Клятва королевы

Не бечено Ким Минсок дымил, как паровоз в собственной трехкомнатной квартире истинного холостяка. Ему было двадцать девять, ровно год до почетного звания представителя третьей десятки. Мужчина все же смог добыть некоторые материалы о деле королевской семьи, которым заправлял детектив Хан, его наставник, чья смерть укрепила мысль о том, что лучше не заводить семью. Ким помогал его жене и детям, как мог, но этого не могло быть достаточно для такой большой семьи, где двоим детям нужно дать высшее образование, а младшим близнецам всего лишь пять лет. Flashback Четыре года назад… – Меня больше поражает не поспешное решение высших органов о «заморозке» процесса, а подозрительно идеальное ведение дела. Как-то всё гладко – это наводит на размышление… – Ты хочешь взяться за это? – спросил Ким Минсок, не особо поддерживая идею наставника. – Я уже подал прошение на передачу дела в мои руки. Они не смогут мне отказать. – Отказ будет значить желание поскорее замести следы… – протянул Ким, распаковывая вторую пачку сигарет. – Ты же не забыл вписать меня в список напарников? –У тебя будет роль простого наблюдателя всей канители, но если со мной что-нибудь случится, никогда, слышишь, никогда не повторишь моей большой ошибки разыгравшегося интереса. Хан смотрел на младшего детектива с чуть насмешливыми глазами, будто уже тогда знал, что с ним произойдет. Но по жизни этот человек был необыкновенно умён и неординарен, как личность, видимо, поэтому ему удавалось раскрыть даже самые запутанные преступления, перед которыми другие сдавались, безнадежно захлопнув папку с надписью «Дело №…». Ким многому у него научился, будучи еще студентом полицейской академии. Когда он впервые попал к Ли Чону, то подумал, что ему ужасно не повезло с наставником. А причина была такова, что выглядел детектив в тот день, мягко говоря, не очень. Помятое лицо, опухшие красные глаза и резкий запах заношенной одежды, которую, скорее всего, не сменяли несколько дней, а то и недель. Тогда он еще не был женат и с головой уходил в работу. Хан работал над делом очередного «Потрошителя» женской плоти. Его кабинет был обклеен фотографиями, вырезками газет, желтыми и красными стикерами, а на каждом столе обязательно присутствовала баночка с острыми иголками для крепления новых зацепок на стену, о которые впоследствии дальнейшей работы, Ким Минсок постоянно колол руки. Потом молодой детектив освоился и чувствовал себя вполне замечательно, когда они вместе раскрыли «горяченькое дельце», а еще пришел к необычайному уважению к своему наставнику. «Конец Flashback» Минсок открыл окно, чтобы хоть как-то проветрить маленькое помещение. Четыре года прошло со смерти Чона, но он до сих пор помнил его висящее на петле тело и открытые закатившиеся глаза, которые, казалось, могут ожить в любой момент. Проработав в этой сфере уже более восьми лет, Ким до сих пор не мог забыть запах, исходивший от трупа наставника. Разлагающаяся плоть, смешанна с резким дешевым одеколоном, которым, кстати, Хан никогда не пользовался. Даже в тот момент, данная мелочь не ускользнула от внимания Мина, однако вести расследование по этому делу ему не доверили. Дали «младшенькому», который покорно подписался под заключением: «Асфиксия». Ким знал, на что идет, согласившись, взяться за дело королевской семьи, поэтому очень тщательно подготовился ко всему, что его может ожидать. К счастью или к чему-то менее оптимистичному. Он был приемным сыном, и единственный близкий по душе человек уже четыре года, как разлагался в земле. Он дал обещание не ввязываться, но не давал слова, что не возьмется за расследование, касающееся смерти Ли Чона, так что всё по-честному. Это как ступеньки на лестнице, ты не сможешь подняться на десятую, не наступив на предыдущие девять. За день до встречи с Ким Чунмёном, детектив получил новое дело, что слегка усложняло ситуацию, но и являлось своеобразным прикрытием для второго. Прелесть работы Минсока было в том, что он мог не появляться на рабочем месте несколько недель, и никто не будет озабочен мыслью о твоем местонахождении, только отсчеты вовремя сдавай, и все довольны. Свободное время – это редкость в двадцать первом веке. Ким Минсок надел кожаную куртку и закинул золотую карту в задний карман джинсов. Часы стрелок перевалили за двенадцать ночи, а значит, пора выходить на охоту свидетелей. Подправив волосы, зачесанные вверх, с помощью геля и набрызгав парфюм, детектив вышел из холодной квартиры. Дверь противно пропищала, и были слышны тихие шаги к лифтовой кабине. Ровно два часа, и на соседнем сиденье размалеванная девица, с разящем запахом алкоголя изо рта обслюнявливает его лицо. Водитель задорно поглядывает в зеркало заднего вида и прикидывает, что же богатенький отпрыск этой красотке наговорил и пообещал, что она так ластиться и готова отсосать прямо на заднем сиденье его машины. Девятый этаж, съемная квартира, приготовленная заранее постель и пошлые, явно наигранные стоны. Еще два часа и холодная вода больно бьет по лицу. Девушка жадно хватает воздух ртом и пытается вспомнить, что произошло за эту ночь. Элитный клуб, выпивка, незнакомый красавчик, такси… а потом? – Выспалась? «Черт» - подумала она. «Я явно вчера клюнула на его голос». Она поняла, что связана и сильно испугалась, предположив, что он, скорее всего, маньяк, о котором писали в газетах. Как же там было… «Богатый извращенец, заманивающий и расчленяющий на кусочки». – Что тебе нужно? – Девушка старалась придать голосу мужества. – Твои мама с папой будут явно рады узнать, что готова предложить их дочь незнакомцам в прокуренных клубах. – Голос доносился со стороны окна. – Верно, Мин Ё Рим? Телевизор, напротив которого её привязали, во всей красе, как звука, так и изображения показывал голую её, привязанную к кровати и выкрикивающую непристойные клятвы в пьяном угаре. – Что тебе нужно? – со злостью спросила она, явно приготовившись к самому худшему. – Информация, только и всего, – усмехнулся детектив.

