Амнезия II:Сумеречные охотники

      «- Ты – предатель…. Ты должен быть уничтожен!!!» - Пронесся в голове Тощего обрывок из его прошлой жизни. Слендер стоял и смотрел на город, что сверкал, словно россыпь драгоценных камней. Он уже был такой же, как и все те жалкие людишки внизу, но он знал, они всё ещё ничтожны и глупы. Ветер слегка взъерошил его черные волосы, от чего Палочник невольно поежился. «- Я не предатель! Я пытаюсь помочь вам, смертные!» - Он помнил, помнил, как братство отреклось от него, оставив на попечение палачу…       «Темные каменные стены, освещаемые только несколькими факелами. Крики мучеников, коим не повезло оказаться в этих подземельях. Грузный палач, что ведет на верную смерть. - Сильвестр, может…. Может ты, всё-таки, признаешь, что ты уже не человек? – Палач с надеждой посмотрел на друга. Бывшего лучшего друга. – Поверь мне, я не хочу тебя пытать, а смерть в этом месте – лучшая участь…. - Нет. – кротко отрезал тот, глядя в упор на человека в алой маске. – Нет. Я никогда не признаю, что стал одним из нечисти, ибо я. Я тот, кто сильнее и выше любой нечисти. Я лучший Сумеречный охотник, а если мои методы вы считаете не человечными… Да срать я хотел на ваше мнение! – брюнет был в ярости. Казалось ещё миг, и он сорвется на несчастного палача, но нет. Он спокойно стоял и ждал. Чего ждал? Надежды? Нет. Он ждал того дня, когда сумеет отомстить. - Прости меня, друг…. – Вздохнув, палач взял цепи и приковал бывшего охотника к шершавой каменной стене. – Прости, это лишь просто моя работа…. – Рывком сорвав с Сильвестра мантию, он, взяв раскаленный прут, принялся за работу….»       Слендер посмотрел на свои руки, что были в старых заживших шрамах. Сивил, его единственный друг, но даже его братство сумело отобрать. Постояв ещё с минуту, Палочник решил направиться в город. Как-никак, но отныне он человек, а значит голод, холод, жажда будут мучить его, как и любого из смертных.

***

      Оффендер очнулся на той же поляне, где и произошло обращение. Холодный ветер обжигал тело парня, некогда бывшего Безликим. Поежившись, он поднялся, осматриваясь. Та самая поляна, где «отец» обратил его в монстра. Взъерошив темные волосы, Офф, прикинув, где находится город, медленно и подрагивая от холода, направился туда. Сотни мыслей роились в его голове, как и сотни воспоминаний.       «Солнечный день, пение птиц. Эсмонд в очередной раз сбежал от отца-пьянчуги в укромное местечко в лесу. Лес. Самое тихое и спокойное место и единственное, где мальчишка мог побыть наедине с собственными мыслями, обработать недавние побои и заняться любимым делом – садоводством. Эсмонд знал, что его увлечения ну совершенно не мужские, но ему было плевать ибо цветы были единственными, кто понимал его, кто не причинял боли….       Вот и сегодня, не избежав очередной трепки, брюнет, оглядываясь, пробирался сквозь ежевичные заросли в саму чащобу леса. Ветерок, что весело играл среди деревьев, уже донес до званого гостя аромат роз и лилий, что уже во-всю цвели в Его укромном саду. Эсмонд никогда не был так счастлив, чем когда приходил сюда. Но, увы не всё всегда идет так гладко, как мы того хотим.       Вечерело. Парень уже было засобирался домой, как вдруг услышал в кустах какой-то шорох. «Должно быть сойка или малиновка…» - подумал он и, спрятав надежно книги и лекарства, зашагал уже было к выходу из «сада», но чья-то мощная рука схватила его за плечо. Обернувшись, Эсмонд увидел отца. Тот был зол. Даже можно сказать в ярости. - Ты что это тут делаешь, щенок?! – Прогремело над головой парня. - Я…. Это…. Простите, отец…. – Защебетал тот, но мужчина даже и не думал слушать своего малолетнего отпрыска. Взмах, ветер и звук звонкой пощечины прошелся по лесу, исчезая в кронах вековых деревьев. - Ты! Ты должен быть уже на кухне, мразь! – вопил мужчина, крепче впиваясь пальцами в хрупкое плечо Эсмонда. Тот стоял и боялся сказать даже слово. – Ты такое же ничтожество, как и твоя мать! Грязная шлюха, что родила тебя! Ну ничего, я научу тебя быть послушным, дрянь! – С этими словам, отец вырвал первый попавшийся куст роз. Взмах. Удар. Кровь медленными струйками потекла из щеки парня. Ещё удар, новые ссадины. Эсмонд стоял, стараясь не издавать ни малейшего писка, так как знал, стоит ему издать хоть звук и побои будут куда более сильнее, возможно даже с переломами.       Наконец, устав избивать сына, мужчина отшвырнул растрепанный куст, что некогда был одним из украшений сада и, оттолкнув парня, принялся вырывать все цветы, что были в «саду». Одна за одной падали розы и лилии, ирисы, что издавали сладкий аромат безжалостно разрывались в клочья. Некогда уютная полянка стала похожа на место ужасной битвы. Эсмонд, глядя на этот кошмар, не смог уже сдержать слез. Ему было жалко и обидно. Ведь тот, от кого ему было столько боли и страданий, добрался и до Них, ни в чем неповинных цветов. Решив, что хуже уже не будет, парень сорвался с места и побежал прочь. Прочь от всего, от отца, от прошлой жизни, от боли, ненависти, горечи…. Но прошлое не хотело просто так отпускать его. Разъяренный отец побежал за ним. Казалось, время замерло. Шаги за спиной Эсмонда становились все ближе и ближе, но наваждение скорой поимки разорвал дикий волчий вой. Несколько светящихся глаз метнулись за соснами. Рык и путь парню перегородила пара огромных волков. Позади послышался крик ужаса и победное завывание. Стая окружила парня. Возможно, что сама смерть уже близка к несчастному. Самый крупный волк, видимо вожак, кинулся на Эсмонда. Последнее, что успел заметить парень, прежде, чем его собственная кровь брызнула ему в лицо, это как несколько цветных огоньков метнулись к нему сквозь тьму….»       Оффендер поежился, вспоминая свою прошлую жизнь до того, как Сплендор спас его. Сколько лет прошло с того момента? Сто? Двести? Он уже давно перестал считать года. Вот уже впереди показался город. Его огни были как всегда столь манящими, что насильнику хотелось взвыть от счастья, но эту мимолетную радость всё же заглушала безумная боль от потери Бель. Оффендер знал, он должен всё вернуть, должен остановить дядю, пока не случилось беды.