Ты - хороший.

Была осень 1779 года. Осень – самое красивое время года в Америке. Золотые листья, плавно кружась, опускаются на землю, укрывая её мягким ковром. Листопад скрашивает такие привычные дожди, превращая их в нечто волшебное. А, когда светит солнце, кажется, что ты в самой настоящей сказке. Но, увы, радоваться осени жители Сонной Лощины не спешили. Их занимали более приземлённые материи. Например, паранойя немецкой принцессы. Эта, вне всяких сомнений, милейшая женщина, почему-то решила, что обитатели небольшой деревушки собираются поднять мятеж. Конечно, у неё были на то основания: американские колонии вели освободительную войну. Но почему ей пришло в голову отправить в это забытое Богом место, где никто и не думал поддерживать восстания, гессенских кавалеристов, было известно, пожалуй, лишь Всевышнему. «Скорее всего, решила показать нам, что её власть сильна и что мы будем глупцами, если выступим против неё», - рассудили деревенские старейшины. Кавалеристов почтительно приняли, разместили на постоялом дворе на окраине деревни, где доблестные воины маялись бездельем. И всё было бы хорошо, но добрые соседи, прознавшие о нашествии супостатов, вознамерились помочь братьям своим ближним. И отправили подмогу через обширное болото и Западные леса (то бишь по самому короткому пути). Гессенские кавалеристы, разумеется, решили, что весь этот «маскарад с тёплым приёмом» был лишь средством усыпить их бдительность и потянуть время до прибытия подкрепления. Старейшинам не удалось их переубедить. В ту ночь деревушка потеряла около трети жителей. И завязались кровавые бои на самых подступах к Сонной Лощине. Среди кавалеристов особенно выделялся один воин. Никто не знал его имени. Он ездил верхом на гигантской чёрной лошади и всегда появлялся в самом пекле битвы. Он сёк головы врагов на полном скаку так легко и просто, словно резал хлеб. Ему не нужны были деньги, не нужна была слава. Ему просто нравилось убивать, нравилось чувствовать этот азарт сражения. Чтобы казаться ещё страшнее, Тёмный Всадник (как называли его в Лощине) сточил себе зубы, чтобы они напоминали акульи клыки. Совсем скоро осталось всего четыре кавалериста из двадцати и несколько десятков ополченцев из сотни. Повстанцы разбили лагерь в лесу, куда скрывались сами и уносили убитых, туловища которых в большинстве случаев не обременяли головы. А их противники вернулись на постоялый двор, откуда их выгнать попросту побоялись. Трое из них спешились и, бросив поводья хозяину, поспешили внутрь. Четвёртый же сам довёл свою лошадь до стойла и лично привязал. Мистер Ларсон (хозяин этой маленькой гостиницы) вздрогнул, когда Тёмный Всадник прошёл мимо него, и в сотый раз проклял тот день, когда ему пришло в голову создать собственный бизнес. У него были жена и маленькая дочь, для которых звуки войны стали теперь обыденными, ведь здание располагалось недалеко от «линии фронта». Да и сам он за последние два месяца постарел лет на десять. Ну, зачем он решил заняться таким «прибыльным делом»? - Папочка, давай я помогу, - раздался звонкий голосок. Мужчина обернулся. Сзади него стояла семилетняя девочка с ведром овса для лошадей. - Илия, сколько раз говорил, не таскай тяжести, - проворчал отец, скорее ласково, чем укоряюще. Сердиться на дочку он не умел. - Я хочу помочь. Мама на кухне, а тебе нужно быть с гостями. - Ну, хорошо. Только, ради Бога, не подходи к этой лошади, - он указал на огромного чёрного жеребца. - Почему, папа? Ты мне вечно запрещаешь! - Илия, - с нажимом произнёс отец. - Ладно-ладно. Мужчина ушёл. Девочка подтащила ведро и с трудом перевернула его в кормушку. Лошади тут же подошли к еде. Кроме одной. Тот самый чёрный жеребец был привязан далеко от общей кормушки, а потому перед ним стояла отдельная, хотя и не такая большая. - Ты, наверняка, тоже проголодался, - она оглянулась на здание. Никто не хотел выходить, а потому девочка быстро подошла к маленькой кормушке и высыпала туда оставшееся содержимое ведра. Ничего не случилось. Лошадь не встала на дыбы и не попыталась съесть её. Она спокойно стояла и глядела на маленькую Илию. Потом принялась за еду и довольно быстро опустошила кормушку наполовину. Другие лошади были давно забыты девочкой. Остался лишь этот исполин с такими умными глазами. Она нерешительно протянула руку. Конь всхрапнул, но не отодвинулся. Тогда она стиснула зубы и дотронулась до него. И опять же ничего страшного не случилось. Жеребец спокойно стоял, принимая ласку Илии. - Какой ты красивый, - говорила она, гладя ногу лошади. Девочка едва доставала макушкой до крупа этого гигантского создания. – И очень-очень сильный. И, конечно же, самый умный на свете. Вдруг животное опустилось на передние колени. Теперь Илия могла гладить его шею. Это приносило ей такое удовольствие, что она совсем забыла о времени. Она описывала, какие умные у него глаза и какая мягкая грива, когда на неё вдруг упала тень. Девочка обернулась. Сзади стоял мужчина в длинном когда-то чёрном плаще, который сейчас был серым от пыли, с короткими растрёпанными чёрными волосами и пронзительными светло-голубыми глазами. Он улыбнулся… впрочем, вряд ли оскал акульих челюстей можно назвать улыбкой. По его прикидкам, девчонка должна была сбежать с криками ужаса, но она улыбнулась в ответ. Всадник был удивлён. - Почему ты стараешься казаться страшным? – вдруг спросила она. Вопрос прозвучал с чисто детской непосредственностью. Конечно, взрослый человек бы не осмелился его задать. В долю секунды лицо мужчины оказалось в нескольких сантиметрах от лица девочки. - Я не стараюсь, я действительно страшный, - он снова одарил её фирменной улыбочкой. Голос Всадника был хриплым, тихим и немного шипящим, как у людей, говорящих очень нечасто. - Неправда! Ты любишь свою лошадь, ухаживаешь за ней, я же видела! А, значит, ты не страшный. Его это даже позабавило. - Я рублю людям головы. И мне это нравится. - И всё равно, ты – хороший. А другие – нет, - она имела в виду остальных кавалеристов. - Илия! – это прибежал отец. Увидев дочь в столь колоритной компании, он побледнел и изменившимся голосом приказал. – Быстро домой. И такая паническая обречённость прозвучала в его голосе, что Илия беспрекословно его послушалась, лишь махнув Всаднику рукой на прощание. Воин же был в шоке. Эта девочка стала первой, с кем он говорил за последние девять лет.

