Safe and Sound

Я попыталась убедить себя в том, что мне лишь показалось. В любом случае, он мог так смотреть не только на меня, но и на Мэтта, а также на других трибутов. Он видел сотни таких же напуганных детей, какими большинство из нас было в тот момент. Из двадцати четырех в живых останется только один. Президент Сноу видел, как на арене умирают те, кому не посчастливилось быть избранными на Жатве, но ему все равно. Точка. В ином случае, он бы давно остановил этот конвейер смерти. Колесница остановилась, и Мэтт выпустил мою ладонь из своей. Наши наряды медленно начали угасать, в то время как Президент Сноу поднялся на трибуну и произнес: – Приветствую вас, трибуты! Ваша жертва во имя Панема никогда не будет забыта. Ваша борьба достойна уважения и восхищения. Объявляю 74 Голодные Игры открытыми! И пусть удача всегда будет на вашей стороне. Вновь заиграл гимн Панема, колесницы двинулись с места в обратном направлении. – Удача?! – фыркнул Мэтт, когда мы остановились. – Да уж, мы невероятно удачливы, Шарлотта. Я невольно кивнула. А ведь Ханникат прав, все слова Президента лишь условность и любезности, если можно так сказать, но не более того. Никому из нас он ничего хорошего не желал, и ему было бы абсолютно все равно, если мы все передохнем или поубиваем друг друга, но без победителя Игры не имеют никакого смысла. А зачем кому-то бессмысленные убийства? Разумнее будет заставить нас убивать друг друга, немного подтолкнув в другом направлении, например, прислав парашют с ножом, лезвие которого тщательно отточено. Согласитесь, тупым ножом горло перерезать будет трудно. Но смерть будет зрелищной. Диона, Мур и Клавия подошли к колеснице, восторгаясь нашим эффектным появлением. А помогло ли оно нам найти спонсоров? Вполне возможно. Но Двенадцатый дистрикт так не вовремя решил показать себя. Не знаю на счет девушки, я совсем не обратила на нее внимания, но вот парень был высоким, довольно сильным на вид. Он сильный соперник, никаких сомнений. А если еще учитывать профи... Для себя я решила, что из нас двоих выжить должен именно Мэтт. По абсолютно рациональных причинах. Во-первых, у него есть семья, к которой можно вернуться, которая его безумно любит и не сможет пережить смерть сына, внука. Во-вторых, когда-то он мог бы пойти по стопам своего деда и возглавить наш дистрикт. Он далеко не глупый, он бы справился, попытался бы как-то помогать всем. Но сложившиеся обстоятельства многое усложнили. Вытащить Мэтта с арены становится сложнейшей задачей. Сама я не справлюсь, поэтому мне нужна помощь, а самым верным решением был бы разговор с Клавией. Большой стеклянный лифт в мгновенье доставил нас на пятый этаж. Дверь отъехала в сторону и мы вошли в огромную комнату футов в пятьдесят в ширину. С потолка свисали странные шары, светившиеся разными цветами. Прямо под ними, в самом центре комнаты, один напротив другого стояли две софы цвета спелой вишни, а за ними огромное окно во всю стену, открывающее вид на панораму Капитолия. Стены были настолько белыми, что я даже побоялась бы к ним прикасаться, а на них весели чудаковатые картины, смысла которых я не могла узреть. Они больше напоминали кровавое месиво и не только своим цветом. Вообще все, начиная от странных растений и каких-то безделушек, до чудаковатых стульев и другой мебели, выглядело немного безвкусно. Но кто я такая, чтобы судить? Может, это действительно красиво и я просто не понимаю, что это так. Я ведь росла в обычной семье, дома у нас была самая простая и нужная мебель, а на стенах висело несколько морских пейзажей, которые мама когда-то купила буквально за гроши. Помню, как в детстве я всегда засматривалась на них и представляла себя на лодке в море, плывущей навстречу приключениям. Но все же, в этой обстановке я чувствовала себя не комфортно. Клавия отвела нас в разные спальни – моя в западном крыле, а его в восточном, – с менее агрессивной обстановкой. И вновь окно на всю стену, открывающее вид на закат, а напротив него большая кровать, на которой уместилось