***

Общение Пак Джи Ён с наследником «MUA» приняло довольно приятный оборот. Всё шло по плану. В один из вечеров, посвященных благотворительности, принцесса отослала приглашение Лу Мэй, которая как раз старалась загладить шероховатости недавнего скандала с королевской семьей. Это был хороший шанс показать, что, не смотря на разрыв помолвки, Китай не перестает сотрудничать с Кореей. Шутя, она сказала, что любовные дела – это не целая нация. Высказывание, несомненно, послужило красной строкой для заголовков китайских СМИ. Это хоть немного стабилизировало без конца скачущие акции, за которых боролись её муж и сын. Плюс ко всему, она подметила, что младшая принцесса ей больше по душе, нежели её сестра. И в знак благодарности решила пригласить Джи Ён на дружескую конную прогулку в её имении. Принцесса с радостью приняла приглашение, прекрасно понимая выгоду во всём этом светском бреде. Потом был ужин в особняке семьи Лу и поход в театр на самую любимую пьесу Мэй. Родительница Хана присматривалась к новой кандидатке, а принцесса знала, что к таким представителям высшего общества, как Лухан нельзя давать спуску. Он знал её, в качестве хорошенькой принцессы, с которой можно покутить, но Пак не была уверена, что желание жениться было равносильно первому. Когда его мать спрашивала принцессу, насколько она знает про её сына, то девушка отвечала как-то неоднозначно, будто они и вовсе незнакомы, поэтому в один прекрасный вечер Лу Мэй решила это исправить, так как она окончательно приняла решение, что кандидатура Джи Ён вполне подходит для сына. Наведенные справки о ней были приняты с зеленым светом. Хороший акционерский пакет, что так «вовремя» и неожиданно засветился в её банковской истории, плюс отличная внешность, приятный характер, воспитанность и утонченность, а главное принадлежность к королевской семье, одним словом «назревающая власть» – что особенно ценится в Китае, окончательно повлияли на решение Мэй. Пак Джи Ён отличалась от других, но не настолько, чтобы строить для неё замки. Если бы за этот коротенький момент Лухану нашли достойную партию, то он непременно женился бы, позабыв о ней добровольно или через силу, потому что дело, которое строила его семья на протяжении восьми поколений не стоит одной женщины. Однако он был приятно удивлен, когда мать предложила ему кандидатуру Джи Ён. Наследнику нужно было срочно жениться, чтобы укрепить недавно расшатанный авторитет, и Принцесса была одним из лучших вариантов. Они встретились в тот самый вечер, в качестве официального знакомства. Пак Джи Ён изобразила удивление, высказав мысли о том, что совсем этого не ожидала. В этот же вечер она очаровала своим обаянием и живостью ума всю семью Лу. Во время ужина, она почему-то вспомнила чаепитие во дворце четырехлетней давности. И самое странное было то, что ей стало жалко Сонён, ведь Джи Ён знала, что это не ее жених, знала и то, как ей досталось это место, на котором она так искусно изображала из себя «замечательную кандидатку». Совсем на секунду по её спине прошелся холодок, а потом она вновь стала той принцессой, которую лепила все прошедшие года. Прошло полтора месяца со дня официального знакомства с семьей Лухана, и принцесса знала, что скоро ей сделают предложение, окончательно удостоверившись в правильности и стопроцентной надежности своего решения. За это время новая королева, новоиспеченная жена Пак Чанёля, достаточно хорошо освоилась во дворце, заказывала дорогие украшения и разъезжала по стране от раута к рауту, поддерживая и налаживая отношения с весьма значимыми лицами в мировой политике. Король налаживал связи с европейскими акционерами, практически не посещая жену в спальне, чем очень огорчал свою мать, а она уже грезила о внуке-наследнике, который окончательно бы закрепил позицию сына, и тогда ей больше не о чем было бы беспокоиться. Возникло временное затишье перед бурей, и она должна была настичь королевскую семью со дня на день, с минуты на минуту.