***

Вечером следующего дня кавалеристы вернулись на постоялый двор в ужасном настроении: они прочесали все Западные Леса, но нигде не нашли своих противников. Раздражённые, они швырнули поводья хозяину и пошли в дом в надежде выпить чего-нибудь покрепче. Только Тёмный Всадник как обычно сам отвёл своего коня в стойло. Он избегал выпивки. Он избегал всего, что затуманивало разум, хотя временами ему до безумия хотелось всё забыть. В небольшом зале было для него слишком людно. В его комнате было слишком душно. Он бы вскочил на лошадь и мчался… да какая разница, куда? Главным было это ощущение скорости, ветра в лицо. Но его конь устал, ему надо отдохнуть. Потом нужно будет его почистить. Свежий воздух стал воину необходим. Тогда он решил залезть на крышу. Свежего воздуха в достатке, да и никто не будет мешать. Однако на крыше, весело болтая ногами, уже сидела маленькая девочка. Илия, кажется. В первую секунду Всадник хотел уйти. Но потом передумал: свежий воздух есть, а малолетка докучать не будет. А если будет… крыша скользкая, а девчонка ещё так мала, чтобы на ней удержаться. - Упасть не боишься? – прошипел он. Она оглянулась и улыбнулась ему. - Нет, я сюда давно уже лазаю. Особенно интересно за вашими боями наблюдать. Только ты родителям не говори, пожалуйста, - девочка сложила руки в молитвенном жесте. Он просто кивнул и сел рядом. Это было непривычно. Его появление вызвало улыбку, потом ему доверили секрет. Особенно, если учесть то, что она наблюдала с этой крыши за тем, как он рубит головы. Для Илии сидеть без движения больше двух минут было подвигом. А если при этом ещё и молчать – так вообще геройством. Но сейчас она чувствовала, что не стоит говорить. Что, если вспугнуть это мгновение, оно больше не повторится. Человек, сидящий рядом с ней, словно передал ей своё спокойствие. Не умиротворённость, а именно спокойствие. Так они и сидели, поглощённые своими мыслями, пока закатное солнце не осветило два силуэта на крыше постоялого двора. Всадник резко вскочил и ушёл. Илия же досмотрела закат и ещё долго сидела на одном месте, глядя, как он чистит свою лошадь. Пожалуй, только в это время в глазах воина появлялось хоть что-то тёплое и человеческое. Где-то там, на первом этаже, три пьяных кавалериста завладели вниманием её родителей, а потому девочку не искали. И её это очень даже радовало.

