Клятва королевы

      Эти две недели жизнь при дворе казалась Джи Ён сущим наказанием, о котором она даже не могла «мечтать». Утренние ритуалы начинались с тщательного выбора одежды, далее следовала верховая езда на ужасно непослушной лошади, что хотела укусить при любом удобном случае, а еще постоянно становилась на дыбы из-за чего принцесса несколько раз чуть не вывернула себе шею, но отказаться от животного или усыпить по-тихому было никак нельзя, ибо оно было подарено самой королевой. И, кстати, на пару с Джи Ён выезжала Сонён, которая в последнее время держала свои колкие фразы при себе, а еще сквозь зубы даже произносила несколько приветливых слов в адрес младшей сестры. Например: «Ты хорошо сегодня спала?» или «Как проходят твои занятия?», — но всё это было сказано с таким выражением лица, с помощью которого задаваемые вопросы принимали другой смысл: «Надеюсь, ты отвратительно сегодня спала?»; «И меня совершенно не волнует, чем ты там занимаешься с этими двумя». Джи Ён прекрасно понимала, что не по собственному желанию её старшая сестра столь добродушно испытывает интерес к её персоне. Она знала, что всё это от хорошей промывки мозгов королевы. Так они проводили утро, а потом шли на завтрак, который, кстати говоря, накрывали им обеим в одной комнате. Завтракали молча, изредка встречаясь глазами и несколько секунд задерживаясь, выказывали через эти взгляды всю свою неприязнь друг к другу. Дальше девушки с радостью прощались, перекидываясь взаимными пожеланиями о приятном времяпровождении за горой учебников, и расходились каждая к своим наставникам.       Ким Чунмён был специально предоставлен Джи Ён для того, чтобы та усваивала зарубежную программу параллельно с внутренней и внешней политикой страны. Мужчина был невероятно мил, в отличии от О Сехуна, который, как только подворачивалась возможность, тонко с усмешкой намекал на её недостатки, заставлял разучивать нескончаемые политические статьи и просто иронично улыбался, когда Джи Ён не могла дать ответ на заданный вопрос. Девушку до чёртиков раздражал этот его насмешливый взгляд и вмиг взлетавшие уголки рта в новой издевке над очередным пассажем.       Сехун прощупывал её слабые и сильны стороны, иногда доводя бедную принцессу до нервного тика из-за чрезмерной злости на самого себя. Но единственный плюс, который явно выделялся среди всех изъянов, а их было больше, чем он рассчитывал — это хорошо развитое логическое мышление. Да, она была еще зеленая по сравнению с Пак Чанёлем, её основным конкурентом за корону, еще совсем невинная, если сравнивать с королевой, и абсолютно неготовая, чтобы дать хороший бой министру Бёну, но Сехун был настроен серьезно подтолкнуть её к цели, и не важно: хочет она этого или нет. Когда в первое занятие Джи Ён как бы поставила на место охамевшего наставника, она думала, что победила, но оказалось совсем наоборот. Джи Ён, сама того не замечая, подтвердила догадку теперь не только короля, но и Сехуна о том, что хочет сбежать и не одна, а прихватив с собой младшего брата, к которому испытывает сильную привязанность.       «Ищет себе союзников и проверяет на вшивость», — подумал тогда блондин. — «Неплохо, совсем неплохо для начала».       Но если у первого наставника была определенная цель — помочь взойти на трон, то у второго были на неё абсолютно другие планы. Чунмён был, как говорят в народе, простой малый со светлой головой. В свои двадцать семь лет он закончил магистратуру в Оксфорде и некоторое время работал в компании «Apple», показав себя в качестве одного из лучших работников в сфере новых технологий. Но внезапный вызов отца заставил вернуться на Родину, чтобы выполнить очень важное задание, по словам родителя. Это самое дело нужно было сделать как нельзя лучше, ведь от этого зависело не только будущее королевской семьи, но и в частности его семьи тоже. Теперь Чунмён должен был далеко закрыть под замок мысли об успешной карьере нового Джефа Раскина и создании собственной усовершенствованной модели Macintosh. Хотя, если всё пройдет удачно, то, возможно, не стоит терять ключ от этого самого замка, ведь королевская семья имеет неограниченные возможности и продвинуть молодого, полезного, подающего надежды программиста не составит труда при отличном исходе дела.

