Dance for me, sweetheart...

      — Серьезно? Солнышко, это парик или птичье гнездо? — завидя в дверях Эффи и окинув ее взглядом, Хеймитч засмеялся.       — Не старайся, сегодня тебе не испортить мне настроение. Я, наконец—то, могу надеть то, к чему привыкла и что люблю, твои насмешки меня не затронут, — гордо подняв подбородок, Эффи подошла к нему и, так же, как и Хеймитч пару секунд назад, окинула мужчину изучающим взглядом.       — Ты собираешься в этом идти? — она приподняла одну бровь. Кофта на двух пуговицах и серые рабочие штаны… Не лучший дресс код на свадьбе.       — А что? У меня есть какой—то большой выбор одежды?       — Небольшой, но если бы ты внимательно слушал, что говорил Плутарх на собрании, то ты наверняка бы знал, что одежду для сегодняшнего мероприятия выдают, и каждый желающий может ее получить, — она угрюмо еще раз оглядела его и сунула в руки чехол, который Хеймитч не заметил ранее.       — А если я не желаю?       — Ты идешь со мной, значит ты должен выглядеть великолепно, а теперь иди, переодевайся.       — Я и тут могу… — усмехнулся Хеймитч, когда Эффи попыталась подтолкнуть его в направлении ванной, — или ты боишься не устоять перед видом моего обнаженного тела и накинуться на меня, забывая о том, что нас ждут на церемонии? Так? — заливаясь звонким смехом, он все же скрылся за дверью ванной комнаты.       На губах Эффи невольно возникла счастливая улыбка. Давно она не видела, чтобы он так смеялся. Беззаботно, искренне… В последнее время он только и делал, что хмурился и с безразличием смотрел на всех и всё в дистрикте, но сегодня был особенный день. Особенный не только для жениха и невесты, но и для всех них. Долгожданный шанс отдохнуть, отбросить от себя хоть на миг мысли о том, что им делать дальше. Каждый видел выгоду в этом празднике. У Хеймитча в этот день был неограниченный доступ к алкоголю, Эффи могла надеть свое платье, которое с таким усердием шила сама днями и ночами. Раньше она делала это просто так, чтобы снять стресс или просто занять себя чем—то, но тут появилась счастливая возможность покрасоваться в наряде, созданном ее руками.       Ждать ей пришлось недолго, и Хеймитчу даже показалось, что она смотрела на него, как только он вышел, дольше, чем он отсутствовал. Он долго не мог разобраться в ее взгляде. То она смотрела на него с удивлением, затем она нахмурилась, будто не веря, он ли перед ней стоит, а затем изумленно выпучила глаза и открыла рот, пытаясь что—то сказать, но стоило заметить, что вместе с этим изумлением на ее лице читалось восхищение, и, наконец, Хеймитч смог спокойно выдохнуть, поняв, что ее все более, чем устраивает в его внешнем виде.       — Ну, что скажешь? — Хеймитч решил подшутить над ней, глядя, как она усердно пытается подобрать слова.       — Ты великолепен, я… Честно не ожидала, что костюм так сядет.       — Я и без костюма великолепен, — усмехнулся он, положив руку на ее талию. — Смотри в оба сегодня, меня ведь и с женихом перепутать могут, женюсь, а ты и глазом моргнуть не успеешь.       — Очень смешно, Эбернети, — Эффи закатила глаза и раздраженно выдохнула.       — По—моему, очень даже, хотя, может, я и не шутил…       — Я уже что—то говорила о том, что ты не испортишь мне настроение сегодня, верно? — она приподняла одну бровь, закидывая руки ему на плечи.       — Да, что—то подобное слышал.       — Ну вот и не пытайся, — она оставила легкий поцелуй на его губах и, взяв за руку, повела к выходу. На сей раз, впервые за долгое время, ей не пришлось вставать на носочки, чтобы их губы соприкоснулись. И это не могло ее не радовать. Она ненавидела свой низкий рост, хотя бы потому, что его это забавляло.       Перед тем как выйти из отсека, мужчина украл у нее еще один поцелуй, а затем высвободил свою руку. Все—таки дистрикт 13 был не лучшим местом, где можно было открыто всем показать, в каких они с Эффи отношениях. У них с Эффи были разные мнения на этот счет, она считала, что сейчас самое время, что можно не скрываться, а быть собой, все потому, что ей жутко надоело то, как он, словно мальчишка, каждую ночь проскальзывал в ее комнату, а за полчаса до подъема уходил. Хеймитч же не хотел терять бдительности даже тут. Тем более тут. Все потому, что для него нет разницы между Койн и Сноу, они оба могут воспользоваться всеми средствами в достижении своей цели, а если Хеймитч встанет преградой на пути Койн, она с превеликой радостью использует Эффи, чтобы избавиться от него.       Девушка поджала губу, как только он убрал свою руку из ее, но все же понимающе кивнула.       — Ты хотя бы потанцуешь со мной? —спрашивает Эффи, как только они выходят из его отсека.       — Да, солнышко, потанцую, — он улыбается ей, но Эффи лишь опускает голову и продолжает путь.       