***

– Ваше Высочество, вы выглядите уставшей, – заметил Ким Чунмён, внимательно следивший за неловкими движениями принцессы. – Может, стоит вызвать врача? Джи Ён улыбнулась в ответ, той улыбкой, которая уже была отрепетирована и скрывала настоящие мысли и желания. Бывший наставник подошел к принцессе и, присев перед ней, взял миниатюрное лицо в свои ладони. Он знал, что это ей нравится, приносит хоть какое-то чувство защищенности. – О чем ты думаешь, Джи Ён? Чунмён спросил это не потому, что не знал её мыслей, а потому что решил заполнить нависшую пустоту между ними, которая, казалось, разлучает их с каждым разом все сильнее. Он понимал, что скоро произойдут самые главные события в их плане, но морально, как бы ни старался, не был готов. Да, Ким Чунмён любил Пак Джи Ён, с того самого вечера, когда нашел её возле реки Хан четыре года назад. Тогда она была настолько беззащитна, словно щенок, среди стаи волков, что он мысленно пообещал защитить её любыми способами. Привязанность, доверие, любовь… Закономерности жизни неисправимы, лишь истории разные, но методы всегда остаются одинаковые. – Прости меня, – Джи Ён не смотрела на него. Ей было стыдно за всё, что она сделала и сделает с ним, с собой, со всеми. Ким знал и это, аккуратно вытирая слёзы на её щеках. Порой он думал о том, чтобы предложить ей сбежать с ним далеко-далеко, от этой трагедии, от её лжи, от лжи всех, кто их окружает, но истина была в том, что Джи Ён сама еще не признавшись себе, желала корону. А принцесса боялась признаться себе в этом, потому что тогда всё запутается еще сильнее, и ситуация выйдет из-под контроля. Они знали, что остается лгать всем и в первую очередь самим себе. – Ты же говорила: «Мы сами выбрали этот путь, и он в один конец». В дверь постучали, оповестив о том, что машина готова для отправления на встречу с Луханом. В последний раз, посмотрев на Чунмёна, Джи Ён высвободилась из его рук и направилась к двери. – Свидание прошло удачно? – подавлено спросила принцесса, не оборачиваясь к бывшему наставнику. – Я сделал всё, как ты сказала. – Отлично, тогда осталось дело за малым. Это была точка всех колебаний, неуверенности и сожаления. Это была точка конца и начала.

***

В досье Лухана не было указано, что он отличался чертой романтика, но это Джи Ён даже устраивало. Принцесса бы чувствовала себя еще отвратительней, если бы её будущий жених устроил что-то затрагивающее душу. Сказались возраст, положение и уже привычная деловитость двоих, сидящих напротив людей, в слишком пестром и большом ресторане для них двоих. Шик и романтика – разные вещи. Пара ужинала, каждый думал о своем, не начиная главного разговора. Лухан был напряжен, и причиной этого было далеко не предложение выйти за него, а что-то намного глобальнее. Договор был подписан, а это значило, что теперь они в любом случае в одной лодке. И Лухан сразу понял, что дело не чисто, когда До Кён Су предложил ему договор «дружбы и согласия» с Чоном. У него остался неприятный осадок того, что его так быстро и ловко обвели вокруг пальца, да так, что он без всяких наставлений сам пришел сегодня в ресторан с намерением предложить свою руку и сердце одной из соучастниц этого обмана. Мужчина посмотрел на Джи Ён. Она выглядела умиротворенной, и ему просто не верилось, что за этим скрывается совсем другая, жесткая, расчетливая девушка. Хан прекрасно знал, что от власти так просто не отказываются, и ему было очень интересно, к чему приведет эта интрига, затеянная девушкой, а главное – он уже предвкушал, какую выгоду получит из нее для себя. Акции, связи, «Куллинановый список» и еще кучу привилегий для супруга пока младшей-Принцессы, но это только пока, ведь вместе с ним она наденет на голову корону, в этом он ей посодействует. А притворяться влюбленным… с этим он прекрасно справлялся на протяжении нескольких лет с Сонён, до тех пор, пока ему это было выгодно. – Ты прекрасно выглядишь, дорогая. – Благодарю, – Джи Ён улыбнулась, проглотив его слишком «сладенький» тон, решив, подумать о причине позже. – Я думаю, смысла тянуть дальше нет, – отложив приборы, сказал он, Лухан подошел к девушке и встал на одно колено, – Я люблю тебя так, как никого никогда не любил. Ты выйдешь за меня, Пак Джи Ён? «Ты именно такой, какой мне нужен: расчетливый, холодный, черствый», – подумала она. – «А теперь разыграем из себя самую счастливую пару, ведь не зря ты пригласил сюда своих репортеров» Принцесса изобразила, что была совершенно ошеломлена его предложением и безгранично счастлива. На глаза выступили слезы, и она тихо сказала: «да», не забывая при этом улыбаться, как самый счастливый человек на свете, но образовавшаяся бездна в груди постигла еще одну глубину, и скорее всего «слезы счастья» были далеко не такими счастливыми, как казалось на снимках первой полосы завтрашних новостей.