***

На следующий день воины вернулись около трёх. Повстанцев опять нигде не было, а потому настроение у гессенцев было ещё хуже прежнего. Трое из них снова отправились топить грусть в вине, а Тёмный Всадник решил почистить лошадь и прогуляться. На крышу не хотелось, он не выдержит ещё одной тёплой открытой детской улыбки. Зачем притворяться, что в нём ещё осталось что-то хорошее, зачем улыбаться ему, как желанному гостю? Это никого не обманет. Да и конь его эти два дня почти ничего не делал, так что всё указывает на то, что быть прогулке. Он вскочил на своего чёрного гиганта и поскакал галопом, куда глаза глядят. После пятнадцати минут бешеной скачки, он резко осадил коня. На лесной поляне он был не один: Илия собирала какие-то белые цветы и, судя по всему, это занятие приносило ей немалое удовольствие. Услышав стук копыт, она подняла голову и радостно улыбнулась, помахав рукой. Это привело его в бешенство. - Ты что, следишь за мной? – прошипел воин и, развернув лошадь, ускакал с поляны прочь.

***

Весь вечер и весь следующий день Илия ходила очень грустная и насупленная. Когда в поле её зрения появлялся Тёмный Всадник, она демонстративно разворачивалась и уходила. Настроение у него и так было паршивое, а выходки девчонки ещё и подливали масло в огонь. Он уже серьёзно подумывал о том, не отрубить ли ей голову. Но что-то его останавливало. Ох, попадись ему эти повстанцы…. Будет деревенским мальчишкам, чем в футбол играть. Мало того, что эти трусы где-то скрываются, так и его придурки-соратники уже празднуют победу. Как можно, если не все враги перебиты? Ещё и девчонка…. Сейчас мужчина чистил лошадь. Это всегда помогало ему совладать с желанием взять топор и пойти рубить всех, кто встретится на пути. Во дворе появилась Илия с ведром овса. И замерла, глядя на него. Всадник читал по её лицу, как желание развернуться и уйти борется с необходимостью сделать свою работу. Наконец, второе перевесило и она, не обращая на него ровно никакого внимания, высыпала три четверти овса в большую кормушку и одну четверть (всё так же борясь с желанием посмотреть, как мужчина реагирует на её бойкот) в кормушку чёрного гиганта. Затем она повернулась, чтобы уйти. - Дуешься совершенно по-детски, - усмехнулся он в какой-то мере неожиданно для самого себя. - Я и есть ребёнок, - девочка обернулась, и Всадник увидел, что она сейчас заплачет. – Если я тебя достала, мог сразу сказать. У него пропал дар речи. Впрочем, это было неудивительно, так как он вообще ни с кем кроме Илии в последнее время не разговаривал. Тем временем по щеке ребёнка скатилась слезинка. В душе Всадника что-то перевернулось: он никогда не видел, как плачет ребёнок. И это зрелище его потрясло. Совершенно инстинктивно он опустился на одно колено и стёр с её щеки солёную каплю. Внезапно девочка обняла его. От изумления воин чуть было не потерял равновесие и не свалился прямо в кормушку. - Ты – хороший, - улыбнулась она. Потом достала из кармана платьица белый цветок. – Держи. - Что это? – его голос был ещё более хриплым, чем обычно. - Астра. Она растёт осенью, но я смогла её найти даже в декабре! – похвасталась девочка. Он улыбнулся и положил цветок в карман. - Ты не прицепишь к одежде? – огорчилась она. Мужчина покачал головой. - Это будет наша тайна.