бы по меньшей мере четверо. Свет был приглушен, а на прикроватных тумбах горели маленькие свечи. Шкаф был забит разной одеждой, для меня одной ее было слишком много, но мне нужны были лишь штаны и рубашка – немного великоватая для меня, но так похожа на ту, что я надевала на Жатву. Около часа я лежала на кровати, солнце уже успело спрятаться за горизонтом, в комнате стало темно, лишь горящие свечи освещали помещение. В зеркале, справа от кровати, я увидела, как огонь отбрасывает чудаковатые тени на мое лицо. Послышался легонький стук в дверь, затем они открылись, и в комнату вошла Диона. Они присела возле мера на кровати и негромко вздохнула. – Пошли ужинать, – произнесла она. - Не хочу есть. – Тебе нужно поесть, – настаивала Диона. – День был очень трудным. – Я действительно не голодна, – устало произнесла я. – Я лучше лягу спать. – Хорошо, – кивнула девушка, – спокойной ночи. – И тебе, – сказала я, но она уже вышла. На самом деле спать мне тоже не хотелось, просто я хотела дождаться пока все уснут, пойти к нашему ментору и попытаться ее убедить в том, что Мэтт – наша главная звезда, все внимание должно достаться именно ему, включая спонсоров и их парашюты. Я делаю это осознанно и понимаю, что в конечном счете умру, но не хочу знать где, как, когда и от чьей руки, главное, чтобы не от Ханниката. Пока эти мысли смутно проносятся в моей голове, я имею в виду мысли о смерти. Нет сомнений в том, что мне страшно, ибо это так, а врать я умею плохо, если не сказать, что совсем не умею. Даже не знаю, который был час, но мне казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как разговоры за дверью утихли. Было настолько тихо, что я отчетливо могла услышать, как бешено стучит мое сердце. Я тихо открыла дверь и на цыпочках направилась к комнате Клавии, отчаянно надеясь не ошибиться дверью. Чем ближе я подходила, тем менее уверенной становилась. Я постучалась, затем вошла в комнату нашей наставницы и была удивлена, увидев, что Мэтт был там. Он сидел на сером кожаном стуле, упершись локтями о колени, а на таком же стуле напротив него, расслабившись, сидела Клавия. Они вмиг умолкли и многозначительно переглянулись. Это не скрылось от меня. Мы с Ханникатом заключили союз, но, насколько я поняла, о все же решил действовать за моей спиной. А может, я сделала неверные выводы. Ну, я на это искренне надеюсь. Мэтт хороший человек, об этом вам скажет любой житель из нашего дистрикта, если вы спросите. И хоть мы никогда не общались до Игр, интуиция подсказывает мне, что я не ошибаюсь. - Я не помешала? – немного неуверенно спросила я. Мэтт покачал головой, впрочем, как и Клавия. Парень пробормотал что-то о том, что очень устал и мечтает прилечь, кивком попрощался и поспешил покинуть комнату. Наставница предложила мне занять стул, где ранее сидел Ханникат. Я присела и немного осмотрелась. Совсем другая атмосфера и обстановка, нежели в гостиной и даже в моей спальне. Более уютно и комфортно, я бы даже сказала обжито. Конечно, ведь каждый год она возвращается сюда с очередной парой трибутов. И так продолжается уже очень долгую чреду лет. Скольких она отправила домой в деревянных гробах? – Так о чем ты хотела поговорить? – женщина чуть склонила голову вправо. – Ни для кого не секрет, что у нас в приоритете спасение Мэтта, – негромко произнесла я. Мой голос был более спокойный, чем я ожидала, и почти не дрожал. – Я поддерживаю эту стратегию. Если выбирать из нас двоих, то он явно лучший кандидат на победу в Играх. Людям он нравится, значит спонсорам тоже. Несколько минут Клавия молчала и с ужасом смотрела на меня, будто я сказала что-то очень страшное или постыдное, но ведь именно это вертелось у всех в голове, но никто не имел достаточно смелости, чтобы эти мысли озвучить. – Не нужно сбрасывать себя со счетов, – голос наставницы дрожал. – Ты хочешь принести себя в жертву, но это неправильно. – Принести себя в жертву – звучит как-то высокомерно. Все мы принесены в жертву, – тихо произнесла я, а потом еще тише добавила: – В жертву