***

– Как ты посмел не уследить за этой потаскухой?! – Королева кинула в Бёна младшего бокалом. Капельки вина, попавшие на её одеяние нефритового цвета, въедались в ткань, оставляя темно-кровавые разводы. В последнее время Ее Величество была слишком раздражительна. Причиной таких резких перепадов настроения был Чанёль, который уже не на шутку отбился от ее влияния; бестолковая дочь, от которой пришлось неформально отказаться; приправляли остреньким возникшую ситуацию встречи Пак Джи Ён с матерью Лухана. Королева догадывалась, что всё это было далеко не с проста. – Великая королева, прошу вас простить меня, моя ошибка стоит мне всего, что я имею, но только не гневайтесь сильно, это плохо скажется на вашем самочувствии. – Бэкхён встал на колени перед женщиной. Из рассеченной брови стекала кровь, а губы его дрожали от страха и неизвестности своей дальнейшей судьбы. – На какое число назначена официальная помолвка? – Её голос резал слух, он снова стал стальным, резким и абсолютно безэмоциональным. Костяшки сжатых пальцев побелели, а кожа стала мертвенно бледной, как полотно, недавно привезенное из Италии для творчества Её Величества. – На тринадцатое августа, Ваше Величество, – опустив голову, промямлил Бён. – Официального заявления нет, так что у нас есть немного времени. – На лбу появились складки от глубоких аналитических раздумий. Бён заметил, что женщина будто постарела на несколько лет. Когда-то нежные и женственные черты лица, стали грубыми. Мелкие морщинки выдавали её истинный возраст, как бы тщательно она не скрывала их за макияжем. Близился пятидесятый год её существования, как сильной и равносильно жестокой королевы, которая практически смогла вырвать бразды правления у одной из самых могущественных династий Кореи. В ней было много сил, деятельности, решительности, смелости и эти качества прирожденного лидера, которые своим детям, - как бы ни старалась, - привить не смогла. Неожиданно она расхохоталась на весь зал. Женщина смеялась до истерики, пока не пошли слезы. Она поняла, как глупо позволила обмануть себя этой маленькой, мстительной «шлюшке». Клубок всех её стратегических планов разворачивался перед взором, доведя королеву до мысленных аплодисментов в честь Пак Джи Ён. – Эта девчонка не так проста, – размышляла королева вслух. – Как я понимаю, они остановили на ней свой выбор не из-за красивых глаз? – Принцесса Пак Джи Ён на данный момент является одним из главных акционеров швейцарского банка, её утвердили на место Его Величества Пак Чанёля ровно через месяц после его отказа состоять в списке одиннадцати членов акционерского общества. – Как ты допустил, чтобы мой сын подписал отказ?! – Женщина встала со стула и медленно направилась на сына Бён Гу Джина. – Мы больше не могли сдерживать конкуренцию с мистером Чоном. Нас фактически заставили добровольно поставить подпись, Ваше Величество, – скороговоркой оправдывался Бэкхён, нервно посматривая на массивный перстень, изящно красовавшийся на указательном пальце королевы, и прикидывал, насколько сильным будет удар. – И ты говоришь мне про это только сейчас?! – Как и ожидал Бён, женщина со всего размаху дала ему пощечину, – мелкий слизняк! Твой отец всеми силами старался оставить за тобой своё место, чтобы ты максимально приблизился к власти, чтобы в твоей неблагодарной душе никогда не зародилась зависть к старшему брату, и так ты выказываешь свою благодарность?! Бывают такие моменты, когда до тебя вдруг доходит, до какой степени ты ненавидишь всё вокруг, хочется уехать далеко-далеко, чтобы никто и никогда больше не произносил твоё имя с упреками и столь необоснованной ненавистью, хочется забыть, кто ты есть и что ты есть, потому что больше невыносимо терпеть это леденящее отчаяние. Бён чувствовал то же самое в этот момент, и решил, что на сегодня хватит с него унижений, как хватило за все годы, хватит этих константных побоев от женщины, которая и матерью ему никогда не была, хватит этой бессмысленной канители, что тащится, словно огромная черепаха – проклятие для всей королевской семьи. Достаточно, он так устал. Скорее, под действием последней капли смелости, подогреваемой состоянием его души, министр осмелился посмотреть королеве в глаза, но фраза, которая буквально вертелась на языке, так и осталась невысказанной. « – А вы когда-нибудь думали о том, что мне всё это не нужно, когда-нибудь давали мне выбор или спрашивали о том, что хочу я?» Со Рён была поражена такой наглостью мальчишки, которого она всегда считала своим обожателем. Да, он не был её сыном, но она была уверена, что по духу и живости ума они родственны пусть. Она старалась относиться к нему, как к сыну, но видимо, Бэкхён никогда не воспринимал королеву как настоящую мать. Это был удар под дых, потому что её чувства к этому мальчику были настоящие с самой первой минуты их встречи, когда Бёну младшему еще не было и года. Его мать умерла при родах, фактически не оставшаяся в памяти всех, кто её окружал: мужа, сына, королевы. Она знала своё место, знала, что была выбрана Се Рон на место жены Бён Гу Джина и то, что вступив в этот брак не получит ни капли любви от будущего мужа. Знала, но обстоятельства заставили сказать: «Да». И именно это «Да» поставило на ней крест, в прямом смысле этого слова. – Я так устала от всех вас, – шепотом сказала королева, но в комнате было слишком тихо, чтобы Бён младший не расслышал её настоящий чувств, выраженных в столь слабых звуковых волнах. Женщина сделала глубокий вздох, а министра передернуло от появившейся улыбки на лице королевы. В принципе, он уже привык, но в выражении этой эмоции было что-то зловещее. Невольно у него появились опасения, не хочет ли она сделать грубую ошибку, как в прошлый раз с умершим королем, которая стоила его отцу непростительно высокую цену… – Немедленно отправь Джи Ён приглашение во дворец, – спокойно и всё с той же холодной улыбкой сказала Се Рон. Бэкхён сделал поклон и несколько шагов к двери, как ему задали вопрос, – На данный момент, О Сехун еще находится в Нидерландах? – Да, Ваше Величество, – ответил министр, до которого постепенно начали доходить замыслы женщины. – Вы хотите, чтобы я вызвал его тоже? – Еще не всё потеряно, Бён Бэкхён. – Улыбка стала теплее. – Она, наконец, показала свои истинные намерения и хочет войны… Что ж, она её получит.