***

А ведь он знал, он чувствовал, что так и будет. Да, повстанцы оказались не промах. В отличие от его воинов. Все, кроме него, расслабились и получали удовольствие от конной прогулки… пока их не подстрелили из леса. Тёмный Всадник зарычал от негодования. Так легко подставиться. И это – лучшие воины! Конечно, им всегда были важны лишь деньги. Но вот так, бездарно…. И теперь он нёсся по Западному лесу, потому что даже ему не под силу совладать с пятью врагами, нападавшими на удивление слаженно. Звук выстрела. И падение. Его лошадь. Самое близкое и родное создание на свете. Он не может в это поверить. Находясь в каком-то ступоре, он присаживается рядом со своим единственным другом и гладит его по морде. Но слышит приближающиеся шаги этих… шакалов. Он хочет броситься на них, но здравая часть сознания понимает, что он погибнет, а для мести он нужен живым. И Всадник бежит. Позорно бежит под защиту деревьев. Туда, где он может затеряться. Он неслышно крадётся по лесу. Его преследователи где-то сзади издают просто адский шум. И это они пытаются ходить тихо? Он скроется от них в два счёта. Мужчина оборачивается и замирает. За его спиной стоят две маленькие девочки лет девяти-десяти. У одной из них куча веток, а у другой только одна. - Т-с-с-с…, просит он умоляюще. Одна из близняшек в ужасе, она не знает, что делать. А вторая с подлой улыбочкой ломает ветку, находящуюся у неё в руках. Душераздирающий треск. Конечно же, сюда бегут повстанцы. «Выбора нет», - понимает он и вступает в бой. В обречённый бой. Он срубил головы трём из пятерых. И обрушился на четвертого, но пятый, видимо, самый умный, зашёл сзади и ударил его в подреберье. Больно. Он падает на колени. Как он мог? Как он мог довериться? Надо было просто одним взмахом меча отрубить обеим головы и идти дальше. Он проявил слабость. Он поверил, что все дети такие, как Илия. На краткую секунду перед его мысленным взором возникла картина: маленькая темноволосая девочка с необычными глазами цвета осенних листьев, обнимает его. Он чувствует такой приятный запах: запах леса, молока… и тёплой черепицы. И слышит тихий голос: «Ты – хороший». Потом – резкая боль в шее и темнота.

***

Сознание возвращалось медленно. Всадник открыл глаза, но ничего не изменилось: вокруг так же царила кромешная тьма. Он моргнул, но не ощутил этого. Он не чувствовал своей головы. Но шея… шея адски болела. Инстинктивно он взялся за неё, чтобы утихомирить боль. И похолодел. Шеи не было. Вернее, был только небольшой кусочек оной, который закрывал воротник. Выше была пустота. У него больше не было головы. Всадника накрыла паника. До боли, до дрожи в руках ему захотелось вернуть свою голову. Даже не просто захотелось – это была необходимость. Ничего в своей жизни он не желал сильнее. Он был готов на всё. И тут пришло осознание: чтобы вернуть свою голову, ему надо отрубить чью-то. Что ж, это никогда не было проблемой. Но чью? Вдруг в его голове зазвучал тихий женский голос. Он звал его, говорил, кого надо убить. И в конце добавил волшебные слова, прозвучавшие для него музыкой: «Голову за голову». Кто-то знает, где его голова, это его шанс вернуть её! Всадник не колебался ни секунды. Он знал, что если сделает три шага вправо, то дойдёт до своей лошади. Ничего не видя, он знал, куда ехать. Он чувствовал, кого надо убить. Его звала голова.