***

— Се Джон, милый, давай еще раз повторим то, что сегодня прошли, — сказала я. Мне было неприятно заставлять братика делать это, видя, как его клонит в сон. И я сразу вспомнила свое обучение при дворце. От плохих воспоминаний передернуло, и я почувствовала себя на месте тех гувернанток, что не отпускали отдыхать, пока четко не расскажешь пройденный материал. Бывало и так, что я стояла до полуночи, клюя носом в книгу и просыпаясь от грубых криков воспитателей, грозившихся бить по рукам, пока не расскажу от начала до конца. Мальчик поднял на меня сонные глаза и, сладко зевнув, начал монотонно рассказывать на английском языке стихотворение. Второе, третье, четвертое на разных языках, а потом переводил их же на корейский язык, параллельно рассказывая главную мысль. Стихи были детские, но содержащие довольно много строчек, однако Се Джон пересказывал их без единой ошибки. На часах показывало девять вечера, получается, я мучаю ребенка уже три часа подряд.       С каждым днем братик всё ближе подбирался к моему сердцу. Он единственный, кому я могла искренне улыбнуться. А будучи очень проницательным, когда после очередного урока О Сехуна я не смогла сдержаться, и слезы-предатели скатывались одна за другой по щекам, Се Джон просто обнял меня, прошептав, что нужно потерпеть еще немного, ведь скоро мы сбежим. — Молодец, солнышко моё!       Я ласково пригладила мягкие волосы мальчика и поцеловала в макушку. Да, именно этого не хватало нам обоим. И хотя сейчас я не виню и совершенно не сержусь на своих гувернанток, наоборот, благодарна за знания, вложенные в меня и нескончаемую борьбу с моим ужасным характером, мне до сих пор не хватало именно этого, пусть не родительского, но тепла. Теперь я и Се Джон играем роль душевных грелок друг для друга. Но помимо всего этого, я стала замечать, что моя связь с братиком с каждым днем становилась всё прочнее, а сейчас, укачивая его на руках, до меня дошло, что просто не проживу без этого ребенка. — Я люблю тебя, Джи Ён, — Се Джон всегда перебирал мои волосы, когда засыпал. Теперь каждую ночь я была с ним до тех пор, пока он полностью не погрузится в сладкие сны. Это стало нашим собственным способом побыть самими собой на такое короткое время. Се Джону было намного сложнее, чем мне, и с другими он был совершенно другим ребенком, пока мы не оставались наедине. — И я люблю тебя, — ответила, улыбаясь при тусклом свете ночника. — Спасибо, что ты вместо мамы, — во сне пробормотал братик, перестав трогать мои локоны. Его дыхание было спокойным, размеренным. Я любила наблюдать за тем, как спит это дитя. Умиротворенное лицо, иногда появляющаяся улыбка на губах, когда снился хороший сон. В последнее время кошмары меньше тревожили его по ночам, и Се Джон перестал вздрагивать, плакать, постоянно повторяя одну и ту же фразу «не надо». — Это тебе спасибо, что появился в моей жизни, — я еще раз поцеловала мальчика и аккуратно положила на кровать, накрыв теплым одеялом. Еще немного полюбовавшись спящим ребенком, вышла из его комнаты. Но тут же столкнулась с Ким Чунмёном, моим наставником по образованию. — Простите, принцесса, что без спросу зашел в Ваши покои, — сказал мужчина. — Вы забыли свою тетрадь по политике, думаю, Сехун не будет в восторге, если послезавтра придете без домашнего задания.       Мужчина протянул мне сиреневую, столь ненавистную мне, тетрадь. Я как раз хотела садиться за разбор данных конспектов, в которых сам чёрт ногу сломит! В голове сразу промелькнула мысль: «Тебе всё равно не нужно завтра идти к нему на занятие, поэтому можно немного отложить поход в дремучий лес». Нет! Я должна хорошо сыграть свою роль, чтобы никто и не догадался о предстоящем побеге. И сразу же избавившись от ленивых проблесков, я взяла тетрадь и, поблагодарив Чунмёна, направилась к рабочему столу. — Может, Вам помочь? — спросил Ким, хотевший было уйти, но, по своей неиссякаемой доброте, решил предложить помощь. Его уроки давались намного легче и интереснее, нежели вечно ворчащего О. Мужчина вселял такое спокойствие и исходящую за несколько километров доброту, что было очень сложно не доверять ему. Он был необычайно открытым, умным и, главное, не лез со своими нравоучениями, как это делали некоторые. — Я думаю: это обременит вас, Чунмён. — Что Вы, принцесса. Нисколько не обременит, — жестом руки он показал, что это пустяки и быстро сел возле меня. — С чего начнем? — Думаю, с влияния Китая на нашу внешнеэкономическую политику, — немного помедлив, предложила я. Вообще-то это было странно, что О Сехун вот так спокойно впустил без моего разрешения Чунмёна, но даже если там стоят другие телохранители, лично нанятые и пройденные его проверку, то они бы точно не впустили мужчину. Что-то здесь не чисто. Я спокойно опустила руку под стол, делая вид, что увлеченно слушаю мужчину. Провернув данное мне Сехуном кольцо, в случае неожиданной опасности, нажала на подставной камень, служивший кнопкой для вызова помощи. Даже если списать всё на доброту душевную, вряд ли человек в двенадцать часов ночи будет приносить захудалую тетрадь. И даже если так, то передать можно было через фрейлин, а не как-то умудриться зайти самому. Где О Сехун, черт возьми?!       Мне показалось, что из-за страха мозг перестал здраво мыслить, потому что в голову лезли ужасные картинки. Нужно спасти Се Джона. Скорее всего, охранники либо заодно с этим типом, либо... Так, не надо паниковать, Джи Ён! Самое главное не подавать виду, что ты о чём-то догадываешься. — Простите меня, Ваше Высочество, — неожиданно сказал Чунмён. Резко прижав к моему рту тряпку с приторно сладким запахом, он навалился всем телом, чтобы предотвратить мои попытки оттолкнуть его. Перед глазами медленно появлялась пелена, заполняющая фокус видимости. А из-за паники я непроизвольно вдыхала запах снотворного. — Прости, Се Джон...