***

– Я предлагаю тебе сделку, Сонён, – отпив кофе, четко проговорила младшая принцесса. Вид у сестры был ужасный. Огромные синяки под глазами, кожа с сероватым отливом, будто из девушки выкачали всю жизнь. Джи Ён боялась того, что почувствует к ней больше сострадания, чем она заслуживает, поэтому держалась холодно и отстраненно. Сонён закурила. Комната словно переняла ауру хозяйки, была холодная, мрачная, такая, словно здесь никто не живет и не сможет больше поселиться. Принцесса думала о том, что на половину в этом всём есть её вина. Ведь именно она косвенно заставила разорвать помолвку с Луханом, она дала приказ напоить сестру в клубе, зная, что та не умеет держать себя в руках, она распространила грязные слухи, она её уничтожила. Сонён не хотели принимать ни на одном элитном приёме за рубежом, кандидаты, которые когда-то грезили об её сердце, деликатно отклоняли свои предложения. В один день младшая принцесса растоптала собственную сестру, и никто даже не догадался о том, что это была она, Пак Джи Ён, которая занимается благотворительностью и играет с детишками в детском доме каждые выходные. – Говори и проваливай, – наконец-то ответила сестра, выдыхая дым из легких. Она курила нервно, неумело. Её руки дрожали, а про глаза можно было смело сказать, что они пустые. У Джи Ён сжалось сердце. Ей хотелось просить прощения, но всё, что было уже не вернуть, и что толку будет Сонён от этих слов, к тому же она не поймет причину. Было очень тяжело сохранить самообладание и улыбнуться самой наигранно-искренней улыбкой. – Знаю, что между нами были ссоры и больше не хочу жить с этим грузом на сердце. Твоё положение сейчас не из лучших, но, сестра, знай, что я всегда рада тебе помочь, и ты в любой момент можешь на меня положиться. Сонён, – она взяла её за руки, – мир так прекрасен за стенами дворца и, порой, мы должны найти в себе силы вырваться из него, в первую очередь не физически, а морально. Счастье заключается не только в замужестве, оно во всём, что нас окружает, главное – заметить, и тогда оно больше никогда не уйдет. – Хочешь поскорее избавиться от меня, – усмехнулась Сонён. – Тогда вставай в очередь… – Если на чистоту, – Джи Ён хмыкнула, резко встала и подошла к окну, раздвинув плотно задернутые шторы, – Ты сейчас далеко не в том положении, чтобы воротить нос. Ты, монетка, которая пережила «инфляцию» и чудом осталась в водовороте «денежно-политического рынка». Репутацию ты славно себе подпортила, плюс возраст у тебя уже не первой свежести. Ты, конечно, убедилась в том, что твоя мать больше не ставит на тебя ставки, как на фаворитную кобылу, а время тикает. У тебя есть два выхода из этого болота. Первый – уйти в монастырь, предварительно раскидав всё наследство на благотворительность, а второй – быстренько и самостоятельно устроить себе более-менее выгодный брак. – Как редко я видела тебя настоящей… – Задумчиво проговорила собеседница. – Ты меня вообще редко видишь, горячо любимая сестра. – Какая у тебя цель, Джи? – От старого имени младшую принцессу передернуло. – С чего тебе помогать мне? Я может быть и не особо умна, но выгоду чувствую за километр. Просто скажи, что тебе нужно и… уходи. Сонён хотелось поскорее остаться одной. Ей было плохо, настолько, что сил сквернословить и язвить не осталось. – Как незаметно мы выросли, правда? – усмехнулась Джи Ён, вынув из сигарету из платинового портсигара с кубической гравировкой. Она нервничала. – Неужели всё так закончится? – Наследная принцесса была слишком беззащитна и, казалось, говорит сама с собой, а возможно, она была такая всегда, только это искусно скрывалось под эгидой королевы, но Джи Ён смогла достучаться до самого слабого места своей сестры и, окончательно решив, довести все до победного конца, надавила на нее всей силой убеждения. – Ты ведь знаешь выход, Сонён. Знаешь, но боишься, что этим действием предашь свою королеву. – Джи Ён аккуратно заправляла выбившиеся прядки из прически девушки. – Но я могу доказать тебе то, что ты больше никому из них не нужна, хочешь? Пора открыть глаза на реальность и принять её такой, какая бы гадкая она не была. Сонён нужна была новая опора, щит, потому что мать фактически отказалась от неё, ведь она больше не представляла ценности, опозорив королевскую семью. Она прекрасно знала королеву и очень хорошо усвоила, что та пойдет на всё, чтобы оставить Пак Чанёля на троне, не запятнав его репутацию. Королева