***

Икабод Крейн напряжённо думал. События, случившиеся в прошлом году, не давали ему покоя. Ему до сих пор снились кошмары по ночам. И даже сейчас, закрыв глаза, он видел произошедшее во всех подробностях. Вот череп на шее Всадника покрывается венами, артериями, мышцами и кожей. Вот появляются глаза. И вот он оборачивается. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не акулий оскал. И глаза. Пустые, ничего не выражающие, полные холода и ненависти. Совершенно автоматически, будто ещё находясь под властью этой страшной женщины, он делает шаг вперёд. Но тут в глазах загорается сознание. И от этого становится ещё страшнее. Осознание лишь усиливает холод и ненависть в его глазах. Он оглядывается, словно ищет кого-то. В этот момент из леса появляется его лошадь. Всадник подходит к ней и гладит её. Впервые в его глазах нежность. Затем он садится на своего коня и подхватывает в седло бесчувственную мачеху Катерины. Зачем? Ведь можно было просто отрубить ей голову. Мэри открывает глаза. Да уж, такому не позавидуешь: очнуться от сильного удара по голове и увидеть ухмыляющуюся физиономию Всадника без головы. Вернее, уже с головой. Приятного мало. Женщина явно того же мнения, а потому пытается кричать. Но неожиданно он целует её. Целует! И явно не нежно, ибо струйки крови из её рта достигают даже земли. А потом гессенец и его жертва исчезают в Дереве Мёртвых. Стараясь отогнать страшную картину белой, как мел руки, торчащей из-под корней, сделавшей последний зовущий за собой жест, Крейн не может найти ответа: почему он её поцеловал? Неужели Всадник любил ту, кто его использовала? - Почему он это сделал? – шепчет следователь, глядя в пустоту невидящим взглядом. - Что сделал, Икабод? – раздаётся нежный женский голос. - Ничего, Катерина, ничего. Я просто задумался. - Тебе сегодня опять снился Всадник, - сказала она, садясь к нему на колени. – Ты разговаривал во сне. - Мне не даёт покоя вопрос, почему он поцеловал твою мачеху тогда. В его правилах было просто отрубить ей голову. Катерина задумалась. - Знаешь, пока Всадник ехал к мельнице, она рассказала мне свою историю. Оказывается, моя семья приехала в их дом. Их мать считали ведьмой, а потому выгнали из деревни. Они жили в лесу. И однажды моя мачеха выдала Всадника его врагам. Когда он дрался с ними, она обещала свою душу дьяволу, если он поднимет гессенца из могилы, чтобы отомстить за неё. Может, в этом всё и дело? - В чём? – не понял Крейн. Он всегда был далёк от магии. - В её клятве. Я где-то читала, что договоры с дьяволом скрепляются кровью и пороком. Она же обещала ему свою душу. Вот Всадник и увёз её с собой в ад, а поцелуй между дьявольским убийцей и женщиной с заложенной душой был окончательным скреплением договора. Кровь пролилась на землю, и душа моей мачехи смогла последовать за ним в ад. - Тех, кого убил, он тоже целовал? – Икабод поморщился, представив это зрелище. - Нет. Те несчастные попали в рай. Всаднику не под силу было запереть в аду их души, коли они были чисты. Только тот, на ком лежит тяжкий грех или кто сам добровольно загубит свою душу, останется пленником ада навечно. - Есть ещё одно, - пробормотал следователь. – Мне нужно уехать. В местечке под названием Угольный Ручей, совершено два убийства, судя по всему, ритуальных. Меня, как «специалиста по развенчиванию мифов», отправляют туда. По-моему, они просто хотят от меня избавиться, - он усмехнулся. - Я еду с тобой, - твёрдо заявила девушка. – Во-первых, я тут всё равно не прижилась, а во-вторых, Угольный Ручей – это ближайшие соседи Сонной Лощины. Икабод Крейн вздрогнул. Предчувствие его никогда не подводило. А сейчас оно было уверенно, что что-нибудь обязательно случится.