Две жизни

Одна в совершенно пустой квартире, Мари села на краешек белоснежного кожаного дивана, держа в руках газету. Руки непроизвольно потряхивало в треморе, в горле пересохло. Она оставила газету на столе и отправилась на кухню. В шкафчиках было полупусто. Над плитой она увидела шкафчик с замочком, казалось, он скрывал какую-то неприятную правду. Внутри стояло несколько баночек с анксиолитиками и текила. "Текила пришлась бы мне по вкусу, найдись в этом доме лимон" - подумала Мари и окинула взглядом грязную кухоньку. То, что некогда было лимоном и лежало на столе, давно покрылось плесенью и источало запах просроченной и испорченной жизни, точнее её полного отсутствия. "Чудесно, значит, будем резать по живому, без анестезии. И она раскрыла газету. Довольно тривиальные новости, обзоры фильмов, прогноз погоды и статья, подписанная её именем. "Но я этого не писала, я же не могла написать такую глупость!" - и швырнув газету прочь, подбежала к столу, судорожно ища среди множества путаных проводов зарядное устройство для ноутбука. Когда оно было наконец добыто, она запустила компьютер и первым делом заглянула в почтовый ящик. Он был переполнен письмами. Одно из писем привлекло её внимание особенно: "Проверь свой банковский счёт, деньги должны поступить со дня на день". Письмо было датировано 14 февраля. Так странно. 14 февраля она лежала среди груды металла со сдавленной грудью далеко за городом, и только случайная попутка спасла жизнь ей, перевернувшейся на трассе в ту злополучную ночь. Нетрезвую и покалеченную девушку привезли в больницу. Бесчисленные ушибы, гематомы по всему телу, разбитое лицо и многочисленные переломы рёбер. "Девочка, ты легко отделалась..." - радовались врачи, пока не обнаружили, что в ту ночь она потеряла половину своей жизни. Документы при ней говори о ней больше, чем она могла рассказать о себе. Она просто молчала и не могла ответить ни на один вопрос о себе. "Посттравматический шок, отойдёт". Но она не отходила и не спешила вспоминать. Её никто не разыскивал, она была предоставлена сама себе, и в конце концов её направили в психиатрическую клинику, в надежде, что лучший невролог города и квалифицированные психиатры помогут ей обрести себя. Терапия не была полностью бесполезной, она припоминала кое-что о детстве, о том, как училась в школе, как, закончив университет, получила диплом и мечтала стать известной писательницей. Но больше ничего конкретного о себе она вспомнить не могла: где работала, зачем поехала за город в ту ночь, она не помнила, есть ли у неё родные и постоянно забывала своё имя. Кроме документов в её сумке была найдена тетрадка, которую Евгений Петрович, её лечащий врач, принял за дневник, уж слишком личными были переживания, впрочем, всё было не так просто. Пациентка напрочь отрицала свою причастность к написанному и не могла понять, при каких обстоятельствах это могло быть написано. -Евгений Петрович, я, конечно, беспамятная. Но если бы у меня были отношения с тем мужчиной, я, наверное, такое не забыла бы... Не забыла бы. А что если это правда? Почему тогда он не ищет меня? - вопросов не становилось меньше. - Осознай ситуацию, Маруся. Ты знаешь эстонский, ты понимаешь то, что здесь написано. Ты сама-то подумай, какова вероятность того, что ты, живя в захолустном Сибирском городке, просто так взяла и выучила этот язык. Странно же? - Странно. Но почему тогда я не дописала, чем закончилась моя встреча? - Тебе виднее. Всё, что было в доме - причиняло нечеловеческую боль потому, что не могло быть ни понято, ни осознано. Она находилась посреди океана событий, вещей, феноменов, между которыми есть логические взаимосвязи, но по определённой причине, этих связей она не могла понять. Она продолжила копаться в рабочей почте. То, что она увидела, пошатнуло её мироощущение. Многочисленные письма с угрозами, в которых её обвиняют в намеренном замалчивании фактов. "Кто-то платил мне за то, что я молчала? Значит, я пыталась убежать?". Она напряглась и почувствовала вкус железа во рту: нос начал кровить. Она была на пределе и чувствовала себя измученной, но она не была готова остановиться. Заткнув ноздрю платком, она зашла в ванную комнату и ополоснула лицо в надежде, что станет легче. В пустой квартире раздался звонок. Она вздрогнула, но решила не подходить к телефону, в ушах зашумело, она опёрлась на стену и медленно стекла на пол. Ей виделись странные картины, словно она спала с открытыми глазами. Она видела потрясающе красивого мужчину, который прижав нос к микрофону, поёт о расставании, но она не слышит слов, только картинки, проплывающие мимо. Красная помада, разбитые кулаки, крики, недопитое вино, расправленная кровать, заседание суда, мужчина в чёрном плаще, передающий письмо, "я прикончу тебя", "уходи" - шевелил губами кто-то вслед - всё вращалось, и от этого круговорота её затошнило. Мне надо во что бы то ни стало отсюда уйти. Она принялась собирать вещи, предчувствуя беду. Пальцы рук не слушались. Она не знала, что стоит взять с собой, бросилась к шкафу с документами, поспешно перебирая вырезки из газет, она наконец нашла заграничный паспорт. Это чувство паники было ей знакомо до боли. Она почувствовала, как немеют кончики пальцев, захотелось закричать. Она вдохнула полной грудью и набрала своего врача: "Заберите меня отсюда. Я не всё понимаю, но мне нельзя здесь находиться". Через 10 минут она, схватив с собой несколько папок с документами и ноутбук, бежала по лестнице. - "Увезите меня отсюда! Скорее, прошу вас!" - Хорошо, как скажешь. У нас есть план? Плана не было, поэтому доктор гнал, куда глаза глядят. - Я не знаю, как мне жить, Евгений Петрович... - Мари заходилась в истерике, расскажите мне, что случилось на самом деле!