может применить самые крайние меры, даже пожертвовать собственной дочерью. Такие люди, как Сонён живут практически в каждой семье. Они поверхностны, недостаточно проницательны, чтобы вовремя понять назревающий конфликт и воспользоваться им в своих целях. В лучшем раскладе такие душевно неглубокие девушки цепляются за этакий «поплавок» в человеческом обличье и прекрасно проживают жизнь. Но Сонён знала, что её «поплавок» давно уплыл и больше не вернется, поэтому принимать решения нужно было в кратчайшие сроки. – Я знаю, что ты помолвлена с Луханом. – Сонён подняла взгляд на младшую-принцессу. Джи Ён не видела в них ни обиды, ни зла, абсолютно ничего, что могло бы быть опасным на настоящий момент и на будущий. – Это ведь он попросил тебя об этом? – Мы вместе решили, что должны помочь тебе, – твердо ответила собеседница, но она не понимала, к чему такое странное спокойствие, ведь к этому вопросу она готовилась очень долго и обдумывала ответ всю ночь, а оказалось, что сестра уже знала правду. – Почему я так реагирую? Почему не кидаюсь на тебя с самыми грязными оскорблениями и не выдираю волосы? – усмешка на губах Сонён показывала невообразимое сходство с королевой. – Ты когда-нибудь любила по-настоящему, Джи? Ощущения были странными. Джи Ён показалось, что между ними рухнула какая-то часть стены, выстроенная двумя десятилетиями. Сейчас она чувствовала себя слишком неуютно, ведь Сонён вела себя как истинно родная старшая сестра. – Прости, если причинила тебе боль из-за этой помолвки. Но ты ведь знаешь, что я тоже марионетка, – Джи Ён сразу же подумала, что сболтнула лишнего, но эти слова как раз были в точку, потому что Сонён решила тоже приоткрыть дверь в свою душу. – Моя любовь к Лухану была долгой, в начале детской, невинной, взрослой… Я натерпелась слишком много унижения из-за него, из-за того, что любила, не понимая, что это не взаимно. Моя гордость была растоптана вместе с прекрасными чувствами к другому человеку. Я думала, что смогу перетерпеть, как терпела всегда, ведь за это у меня будет хорошее положение; красивый, но, к сожалению, черствый муж и шикарная жизнь под стать принцессе. В тот вечер он был один. Его семья из новоиспеченных, да что говорить, он до сих пор не понимает, в чем разница между выдержками вин. Тогда я подошла к нему, а он, похоже, даже не сразу вспомнил, кто я такая. Мне нравится его серьезность и непорочность души… Да, Джи Ён, знаю, что такая, как я лучше бы помалкивал о таких качествах, но ведь и мне положено иметь несколько масок. Он очень добрый и с ним легко, и я не чувствую себя выше или ниже него, я чувствую, что мы равны. Может, Пак Сонён слишком заигралась в принцессу и не видела ничего, кроме собственного раздутого эго и амбиций, которые ей особо не принадлежали. Знаешь, все мы платим по счетам и возвращаем то, что не принадлежит добровольно или принужденно. Я не любила Ханя, я любила мысль о том, что навсегда останусь принцессой, и он сможет обеспечить мне такую жизнь. Когда я впервые узнала правду про нас с братом, меня мучили кошмары, в которых ты была принцессой, а я нищенкой. Видимо, сны были вещие… Из-за страха потерять всё, я пошла по неверному пути, который завел меня в этот конец. – Я так понимаю, это значит, что ты принимаешь нашу помощь? – Его зовут Ким Джин Хо, – очень тихо сказала Сонён, будто потеряв все силы на столь откровенном признании. Кивнув, Джи Ён встала и, обняв сестру, незаметно передала ей конверт, в котором был подробный план для старшей принцессы. – Ты ведь понимаешь, что всё будет не так быстро, как тебе бы хотелось. Там лежат: билет, платиновая карта, поддельный паспорт и маленький контейнер с таблеткой. После разрыва с тобой, он улетел учиться в Гарвардскую медицинскую академию. Ты вылетаешь завтра вечером в Кембридж. За тобой заедут на скорой помощи. Откажешься от ужина и выпьешь эту таблетку, ровно через сорок секунд у тебя начнет кружиться голова и идти кровь из носа, потом ты потеряешь сознание, но через тридцать минут тебя откачают, а дальше… – Пути назад не будет, – закончила Сонён. – Я думаю, что ты знаешь правила, – посмотрев в глаза девушки, прошептала Джи Ён. – Я больше никогда не свяжусь с королевской семьей, – сделала заключение девушка. – Желаю тебе счастья, Пак Сонён, – твердо произнесла младшая сестра и направилась к двери. Впервые в жизни Сонён чувствовала свободу и была уверена, что делает правильный выбор.