За пару минут они доходят до места, где должна проходить свадьба. Сад и раньше выглядел великолепно, но сейчас... Это было что—то невообразимое даже для скептика Хеймитча и модной дивы Эффи, которую, казалось, уже ничем не удивить.       Они будто оказались в лесу в самый разгар осени. Жёлтые листья на деревьях, всевозможные украшения в осеннем стиле, тихая мелодия скрипки. И Хеймитч мягко улыбается, видя в глазах спутницы детский восторг.       — Идем, надо скорее занять места, скоро, видимо, начало. — Хеймитч оглядывает присутствующих, которые живо садятся на свои места. Они отыскивают свои места довольно быстро, и Эффи тут же меняется в лице, заметив, что перед ними, в сопровождении Плутарха, сидит Альма Койн. Дамы обмениваются пристальными взглядами, пока Эффи пытается сесть так, чтобы не помять свое платье, и Хеймитч усмехается.       Проходит буквально пара минут, как все замолкают и на небольшой подиум перед гостями выходят Финник и Энни. Они встают на середину подиума, повернувшись лицом к руководящему церемонией, и обряд начинается. На пару накидывают рыболовную сеть, и они произносят клятвы, а после смачивают губы друг друга соленой водой. Все это так необычно для Эффи, что она не отрывает взгляда, стараясь запомнить каждое слово и каждое движение. Хеймитч незаметно сжимает ее руку, когда пара скрепляет свой союз поцелуем, и Эффи переводит на него удивленный, сияющий взгляд.       — Так красиво... — шепчет девушка, как раз перед тем, как гости встают со своих мест и начинают аплодировать, кричать поздравления и радостно смеются, пару чувствительных даже утирают слезы. Проходит минута, и гул успокаивается, звучит нежная мелодия скрипки, сопровождающая детским хором, и новобрачные встают в центр зала, начиная свой первый традиционный брачный танец. Со временем выходят еще пары и принимаются танцевать. Улыбаясь этой картине, Хеймитч, даже не спрашивая, берет Эффи за руку и ведет ее на организованный танцпол.       — Эбернети, где же твои манеры... — Эффи закатывает глаза и кладет свободную руку ему на плечо.       — Их никогда у меня не было, милая, ты, как никто, это знаешь, — Хеймитч тихо смеется и кладет вторую руку ей на талию, увлекая в танец. Что—что, а танцевать он умеет, и этот танец ему вполне знаком, в отличие от Эффи, но то ли она быстро учится, то ли он так хорошо ведет, что они даже на миг не прерываются. Музыка сменяется, и они выходят из толпы.       — Я за напитками. Тебя взять?       В ответ девушка лишь кивает и возвращает свой взгляд на танцующих, танец быстрый и так же нов для нее, поэтому она с интересом наблюдает за движением пар. Почувствовав руку на своей талии, она хочет повернуться к Хеймитчу и рассказать ему о красоте праздника, но, повернув голову, видит рядом с собой Плутарха Хевенсби.       — Как вам праздник, милая? — улыбается мужчина, встав перед ней, но все еще не убирая руки с ее талии.       — Весьма неплохо, — она мило улыбается и косится на его руку, как бы намекая, чтобы он убрал ее, но мужчина делает вид, что не понимает этого.       — Не хотите ли потанцевать? — его язык слегка заплетается, и Эффи чувствует резкий запах алкоголя. И когда он успел напиться, а главное чем, если на празднике из алкоголя только и есть, что сидр.       — Вы пьяны? — она, нахмурившись, смотрит на мужчину.       — Не так сильно, как хотелось бы, милая, — он усмехается и берет ее руку в свою. — Ну? Идем потанцуем.       — Нет, извините. Я жду кое—кого. Это очень важно, — тихо шепчет Эффи, пытаясь убрать свою руку из его.       — Ну же, милая. Это быстро, не бойтесь, я отличный танцор и ноги не отдавлю, — он легонько пошатывается, пытаясь провернуться, будто стараясь продемонстрировать, насколько он хорош.       — Хей, приятель, ты чего тут? — Хеймитч пробирается через толпу и окидывает Плутарха строгим, но все же дружелюбным взглядом.       — Твоя дама не желает со мной танцевать, представляешь какое оскорбление... – Плутарх разочаровано вздыхает и смотрит на нее искоса.       — Дама просто боится, как бы ты не испачкал ей все платье, посмотри только на себя, весь в грязи. Разве это положено высокопоставленному человеку? — Хеймитч отдает ей бокал с яблочным сидором, продолжая смотреть на Плутарха.       — Твою... Ой, как не красиво. Извините, милая, — Хевенсби виновато кивает и тут же убегает.       — Что это было? — Эффи слегка шокировано смотрит на него.       — Ты о чем? — Он ухмыляется, разглядывая ее платье.       — Он же абсолютно чистый. Почему ты сказал ему это? – девушка делает глоток, продолжая не сводить с него глаз.       — Это маленькая хитрость, принцесса. Суть лишь в том, чтобы он пошел в свою комнату. А там манящий вид кровати и все дела, — усмешка не сходит с его губ. — Испугалась?       — Не очень, я привыкла к мужчинам в опьянении, — она косится на него и слабо улыбается в легком смущении.       — Да ладно тебе, я не так плох в опьянении.       — Нет, ты не плох, ты ужасен, — она качает головой и опускает глаза вниз.       Сотни кадров резко всплыли в ее сознании, кадры пьяного Хеймитча, ненависти в его глазах и воспоминания о боли, которую она испытывала. В какой — то степени она была рада тому, что они в тринадцатом. С этим «сухим законом» у нее наконец появилась возможность увидеть его с другой стороны. Увидеть каким он может быть, когда алкоголь полностью выйдет из его организма, и пройдет эта ужасная ломка.       Видеть любовь в его глазах, когда он смотрел на нее, и ощущать это тепло, было самым дорогим для нее, и она панически боялась того, что рано или поздно этому придет конец. Что они покинут тринадцатый дистрикт, и тогда ничто не будет мешать ему вернуться к прошлому образу жизни.       — Эй, все в порядке? — Хеймитч встаёт напротив девушки, заставляя ее посмотреть на него.       — Я просто… Потом скажу, ладно? — она слабо улыбается и вновь опускает взгляд.       — Знаешь, думаю мы уже имеем право уйти, если ты конечно не хочешь дальше смотреть церемонию, но уверяю тебя, что дальше, кроме торта, ничего интересного не будет, — Хеймитч берет ее за локоть, приглашая пройти вперед.       — Уйти, не попрощавшись? Хеймитч, это моветон, так нельзя… — она нервно теребит юбку своего платья и оглядывается по сторонам в поиске новобрачных.       — Праздник не так давно начался, мы еще вернемся, если захочешь.       — Ладно… — она слегка хмурится, поджимая губу, обдумывая свое решение, и все же кивает.       Мужчина радостно и гордо улыбается, ведь ему все же удалось заставить ее пойти против собственных же правил, и берет ее под руку. Пройдя сквозь всю толпу, они вышли за дверь отсека, но коридор все так же не пустовал. До лестницы и по самой лестнице бегали повара с тарелками и бокалами, а также с новыми блюдами. Дети носились по коридору, едва не снося с ног этих самых поваров, играя в какую-то игру, придуманную ими же.       Вновь радостная и умиротворенная улыбка появилась на губах обоих.       — Однажды, я бы хотела завести семью, — тихо произносит Эффи, бросая мимолетный взгляд на лицо своего спутника. Хеймитч хмурится, продолжая идти, но уже глядя только вперед. Он начинает говорить лишь тогда, когда они заходят в кабину лифта, и мужчина нажимает на высший этаж – на поверхность.       — Революция будет длится еще черт знает сколько, и никто не обещает, что мы одержим победу, — он поворачивает голову к Эффи, наблюдая за ней.       — Ты думаешь решение создать семью сейчас глупое?       — Несомненно, — он кивает в подтверждение собственных слов, что заставляет Эффи нахмурится.       — Думаю, что революция ничего в этом случае не меняет. Лучше прожить хотя бы день со своим мужем, чем не быть чьей-то женой и вовсе.       — Такого твое мнение, я же считаю иначе. Под угрозу попадают и дети, Эффи.       Лифт поднимается на поверхность и открывает двери, позволяя Хеймитчу и Эффи выйти, что они и делают. Холодный воздух заполняет их легкие, и тут же Хеймитч понимает, насколько не продумана была его идея, подняться на поверхность.       — На, надень его, — он протягивает Эффи свой пиджак и девушка тут же надевает его, чувствуя прохладу. Не подходит ее платье для холода ночи в этом месте. Эффи благодарно кивает и присаживается на большой ровный камень, и Хеймитч тут же садится рядом, достаточно близко, чтобы их бедра соприкасались.       — Каких детей ты имел ввиду? — она поворачивает голову к нему и берет за руку, сжимая его большую, по сравнению с ее, ладонь.       — Не знаю, как у вас в Капитолии, но у нас и в большинстве дистриктов брак означает полноценную семью: муж, жена и их ребенок, — он сжимает ее руку в ответ, пытаясь разглядеть ее лицо в темноте и слабо улыбается, видя легкое изумление у нее на лице.       — В Капитолии тоже, но… Никто с этим не торопиться, и мы вольны рожать детей даже после 10 лет брака… а вы… Оу, — она закусывает губу, понимая, в чем же дело, и смотрит на Хеймитча. — А я еще удивлялась, почему, когда спрашивала тебя про брак, ты отвечал, что не хочешь иметь детей… — от этих слов на губах у Хеймитча появляется улыбка, и он обнимает ее одной рукой за талию, не в силах устоять.       — Именно так, солнышко, но… знаешь, пускай мне уже немного и поздно, и скоро по возрасту я дедушкой быть уже должен, я бы женился на тебе, когда кончилась бы революция. С твоего позволения, конечно, — он тихо смеется и смотрит на ее еще более изумленное лицо.       — Ты сейчас серьезно или, как всегда, шутишь?       — Я серьезен, как никогда, милая.