Здрасте! Вы в России! Где?!

«Блять, это ебаный пиздец, нахуй! Как, мать его через коромысло, такое могло спиздануться?! Мне ж теперь за километр этого Хатаке обходить! Я ж со стыда сгорю. Вашу ма-а-а-а-ать, встречу этого ебанутого голубя, общипаю и поджарю, нахуй! Что ему на Аркадии не сиделось?! Ублюдок.» Примерно с такими, не слишком приличными в плане лексики, мыслями, я доедала коробку конфет, которую вытащил из свитка Узумаки, а потом забыл так и не доев. Нервы у меня шалили и еще как. Все куда-то свалили, а я осталась одна. Ну, может оно и к лучшему, не буду им мозги выносить. Только вот сладкое закончилось, надо бы еще купить. На пару минут заскочив в магазин и купив всяких сладостей и чипсов, я продолжила свой путь безысходности по жарким улицам. Сентябрь все никак не хотел отпускать август и на улице царила такая жара, что ни о каких блузках не могло идти и речи. Это было безвыходное положение от которого хотелось сквозь землю провалиться. Или покончить с собой, как вариант. Такого позора я не испытывала никогда в жизни, хотя и самооценка у меня была не слишком высокой. Мысли улетали куда-то в далекие и весьма упоротые дали, желая исчезнуть наконец и избавить мою больную голову от этих мучений. И в конце концов я решила не возвращаться домой, прогуляв всю ночь у реки. Как показывала практика там в вообще никого не было, так что было совсем не страшно. Но до заката оставалось еще довольно много времени, потому я не слишком торопилась к воде, повинуясь своим ногам, которым дала абсолютную волю. Облизывая подтаявшее мороженое, я угрюмо наблюдала за какой-то сосущейся прямо на людях парочкой. То ли на меня произошедшее так повлияло, то ли мое отвращение к подобному слюнявому извращению так резко обострилось, но я резко свернула в ближайший двор, лишь бы избежать все этого. В особенности, общества. Сейчас меня все неимоверно жутко бесило и хотелось врезать кому-нибудь. Или задушить наконец-то Василия. О, да, это было бы лучшим избавлением от всех проблем. Впрочем, все эти мрачные и порой кровожадные мысли меня в конец достали, и, чтобы хоть как-нибудь отвлечься, я достала плеер. Воткнув наушники-капельки в уши, я включила одну из своих любимых песен, самой замечательной, по моему мнению, группы на всем белом свете — Muse. Будто бы под мое и так хреновое настроение заиграла Supremacy. Теперь, когда я заморозила себе на время мозг холодным мороженым, я могла представлять себя пафосной звездой в клипе и петь воображаемым голосом, и пусть мужика. Беллами всегда был шикарен, но не суть. Мой недолгий путь меж дворами завел меня в тупик, высокое здание, вроде как, офиса. А раз кончились жилые дома, значит я вышла к улице, что вела к школе. Взглянув на часы, даже удивляться не пришлось такой быстрой смене обстановки, прошло примерно полтора часа. Интересно, искать меня будут? Хотя это меня сейчас даже не волновало, глупый вопрос. Так бы я и просиживала лишние часы своей весьма бессмысленной жизни под тенью здания офиса, но меня отвлек какой-то непонятный шум, который бывает иногда, если слушать достаточно громкую и энергичную музыку. Этот шум не дает покоя, пока не выключишь песню, или не выдернешь наушник из уха, и не убедишься в том, что тебе всего навсего померещилось. Это сделала и я, но вопреки всем моим ожиданиям, эти странные звуки совсем не были иллюзией и раздавались где-то рядом. Стало интересно, что могло так громыхать, однако, тут было так много тупиков и прочего, что становилось сложновато найти источник. Но я, скорее от скуки, чем от притупления инстинкта самосохранения, все же пошла, в надежде все же выйти к мордобою, если оный завязался. Песня в наушнике успела смениться на другую — The 2nd Law: Unsustainable. Мои ноги сами ускорились в такт беспокойному началу, а когда, словно в новостной программе, заговорила женщина, я сорвалась на бег. Мне нравилось такое, поэтому плюнув на источник шума, я воткнула в ухо второй наушник и сделала погромче. Драйв тут же горячей жидкостью потек по венам и я даже ощутила прилив сил. С резким переходом на экшн в песне, мне стало казаться, что меня кто-то преследует, но краем сознания я понимала, это лишь наваждение. Каким-то чудом я все же выбежала на… Лучше бы я этого не делала! Зато сразу стало понятно, что произошло днем и из-за чего шиноби были неразговорчивы после школы. Притаившись за мусорным баком, я решила понаблюдать за всем этим батлом неравных. — Вам лучше свалить, даттебайо. — Хмуро оповестил