***

О Сехун был крайне удивлен звонку премьер-министра, сообщавшем о том, что он немедленно вызван во дворец на аудиенцию к Великой королеве. Мужчине пришлось перенести заключение важных договоров с немецкими компаниями и отправиться первым рейсом в Корею. В зале ожидания транслировались свежие новости, на первых полосах которых пестрили сообщения о помолвке наследника китайской нефтяной компании «MUA» с младшей принцессой Южной Кореи Пак Джи Ён. На фотографиях, доказывающих подлинность данной новости, были довольно романтичные сцены слёз девушки; объятия и отлично сыгранный поцелуй. О Сехун сделал вывод, что, видимо, это причина столь странного вызова во дворец. Прошло уже четыре года с того момента, как Пак Джи Ён даже не попрощавшись, улетела в США; и еще год её пребывания в Корее. Она старательно избегала его, чему мужчина был очень огорчен. Принцесса не доверяла ему, впрочем, как и раньше. Ведь теперь он на стороне Се Рон, фактически стал её правой рукой. С тех времен принцесса стала другой. Взгляд был скрытный, такой, что О с его наблюдательностью и отличной проницательностью не смог даже предположить, о чем она думает, а ведь так хотелось как в былые времена подразнить девушку. – Господин, мы на месте, – голос водителя нарушил мысли О, который только сейчас понял, что улыбался всю дорогу от аэропорта до Кенбоккуна.