Капитолию и системе. Ни для кого не секрет, что Голодные Игры насквозь пропитаны политикой. Они есть средством запугивания; благодаря Жатвам, бойне на арене, Турам Победителей нас держат в узде и постоянно напоминают о наших слабостях. Никто не назовет то, что происходит на арене массовым убийством, Капитолий называет это жертвой во благо Панема. – Мы должны победить в этом году, люди умирают от болезней, не все имеют средства на еду. В нашем дистрикте люди не так богаты, многие не могут позволить себе даже самое нужное. И хоть Хантер занимает высокую должность на станции, мы едва сводили концы с концами. Тех денег, что ему платили, хватало на не очень свежий хлеб, иногда на пол галлона молока и мыло. Афина подрабатывала в больнице дистрикта, а я после школы, а иногда во время, помогала в аптеке мистеру Тамлиссону: убиралась, сортировала травы и медикаменты. Бывало, за мою работу, аптекарь рассчитывался со мной лекарствами. По крайней мере, мы бы не умерли от гриппа. Мне еще повезло, что мистер Тамлиссон решил взять меня к себе в помощники. После того, что случилось с родителями, люди в дистрикте шарахались от меня, как от прокаженной. Официальная версия, которую озвучили власти – подстрекание к мятежу, а за такое наказание всегда одно – смерть. И они поплатились за попытки восстать против Капитолия. Но, если бы они рассказали мне все-таки, чем таким важным занимается папа в своей комнатушке, может, все было бы по-другому. Мне больно и обидно из-за того, что они мне не доверяли. Неужели действительно думали, что я могу кому-то сболтнуть лишнего? Но они же сами меня воспитывали и знали, что я бы так не поступила. И все же, за их грехи расплачиваюсь теперь я. Тем более мне не стоит возвращаться живой, если выиграю Игры, то все станет только хуже. – Знаешь, – Клавия наклонилась и прошептала мне прямо на ухо: – Они ведь наверняка нас прямо сейчас слушают, но хуже, чем сейчас уже не будет. – Они могут? – удивилась я. Наставница засмеялась, будто я произнесла что-то поистине забавное, а затем похлопала меня по плечу. – Я не смогу тебя переубедить? Я покачала головой и тогда она молвила: – Я подумаю над твоими словами, но это будет сложно. Конечно, это будет сложно, ведь иначе быть не могло. Я не вернусь в Пятый дистрикт, конечная станция – арена Голодных Игр. Не в моих планах бежать с распростертыми руками навстречу профи, я продержусь ровно столько, сколько буду нужна Мэтту, а потом… не знаю, но надеюсь, это произойдет быстро. Следующим утром Клавия разбудила меня и Мэтта около восьми, но все еще спали, Капитолий так рано не просыпается. Она собрала нас в гостиной, усадила на красную софу, а сама уместилась на такой же напротив. – Не будем терять ни минуты, – она хлопнула в ладони. – Мне нужно знать, что вы собираетесь продемонстрировать на индивидуальном показе. И вот тут я даже не знала, что сказать. В конечном итоге, особых навыков я не имела. Стрельбу из лука, которой меня пытался обучить Хантер, я даже не беру в расчет. Я едва ли могу попасть в ствол дерева с третьего раза. Да и не смогу я раздобыть лук, у Рога Изобилия начнется схватка, которая мне не по зубам, а мертвой я Мэтту не помогу. Другое дело Ханникат. Высокий рост и крепкое тело давали ему огромное преимущество среди других трибутов. Он сильный и умный, а еще я постараюсь ему помочь. Мы с Мэттом молчали, Клавия то и дело переводила взгляд с него на меня и наоборот, выжидая пока хоть кто-нибудь подаст голос. Никто так и не заговорил. – Так дело не пойдет, – устало произнесла женщина. – Мне нужно знать о вас все, чтобы выработать стратегию для дальнейших тренировок. – Я не знаю, что показать, – честно призналась я. – Может, лучше будет, если мы подберем себе занятие по душе уже в Тренировочном центре, и уже от этого будем отталкиваться. – Хорошая идея, – поддержал меня Ханникат. Наш ментор лишь развела руками и сказала, что решать нам, но лучше будет, если мы определимся уже завтра. Ведь именно завтра начнется подготовка трибутов в Тренировочном центре.