окруживших его пацанов Наруто. Сделав музыку на минимальную громкость, я могла различить то, что он там говорил. — Иди нахуй, а! — сплюнул ему под ноги Дэн. Такой мелкий и худощавый, однако уложить он мог любого в нашем классе. Но не шиноби, да. — Сами нарвались. — Пожал плечами Узумаки, прежде чем врезать пацану в солнечное сплетение. Тот отлетел назад, сильно приложившись спиной о стену. Чтобы не слышать вопли боли и просьбы о пощаде, я решила сделать музыку так громко, как только мог мой плеер. Очень кстати заиграла Psycho, если знать перевод, конечно. Саске подпрыгнул, ударом ноги разбивая Владу нос, и тут же приземляясь на неудачно подвернувшегося одноклассника, роняя того на жесткую землю под весом своего тела. Узумаки увернулся от слабенького удара, тут же перехватывая одноклассника за руку, и, крутанувшись на месте, запустил бедного человечка в его же друзей. В бой пошла тяжелая артиллерия, весьма крупный пацан, занимающийся борьбой. Учиха, даже не моргнув, быстро провел серия контратак и стремительных ударов, уложив того на лопатки. Моих одноклассников хватило минуты на две от силы. Разочарованно вздохнув, Наруто подхватил сумку, уходя с «поля боя» на пару с Учиха. А мне почему-то стало противно то ли от вида крови и мучающихся пацанов, то ли вообще от всего того, что тут произошло. Я подождала, пока последний хромающий парень скроется за домами, и побрела в обратном направлении, к реке. Переключив пару треков, я решила пойти через один оздоровительный комплекс, так было бы быстрее. Оный назывался «Олимп», в нем на прокат выдавалось все, что душе угодно: скейты, велосипеды, ролики; зимой же коньки и лыжи. Я же, обученная колесить лишь на велосипедах, редко захаживала в парк, только если побыть наедине со своими мыслями или полюбоваться на красоту природы. Вот и сейчас закатное солнце легко пробивалось сквозь кружево листьев, приятно щекоча кожу. В такие приятные моменты, когда твой измученный мозг наконец забывает о всех проблемах, хочется остаться здесь, где пришло долгожданное забвение, и отдаться прекрасному чувству свободы с головой. Что бы с тобой не происходило и где бы ты не находилась, всегда найдется пригодное место для одиночества и осознания того, насколько жизни прекрасна. Ты неловко погружаешься в глупую философию своей больной фантазии, совсем не замечая, куда бредут твои же ноги, и как сильно расслабляется собственное тело. Тебе лишь хочется вдыхать свежий воздух, подставлять оголенные участки кожи благосклонному солнцу и идти так хоть вечность, засунув руки в карманы или держа в них холодное мороженое. Как бы это прекрасно не звучало, вездесущий Аркадий появился почти сразу, как я отошла от более людных мест. Интеллигентный бомж вылез из кустов, отряхивая пыльных залатанный пиджак, и поправляя галстук. — День добрый, сударыня, — учтиво поздоровался он, косясь на рожок пломбира в моей руке, — А я вот, что, собственно, пришел… Еды то мне так и не принесли. — А, — кивнула я. Зря подумала, что он пришел так, поболтать. Кажется, я еще и никому не нужна, — Держи. Аркадий с радостью принял рожок из моих рук, пробуя лакомство на вкус и жмурясь от удовольствия. Я решила не ждать его, может ему только это и надо было. Но бомж, на мое удивление, догнал меня. — Негоже это, сударыня, заедать горе сладким, — с видом знатока пропел Аркадий, обгоняя меня на пару шагов и поворачиваясь ко мне лицом тем самым идя спиной, — Горе оно и большое может быть, а сладкого много есть нельзя, так и потолстеть недолго. — Говорить девушке о ее весе, весьма дурно. — в тон ему ответила я. — Да я Вас уберечь хочу, что ж Вы думаете всякое о людях?! — Уберечь от ожирения? — на самом деле мне было даже интересно, что он может мне посоветовать, — Аркадий, а Вы можете посоветовать мне кое-что в делах любовных? — Смотря, что Вас интересует, — философически заметил он и так некстати врезался в столб. Мы почти дошли до реки, оставалось всего пара метров, но воду от нас также отделял каменный забор. Я села на холодную лавку, дожидаясь Аркадия и его советов. Бомж приплелся минут через пять с весьма расстроенным видом. Наверное, мороженное упало на землю. Выдержав драматичную паузу, он продолжил наш разговор. — Ну так что ж? — Неловкая случилась со мной беда, на красно-молодца упала я, да поцеловались мы, — поведала я печальную историю всего бытия, — Вот знать не знаю, как теперь ему в глаза смотреть. — А он что же? — А он ничего, промолчал. Да я и убежала. В том, кстати, Василий