***

– Я считаю, что до официальной помолвки ты должна пожить во дворце, моя дорогая, – настойчиво произносила Се Рон. – Всё-таки даже если ты моя приемная дочь, я должна по всем правилам и традициям выдать тебя замуж. Джи Ён была спокойна. Она знала, что королева позвала ее на встречу не просто так. – Полагаю, вы всё как всегда отлично продумали, матушка. Мне ведь можно теперь вас так называть? – Тебе стоило раньше попросить об этом, – Се Рон ухмыльнулась, – я с радостью бы дала тебе разрешение. Тебе нечего бояться, ты же не думаешь, что однажды не проснешься в своей дворцовой постели или подавишься косточкой финика за завтраком? – А вы, матушка, не боитесь того же? – Джи Ён не прерывала зрительного контакта и, пододвинув тарелочку с финиками, произнесла: – кушайте, эти плоды очень полезны и предотвращают сердечно-сосудистую недостаточность. В вашем возрасте нужно хорошо заботиться о своем здоровье. Королева сжала губы в тонкую полоску, но через несколько секунд её лицо снова приняло умиротворенный вид. – Благодарю за заботу, Джи Ён, ты всегда была очень добра ко мне. – Добра настолько, что вы признаете, что не заслужили этого? – Девушка знала, что играет с огнем и этими вопросами только подливает масла, но ничего поделать не могла. Яд из неё так и сочился. – Я с радостью приму ваше предложение пожить во дворце. Думаю, мой жених тоже будет вам очень благодарен за это. Когда я могу переехать? Надеюсь, не откажите в том, чтобы меня сопровождали мои фрейлины? Я уверена, что вы подготовили для меня новых, но с Си А мне будет комфортнее. Всё-таки лишние переживания перед свадьбой ни к чему. – Хорошо, – королева не ожидала столь неожиданного согласия, немного нахмурив брови, но подумав, что птичка в клетке, решила дать разрешение по поводу фрейлин. По плану Се Рон хотела полностью лишить девушку сторонников, но теперь в её голове зародилась мысль намного лучше, – только я всё равно предоставлю к тебе еще несколько фрейлин, они будут просто на побегушках. – Что же, я согласна, подготовка к свадьбе будет значительной, и помощь не помешает Королеву раздражало то, что за время всей беседы девушка не показала ни одной другой эмоции, кроме миленькой улыбочки. Одновременно женщина смеялась про себя, по той простой причине, что эта девушка в любом случае останется несчастной. Она знала об этом на собственном опыте, чувствовала силу её амбиций, которые практически завладели сознанием и душой, а это самое страшное. Во время беседы Се Рон чувствовала многое, равносильно, как и принцесса. Они словно два льва перед смертельной схваткой присматривались друг к другу. Опыт против скорости. Могущество против красоты. Мудрость против хитрости. – Чанёль будет рад увидеть тебя вновь, а его жена как раз познакомиться с тобой. Как-то она спрашивала о тебе… – И что же вы интересно рассказали о моей неприметной жизни? – Ничего такого, ведь ты сама знаешь, что она у тебя «неприметна». «Не без вашей помощи она стала такой», – про себя подумала принцесса, лишь снова отрепетировано улыбнувшись. Она заметила, что королеву это раздражало. – Мы сами управляем своей жизнью, каждый день стойко выносим все испытания судьбы, стараясь, не откланяться от собственных предпочтений, провести жизнь так, как нравится. В этом мире все находиться в строгом балансе. Вы ведь понимаете, о чем я? – Хочешь сказать, что твой рассвет еще впереди? – Се Рон начали забавлять тонкие намеки принцессы, даже учитывая то, что смысл их был близок к угрозам. «Я задавлю тебя раньше, и мир не увидит твоего рассвета» – Что вы, матушка, мой рассвет уже начал озарять небо, затянутое тучами, слишком долгое время. Но совсем скоро я помогу ему обрести истинно голубой цвет. Вы ведь знаете, что выжидание – это одна из могущественных сил в стратегии войны? Се Рон любила наблюдать этакую мысленную игру между высокопарных слов, и наконец-то она встретила равного соперника. Джи Ён играла отточено, дерзко, без заминок. Конечно, королева знала, что принцесса не придет во дворец без подготовки, без чего-то такого, что не взбудоражит ее. Сейчас было как раз время раскрыть карты. – А разве женщины могут воевать? Нет, это слишком глупо, слишком по-мужски. Для нас, женщин, отведена другая роль – это косвенно управлять государством, какой бы размер оно не имело: семья, город, королевство, империя. Запомни, принцесса, о войны мараются руки. Войны примитивны, как и мужчины. К ним один и тот же подход. – Правильное направление – залог успеха. – Неправильный ответ. Залог успеха – умение внушить даже самому никчемному солдату то, что он может быть сильнее всех, и с равносильной наглостью во лжи уметь уничтожить самых-самых после того, как они принесут тебе победу. Знаешь, почему великие правители оставались великими? Принцесса промолчала. – Предательство, ложь, обман, страх – вот четыре основы основ для великолепного правления. Ты еще слишком молода, чтобы понять это. Тобою движет справедливость и великодушие, но, в конце концов, даже преданные предают, стойкие сдаются, умные ошибаются, а честные обманывают. – Все люди однажды оступаются от верного пути, но великих людей отличает умение понимать, признавать и исправлять свои ошибки, какими бы огромными они ни были. Каждый человек, в конце концов, заплатит по счетам, которые ему предъявит жизнь, но все мы не любим отдавать то, что, как нам казалось, принадлежит нам, так почему не начать исправлять ошибки прямо сейчас, Ваше Величество? Се Рон пришла в бешенство, слишком сильно схватив хрустальный бокал с водой, что тот хрустнул и поранил ее ладонь. – Ваше Величество, министр О прибыл, – оповестили служанки. Лицо королевы исказилось в зловещей гримасе. Она состояла из смеси: злой полуулыбки, блестящих черных глаз, метавших в принцессу самые жестокие молчаливые угрозы. Джи Ён отвечала ей холодным взглядом. Она тоже показала свой гнев и намерения идти до конца, замарать руки, стать грязной, но вырвать бразды правления из рук самозванцев. Это была молчаливая, но самая опасная нота, которую могли бросить друг другу только искусные дипломаты в одном лице – истинные королевы. – Как вовремя, нам как раз о многом нужно поговорить. – Королева не сводила взгляда с оппонентки. Она ожидала увидеть что-то, что дало бы шанс на контратаку, и она это получила. Только женщины могут чувствовать подлинные чувства других женщин. – Ваше Величество, – Сехун перевел взгляд на Пак Джи Ён. Он, конечно, догадывался о том, что речь пойдет о младшей принцессе, но не ожидал увидеть ее так быстро. Мужчина почувствовал слишком напряженную атмосферу, что было тоже неудивительно. – Ваше Высочество, рад видеть вас в здравии, – сказал первое, что пришло в голову. Неожиданно все мысли вылетели из головы, он почувствовал, что перестал владеть собой, и как ни кстати это заметила и королева. Теперь мужчина понял, для чего была вся эта странная игра, начавшаяся еще с утра этого дня, в аэропорту. Задержка рейса, смена водителя, который колесил по Сеулу добрых полтора часа, якобы от незнания. Нет, всё было подстроено. Королева хотела убедиться в том, что у него остались чувства к Пак Джи Ён, но сделать это могла только в такой момент, лицом к лицу столкнув их вместе в критической ситуации, когда сдерживать истинные эмоции труднее всего. Лица принцессы он не увидел, потому что она сидела спиной, но по искрящемуся взгляду королевы догадался, что для него еще не всё потеряно. В груди разлилось приятное чувство, которое до сегодняшнего дня Сехун удерживал со всей силы. Возможно, надежда – последнее несчастье на донышке ящика Пандоры? Да, именно она. Четыре года он жил как в клетке, словно зверь, которого не убили, а заставили рвать других на части во благо его же врагам. Это могла просчитать только Пак Се Рон. Стратегия – её самая сильная сторона, а О Сехун прямо сейчас стал королевским козырем. – Мне пора, Ваше Величество, – сделав поклон, произнесла младшая принцесса. – Я исполню ваше пожелание и завтра же перееду во дворец. – Мы будем тебя очень ждать, моя дорогая, – сделав акцент на слове «мы», королева усмехнулась. – Приятно было увидеть вас, министр О, – безразличным голосом поприветствовала мужчину Джи Ён. Да только за ледяной горой догорала глубоко-глубоко спрятанная искорка, пробивавшаяся через толстый слой времени в пять лет.