысленная вещь, блестящая игрушка в твоих руках. И это всё, что у меня осталось.» Стиг чувствовал себя отвратительно. Каждый день начинался с одного и того же – дойти до кухни, выпить таблетки или поставить укол, и можно ждать обеда, изображать счастье, делиться с кем-нибудь несуществующей радостью. «Жалкое подобие жизни, которую я устроил себе сам. Разве кто-нибудь кроме меня виноват в том, что я сломал её своими же собственными руками?» Стиг тихо встал с постели, стараясь не издать ни звука, натянул брошенные вещи и едва слышно спустился вниз, чтобы дойти до машины. «Может быть, пора перестать играть в супергероя? Честно рассказать обо всём, и ожидать принятия? Или собраться и уехать, чтобы она больше никогда не слышала новостей обо мне? Больше депрессивных мыслей, Стиг! Чёрт, где таблетки?» Он поймал себя на мысли, что антидепрессанты уже не помогают, как раньше. «Плохо дело, значит, мне действительно хуже, и гормонов может не хватить до конца недели. Может, есть смысл уменьшить дозировку, чтобы как-то дотянуть… ДОКСА, где же ты?» Элина не знала о том, что происходит по ту сторону тепла одеяла. Вставать в пять утра ей никогда не было нужно. Она забыла снять макияж, и густая тушь с её ресниц испачкала все подушки. Ей снилось что-то неприятное, она морщилась, брыкалась и пряталась всё глубже и глубже под одеяло. Вернувшись с мороза, Стиг прямиком отправился на кухню, поставил себе укол, выпил таблетки и смог спокойно выдохнуть – ещё 5-6 часов он будет бодр и весел, а дальше – по обстоятельствам. К огромной радости Стига в этом доме было немного липового мёда, он поспешил приготовить крепкий чай, чтобы согреться. «Что если этот день окажется последним? Стоит ли он того, чтобы встретить его здесь, так?» - думал Стиг и запивал свои мысли чаем. Это так мало похоже на правду.» - Доброе утро, милая. Будешь чай? - Доброе утро. Лучше бы кофе, я хочу проснуться поскорее и больше не видеть этих кошмаров. - Что тебе снилось? - Цветы, бесконечное поле маков. Я так хотела их сорвать, но как только я касалась их, они чернели и рассыпались прямо в руках, а потом меня закружило в пепле, я хотела убежать куда-нибудь, но не могла – ноги оцепенели, и это всё летело мне в лицо, я задыхалась и не могла ничего сделать. - Элина, это всего лишь сон, он ничего не значит. Ты слышишь меня? - Стиг, что-то не так, я чувствую. Не могу сказать, но я чувствую, что-то не то. Стиг обнял её. Он почувствовал, что откровенничать сейчас - далеко не лучшая идея. - Пойдём, выпьем чая и прогуляемся по лесу. Мы проспали с тобой праздник, представляешь? Такая глупость, но всё же, я ожидал, что кто-нибудь да засунет мне леденцов в носки на камине. Разочарование, а не праздник.

***

Фред встретил Рождество в больнице. В какой-то старой, совершенно дурацкой пижаме. Отделение, в котором лежала Мари совсем одна, выглядело жутковато – пустые коридоры, стены, кажущиеся при ближайшем рассмотрении грязно-жёлтыми от недостатка света, пустота и безысходность. В больнице на посту сегодня было несколько человек, но им не было совершенно никакого дела до Фреда. Он прикатил из дальнего угла кровать и лёг на жёсткий матрац. «Неужели тебе не хочется проснуться? Поехать со мной домой, например, или в самый лучший ресторан в этом городе. А ты лежишь тут и делаешь вид, словно меня тут нет?» И Фред впервые за много лет сдержанности и спокойствия расплакался. Он свернулся в клубок и сжав кулаки рыдал от невозможности повлиять на ситуацию. Спустя час он остановился и опухшими губами прикоснулся к щеке Мари. «Прости, я больше не могу. Чудес не бывает…» - прошептал он опустив голову к сердцу, чьё биение давало лишь ложную надежду на счастливый конец. Наутро случилось то, чего никто не ожидал и даже не мог помыслить. Мари открыла глаза. В пустой, освещённой комнате она лежала совсем одна и пыталась понять, что произошло. «Фред, где ты?» - она не могла произнести ни слова, хотя ей очень хотелось закричать. Она точно знала, что он был здесь, не то что бы видела, и уж тем более, не то что бы слышала. Ей хотелось встать и побежать куда бы то ни было, но она забыла, каково это – и попытавшись встать, она уронила на пол судно и смахнула со стола физраствор в бутылке. На звук разбитого стекла сбежались дежурные медсёстры – они лицезрели настоящее чудо. «Не двигайтесь, нужно повременить с резкими телодвижениями!» - кричала Анна-Лииза – «вызывайте Каспарса, немедленно!» «Вы слышите меня?» - спрашивала взбудораженная медсестра. Мари не до конца понимала происходящее, но усиленно моргала, когда хотела ответить утвердительно.