Ваш виноват. — Что ж он? — Разбойник и невежда! Аркадий задумчиво почесал растрепанные волосы, пару раз кашлянул и вынес вердикт: — Надо бы тебе извиниться перед ним за проступок неловкий. А коль любишь его, так все равно сделай — лишним не будет. Потом авось и сам прибежит с признаниями. Я с умным видом покивала на его слова. Ничего нового для меня. Я уже задумывалась над этим. Но все мои прошлые попытки принести свои глубочайшие извинения закончились крахом лишь усложняя весь процесс новыми неудачами. Да и потом, вся эта неловкость никуда не денется, я буду жутко краснеть и вообще… Если господин Хатаке еще ни о чем не догадался, тут он точно все поймет, что было бы весьма печально. Наверняка его мнение обо мне изменится и он уж точно будет меня избегать. Чтобы не тревожить и… Он ведь из другого мира, зачем ему все это? Ненавижу свое везение. Выдав умные мысли, Аркадий исчез, оставив меня в раздумьях. Так что, когда я повернулась к нему, чтобы спросить еще кое-что, его попросту не оказалось рядом, что было весьма печально. Обведя взглядом пустующие дорожки и успевшие зажечься фонари, я встала, намереваясь обойти парк и выйти к тому месту, где кончается каменный забор, отгораживающий реку от берега. Смеркалось, мои мысли о прогулке возле любимейшей реки, в которой я уже пару раз чуть не утонула, никуда не уходили, наоборот, только усиливались. Чем больше приходило осознание того, что скоро, по-хорошему, мне надо быть дома, тем сильнее билось сердце. Нет, совсем не из-за того, что там я встречу Какаши, скорее от этих веселых мыслей, провести ночь в одиночестве и на улице. Если честно, никогда такого не делала, может поэтому мне становится так беспокойно и неуютно? Конечно, можно было бы перекантоваться у Аркадия, но я его вряд ли встречу сегодня. Он же как ниндзя, то появится неожиданно, то скроется, даже не издав шороха. Вышла к дороге. Видимо, сама судьба решила не давать приближаться мне к воде. Люди уже начали разъезжаться, собирая вещи и отдавая взятые на прокат предметы. Все было так умиротворяюще и прекрасно, пока на меня кто-то не налетел, при этом крикнув приветствие прямо в ухо. И это не самое худшее, потому что в наушниках играла Panic Station. Я как ошпаренная обернулась, стукнувшись лбом в лоб Ани. Подруга повисла у меня на плечах, опасливо озираясь по сторонам. — Ну привет, Мистер Внезапность, — пробормотала я, уже строя коварный план, — Раз ты решила выдать себя, сразу вопрос: я могу переночевать сегодня у тебя? — В смысле? — она удивленно на меня взглянула, — Что-то случилось? — Да, и весьма неприятное, — увидев то, как загорелись ее глаза, я поспешила ее уверить, — Обязательно расскажу, если пустишь. Девушка отпустила мои затекшие плечи, опускаясь на ноги и хмурясь, явно обдумывая что-то. Судя по ее напряженному лицу, было понятно, внутри она сильно сомневается. Аня всегда была нерешительной. — Ну ладно, — наконец сдалась она, — У меня мама к бабушке на два дня уехала, а отец в командировке. К тому же завтра выходные. На том и решили. Квартира Ани оказалась весьма просторной, с красивой отделкой и мебелью. И где только берут весьма дешевую, но прочную и красивую мебель? К слову, пришли мы к ней, только когда на город в конец опустился сумрак. Подруга постелила мне на полу в своей комнате — так было удобнее болтать да и вообще. По дороге мы так же заскочили в магазин за всякими вкусняшками, и, в принципе, очень уютно и хорошо провели этот вечер, как обычно проводят его девчонки, ночующие вместе: гора фотографий, глупые шутки, просмотры сериалов и, конечно же, драка матрасами подушками матрас был один. Мне пришлось ей поведать свою тайну глупой влюбленности и, кажется, мы проболтали о любви полночи.

***

Наруто почесал затылок, задумчиво окидывая взглядом законченную работу. Блондин сложил печать, рассеивая клонов и пошатнулся, чувствуя усталость, что передалась ему от копий. Саске, стоявший рядом, тоже оценивающе осмотрел плоды труда целой команды, сложив руки на груди. И все бы ничего, но у Узумаки все крутилась в голове какая-то мысль, но вот парадокс, он не мог вспомнить, что же его так волновало. — Ребят, Насти дома нет, как и записки, — оповестила друзей Сакура, подошедшая из-за спины, — Какаши-сенсей еще не вернулся. Но у меня нехорошее предчувствие. — В последнее время слишком много предчувствий, — хмыкнул Саске, даже не глядя в сторону куноичи. — Точно! — озаренно воскликнул Узумаки, — Я ж чувствовал Настю-чан у супермаркета! * — Хм.