***

«Fred, kus sa oled? Miks ma siin olen? Kes need inimesed on, mis juhtus minuga? Võtke minuga koju! Ma ei taha valetada siin!» - она вдруг закричала так, что Анна-Лииза схватилась за сердце и потянулась за транквилизатором. Беспрецедентный случай – иностранка заговорила вдруг так чисто на эстонском, словно всю жизнь прожила в этих краях. «Доктор, я не знаю, что с ней делать? Колоть?» «Не смей!» - послышалось по ту сторону трубки, - «Я скоро буду!» «Helista Fred, võtku mind koju! Freeed!» Анна-Лииза вышла за порог, чтобы оценить ситуацию трезво. Она не могла сказать Мари правду о том, что Фред больше не придёт. Пытаясь как-то отвлечь Мари, она замеряла давление, температуру и поставила капельницу. Доктор Каспарс появился в дверях и попросил всех удалиться из палаты. «Вот так история…» - с таким Каспарс столкнулся впервые, и после двухчасового осмотра, он собрал консилиум, чтобы определить дальнейшую врачебную тактику. По окончании совещания он подошёл к медсестре и спросил: «Где господин Борн?». Анна-Лииза пожала плечами. «Он ушёл ночью. Мы даже не поняли, когда точно. Я пыталась ему звонить, но без толку».

***

Фред сидел на берегу. Он не мог шелохнуться, скованный холодом, в больничной пижаме и резиновых тапочках он сидел на двадцатиградусном морозе и чего-то ждал. Или не ждал. В голове его была пустота. Словно напалмом выжгло всё, что делало его Фредом. Фредом, которого полюбила Мари. «Что я за урод? На что я рассчитывал? Чего я ждал? Чего я хотел от тебя?» Фред ненавидел себя и ту слабость, что позволил себе, когда переступил порог больницы. «Я ведь не могу просто так вернуться, как будто ничего не было. Даже если ты не слышала. Если ты не знала или не понимала. Я ушёл. Как последний предатель. Словно была альтернатива лучше или был хоть какой-то выбор. Дерьмо, чёртов слабак»

***

- Элина, а ведь он тебе предлагал тебе выйти замуж? - Откуда ты знаешь? - Значит, предлагал. Так и что? - Ничего. - Ты согласилась? - Ну, ты и дурак. - Я никогда ничего никому не обещала. И именно поэтому я здесь. - Но ты и мне ничего не обещаешь. Элина многозначительно посмотрела на Стига, словно хотела в очередной раз повторить то, что сказала несколько секунд назад, но вместо этого, она пододвинулась ближе и положила голову ему на колени. Этот вид невероятно смешил Элину. - Стиг, что за глупости ты выдумал. Какая-то странная паника.. Одна неделя. Как будто меня не хватит на большее время. Это невероятно странно, не находишь? Стиг хотел что-нибудь ей ответить на это колкое замечание по поводу его гениального плана, но вместо этого он наклонился, закрыл глаза и крепко поцеловал Элину. Она обхватила Стига за шею, не давая никакой возможности сбежать. Стиг ловко перевернулся на бок и хитро прищурился. - Твой ход, Элина? - Шах и мат, Стиг. Тонкая бретелька сползла по её плечу. Такой намёк сложно не понять.